4. Проблема допущения конкуренции исков.

Другой проблемой в защите добросовестного приобретателя является то, что собственники при истребовании имущества из чужого незаконного владения зачастую прибегают не к виндикационному иску, а к иску о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности сделки √ реституции. Причин этому может быть несколько. Во-первых, если имущество выбыло из владения собственника по его воле, он боится отказа в иске по причине добросовестности приобретателя, и поэтому стремится обойти ограничения виндикации, установленные ст. 302 ГК РФ. Во-вторых, срок исковой давности по виндикационному иску √ три года, а о применении последствий недействительности ничтожной сделки √ десять лет, поэтому при пропуске трехлетнего срока собственник может прибегнуть ко второму иску. Действительно, сделка по отчуждению чужого имущества незаконна, а значит ничтожна. Говоря словами Л. Эннекцеруса, ╚поскольку сделка ничтожна, она не может стать действительной и впоследствии (не может избавиться от порока); добросовестное приобретение на основе такого (ничтожного) распоряжения не пользуется защитой╩.^[34] Следовательно, в данном случае можно предъявить требование о последствиях недействительности сделки, предусмотренных ст. 167 ГК РФ? В.В. Витрянский прямо говорит о существовании конкуренции исков в данном случае: ╚нельзя не заметить в данном случае конкуренцию способов защиты нарушенного права: с одной стороны, виндикационный иск, а с другой √ иск, связанный с недействительностью сделки╩.^[35] Проблема, однако, не в возможности предъявления собственником иска о недействительности сделки и применении реституции, а в том, что многие юристы считают возможным возвращение собственнику имущества по реституции даже тогда, когда он не был стороной в ничтожной сделке. Но тогда все наши предыдущие рассуждения о добросовестности приобретателя и об ограничении виндикации теряют всякий смысл? Вообще тогда становится неработающей и ненужной ст. 302 ГК РФ, так как то, что прямо запрещает ст. 302, можно сделать, применив реституцию? ╚...То обстоятельство, что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предпринятия собственником иска о последствиях недействительности ничтожной сделки╩,^[36] √ пишет В.В. Витрянский. И далее: ╚с точки зрения формально-юридической фигура добросовестного приобретателя появляется лишь в правоотношениях, возникающих в связи с предъявлением собственником имущества виндикационного иска (ст. 301, 302 ГК). Что касается норм об основаниях и последствиях недействительности сделок, то Кодекс, по общему правилу (ст. 167) не ставит применение последствий недействительности сделки в форме реституции в зависимость от добросовестности сторон, совершавших сделку, и не пользуется термином ╚добросовестный приобретатель╩.^[37] Полностью можно согласиться с данными высказываниями. Означает ли это, однако, что собственник получит имущество по реституции при приобретении его добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя, а не непосредственно у собственника? К сожалению, такая точка зрения имеет место и у юристов, и у правоохранительных органов, и у судов. Например, М. Воронин, давая консультацию о пределах защиты добросовестного приобретателя, заявил, что если в споре о продаже здания арендатором, не имеющим полномочий от собственника на отчуждение, ╚будут выявлены основания недействительности первой и последующих сделок по отчуждению здания, то собственник в порядке двусторонней реституции получит здание обратно в свое владение╩.^[38] Другой пример. Ненецким филиалом Архангельскпромстройбанка Нарьян-Марскому объединенному авиаотряду были предоставлены краткосрочные. В связи с невыполнением авиапредприятием обязательств по возврату кредитов и выплате процентов за пользование ими банком направлено платежное требование от 06.06.94 ╧ 1, которое акцептовано авиаотрядом. Поскольку данное требование не оплачено в срок, судебным исполнителем Нарьян-Марского городского суда были составлены акты описи и ареста имущества от 18.07.94 и 01.08.94, утвержденные председателем суда. В акты включено следующее имущество: здание аэровокзала и гараж с пристройками, шесть вертолетов МИ-8-Т, три вертолета МИ-8-МТВ-1, два топливозаправщика, четыре резервуара под топливо, авиакеросин ТС-1 в количестве 4724 тонны. Указанными актами описанное имущество передано ненецкому филиалу Архангельскпромстройбанка на ответственное хранение. По договору от 06.06.95 N 12/1 филиал банка продал кооперативу "Буран" авиатопливо в количестве 4143 тонны, которое было оплачено фирмой "Сэр-Варк" платежным поручением от 07.06,95 ╧ 22. По договору от 08.06.95 ╧ 12/2 филиал продал тому же кооперативу четыре резервуара под топливо, оплата произведена покупателем платежным поручением от 08.06.95 ╧ 172. Авиатопливо и резервуары переданы филиалом банка кооперативу "Буран" по акту приема-передачи от 18.07.95. Считая, что банк не имел права распоряжаться описанным и переданным ему на хранение имуществом, прокурор Ненецкого автономного округа обратился в Арбитражный суд Архангельской области с заявлением о применении последствий недействительности ничтожных сделок и возврате имущества Нарьян-Марскому объединенному авиаотряду.