Gurvich_G_D_Filosofia_i_sotsiologia_prava_Antol

Социология права

Прим. пер) — кланам, превращающимся в «деревенские общины», которые ежегодно распределяют участки коллективной земельной собственности сре­ ди семей, благодаря Gau (нем. — графствам. — Прим. пер) и Sippenschaft (нем. — племени. — Прим. пер) образуют внутренние политические группы без каких-либо патриархальных черт. В зависимости от того, в какой степени превосходство внутренней политической группы связано с частной земель­ ной собственностью, вождь может стать монархом патриархального государ­ ства, прообразом которого является римская латифундия. В качестве истори­ ческих примеров можно привести Франкскую монархию (с VI по IX в.), до определенной степени Российскую монархию во времена Московского цар­ ства и, наконец, патриархальные формы Египта, Китая и исламских династий.

Система права, соответствующая превосходству внутренней политиче­ ской группы в глобальном обществе, характеризуется следующими чертами:

1)Подчинение в политической сфере социального права праву индиви­ дуальному, принадлежащему властителю как землевладельцу.

2)Существует смешение законодательства и администрирования, с одной стороны, и управлением экономикой — с другой. Например, «capitulary de villis» (старофр. — городской капитулярий. — Прим. пер) Франкской эпохи представляет скорее набор инструкций для управляющих имуществом ко­ роля, чем свод «законов». Статуты — leges barborum (лат. — варварские зако­ ны. — Прим. пер) — являются не более чем кодификацией существующего обычного права. Одновременно должностные лица, что очень характерно, носят титулы личных слуг короля, занимающихся судебными делами и до­ меном; их называют «сенешаль» или интендант, главный конюший, главный виночерпий и казначей, и, наконец, «дворцовый граф», который позднее ста­ новится специальным стражем отправления правосудия и мажордомом и за­ нимает самую высокую ступеньку в должностной лестнице.

3)Самая важная часть жизни права остается свободной от вмешатель­ ства патриархального государства, будучи сосредоточенной в социальных традициях, являются ли они кодифицированными или нет, а право применя­ ется в основном народными судами (mallus во Франкскую эпоху), где засе­ дают только старейшины . В той мере, в какой король и его официальные представители (иногда в качестве председателей народных судов) вмешива­ ются в судебный процесс, они вносят в него патриархальный и личностный дух семейной жизни, разрешая дела исходя скорее из справедливости (Sühne германского права, характерное для правосудия внутри Sippe), чем из ранее установленных правил.

4)О граниченная и стабильная внутренняя политическая группа осущ е­ ствляет в своих недрах социабельность скорее в форме общности, чем в форме массы или всеединства. Вот почему, когда происходит унификация глобального общества патриархальным способом, общность начинает играть более важ­ ную роль в жизни права — роль, способствующую развитию права. Это влия­ ние ограничивается тем, что во внутренней политической группе общность носит только полуактивный, полупассивный характер (пассивность, как мы знаем, ведет к бесплодности с юридической точки зрения). Еще одно пре­ пятствие заключается в подчинении права общности индивидуальным пра­ вам патриархального властителя.

5) Тот же самый рост роли сообщества, правда, ограниченного по отно­ шению к правовой жизни, происходит с началом падения влияния на право религиозных и магических верований. Даже когда властитель внутренней политической группы выполняет роль жреца семейных богов, это — лишь вторичная функция, которая легко переходит в руки специального класса священников, служителей племенных и национальных богов.

Таким образом, система права, соответствующая обществу, сбалансиро­ ванному на основе патриархального принципа, характеризуется определенной степенью рационализма и отделением церкви от государства, что оказывает влияние скорее на содержание правоприменения, чем на сами формальные процедуры. Тем не менее подобный зачаток рационализации едва касается, если вообще касается, наиболее важных слоев права (например, обычного права, которое остается внешним по отношению к патриархальной унифи­ кации).

