Gurvich_G_D_Filosofia_i_sotsiologia_prava_Antol

Социология права

с методологической точки зрения, тезис Штаммлера вступает также в жесткие противоречия с фактами, такими, как бесчисленные конфликты между право­ выми и экономическими структурами; как существование секторов социальной реальности, в которых неприемлем правовой контроль и которые являются бес­ плодными с юридической точки зрения (например, формы пассивной социа­ бельности и группы, в которых преобладает пассивность); или как различная по интенсивности роль правовой системы в различных типах общества. Кроме того, Штаммлер смешивает экономику со всеми видами деятельности, которые свя­ заны с удовлетворением потребностей, забывая как о том, что экономическую деятельность характеризует именно ограниченный характер, дефицит средств удовлетворения потребностей, так и о том, что понятие коллективной деятель­ ности определенно является более широким, чем экономическая деятельность. Штаммлер путает социальную действительность с ее организованными над­ стройками, которые сами по себе предполагают предсуществующее право, т. е. спонтанное право, на котором они так или иначе основаны. Наконец, несмотря на яростную борьбу против марксизма, Штаммлер попался в ловушку одного из основных предрассудков этой доктрины — отождествление конкретного обще­ ства с экономикой, которая на самом деле является одной из его составных час­ тей. Он не замечает, что право может управлять и теми видами деятельности, которые не имеют прямой связи с экономикой.

Итак, единственная приемлемая теория — это концепция, которая ут­ верждает, что в различных типах комплексных обществ иногда экономика, преобладая над правовой действительностью , служит в качестве фактора правогенеза, а иногда право, являясь ведущим по отношению к экономиче­ ской действительности, определяет условия для последней. Например, в бур­ жуазном или современном общ естве экономика, бесспорно, развивается быстрее права; и, так как право отстает, то и происходящие в нем процессы испытывают сильное влияние экономики. Но с не меньшей уверенностью в феодальном обществе можно наблюдать большую подвижность правовой си­ стемы по сравнению с экономикой; здесь право доминирует над экономи­ кой, то фиксируя последнюю в жестких рамках (сеньориальное право, моно­ полии гильдий), то подталкивая ее к свободной конкуренции и накоплению капитала (римское право и право свободных муниципалитетов).

В патриархальном обществе, напротив, право и экономическая теория обладают равновесным влиянием друг на друга, в то время как в примитив­ ном общ естве и до определенной степени в теократическо-харизматических империях право, экономика, религия и магия еще пока недостаточно диффе­ ренцированы друг от друга, так что вера в сверхъестественное доминирует как над правом, так и над экономикой.

Ради точности изложения мы не должны упустить тот факт, что эконо­ мика может служить фактором образования не только комплексных правовых систем, но и конкретных групп, которые порождают свои собственные меха­ низмы правового регулирования. Так, группы экономической активности, воз­ никающие в различных типах общ еств, очевидно, испытываю т особенно интенсивное влияние господствующего экономического режима, что более или менее отражено в автономных нормативно-правовых актах, принимаемых этими группами.

773

лективного менталитета, верований и поведения, сходны с правом в том, что они также связаны с символическими и духовными уровнями социальной дей­ ствительности. Их роль в качестве факторов, вызывающих изменения в пра­ вовой действительности, меняется в зависимости от типа общества, и, более того, все эти факторы оказывают различное влияние на право.

Религия и, в более широком смысле, верования в сверхъестественное (включая магию) сыграли решающую роль в правовой жизни первобытного и теократическо-харизматического общества. В других типах общ ества роль религии меняется в зависимости от интенсивности веры и структуры рели­ гиозной организации, а также в зависимости от ее отношений с другими груп­ пами. Подчинение религиозной организации античному городу, например, сильно снизило роль религии как фактора права. Независимость Церкви и ее юридическое превосходство в Средние века значительно увеличило влия­ ние христианства на право (несмотря на его отделение от мирской жизни). Борьба различных христианских церквей после Реформации, ослабив их прямое господство над правовой жизнью, внесла большой вклад в утверж­ дение прав человека и гражданина, что ограничило публичную власть. Раз­ деление церкви и государства в начале XX в. (прежде всего, в СШ А ) приве­ ло к полному обмирщению правовой системы, одновременно оно усилило автономный механизм правового регулирования церкви. Наконец, сам ха-' рактер религии и содержание религиозных догматов влияют на интенсив­ ность ее воздействия на право. Так, племенные и национальные религии свя­ заны с правом в большей степени, чем мировые религии. Среди последних иудаизм и ислам связаны с правом более тесно, чем христианство. Внутри христианства католицизм играет более активную роль в правовой жизни, чем протестантизм и особенно восточное православие. Таким образом, роль ре­ лигии в качестве фактора правовой жизни находится в зависимости от ряда конкретных факторов, которые действуют иногда в противоположных на­ правлениях. Определение этой роли требует комплексного анализа, прини­ мающего во внимание все сопутствующие обстоятельства.

