Вообще о чувстве, представляющем собой как бы душу души

Итак, начиная общий обзор чувства, следует заметить, что душа, чтобы обладать им и чтобы им пользоваться, нуждается в теле, в котором бы она одновременно содержалась и совместно с которым она могла бы действовать. Так как, однако, тело содействует тому, чтобы душа обладала причиной чувствования и могла бы пользоваться ею, то оно само становится участником этого зависящего от души действия (т. е. оно чувствует). Однако тело не получает от души всего того, чем она обладает, например ее тонкости и других подобных свойств.

Вот почему, безусловно, не приходится удивляться тому, что по удалении души тело лишается [способности] чувствовать. Ведь оно не само по себе обладало этой способностью. В нем содержались лишь условия для ее [развития] у родившейся вместе с ним души, которая, присвоив себе этот выработанный при содействии тела акт чувствования как свою специфическую [форму] движения, наделила этим свойством как себя, так вследствие пространственной близости, взаимной связи и согласованности и тело.

В соответствии с этим мы должны понимать, что чувствует не душа сама по себе, а тело само по себе, но оба они сообща. Ибо хотя первоначало чувства находится в душе, однако если кто-нибудь отрицает, что тело чувствует одновременно с душой и полагает, что смешанная со всем телом душа сама по себе способна

==233

выполнять акт чувствования, то он отрицает нечто весьма очевидное.

Утверждать же, как это делают некоторые, что не сами глаза видят что-либо, а лишь душа смотрит через них как через раскрытые двери,— значит не замечать, что если глаза — это двери, то по удалении глаз вещи должны быть видны еще яснее, как это бывает после снятия дверей.

Однако труднее всего здесь, по-видимому, понять, каким образом чувствующие или одаренные способностью чувствовать существа рождаются из бесчувственных, иначе говоря, совершенно лишенных способности чувствовать первоначал. Следует указать, что причина этого — определенная, специфическая [комбинация] величины, фигуры, движения, положения и порядка первоначал в точном соответствии с тем, что было сказано выше, когда мы говорили о качествах. Ведь способность чувствовать — это одно из качеств, требующее для своего появления там, где его раньше не было, добавления, отнятия, перестановки, одним словом, нового сплетения [частиц], способного образовать то, что предыдущее сплетение образовать не могло.

Возражая нам, конечно, не следует ссылаться на то, что смесь из камней, дерева, комьев земли или других предметов не чувствует. Ведь, подобно другим качествам, и это не возникает из любой смеси любых вещей. Решающее значение имеет количество первоначал, их фигуры, характер движений, порядок и прочие их существенные свойства. Вот почему бывает, что даже комья земли, дерево и другие подобные предметы, прогнившие от дождей и согретые солнцем, превращаются в червей и других чувствующих тварей вследствие изменения расположения их частиц. Это становится особенно ясным, если принять во внимание, что различные продукты питания, усвоенные организмом животных и претерпевающие там разнообразные изменения, превращаются из бесчувственных предметов в чувствующие точно таким же образом, как дрова, придвинутые к огню, становятся из негорящих горящими.

Насколько далеки от существа этого вопроса те, кто утверждают, что первоначала, из которых возникают

==234

чувства и чувствующие существа, должны быть сами одарены способностью чувствовать, показывает следующее: если эти первоначала чувствуют, то они должны быть мягкими, ибо ничто твердое и плотное чувствовать не способно; но в силу этого они должны, как мы показали, разрушаться, ибо раз они не плотны, они могут распадаться и вследствие этого терять свою природу; однако нами неоднократно уже было подчеркнуто, что первоначала вещей не должны подвергаться распаду.

[Наше положение] можно доказать и от противного: именно если допустить, что первоначала неразрушимы, то нельзя ни считать, что они наделены чувствами как части, ибо отдельные части [тела] не могут чувствовать, ни думать, что они наделены чувствами как цельные самостоятельные существа, ибо в этом случае они представляли бы собой каких-то животных и, следовательно, были бы смертными или опять-таки подверженными распаду, что противоречит нашей предпосылке. Более того, если даже допустить, что они своего рода животные и, значит, бессмертны, то в этом случае не могло бы родиться ни одно из тех животных, которых мы видим (каждое из них, разумеется, принадлежит к своему роду, характеризующемуся единством облика), а вместо этого мы имели бы лишь множество различных крохотных живых существ.

Добавим к этому, что если бы наделенные чувствами существа должны были возникать из наделенных чувствами [частиц], т. е. подобные из подобных, то человек, согласно вышесказанному, должен был б.ы, например, состоять из первоначал, которые сами по себе смеются, плачут, размышляют, рассуждают о сочетании вещей и о себе самих, исследуя, из чего они состоят. Ибо, уподобившись вещам, подверженным распаду, они тоже должны состоять из других частиц, которые в свою очередь состоят из других, и так далее до бесконечности.

Наконец, так как известно, что у животных есть пять органов чувств, или органов, при помощи которых душа (либо присущая ей способность чувствовать) различным образом воспринимает и чувствует, т. е. видит, слышит, обоняет, вкушает и осязает чувственные объекты, то

==235

ничего не противоречит допущению пяти чувств, а именно: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания.

В общем это разнообразие [чувств] проистекает отчасти из того, что образы различных красок и видимых вещей, а также звуки, запахи, вкусы и другие качества образуются из телец, обладающих специфическими величинами, фигурами, положением, порядком и движениями, отчасти же из того, что сами органы чувств (а именно органы зрения, слуха и т. д.) представляют собой сплетения, включающие маленькие промежутки пространства или поры и проходы, которые также различаются между собой величиной, фигурами, положением и порядком; в силу этих различий каждый из органов чувств приобретает свое строение и пропорции, благодаря которым они и приспособлены к принятию в себя телец различных качеств. Поэтому в орган зрения могут проникнуть лишь тельца, из которых состоят образы красок, и только эти тельца могут активизировать этот орган и на него воздействовать, но ни в коем случае не тельца, которые могут проникнуть исключительно в орган слуха и раздражать только его, только на него воздействуя, точно так же как тельца, приспособленные лишь к органу обоняния, действуют только на него

и т. д.

Вот почему, наблюдая, что не только на разных животных, но и на разных людей не могут воздействовать одни и те же чувственные вещи, мы должны понять, что у разных живых существ различно строение ткани. И так как самой природой установлено, что во всех объединенных и смешанных между собой тельцах одни из них соответствуют одним, другие — другим, то ни одно качество не производит одинакового впечатления и не вызывает одного и того же представления или ощущения у всех [субъектов]; при этом и теми или иными своими частями никакой чувственный предмет не воздействует на всех одинаковым образом, но лишь на единичных [субъектов] и лишь теми своими частями, воздействие которых эти [субъекты] испытали и получили соответствующее чувственное восприятие.

Здесь незачем говорить о чувственно воспринимаемом, носящем общий характер, например о величине,

==236

фигуре, движении и других [качествах], которые могут быть восприняты сразу несколькими органами чувств, ибо можно удовлетвориться тем, что сказано об этом в «Канонике» ⁹⁸.