§4. Системы права феодального общества

снаполовину рациональным и наполовину мистическим базисом

Феодальный тип общ ества представляет собой исключительно сложное равновесие различных типов групп и соответствующих им механизмов п р а-, вового регулирования, равновесие, принципы которого невозможно свести к какому-либо единственному принципу. С одной стороны, сущ ествует пре­ восходство блока иерархизированной федерации патриархальных групп, ос­ нованных на сочетании привилегий и личной преданности лорду-сюзерену (вассальная зависимость), порождающее серии навязанных сверхуfiefs («фьефов», феодальных владений). С другой стороны, существует превосходство мистико-экстатической группы, принявшее под влиянием христианства форму церкви, совершенно отличную от всех других груп. В Средние века эта груп­ па выступала в виде сверхфункционального сою за под названием corpus mysticum (лат. — мистическое тело. — Прим. пер.). Эти два блока групп делят первенство между собой.

Но кроме этого двойного господства существуют независимые функци­ ональные группы и нетерриториальные функциональные группы (иногда при­ обретающие форму братства), которые в экономической сфере проявляются как купеческие ассоциации, гильдии, corps de metiers (фр. — профессиональ­ ные объединения. — Прим. пер.), регентства и организации самоуправления (союз всех этих ассоциаций зиждется на базе «городов», «общин»). В неком­ мерческой сфере эти группы проявляются как аристократические «сосло­ вия», как духовенство, общины, вилланы и крепостные; в случае «рыцар­ ских орденов — в форме братских обществ и в монашеских орденах — как религиозные и благотворительные братства, университеты и т. д.

Неоспоримо, что как раз «государство» в феодальном обществе не облада­ ет собственно территориальным характером (ни в форме Священной Римской империи, ни в форме собрания главных поместных лордов, слабо связанных с королем феодального государства). Более того, государство не только не обладает юридическим превосходством над всеми этими группами и носит

754

Социология права

подчиненный характер по отношению к ним, но даже едва справляется с осуществлением безусловного принуждения в рамках чрезвычайно ограни­ ченной области полномочий, отданной ему на откуп. Если придерживаться определения государства как сопряжения блока местных групп и монополии на безусловное принуждение, тогда бесспорно, что феодальное общество — это общество без государства, общество, где государство мертво; так как то, что мы называем государством, здесь не обладает ни одной из двух назван­ ных необходимых характерных черт. В этих условиях разграничение между публичным и частным правом, которое всегда возникает в государстве, не­ применимо к самым важным правопорядкам феодального общества.

Вот почему было бы ошибочным говорить, как это зачастую делали ис­ торики и правоведы, что система феодального права является смесью , пере­ плетением публичного и частного права. Специфику данной системы состав­ ляет как раз то, что эти категории являются неприемлемыми для нее. Еще более ошибочным было бы сводить систему иерархических феодальных вла­ дений, отношения между лордами и вассалами к смеси вещного и обязательст­ венного права. Узы личной преданности между вассалом и лордом, которые устанавливаются «оммажем и актом преданности», с одной стороны, и «ин­ веститурой» — с другой, обладают формой, только отдаленно и внешне напоминающей договор. В своей основе данные узы не связаны с социа­ бельностью через взаимозависимость и уравнивание и не возникают из меж­ индивидуального права. А кт «пож алования пом естья» является актом интеграции в уже существующее Целое, непрерывной цепью взаимно про­ никающих «обещаний». Таким образом, данный акт опирается на социабель­ ность через слияние в феномене «Мы» и возникает из социального права, как и большинство других феодальных правовых институтов. С этой точки зрения, акт установления вассальных отношений можно сравнить с коллек­ тивными договорами и всеми другими современными формами «договоров присоединения», которые являются договором только по названию. Таким образом, правовая система феодального общества может быть охарактери­ зована наиболее явным превосходством различных порядков негосударствен­ ного социального права над индивидуальным правом, но по большей части проявления этого социального права носят характер иерархического права доминирования. Данный характер рассматриваемого права произволен или от порабощения социального права индивидуальным правом по патримони­ альному принципу (одной из основ феодальной власти), или напрямую из сверхъестественного компонента, который превосходит юридический ком­ понент в монистическом corpus mysticum, видимым воплощением которого является Церковь. Последняя усиливает иерархическую структуру своего права, обращаясь к традиции римского права (отсюда и пошла «римско-ка­ ноническая доктрина»). Только в свободных ассоциациях, созданных на ос­ нове экономической деятельности, и их союзах в городских общинах соци­ альное право при феодальном режиме действительно представляет собой равноправное социальное право сотрудничества.