В развитых обществах, где религия, этика и право очень далеки друг от друга, связи между правовой действительностью и действующей моралью особенно интенсивны. Поскольку право является только логицизацией мо­ ральных ценностей, интенсивность которых оно умеряет путем обобщения и придания их требованиям определенности (позволяя установить корреляцию между обязанностями одних и притязаниями других), оно в большей степе­ ни зависит от изменений морали. Это совсем не означает, что изменения мо­ рали и права происходят в обществе абсолютно синхронно. Напротив, между ними возникают постоянные конфликты, и, по сути, именно право обычно отстает от морали. Последняя развивается быстрее права и, как правило, яв­ ляется очень важным фаюором возможных изменений в праве. М ораль по своей структуре гораздо более динамична, более революционна, более мо­ бильна, больше направлена в будущее (которое она предвосхищает), чем право. Право скорее следует традиционной практике, чем действует самостоятельно, более зависит от интеллектуальных представлений, от экономических до­ стижений и баланса сил, чем мораль.

774

Социология права

Разве мораль в древности не восставала в течение столетий против юри­ дического института рабства, прежде чем он начал приходить в упадок? Раз­ ве мораль христианских обществ не положила конец крепостничеству и меж­ доусобным войнам раннего Средневековья? Разве современная мораль в течение долгого времени не призывала к устранению экономической экс­ плуатации человека человеком и к правовой организации международного сообщества, которая бы исключала войну, в то время как в действительности такие призывы встречали сопротивление? Когда конфликты между правом и моралью в общ естве становятся особенно острыми, давление морального фактора на право проявляется в утопиях «естественного права», в частности в полемике морали против отстающего права, а такая полемика встречает сопротивление со стороны «идеологий», которые пытаются оправдать сущест­ вующее право (ср.: К. Мангейм). Следует отметить, что возможна и обратная ситуация: опережение действующей морали более развитым правом, которое, таким образом, становится фактором развития морали. Это, конечно, проис­ ходит только в исключительных случаях, во время революций или радикаль­ ных реформ, когда законодательные меры и интуитивное право, инспириру­ ющее их, рывком опережают не только старое право, но и ту мораль, которая и привела к его уничтожению. Подобное лидерство права по отношению к морали крайне нестабильно и обычно вызывает глубокие реакционные по­ вороты.

Знание как социальное явление может выступать как фактор перемен в правовой действительности в двух аспектах. Во-первых, если коллективные интеллектуальные представления, в сочетании с моральными ценностями, являются наиболее важным элементом всякого права, то их вариации вызы­ вают изменение юридических верований и поведения. Например, как только происходит какое-то изменение в идеях причинно-следственной связи, ма­ терии, общества, личности и т. д., правовые институты, подобные институ­ там ответственности, собственности, наследования, обязательства и т. д., претерпевают глубокие изменения (примеры тому см. в моей работе «Ю ри­ дический опыт и плюралистическая философия права» (1935)). Во-вторых, знание действует в качестве фактора, вызывающего изменения права, дру­ гим способом: как более действенным, так и более узким. Оно влияет на способы признания и на формальные источники права. Даже воспитание и интеллектуальное образование судей, прудентов, адвокатов (например, пруденты в Риме, легисты в Средневековье, судьи, адвокаты и профессора права сегодня) имеют большое значение в развитии правовой действительности. Чем больш е правовая система рационализирована и секуляризована, тем сильнее становится влияние знания на правовую действительность. Роль права как фактора знания является очень ограниченной. В этом аспекте можно отме­ тить различные правовые ограничения по свободе мысли, которые то ослабе­ вают, то усиливаются.

4. Коллективная психология и право. Коллективная психология вирту­ ально присутствует в основе всех факторов, приведенных выше, в качестве наиболее глубокого уровня социальной действительности, проникающего во все ее сферы. Коллективная психология косвенно влияет на право через религию,

775

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА И ФИЛОСОФИЯ ПРАВА

Во Введении и на протяжении всего изложения мы попытались охарак­ теризовать природу социологии права как социологии человеческого духа. Мы настаивали на взаимной зависимости между данной частью социологии и философией. В завершение книги, как нам кажется, есть смысл вернуться к данному предмету более подробно.

