6. Подобный же характер носят рассуждения об акциденциях предложений: о противопоставлении, равнозначности и конверсии...

Здесь надо сказать кое-что относительно пресловутых акциденций предложений — о противопоставлении, равнозначности и конверсии. Прежде всего, различают четыре рода противопоставлений: контрарные, субконтрарные, контрадикторные и подчиненные. Но я но знаю, почему относительные и отрицательные [противопоставления], которые с контрарными и контрадикторными образовали в постпредикаментах четырехчастное противопоставление, здесь подменяются субконтрарностыо и подчиненностью, которые, как мы говорили в другом месте, не имеют ничего общего с противопоставлением? И я не знаю, почему тебе не признать, что не ограничиваются двумя видами противопоставлений в предложениях, а именно, контрарным и контрадикторным лишь во имя того, чтобы получить священнейшее число четыре, как у пифагорейцев. Может быть, считается, что это как бы четыре элемента, без которых совокупность искусств и наук, и сама Вселенная не могут существовать? Я не знаю, почему для предложения всякий человек справедлив, по мнению этих людей, в большей степени контрадикторно предложениенекий человек несправедлив,чем предложениени один человек не справедлив;ведь в этом последнем противоречие по отношению к первому сильной, а ведь, по Аристотелю, контрадикторное противопоставление — самое сильное. Я уж не говорю о том, что если допускается контрадикторное противопоставление между такими частными предложениями, какПлатон справедливиПлатон несправедлив, то не ясно, почему надо его отрицать между предложениямивсякий человек справедливини один человек не справедлив.Не знаю также, почему они не признают, что два частных предложения:Платон справедливиПлатон несправедлив —более субконтрарны, чем такие два:некий человек справедлив — некий человек несправедлив.Разве только они скажут, что первые два лишены такого частного признака,

==300

как некийилинекий... не;а между тем самое имяПлатон —это только частный признак того человека, о котором идет речь в предложении: слова женекий илинекий... не —совершенно неопределенны, почти универсальны, так как приложимы очень ко многому. Не знаю, почему аристотелики порицают тех, кто добавляет противопоставление неопределенных [предложений], таких, какчеловек справедлив — человек не справедлив.И ошибаюсь ли я, когда подозреваю, что они делают это потому, что те как бы добавляют к четырем элементам эту пятую сущность?

Но оставив противопоставления, я спрошу, как осмеливаются они нагромождать еще и равнозначности? Вот, например, те, кто изучает грамматику, учат, что два отрицания равнозначны утверждению. Был ли до сих пор кто-либо, сведущий в латыни, кто бы этого не знал? С другой стороны, диалектики, приписав себе это краткое и легкое наставление, одновременно так расширительно его толкуют, что совершенно извращают латынь, если только вообще от нее что-нибудь остается. Я уж умалчиваю вот о чем: зачем им так умножать правила ради разнообразия противопоставлений? Я умалчиваю и о следующем: зачем нужно, после того, как кто-нибудь скажет, что всякий человек справедлив, увеличивать число отрицаний ради того, чтобы обозначить одну и ту же вещь? По крайней мере, это не нужно тем, кто стремится к истине, а не к болтовне. Я умалчиваю также вот о чем: почему ты считаешь равнозначным предложению некий человек несправедливпредложениене всякий человек справедлив?Хотя оно может иметь такой же частный смысл, том не менее оно может иметь и всеобщий смысл, равно как и предложениеиной человек справедлив,которому равнозначно предложениекакой-то человек справедлив;то же самое относится и к прочим случаям. Я только предупреждаю: неужели кто-нибудь это поймет, если предложениенет какого-либо человека не справедливоготы сделаешь равнозначным такому:всякий человек справедливИ неужели кто-нибудь сочтет, что ты говоришь по-латыни, если, чтобы сказать:нет ни одного справедливого человека

==301

(nullus homo est Justus), ты произнесешь: нет ни одного человека, который не есть не справедливый nori aliquis homo no'n est поп Justus). Ну-ка, скажи, разве кто-нибудь когда-нибудь так говорил и какая может быть польза от подобного рода речи и исковерканных фраз?

Что мне сказать относительно конверсии? Разве только, что тот их вид, который называется контрапозицией, еще больше сбивает с толку своей смесью отрицаний из-за перестановки крайних членов. Ведь аристотелики хотят, чтобы предложение всякий человек есть живое существообязательно было перевернуто таким образом:всякое неживое существо есть не человек,а также предложениенекое живое существо не есть камень'было бы перевернуто таким образом:некий не камень не есть неживое существо.Вот уж что поистине вызывает тошноту!