Система права средневекового общества характеризуется необычайным партикуляризмом и плюрализмом. Феодальный порядок права (делящийся на

755

Г. Д. Гурвич Избранные труды

сеньориальное или домениальное и собственно феодальное право), порядок канонического права, порядок муниципального права (в рамках которого жа­ луемые права обрисованы только общими контурами), порядок купеческого права и порядок права гильдий ремесленников, обычного народного права, применяемого к вилланам и крепостным, представляют собой независимые системы права, к которым можно добавить также королевское право и римс­ кое право (там, где существует «письменное право»).

Вместе с тем правомочия на отправление правосудия и право налагать наказания распределены среди бесчисленных социальных групп. Каждый феодальный лорд обладал двойной властью судить и обитателей своего фео­ дального домена, и своих вассалов.

Церковь имеет свои собственные суды с очень широкой юрисдикцией, конкурируя со светскими судами. Свободные города обладают своими соб­ ственными судебными органами, связанными с муниципалитетами, купече­ скими и ремесленными гильдиями. Университеты имеют свои собственные суды; в Германии мы также должны отметить тайные суды, Fehmgerichte (нем.). Более того, требование, согласно которому аристократ обладает пра­ вом быть судимым «пэрами», применяется, по последним исследованиям, ко всем классам феодального общества. Это создает во всех светских судах множество судов присяжных, состоящих из уважаемых людей из среды от­ ветчика (экспертов в подлежащем применению обычном праве), только лишь поставленны х под председательство представителя лорда, города и т. д. Ю рисдикции этих разнообразных судов часто пересекаются и конкурируют между собой, их конфликты часто разрешаются тем, что рассматриваемые доказательства предоставляются самими заинтересованными сторонами, что придает этим судам сходство с третейскими судами.

Следует, однако, отметить, что существовала одна социальная группа, чьи суды обладали очень широкой юрисдикцией и которая с X по XIII в. стремилась расшириться одновременно с тенденцией к утверждению пре­ восходства созданного этой группой правопорядка. Это церковь. Церковные суды обладали универсальной компетенцией в ratione personae (лат. — лич­ ные вопросы. — Прим. пер.), т. е. во всех уголовных и гражданских делах, касающихся духовенства, а также miserabiles (лат. — отверженных. — Прим. пер.), вдов, сирот и крестоносцев. Кроме того, эти суды обладали властью действовать в ratione materiae (лат. — материальные вопросы. — Прим. пер.), т. е. во всех делах, имеющих отношение к вере, семейным конфликтам, а также в больш инстве вопросов, относящихся к завещаниям, наследованию, прелюбодеяниям, детоубийствам, ростовщичеству. Ю рисдикция церковных судов, конкурируя с юрисдикцией светских судов, простирается до обеща­ ний и обязательств и в особенности до нарушений условий договора. Грани­ цы последней юрисдикции зависели от истцов, которые обычно обращались в церковные суды. Фактически применяемое церковными судами канони­ ческое право было лучше разработано и более гуманно, чем право, применя­ емое светскими судами (кроме, вероятно, муниципальных судов), а их про­ цедура бы ла м енее ф орм ализована. «М еньш е стрем ясь к вы годе, чем правосудие лордов, церковное правосудие пользовалось общей популярно­ стью» (Calmette М. Société Feodale. 1923).

756

Социология права

Церковь утверждала, что «небрежность светских судей является доста­ точным основанием для разрешения любой конфликтующей стороне обра­ титься по любому вопросу к церковному правосудию». Если добавить, что Церковь обладала очень широким правом предоставления убежища и что она вмешивалась в действия светских властей от имени тех, кто искал у нее защиты, что именно Церковь ввела тезисы «мир во имя Бога» (освобождая определенных людей от насилия во время военных конфликтов) и «переми­ рие во имя Бога» (приостанавливая военные действия во время определен­ ных дней: с вечера пятницы до понедельника, на определенные священные периоды времени), и, наконец, что Церковь представляла собой видимое во­ площение corpus mysticum, интегрирующее, согласно средневековой докт­ рине, все множество автономных групп в высшее единство, то можно без колебаний констатировать, что юридическое превосходство в феодальной ле­ гальной системе приписывалось коллективными верованиями Церкви и ее каноническому праву.

