Глава XVIII дух может мыслить только при посредстве проникающих в него образов

Трудность заключается лишь в вопросе, каким образом дух побуждается к тому, чтобы что-нибудь мыслить? Но так как ясно, что вещи мыслятся духом таким же образом, как они видятся зрением, то ясно, что, подобно зрению, размышление должно совершаться путем проникновения [в разум] образов.

Дело в том, что кроме образов, которые проникают в глаз и благодаря приспособленности к его ткани вследствие своей несколько большей толщины вызывают в нем акт зрения, по воздуху должны носиться бесчисленные другие, значительно более тонкие образы, как было сказано несколько выше, либо отделившиеся

==251

от тел, либо образовавшиеся в самом воздухе. Они проникают через тело и, приспособленные .к ткани духа, вызывают в нем там, где они его достигают, акт мышления.

Следовательно, подобно тому как мы видим, например, льва в силу того, что образ его проникает в глаз, точно так же мы мыслим льва потому, что образ его проникает в разум. Что же касается того, что мы мыслим иногда кентавров, сцилл и подобные же существа, которые не существуют и никогда не существовали, то это может происходить не столько потому, что такие образы возникают сами собой, сколько потому, что, например, образы человека и лошади, встречаясь, легко вследствие своей тонкости соединяются (подобно паутине или золотой мишуре) и сливаются затем в единый образ, который приписывается кентавру ι⁰⁴.

Следует, впрочем, принять во внимание, что когда мы иногда бодрствуя или во сне упорно мыслим об одном и том же, то это происходит не потому, что мы пользуемся одним каким-нибудь образом одной и той же вещи, а потому, что мы пользуемся непрерывным потоком многих следующих друг за другом образов, причем если все они возникают [в нашем уме] в одном и том же положении, то мыслимый нами предмет представляется нам неподвижным; если же они возникают в различных положениях, то предмет представляется нам подвижным. Вот почему нам преимущественно во сне представляются образы¹⁰⁵, которые движутся и в такт жестикулируют руками и другими членами.

Однако как объяснить, что наш разум немедленно мыслит все, что бы нам ни заблагорассудилось? Дело в том, что, несмотря на имеющиеся повсюду наготове разнообразные образы, большая часть ихминует нашу мысль, и лишь те из них воздействуют на разум, на которые он обратил внимание и которые он пожелал заметить, приготовившись мыслить. Разве мы не наблюдаем, как, например напрягаются и приготавливаются глаза, собираясь рассмотреть что-нибудь маленькое, и, пока они это внимательно рассматривают, все остальные предметы для них как бы не существуют, хотя они воспринимают также и их образы?

==252

Далее, если разуму требуется некоторое внимание для того, чтобы отчетливо воспринять вещи, то тем большее внимание требуется ему, чтобы составить себе о них простое мнение или вынести о них утвердительное либо отрицательное суждение; однако самое сильное внимание требуется разуму для того, чтобы вывести умозаключение о тех же вещах: ведь преимущественная его забота — это не допускать бессмыслицы.

Однако мы эти вопросы уже обсуждали, когда говорили о критериях ¹⁰⁵, и с точки зрения исследования природы вещей здесь достаточно прибавить следующее. То, что природа делает очевидным, человеческий разум сначала наблюдает, а затем исследует, делая дополнительные открытия, иными словами, постигает причины вещей, но причины одних вещей — раньше, других — позже; иногда он одолевает эту задачу в более продолжительное время, иногда — в менее продолжительное, но в конце концов достигает совершенного познания.