^[39] Как видим, в данном примере прокурор считает возможным вернуть по реституции собственнику имущество, хотя он и не был участником сделки. Арбитражный суд Архангельской области необоснованно прекратил производство по делу. Кассационная инстанция вынесла решение об отказе в иске (совершенно правильное решение в части требования о возврате имущества собственнику), не приведя по существу каких-либо мотивов в обоснование решения, поэтому Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил ранее вынесенное определение и постановление и направил дело на новое рассмотрение в первую судебную инстанцию. Третий пример характеризует аналогичную позицию суда. В двухкомнатной квартире площадью 26,1 кв. м в г. Москве проживали Б-ов И. и его сын Б-ов В. Решением народного суда Борисов И. в 1975 году признан недееспособным. Решением исполкома районного Совета народных депутатов Москвы в 1977 году его опекуном назначен сын Б-ов В. С 1979 года Б-ов И. находился на стационарном лечении в психиатрической больнице. На основании договора от 1 декабря 1992 г., зарегистрированного в департаменте муниципального жилья, Б-ову В. квартира передана в собственность в порядке приватизации одному, с ущемлением прав недееспособного Б-ва И., который в число собственников включен не был. После получения квартиры в собственность Б-ов В. заключил договор купли-продажи квартиры с АО "Огни Арбата", а по договору мены, заключенному между этим АО и гражданами Д-ко, Ж-ими, А-ыми, квартира перешла в собственность Ж-ких. Прокурор просил признать все эти договоры недействительными, выселить Ж-кую из квартиры, занимаемой Б-выми. Решением Головинского межмуниципального народного суда Москвы признаны недействительными: договор о передаче квартиры в собственность Б-ову В. в порядке приватизации; свидетельство о его праве собственности на жилище; договор купли-продажи квартиры с указанием о возврате сторон в первоначальное положение; договор мены квартирами с приведением сторон в первоначальное положение. Тем же решением Ж-кая В. совместно с проживающим с нею ребенком выселена из двухкомнатной квартиры, полученной по договору мены, без предоставления другого жилого помещения. Определением судебной коллегии Московского городского суда решение оставлено без изменения.^[40] Не приведя стороны всех сделок в первоначальное положение, суд не нашел ничего лучшего, как выселить не виновного в данной ситуации человека с ребенком, без предоставления жилого помещения и практически суд от имени Российской Федерации лишил  Ж-кую ее конституционного права на жилье. Суд, приняв решение о приведении сторон в первоначальное положение, ничего для этого не сделал, а выселил только Ж-кую. Более того, суд даже не поинтересовался, возможно ли приведение сторон признанных недействительными сделок в первоначальное положение. Как оказалось, АО продало бывшую коммунальную квартиру, которую занимали в прошлом Ж-кие, Д-ко и А-овы, агентству ╚Контакт╩, которое к участию в деле не привлекалось. Тем не менее, суд счел возможным возвратить имущество по реституции лицу, непосредственно в сделке по отчуждению имущества не участвующему. Данное решение было отменено Президиумом Московского городского Суда, и дело направлено на новое рассмотрение. ╚Трудно согласиться с В.В. Витрянским в том, что если вещь не может быть истребована у приобретателя по виндикационному иску, то не исключено истребование ее по иску о применении последствий недействительности сделки╩^[41] √ пишет А.П. Сергеев. От этого предостерегает и Ю.К. Толстой: ╚К сожалению, в последние годы под судебную практику, допускающую смешение элементарных понятий, в частности разрешающую свободную замену договорного требования виндикационным иском, переход от виндикационного притязания к иску о признании сделки недействительной и т.