О переменах, претерпеваемых миром

Остается рассмотреть вопрос о том, управляется ли мир сам собой или каким-либо божественным провидением.

Итак, прежде всего не следует думать, что движение неба, летний и зимний круговорот Солнца, затмение Солнца и Луны, восход и закат звезд и другие подобного рода явления совершаются потому, что есть некий правитель, который так решает или решил и который обладает также блаженством и бессмертием. Ведь с блаженством несовместимы дела, заботы, гнев и милость, имеющие своим источником слабость, страх и потребность во внешней помощи.

И не следует опять-таки думать, что если обязанность управления миром и есть дело тягостное и несовместимое с блаженным состоянием, то все же та природа, которая достигла .блаженства, такова, что она сознательно и добровольно берет на себя эти душевные волнения и беспокойства. Напротив, скорее следует соблюдать по отношению к этой природе всяческое почтение и пользоваться, говоря о ней, оборотами речи, не наводящими на размышления, в результате которых могут возникуть мнения, не совместимые с уважением.

Вот почему следует скорее полагать, что, когда был создан мир, установились такого рода вращения переплетенных атомов, что образовавшимся в результате [этих вращений] небесным телам с самого момента возникновения присуща была необходимость двигаться именно таким образом, описывая такие же круги и точно так же проходя через всякие смены в зависимости от раз установившегося хода вещей.

Почему, в самом деле, не думать именно так? Ибо если бог, как некоторые полагают, и есть мир, то можно ли представить себе что-либо более беспокойное, чем безостановочное вращение с достойной удивления быстротой вокруг небесной оси? Ведь без покоя не может

==199

быть блаженства. Допустим, далее, что в мире присутствует некий бог, который правит, распоряжается, соблюдает порядок в движении звезд, смену времен [года], чередование и последовательность в явлениях природы; который присутствует повсюду во всякое время и простирает свои заботы на все разнообразие и, вернее, на все несметное количество отдельных вещей, стараясь, чтобы они шли таким, а не иным образом: право, такой бог — я уже выдвигал это возражение выше — занят докучливыми и тягостными делами.

Почему, однако, стоит только предположить, что бог не заботится о мироздании, как сразу становится понятным, что все происходит совсем так же, как если бы не было никакого провидения? Потому что хотя кое-что и идет хорошо, однако большая часть вещей совершается плохо и не так, как должно было бы быть. Ибо, не говоря уже о другом, если сам Юпитер мечет молнии и управляет ими, разве не должен был бы он по крайней мере щадить храмы и не давать повода сомневаться в том, что что-либо свершилось скорее случайно, чем по промыслу божьему; иначе говоря, [не давать повода думать], что все в природе вещей свершается так, как если бы она продолжала держаться раз и навсегда принятого направления и подвергаться с самого начала установившимся переменам?

Все это, конечно, чрезвычайно важно постольку, поскольку обычно провидению приписывается особая забота о людях. Ибо — повторю вскользь — блаженная и бессмертная природа не может бмть связана необходимостью выражать гнев или милость. Предположим, что бог не заботится о людских делах, что в них от этого изменится? Люди так же, если не более слабы, чем все остальные животные, и подвержены одинаковым с ними тяготам и многочисленным бедствиям. Если некоторые из них, дав обет, спасаются от кораблекрушения, то мало ли таких, которые, несмотря на обет, погибают? Многие, моля бога о потомстве, получают его, но мало ли таких, которые тщетно молят об этом?

Но чтобы долго не задерживаться на этом, я спрошу: если бог заботится о судьбах людей, то почему хорошим людям приходится плохо, а плохим — хорошо? Меня

==200

всегда возмущает, когда я вижу, как на хороших людей сыплются всевозможные несчастья: бедность, болезни, изгнание, потеря близких людей; дурные же, напротив, счастливы, возвеличены властью, осыпаны почестями; вижу, что невинность беззащитна, преступления же совершаются безнаказанно; что смерть свирепствует без разбора, не считаясь с нравственным обликом, с возрастным порядком и различием, ибо одни достигают старости, другие похищаются смертью в детском возрасте; одни умирают уже взрослыми, другие — безвременной смертью в первом цвете юности; в войнах терпят поражение и погибают скорее лучшие. И опять-таки в высшей степени возмущает, что самым суровым несчастьям подвергаются преимущественно благочестивые люди; с теми же, которые вообще пренебрегают богами или поклоняются им недостаточно благоговейно, приключается меньше несчастий либо не приключается никаких.

Да, мне кажется, что моя аргументация достаточно сильна. Бог либо хочет устранить зло и не может, либо может, но не желает; или же он не может и не желает и, наконец, и желает и может. Если он желает и не может, значит, он бессилен, и, следовательно, он не бог. Если он может, но не желает, значит, он недоброжелателен, что также не подобает богу. Если он не желает и не может, то он и завистлив и бессилен и также не может быть богом. Если же он и желает и может — что одно только подобает богу,— то откуда берется зло и почему он его не устраняет?

Все эти нечестивые мысли опровергнуты мной в шестой главе четвертой книги первого раздела «Физики», где я указал, что бог правит миром, а также в седьмой главе, где доказано, что бог управляет с особой заботой человеческим родом.