Против данного вывода можно привести пример борьбы гвельфов и ги­ беллинов, которая происходила с XI по XIV в. и расколола приверженцев Папы и императора. Ведь знаменитый конфликт из-за инвеститур между Папой Григорием VII и Генрихом IV не имел никакого отношения к вопросу ю ри ди ческого верховен ства Ц еркви (которого никто не о три ц ал до XIV столетия), а относился к вопросу о роли Церкви в системе светских фе­ одальных прав на феодальные владения. Папа потребовал для Церкви права расторгать феодальные клятвы в свою пользу, что разожгло феодальную вражду. Такая вражда оказалась недопустимой даже с точки зрения правовой системы той эпохи. П риверженцы пап А лександра III, И ннокентия III и Бонифа­ ция VIII дошли до того, что требовали для Церкви dominum mundi (лат. — власти над миром. — Прим. пер.), т. е. ее превращения в мировое государство. Сторонники императоров Священной Римской империи, поддерживаемые юристами Болонской школы (воспитанной на римском праве), пришли к от­ рицанию даже юридического верховенства Церкви, при этом обе стороны находились в противоречии с современным им позитивным правом.

Приоритет канона и церковного права не следует интерпретировать как превосходство мистического элемента над рациональным в правовой системе феодального общества. Фактически каноническое право представляло со­ бой сложную комбинацию правовых норм, заимствованных из римского пра­ ва, основанного на рациональной логике, а также из Священного Писания и у Отцов Церкви. Вместе с тем светское право само было насквозь проникну­ то мистическими элементами, главным из которых была «вера», присутствую­ щая в отношениях лордов и вассалов и в ритуале посвящения в рыцари. То же самое можно сказать о традициях различных слоев населения, например, о пережитках определенных форм судебного разбирательства в виде орда­ лий. Таким образом, мы можем говорить о каноническом и церковном праве или о феодальном праве в целом, об обычном праве и даже о праве купцов и ремесленных гильдий (два последних вида права были связаны с религиоз­ ными братствами), что они представляли собой правовые кодексы со сме­ шанной основой, наполовину мистической и наполовину рациональной. И только традиция римского права, возрожденная после XII в. Болонским

757

университетом (школа глоссаторов) и впоследствии постоянно набиравшая силу, равно как и право муниципалитетов представляли собой чисто рацио­ нальный элемент в системе феодального права.

Феодальная система права показала свой смешанный и плюралистиче­ ский характер также и с другой стороны. Если в Церкви (по крайней мере, в начале Средних веков) преобладало право всеединства, а в праве городов, купеческих и ремесленных гильдий — право общности (также утверждав­ шееся во внутреннем праве рыцарства и внутри всех общественных сосло­ вий), то в отношениях между лордами и жителями их регионов преобладало или массовое право, или внеправовое насилие.

§ 5. Системы права обществ, объединяемых превосходством города и империи (наиболее рациональные системы)

Унификация правопорядка глобального общ ества может происходить благодаря превосходству специфической территориальной группы, города, населенного пункта, символизируя собой принципы локальности и соседства, первый из которых ограничивает, а второй постепенно растворяет основан­ ные на родстве и религиозных верованиях, genos, gentes, curies, phratries (лат. — род, племена, курии, фратрии. — Прим. пер.), группы. Таким образом, был установлен прямой контакт между центральной властью и patresfamilias: singuli singulas familias incipient habere (лат. — отцами семейств: один отец имеет право содержать одну семью. — Прим. пер.) и позднее с каждым от­ дельным индивидом. Унификация такого рода демонстрируется греческими полисами (VII—V в. до н. э.) и римскими общинами (V -I в. до н. э.). Утвер­ ждение юридического верховенства города над всеми другими группами ха­ рактеризуется следующими чертами: демократизацией права, которое ста­ новится все более светским; отделением права от религии и этики (учения о морали); противостоянием публичного и частного права и, наконец, легаль­ ным индивидуализмом. Демократизация осущ ествляется одновременно с укреплением территориального принципа построения государства. Включе­ ние плебеев в число граждан, первоначально с уравнением их перед законом,