Духовность есть особый предмет философии, занимающейся изучением ценностей, идей и действий, которые воплощают ценности с точки зрения их объективной действенности и истинности. При этом очевидно, что эти проблемы полностью выходят за пределы социологии. Социология права и философия права заявляют права на одну и ту же духовную сферу — порож­ дающие право объективные идеи и ценности, но они занимаются изучением данной сферы с разных точек зрения. Первая рассматривает ее как произ­ водную от социальной действительности; вторая исследует ее имманентно, а также в соотношении с другими сферами человеческого духа в их объек­ тивной действенности. Но здесь возникает вопрос: предполагает ли разли­ чие между социологией права и философией права полное разделение, абсо­ лютную взаимную независимость принципов двух мировоззрений, или же просто между ними нет обязательного сотрудничества и взаимопомощи?

Как мы уже подчеркнули во Введении, философия права, полностью оторванная от социологии права, стала бы не чем иным, как разновидно­ стью догматического рационализма; такие взгляды на философию давно ото­ шли в прошлое. Философия права такого типа очутилась бы в вакууме де­ дуктивных умозаключений, тщетно пытаясь вывести содержание из формы, множественность из единства, реальное из идеального, непреодолимые анти­ номии из первоначальной гармонии. И на каждом шагу она бы сталкивалась с результатами социологических и исторических исследований. И наоборот, социология права, не имеющая контакта с философией, была бы лишена, как мы уже отметили, точек опоры, необходимых для конструирования ее специфического объекта: социальной правовой действительности, не являю ­ щейся ни непосредственно данным фактом, ни объектом восприятия. Данное утверждение предполагает дифференциацию между предметом социологии права и предметами социологии морали, религии, эстетики, знания. Эту диф ­ ференциацию можно осуществить только при помощи философии. Будучи изолированной от последней, социология не может выиграть от автономного отражения идеальных структур, объективных ценностей, которые выража­ ются в социальных фактах. В этом случае она бы отклонилась в сторону крайнего реализма, стремящегося к натурализму или бихевиоризму, и поте­ ряла бы из виду право, которое, собственно, является предметом ее изуче­ ния — проблемы социального контроля и его разновидностей стали бы не­ доступны. Ввиду бесплодности, догматизма и бессилия, на которые были бы обречены лиш енные контакта друг с другом философия права и социология

777

Г. Д. Гурвич Избранные труды

права, представляются обязательными их взаимозависимость и максимально возможное сотрудничество. Но из этого требования возникают новые про­ блемы, которые могли бы вызвать тревогу. Мы упомянули о них во Введе­ нии. Во-первых, если социология права и философия права основаны друг на друге, не получаем ли мы порочный круг? Далее, если мы оставим в сто­ роне логические противоречия, как нам избежать опасности сужения фило­ софией права сферы социологических наблюдений через вмешательство в конструирование юридического факта, а также опасности разрушения социо­ логическими исследованиями объективной действенности юридических цен­ ностей (которые необходимо систематизировать и проверять при помощи философии) по мере выявления бесконечной изменчивости их аспектов?

Мы упоминали во Введении, что ответ на эти вопросы можно найти только через призму теории непосредственного юридического опыта, бесконечно изменчивого в данных как духовного, так и чувственного опыта. Только эта теория дает возможность полномасштабного охвата правовой действитель­ ности. Именно такой опыт служит в качестве общего базиса для философии права и социологии права, а также для юриспруденции — догмативно-нор- мативной науки права. Все эти дисциплины размышляют над одним и тем же опытом после того, как он завершен; поэтому данный опыт является осно­ вополагающим для каждой из этих дисциплин. Ведь все непосредственные опытные данные используются этими дисциплинами для дальнейш ей их' разработки определенным способом и с определенной точки зрения.

