Глава IX о душе как о внутренней форме, или характерном признаке, живых существ

Переходя теперь к вопросу о душе, благодаря которой живые существа существуют и от которой они получают свое наименование^9Э, мы должны, во-первых, заметить, что ее следует считать телесной, т. е. неким нежнейшим, сотканным из тончайших частиц телом. В самом деле, те, кто утверждают (вплоть до злоупотребления этим словом), что душа бестелесна, говорят нелепости, ибо, если бы она была таковой, она не могла бы ни действовать, ни испытывать воздействия: ведь действуя, она не могла бы касаться чего-либо, а подвергаясь воздействию, она не могла бы испытывать никакого прикосновения. Она представляла бы собой в этом случае нечто вроде сплошной пустоты, которая, как мы это указывали выше, не способна ни действовать, ни

==229

испытывать воздействия, а лишь предоставляет наиболее-свободное движение проходящим через него телам.

Но душа действует и подвергается воздействию: это доказывается преимущественно тем, что происходит в области ее чувств и аффектов, а также теми движениями, с помощью которых душа приводит в действие члены и изнутри управляет всем живым существом, активизируя его или сковывая его сном. Наконец, это доказывается вообще тем единством и согласием, в котором душа находится с грубой частью живого существа (эта последняя обычно в такой связи воспринимается под названием тела).

Но я не без основания говорю, что душа — это нежнейшее тело, как бы сотканное из мельчайших и тончайших телец, большей частью, кроме того, из самых гладких и самых круглых, ибо в противном случае душа не могла бы проникнуть в тело и быть внутренне связана с ним и со всеми его частями: венами, нервами, внутренностями и т. д. Наше положение, кроме того, подтверждается тем, что по удалении души из тела в этом последнем ничто не умаляется ни в отношении его внешнего вида, ни в отношении веса. Тело, [покинутое душой], подобно вину, из которого выдохлись его крепость и аромат, или мази, потерявшей свой запах. Ведь масса как вина, так и мази в этих случаях остается такой, как если бы от нее ничего не убавилось. Потомуто душа и может почти поместиться в точке или в самом маленьком месте, если представить ее себе сосредоточенной в одном месте.

Однако, хотя душа и имеет столь тонкую ткань, она тем не менее смешана и состоит из неких четырех природ. Действительно, ее следует представлять себе составленной и слитой из доли огня, доли воздуха, доли дыхания и четвертой, безымянной доли, благодаря которой душе присуща способность чувствовать.

Основанием для нашего предположения служит следующее: от умирающих исходит слабое дуновение, смешанное с теплом; тепло же неразрывно связано с воздухом, ибо тепла без воздуха не бывает. Мы имеем, таким образом, уже три доли, из которых соткана душа. Но так как из всех этих трех доль нет ни одной, которая

==230

могла бы чувственно воспринимать движения, то приходится допустить четвертую, хотя и безымянную, долю, которой приписывалась бы способность чувствовать.

Подтверждением этого может служить и тот [факт], что причина движения самого тела — это своего рода дуновение либо нечто вроде воздушного тока или ветра, воздух — причина его покоя, жар — причина того тепла, которое мы чувствуем в теле. Но, сверх того, должна быть четвертая [доля] — причина способности тела чувствовать.

Если необходимость четвертой доли очевидна, то, с другой стороны, гнев, от которого вскипает сердце и глаза мечут искры, изобличает наличие в организме тепла; страх, вселяющий трепет в члены, говорит о присутствии холодного и сильного дуновения, а спокойное положение груди и ясное выражение лица обнаруживают наличие воздуха.

Вот почему животные, у которых преобладает тепло, например львы, свирепы; те, в которых преобладает холодное дуновение, робки, как, например, олени; те же, в которых преобладает доля воздуха, например быки, наиболее кротки и находятся как бы между львами и оленями. Подобные же различия наблюдаются среди людей.

Но в конечном результате хотя душа представляет собой нечто смешанное и сложное и содержит среди своих частей четвертую, безымянную долю, или главный источник способности чувствовать (ведь эта доля представляет собой как бы душу души⁹⁶, ибо благодаря ей душа и становится душой, т. е. той внутренней формой и существенным, характерным признаком, которым живые существа отличаются от остальных вещей), тем не менее эти части настолько совершенно организованы, что образуют некую единую, тончайшую, но теснейшим образом связанную субстанцию. И пока душа находится в теле, указанные четыре доли так же не могут быть отделены друг от друга, как не могут быть отделены от куска мяса или от какой-либо другой вещи присущие им от природы запах, тепло и вкус.

Однако если этого рода субстанция и содержится в самом теле, как бы связана с ним и имеет в нем свою

==231

опору, то все же именно она есть причина всех способностей, страстей и движений тела и в свою очередь сдерживает его и им управляет. Она же — причина его здоровья и невредимости и так же не может быть отделена от тела без распада этого последнего, как невозможно, не губя природы фимиама, отнять у него запах.

Впрочем, мне нет надобности подчеркивать неправильность мнения некоторых натурфилософов⁹⁷, будто число частей души равно числу частей тела, так что тело и душа во всех своих частях взаимно связаны. В самом деле, так как субстанция души очень тонка, масса же тела, наоборот, очень толста, то первоначала души должны быть, конечно, и тоньше и малочисленное, чем первоначала тела. Таким образом, связь между душой и телом осуществляется не как связь отдельных атомов [души] с отдельными атомами [тела], а лишь как их связь с молекулами, состоящими из нескольких атомов, и с отдельными, так сказать, их кучками. Этим объясняется, что мы иногда не чувствуем, как прилипает пыль к нашему телу или как по нему ходит мошка, как не чувствуем и ночного тумана, встречной паутины, падающего на нас пуха, пушистой семянки и т. д. Дело в том, что должны быть приведены в движение очень многие частицы души, соединенные с частями тела, прежде чем они смогут воспринять то, что нас коснулось или о нас ударилось.

Далее следует указать, что у тела есть внутренняя часть, организованная таким образом, что там, где душа находится в тесном с ней единении, она получает в ее лице ценное дополнение, способствующее ее совершенствованию. Это дополнение — дух, интеллект, разум или то, что мы привыкли называть разумной частью души. Такое название дается этой части потому, что только она в отличие от остальной части души, разлитой по всему телу и неразумной, обладает способностью мыслить.

Так как в действительности неразумная часть состоит из двух частей, а именно из чувства и аффекта, или склонности, дух же находится некоторым образом посредине между ними — в том смысле, что ему предшествует чувство, дающее ему возможность выносить

==232

суждение о вещах, и за ним следует склонность, которой он освещает путь своим суждением,— то, собираясь рассмотреть каждый вопрос в отдельности, мы должны начать с чувства.

То, что Эпикур говорит здесь о телесной природе души, распространяя это даже на разумную душу, опровергнуто в третьей главе четырнадцатой книги последней части третьего раздела «Физики», где говорится о бессмертии душ.

глава χ