апозднее — с уравнением в правах (реформы Солона, Клисфена и Перикла

вГреции; закон Двенадцати Таблиц, реформы, приписываемые Сервию Тул­ лию , ряд законов, достигш их наивысшей точки своего развития в законах Гортензия в Риме) сопровождалось (проходя через стадию классов, при­ обретающих право голосовать благодаря своему богатству) замещением групп, основанных на происхождении и мистических убеждениях, новыми группами, основанными на месте жительства. Типична для такого развития роль в Риме трибутов, постепенно заместивших собой куриатов. Секуляризация и рацио­ нализация правовой системы города связаны с самой городской структурой. Несмотря на отсутствие противостояния между городом и церковью, локаль­ ная и соседская группа преобладает над религией, потому что в городе общ ­ ность доминирует над экстатическим всеединством. Кроме того, чем больше развивается принцип территориальности, а с ним и демократизация, тем сильнее уменьшается влияние религиозной веры; «боги города» теряют свое влияние на право. И именно для того, чтобы освободить право от тайных мистерий,

758

Социология права

вырвать его из рук священников и предсказаний оракулов, сделать его обще­ известным, изменяемым человеческой волей и человеческим разумом, про­ исходит борьба между демосом и эвпатридами, между плебеями и патрици­ ями; борьба, первым результатом которой явилось законодательство Солона и Двенадцати Таблиц, которое явилось очевидным восстанием против ре­ лигиозной концепции права как неизменного и неоспоримого откровения. В Две­ надцати Таблицах уже провозглашается: «То, за что проголосовали люди, в конечном счете и есть закон». Фемисты, возникшие из темной традиции, заменяются номами, публикуемыми открыто и на чисто рациональной осно­ ве (Glotz G. La Cité Grecque. 1928; Фюстель de Куланж. Античный город).

Преторы и «пруденты» (юрисконсульты) в Риме, дискасты и хелтасты (служа­ щие) в Греции являются исключительно светскими лицами и полностью за­ меняют юриспруденцию понтифика. Судопроизводство теряет свой форма­ лизм, связанный с мистикой, и использует рациональные формулы, которые становятся все более и более гибкими. Римское право в особенности стало классическим примером чисто светского права, основанного на достаточно совершенной автономной «юридической логике», ratio scripta (лат. — писа­ ный разум. — Прим. пер.). Оно полностью ограничивается от религии и этики, установленных как против дальних, так и против ближних.

Принцип личности как центральный в правовой жизни, введенный рим­ лянами и имеющий первоначальное значение личины (маски),92 приобрел в римском праве двоякий смысл: значение субъекта «юридической личины» — субъекта права, в равной степени далекого от морали или религии, и значение принадлежащей лицу распорядительной воли. Такая личина отделена и про­ тивопоставлена другим личинам (понимаемым как простые и заменимые сущ­ ности). Принцип личности рассматривался как уникальное и исключительное основание всех правовых связей, всей обязывающей силы права. В малом мас­ штабе эта личность предстает в образе отца семейства с его domininum, в то время как в крупном масштабе личностью является община со всей ее imperium и potestas, откуда следует сведение всего права или к субординации, или к координации. Равновесие между imperium-potestas, гарантирующее dominium частных лиц, а также ограничения, налагаемые этими феноменами на власть, являются главным основанием римской правовой системы, которая, таким образом, демонстрирует все большее проникновение в нее юридического ин­ дивидуализма. Превосходство локальной и соседской группы над всеми дру­ гими, а также сочетание в семье (которая единственная представляла собой огра­ ничение власти государства) родственных групп и групп экономической деятельности способствовало развитию юридического индивидуализма (ассо­ циации и братства, гетайры и тиасы в Греции, содалитаты и коллегии в Риме никогда не играли значительной роли в экономической и юридической жизни). Фамилия (римская семья) имела абсолютного властителя в лице paterfamilias (лат. — главы семейства. — Прим. пер.), чья власть над домашними поначалу не имела каких-либо ограничений; это было его частное владение, куда вплоть до более позднего периода не проникало право города.

См. поэтому вопросу очень глубокий социологический анализ Мосса: MaussM. Une catégorie de l'esprit humain, la notion de personne, celle de moi // Huxle L. Memorial Lecture. London, 1938.