Мы не можем здесь подробнее рассмотреть идею непосредственного ин­ тегрального опыта, который включает в себя как духовный, так и чувствен­ ный опыт и который виртуально присутствует в каждом последовательном, символическом или концептуальном опыте, т. е. в научном и в особенности в социологическом опыте. Мы не можем также обсудить методы актуализа­ ции интегрального опыта, в частности, обращ ение к непосредственному, которое всегда в наибольшей степени отдалено от нас, наиболее трудно для восприятия и предполагает длительную и трудную рефлексию. И, наконец, мы не можем исследовать здесь процедуры подтверждения объективной дей­ ствительности духовных данных этих опытов. Привлекая в помощь доктри­ нальные прецеденты, имеющиеся в философии Джеймса (и частично Дьюи), Бергсона, Рау, Гуссерля и Ш елера, в наших работах на французском языке «Ю ридический опыт и плюралистическая философия права» (1935), «Теоре­ тическая мораль и наука о нравах» (1937), «Современные тенденции немец­ кой философии» (1930) мы попытались описать философские процедуры «инверсии» и «редукции», ведущие шаг за шагом от понятийных конструк­ ций к непосредственным данным. В готовящейся в настоящее время для пуб­ ликации работе «Этика и социология» мы надеемся развить этот предмет и далее. В упомянутых работах также можно найти конкретные и детальные рассуждения по вопросу специфической природы юридического опыта, про­ тивопоставляемого моральному опыту, и по вопросу взаимоотношения этих видов интегрального опыта с соответствующими социологическими и фило­ софскими дисциплинами. Здесь мы должны ограничиться суммированием наших тезисов, упомянутых уже во Введении и затрагивающих проблему характера юридического опыта и задач философии права.

778

Социология права

Непосредственный юридический опыт, расположенный между мораль­ ным опытом и опытом логических идей, между духовным и чувственным опытом, состоит из коллективных актов прохладного признания конкретных социальных ситуаций, в которых осущ ествляются позитивные ценности. В подобных коллективных актах интуитивного признания фактически пере­ живается один из бесконечного множества аспектов справедливости в про­ цессе его осуществления в различных проявлениях социального: в формах типологии групповой социабельности, типологии глобальных обществ. Ю ри­ дический опыт и его непосредственные данные варьируются одновременно в зависимости от изменений как «признанных» ценностей (моральных и др.), так и интеллектуальных идей, которые ограничивают их; от связей между двумя этими элементами, а также от соотношения опыта чувственного и ду­ ховного и степени актуальности и виртуальности, с которой они восприни­ маются на различных уровнях юридического опыта. Духовные данные этого опыта, постигаемые в их воплощении в материальных фактах, выявляют только конкретные и локализованные секторы бесконечной идеи справедли­ вости, которая никогда не доступна познанию в своей целостности. Вот по­ чему философия права (которая занимается изучением духовных юридиче­ ских ценностей с целью подтвердить их объективность путем интеграции в некую открытую систему, образ которой философия стремится воссоздать) имеет приоритетный интерес в том, чтобы обширные социолого-правовые исследования не оставили без внимания ни одной из многочисленных вариа­ ций правовых норм, поведенческих паттернов, символов, принципов и цен­ ностей. Чем больше таких изменений социология установит и опишет, тем богаче станет образ справедливости, который философия стремится воссо­ здать. Следовательно, нет причин для опасений по поводу вторжения или конфликтов между философией права и социологией права при условии, что ни та, ни другая не будут склоняться к «радикальному эмпиризму» с интуитив­ ным базисом. Такая концепция совсем не исключает объективной действи­ тельности рассматриваемых духовных элементов, для которых она фикси­ рует лишь бесконечное разнообразие локализованных и конкретизированных аспектов, доступных для восприятия только в материальных фактах.

Каковы задачи и роль рассматриваемой таким образом философии права? Ее первая задача — это возвращение от сконструированного и символиче­ ского юридического опыта к непосредственному юридическому опыту на его различных уровнях. Актуализируя шаг за шагом путем рефлексии не­ посредственные юридические элементы, которые скрыты от нас понятиями, паттернами, символами и поведением (рассматриваемыми в качестве точки отсчета), философия права получает и вторую задачу — выявление специ­ фической природы юридического опыта, противопоставляемого другим ви­ дам интегрального опыта: морали, религии, эстетики, интеллекта. Третья задача философии права — это выделить в рамках юридических ценностей (которые действительно были познаны и получили материальное воплощение) иллюзорно-субъективные проекции коллективного менталитета, отграничив их от объективно существующих идеальных структур. Эта задача реализуется через поиск места конкретных юридических ценностей в образе справедливости,

779

КОММЕНТАРИИ

1 Кардозо Бенджамин Натан (Cardozo с помощью приемов формальной логики,

При подготовке комментариев были использованы материалы Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, словаря «Современная зарубежная социология» (М., Политиздат. 1991).

781

782