д., пытаются подвести теоретическую базу в виде рассуждения о свободном выборе истцом предусмотренных законом средств защиты. Данный подход носит ненаучный характер и не к чему, кроме негативных последствий привести не может╩.^[42] К.И. Скловский по этому поводу также отметил, что при определенном умножении сделок привести все стороны в первоначальное положение практически невозможно: ╚выдача вещи владельцем собственнику √ не стороне в сделке √ с одновременным истребованием покупной цены с неуполномоченного продавца, как это предлагается сторонниками размытого и расширенного применения реституции, утрачивает признаки встречности и не может после этого считаться двусторонней реституцией, а носит, скорее, характер некой карусели, неизвестной ни одной системе права и приобретающей просто абсурдные очертания, если число ничтожных сделок по поводу спорной вещи превысит одну-две, а это бывает нередко╩.^[43] В.В. Витрянский, предлагая использовать для защиты собственника реституцию, так же указывал на эту проблему: ╚Данный подход представляется вполне приемлемым в случае, когда речь идет об одной сделке, совершенной лицом, не имеющем права отчуждать имущество (скажем, арендатором). Вопрос же о необходимости защиты законных интересов приобретателя возникает, как правило, в отношении третьих лиц, получающих имущество на основе последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Необходимо заметить, что в подобных ситуациях опасения, вызываемые широким применением собственником такого способа защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, представляются совершенно оправданными╩.^[44] Это показало и рассмотренное выше судебное дело по многократному отчуждению квартиры Б-ова, в котором суд так и не справился с приведением в первоначальное положение сторон всех сделок. Выход из такого положения В.В. Витрянский видит в возможности признания недействительной только первой сделки по отчуждению чужого имущества, и, соответственно, признании действительными всех последующих сделок: ╚В целях защиты интересов третьих лиц и обеспечения в целом устойчивости имущественного оборота было бы целесообразным установить ограничения в использовании такого способа защиты нарушенного субъективного права собственности, как признание сделок недействительными и применение последствий недействительности ничтожных сделок в отношении последующих (кроме первой) сделок с чужим имуществом╩.^[45] Однако такая позиция вызывает ряд вопросов. Первый: почему последующему добросовестному приобретателю дается такое предпочтение перед первым, ведь у них одинаковая с точки зрения права позиция, так почему же первому приобретателю отказывают в защите, а последующим √ нет. Второй: сделка по отчуждению чужого имущества незаконна, а значит, ничтожна (ст. 168 ГК РФ). Ничтожная сделка недействительна без признания ее таковой судом (ст. 166 ГК РФ). Так что же, суд должен признавать последующие (кроме первой) ничтожные сделки по отчуждения чужого имущества действительными? Иного вывода из предложения В.В. Витрянского не напрашивается. Таким образом, данная позиция вступает в противоречие с законом. Чтобы разобраться в ситуации, когда вместо виндикационного иска предлагают предъявлять иск о применении последствий недействительности сделки, давайте проанализируем закон. В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ, ╚при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке...╩ При этом, в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ, ╚требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом╩. Требование о применении последствий ничтожной сделки собственник может предъявить, но участником, стороной реституции он не будет в силу прямого запрета п. 2 ст. 166 ГК РФ, так как не является стороной недействительной сделки. ╚В соответствии со ст. 167 ГК приобретатель не защищен от требования из реституции, но это требование, конечно, может состоять в только в возврате имущества другой стороне сделки, и никому другому╩.^[46] Таким образом, реституция возможна лишь между сторонами недействительной сделки, то есть в нашем случае между добросовестным приобретателем и неуправомоченным отчуждателем, а не между приобретателем и собственником, как это трактуют В.В. Витрянский, М. Воронин и другие. Так как закон говорит о реституции между сторонами недействительной сделки, то можно говорить о личном, обязательственном характере данного иска, а не о вещной его природе, которая характерна для иска виндикационного. Закон прямо говорит об обязанности сторон возвратить другой все полученное по сделке, что подтверждает данную точку зрения. Такой же точки зрения придерживается К.