759

Г. Д. Гурвич Избранные труды

Изолированная воля paterfamilias была законом в семье, так же как воля города составляла право последнего, и соглашение равных воль двух или более paterfamilias устанавливало обязательство (если только оно не нару­ шало закон) между ними. Как следствие, все правовые нормы были сведены или к праву повелевать, или к праву изоляции, причем право интеграции исключалось.

Здесь находится первичный источник важного юридического различия, характерного для правовой системы города и неизвестного ни теократическохаризматической правовой системе, ни системам патриархального и феодаль­ ного права. Это дихотомия публичного и частного права. Ее происхождение лежит в приоритете городского права над внутренним правом семей, imperium над dominium. Частная власть, основанная на наследовании, здесь резко от­ личается от публичной власти, основанной на городской общине. В то же время privatorum conventio juripublico non derogat (лат. — соглашение част­ ных лиц не противоречит публичному праву. — Прим. пер.). Принцип по­ добного приоритета, выраженный самим термином respublica (лат. — рес­ публика, общее дело. — Прим. пер.) и проявляющийся в противостоянии между ordojudiciorumprivatorum (лат. — порядком частных судебных дел. —

Прим. пер.) и persécutions publicae, dikai (лат. — публичных процессов;

греч. — справедливости. — Прим. пер.), graphai (греч. — действий. — Прим. пер), никак не может допустить существования частного права с его источниками,' совершенно чуждыми городу. Так появляется понятие гражданского права, в которое интегрировано частное право как его часть — jus civile (лат. — гражданское право. — Прим. пер.), и которое связано со способностью обла­ дать гражданством города; тем не менее данное право оставалось в оппози­ ции кjus publicum (лат. — публичному праву. — Прим. пер.). То, что частное право рассматривалось в качестве сектора jus civile, означает, что оно было доступно только при наличии гражданства города, которое только и гаран­ тировало dominium, connubium и commercium (лат. — владение, брачный союз

иторговлю. — Прим. пер.), способность иметь собственность, вступать в брак, заключать договоры и принимать на себя обязательства.

Через гражданское право (jus civile) город вмешивается в частное право

иизменяет его, не столько непосредственно через право и преторские эдикты, сколько косвенно: толкованиями прудентов, юрисконсультов, традиционной

исудебной практикой. Вот почему jus civile можег быть противопоставлено leges (лат. — законам. — Прим. пер.), а также jus honorarium (лат. — праву почетных граждан. — Прим. пер.), праву, воплощенному в преторских эдик­ тах. Так, дифференциация между гражданским и публичным правом, равно как и приоритет последнего, не приводят напрямую к централизации всех источников права в рамках законодательства и к правовому этатизму.

Последний был результатом замещения городского режима управления режимом «принципата», а позднее «Империей», которые характеризуются развитием имперской бюрократии, чрезмерной централизацией, абсолютиз­ мом императоров и, наконец, господством массового компонента над компо­ нентом общности в целостности глобального общества. Именно в эту эпоху (которой мы обязаны Кодексом Ю стиниана, 534 г. до н. э.) римское частное право было окончательно унифицировано и рационализировано (гражданское

760

Социология права

раво отождествлялось сjus gentium (лат. — правом народов. — Прим. пер.), оскольку все свободные субъекты Римского государства получили полные рава гражданства. Римское социальное право было деформировано прониковением теократических элементов, заимствованных на Востоке, и стало сточником всех этатистских правовых концепций.

6.Полностью отделенные от церкви и рационализованные правовые системы обществ, объединенных под превосходством территориального государства и автономией индивидуальной

воли (приоритет государственного и договорного права)

