Глава IX о личном благоразумии

Что касается личного благоразумия, то в этом отношении существует одно основное положение: каждый должен знать свой удел и не предпринимать ничего против своей природы, а также своевременно предусмотреть то состояние, в котором ему придется провести всю жизнь, и так приспособить к нему свои жиз-

==328

ненные начинания, чтобы прожить жизнь как можно безболезненнее и спокойнее.

Необходимо поставить себе в жизни определенную, твердую цель, или задачу, и иметь ее всегда в виду, а также если мы что-либо предполагаем или решаем, то необходимо правильно оценивать все очевидные обстоятельства и тщательно взвешивать, не превратится ли в результате все в путаницу и полнейший хаос и не придется ли нам поплатиться за наше решение поздним раскаянием.

Мало того, если ты в любом случае не подчинишь каждое свое действие как указанного рода задаче, так и поставленной перед собой естественной цели, а уклонишься к чему-то другому в своем выборе или отказе, то твои жизненные начинания не будут соответствовать твоим собственным словам и, восхваляя, например, на словах безмятежность, ты на деле окажешься поглощенным делами и подверженным беспокойству.

Далее, предписанные природой границы познал при составлении плана своей жизни тот, кто уразумел, как доступно и как легко достается то, что необходимо для жизни и чего более чем довольно для избавления от страданий, возникающих в результате того, что остаются неудовлетворенными потребности тела. Само собой ясно, что этот человек сумел настолько хорошо установить порядок всей своей жизни, что он не чувствует потребности в напряженных делах и заботах, к тому же еще связанных с риском и опасностями.

Этим объясняется, почему мудрец не очень боится бедности. Ведь редко случается, чтобы кому-нибудь не хватало самого необходимого. Если же, паче чаяния, мудрецу не хватает и самого необходимого и у него нет денег, чтобы приобрести это, то он все же не станет так устраивать свою жизнь, чтобы попрошайничать по образцу киников ¹⁴⁴, а скорее возьмет несколько учеников и будет наставлять их в мудрости, чтобы, таким образом, занимаясь делом, достойным мудреца, одновременно получить необходимые для жизни средства от тех, кто имеет их визобилии.

Но для решения вопроса о том, в какой мере и как долго должны приниматься те или другие, подобные им

==329

меры в случае отсутствия самого необходимого (к тому же. речь идет о том, что, став твердыми духом, мы доблестно выдержим временные недостатки), должна быть привлечена сама мудрость, или философия; ибо судить о том, что необходимо нашей природе и важно [для жизни] без помощи философии,— значит быть себе самому плохим советчиком.

Вот почему философ должен заботиться об этих делах по крайней мере до тех пор, пока он с помощью прилежания и заботы не приведет их в порядок. До тех же пор, пока он может обходиться без чего-нибудь, не теряя при этом бодрости духа, он не должен стремиться к приобретению имущества и средств к существованию.

Итак, необходимо заняться исследованием этих вещей под руководством философии, и тогда очень скоро станет ясным, насколько это добродетель и благо — добиваться из них лишь самого малого, простого и скромного, ибо наиболее приятна и свободна от тягот жизнь того, кто довольствуется малым. В самом деле, когда мы узнаем — по нашей ли телесной усталости и напряжению, в силу ли самой трудности приобретения вещей или в силу того, что это отвлекает нас от самых возвышенных размышлений (которым стоит труда предаваться всегда), либо, наконец, в силу еще каких-нибудь причин,— какие тягостные последствия влечет за собой хлопотливое приобретение вещей, оно оказывается, конечно, чем-то бесплодным и не стоющим вытекающих из него беспокойств.

Если я раньше предупреждал, что всякий человек должен понимать свой удел и советоваться с самим собой, определяя свое призвание и решая, насколько он может признать себя к чему-нибудь пригодным, то я это сделал потому, что, вообще говоря, нет ничего более тягостного и далекого от безмятежности, чем стремление к образу жизни, для которого ты по своей природе негоден.

Отсюда следует, что ленивый человек не должен стремиться к деятельной жизни, а активный человек — к праздной. Ведь если для первого бездействие есть отдых, а деятельность — мука, то для последнего, наоборот, бездействие — мука, а деятельность — отдых. Точно

==330

так же робкий и мягкий человек должен избегать военной службы, а смелый и нетерпеливый человек — уединенной жизни. Ибо если первый не может жить спокойно в обстановке войны, то последний не может наслаждаться спокойствием в мирном уединении. Это применимо и ко всем прочим случаям, и самое надежное правило — начинать лишь то, что ты можешь довести до конца без борьбы с твоей собственной натурой.

К сказанному добавлю только одно: для того чтобы избранное в жизни положение было по возможности спокойным и безмятежным, следует останавливать свой выбор на [золотой] середине, т. е. на таком положении, которое не было бы ни слишком выдающимся, ни слишком низким. Ибо в государстве не следует быть ни львом, ни комаром, иначе тебе грозит опасность либо быть раздавленным, как это бывает с последним, либо оказаться пойманным в ловушку, что нередко случается с первым.