И. Скловский: ╚права, вытекающие из ст. 167 ГК, являются по форме личными и во всяком случае невещными...╩.^[47] Об обязательственном характере реституции писал и Д.М. Генкин: ╚реституционное требование ... носит обязательственный характер, а не является вещным виндикационным иском╩.^[48] Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что конкуренции между виндикационным иском и иском о применении последствий недействительности ничтожной сделки не существует. Эти иски нельзя смешивать, они разные по своей природе и применяются в различных случаях. ╚Между непосредственными сторонами договора вследствие признания его недействительным возникают обязательства относительного (личного), а не вещного характера, содержание которых описывается ст. 167 ГК РФ (в соответствующих случаях и другими нормами ╖ 2 гл. 9 ГК РФ), в том числе и по поводу переданной по недействительному договору вещи. Соответственно вещь возвращается стороне, передавшей ее, в любом случае, если только она сохранилась у другой стороны сделки, и ссылки на добросовестность приобретения, а равно на права, возникшие до и помимо недействительного договора, не имеют места. ... Если же аннулирование сделки приводит к отпадению основания, породившего право на вещь, у третьего лица, с которым прежний собственник или владелец не вступал в договор, то восстановивший свое право собственник (владелец) получает не личный, а вещный (виндикационный) иск к незаконному владельцу, а соответственно последний располагает предусмотренной для виндикации защитой (ст. 302 ГК РФ)╩.^[49] Таким образом, истребование собственником имущества у добросовестного приобретателя от неуправомоченного отчуждателя по реституции, в обход виндикационного иска, является незаконным, и не может найти никакого оправдания. Однако суды все еще применяют именно такой способ защиты собственника, не обращая внимания на добросовестность приобретателя, и что собственник не был участником сделки.^[50] Видимо в целях недопущения таких решений Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в п. 25 Постановления от 25 февраля ╧ 8 1998 г. ╚О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав╩ внес следующую формулировку (абз. 2): ╚Если в такой ситуации (имеется ввиду наша ситуация приобретения имущества от неуправомоченного отчуждателя. √ Прим. автора) собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (статья 302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано╩. Формулировка не совсем удачная. Вернее, она безукоризненна, если речь идет об истребовании имущества по виндикации. Однако о виндикации идет речь в абз. первом ст. 25, здесь же говориться о предъявлении иска о недействительности сделки и возврате имущества, то есть реституции, хотя прямо именно о реституции здесь не говориться. На наш взгляд, такими расплывчатыми формулировками (под возвратом здесь можно понимать как виндикацию, так и реституцию) Пленум не разграничил эти два иска и области их применения, а смешал все в одну кучу, тем самым, санкционировав применение в этом случае любого из этих исков по выбору собственника, а для ликвидации негативных последствий игнорирования ограничений виндикации при реституции, указал, что и в этом случае необходимо решать вопрос о добросовестности приобретателя, что, в общем-то, не соответствует закону. Целесообразней было бы разграничить эти иски, исходя из приведенной выше аргументации, для чего необходимо изменить п. 25 и изложить его следующим образом: ╚25. Если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество. Если при разрешении данного спора будет установлено, что приобретатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований об истребовании имущества должно быть отказано. Если в такой ситуации собственником заявлен иск о признании недействительной сделки и возврате ему имущества, применив последствия недействительной сделки, в иске о возврате имущества должно быть отказано, так как собственник не является стороной недействительной сделки╩. Существующая же формулировка, хотя и помогает избежать обхода ограничения виндикации, но может привести к другим негативным последствиям, когда суды при каждом решении вопроса о применении последствий недействительности сделок будут проверять добросовестность приобретателя, и могут отказать в реституции, даже если собственник является стороной недействительной сделки и предъявил иск к своему контрагенту. Тем не менее, проблема не решена, так как суды общей юрисдикции не руководствуются Постановлениями Высшего Арбитражного Суда РФ, а Верховный Суд РФ не уделяет внимания этой проблеме.