Этот тип глобального общества, тщательно рационализированная праовая система которого основывается на превосходстве права территориалього государства и на свободе индивидуальных договоров, соответствует лассическому капиталистическому режиму, характерному для западной сизни с XVI до конца XIX столетия. Данная система находилась в активной тадии формирования во времена ancien regime (фр. — старого режима. — 1рим. пер.), когда территориальное государство в форме абсолютной монарии, поддерживаемой буржуазией (третьим сословием), изнутри начало утвер­ ждать свой «неделимый и неотчуждаемый» суверенитет против систем феодаизма и гильдий, а вовне— против Священной Римской империи и Папы. Один король— одно право» — было главным лозунгом данного режима, оторый стремился к роспуску «промежуточных органов власти», находя­ щихся между индивидуумами и государством, к утверждению равенства всех раждан перед законом. Только достаточно обобщенное и зафиксированное аранее право, результаты применения которого можно просчитать вперед и оторое предоставило бы «свободу движения» воле индивидуума, laisserfaire, lisserpasser (фр. — пусть делается, пусть проходит. — Прим. пер.),LV" смогло ib i удовлетворить потребности нарождающейся буржуазии и ее огромных [ромышленных коммерческих предприятий. Именно в эту эпоху римское ipaeo было рецептировано во всей своей полноте в Германии и других реги- |нах, где оно не было рецептировано раньше. В то же время появление благода- 1Я Реформации на исторической сцене нескольких конкурирующих христиан­ а х церквей обострило проблему ограничения власти государства в пользу шдивидуальной свободы.

Но только после Французской революции, после принятия Декларации [рав человека и гражданина и Гражданского кодекса Наполеона, после ра- (икального устранения остатков феодализма, отчуждения поместий и рос- [уска гильдий, свержения монархии и устранения теократических пережит­ ие ради «национального суверенитета», после того, как геометрический и (едуктивный дух XVIII столетия проник в правовую систему, наконец, после риумфа синтеза свободы и равенства как основы всей власти данный тип фавового режима обрел свое наиболее полное выражение.

Система права на данной основе слишком хорошо известна нам, чтобы юдробно останавливаться на ее характеристиках. Рассмотрим некоторые ее >тличия от предыдущих систем. Семейная группа была сведена к договор­ а м отношениям, а домашний союз был удален из нее в пользу домашнего

761

хозяйства. Гражданское право было ориентировано на экономическую жизнь, из которой были исключены рабство и крепостничество. Все недвижимое имущество, равно как и другие формы имущества, стало движимым, а собст­ венность трансформировалась в право на определенные ценности. Совре­ менное государство в большей степени стало независимым от города. Был введен принцип разделения властей, представительства и чиновничества. Право государства стало суверенным, связывая судью и сокращая роль тра­ диционной и судебной практики до вторичной. Наконец, в качестве компен­ сации за правовую централизацию , наряду с самой полной свободой воли и свободой договора, утверждаются социальные «субъективные» права граж­ дан, напрямую ограничивающие власть государства, и пользуются гарантией или административных, или конституционных судов.

Данная система отдает предпочтение только государственному праву и субъективным правам индивидов. Она не стимулирует или полностью игно­ рирует группы нетерриториального характера (развитие общинной и муници­ пальной автономии не противоречит данной тенденции, так как оно относится исключительно к местному самоуправлению, которое в своем отношении к государству выступает в качестве его территориальных подразделений). Если государство не может распустить экономические группы, которые множатся с развитием промышленности, оно позволяет им существовать только в рам­ ках официального права и старается видеть в них нечто большее, чем про­ стые договорные отношения или юридические фикции. Так, межиндивидуальное право превосходит право социальное. Последнее выражается в качестве организованного права преимущественно в конденсированной форме террито­ риального права демократического государства и в качестве неорганизо­ ванного права, оно задвинуто в тень правопорядка нации, едва заметного и в основном игнорируемого.

§7. Переходная система права современного общества

Вданной системе различные виды социального права (взятые в чистом виде или аннексированные государством) берут реванш. Так как экономи­ ческая деятельность, даже если оставить в стороне развитие профсоюзов, концентрируется в предприятиях — крупных организациях доминирования, внутри которых регламентацию осуществляет иерархическое экономическое право (последнее не принимает во внимание народный суверенитет и не имеет никакого отношения к договорам), и так как не может существовать никакого равенства между экономически мощным и экономически слабым субъектом,

то система Декларации прав человека и гражданина и Кодекс Наполеона очень быстро разлагаются теми же самыми силами, которые произвели их на свет. Жесткость системы суверенитета государственного права и договора (кото­ рая вызвана тем, что данная система имеет дело только с фиксированным заранее организованным правом) ускоряет крушение этого права, вызывая острый конфликт со спонтанным и гибким социальным правом, порождае­ мым экономическим сообществом.

Развитие организованного капитализма (акционерные компании, карте­ ли, трастовые компании), профсоюзов, коллективных трудовых соглашений

762