8. К книгам «о небесных явлениях»...

Но зачем Аристотель в первой главе первой книги «О небесных явлениях» вдруг начинает заниматься вопросом о видах, частях и свойствах Земли, если небесным явлением называется то, что возникает в вышине? Я не буду останавливаться на том, что он очень часто говорит здесь о многих вещах, не имеющих никакого отношения к метеорологии. Например, он рассуждает здесь о подземных огнях, о происхождении озер, рек и т. п. И сколько бы ни говорили, что все это возникает из паров или испарений, все же это, во-первых, не столь достоверно, а во-вторых, происходит все это не в вышине, а потому и не относится к метеорологии. И так как наш огонь тоже возникает из гнилостных испарений, как и подземный, то почему же и о нем не говорится здесь в общих чертах? Более того, если здесь следует рассматривать все, что возникает из паров или испарений, то почему же здесь не говорится о росе, о ветрах и о тысячах других вещей подобного рода? Но оставим это. Как, однако, многословны в двенадцатой главе его рассуждения о том, что град, возникающий поблизости от Земли, крупнее того, который возникает выше. Кроме того, зачем там, где он говорит, что град более всего образуется весной, осенью и летом, он добавляет: и в период созревания плодов,как будто бы созревание плодов происходит не в одно из этих времен года. В тринадцатой главе он некстати и преждевременно затрагивает вопрос о ветрах, ибо там он этот вопрос не рассматривает. Во второй книге есть бесчисленное количество тавтологий, в частности по поводу ветров. Например, в шестой главе он неоднократно повторяет, что северный, -северо-западный и северо-западный ветры приносят ясную погоду. Что касается четвертой книги, то она, если это выразить одним словом, вовсе не метеорологическая и совершенно не соответствует ни заглавию этих книг, ни их теме. Да тут и не приходится изощряться в доказательствах, потому что это, как кажется, общее мнение — что четвертая книга, так же как и третья, посвящена возникновению и гибели

==137

. Тем не менее обрати внимание на целый ряд тавтологий в этой книге. Например, в первой главе он повторяет сказанное выше о качествах элементов, а также о рождении и разрушении; в восьмой главе он много раз топчется вокруг своего положения о том, что способно и что не способно уплотняться, и повсюду напоминает, что холод уплотняет те тела, которые теплота разжижает, и наоборот; так же повторяется он и по другим вопросам. И посмотри, не прибегает ли он к этим повторениям сознательно и охотно. Так, в только что указанной главе он говорит следующее: Хотя о телах, способных уплотняться, и о телах, неспособных уплотняться, как и о телах, способных перейти в жидкое состояние, и о телах, не способных это сделать, в общих чертах уже было сказано выше, однако возвратимся к этому и теперь.Но не думай, что за этим следует более специальное исследование этих предметов. Проследи, пожалуйста, и ты не увидишь ничего другого, кроме некоторых общих описаний этого рода терминов, к которым добавлены описания терминов, рассмотренных уже раньше в следующем порядке:Способное перейти в мягкое состояние и неспособное перейти; способное пропитаться жидкостью и неспособное; сгибаемое и несгибаемое; ломкое и неломкое; крошащееся и не крошащееся; поддающееся вдавливанию и неподдающееся; способное сплющиваться и неспособное; способное сжиматься и неспособное; способное растягиваться и неспособное; ковкое и нековкое; способное раскалываться и неспособное; бьющееся и небьющееся; клейкое; хрупкое; скучивающееся и не скучивающееся; горючее и негорючее; испаряющееся и неиспаряющееся.Далее, в ходе рассуждения он снова говорит огорючеми добавляет сюдаспособное воспламеняться и способное обугливаться.Я привожу это для того, чтобы ты понял, что не стоит на это зря тратить время.