3. Обоснование защиты собственника и добросовестного приобретателя.

В настоящее время все ограничения в истребовании собственником имущества из незаконного владения добросовестного приобретателя основаны на встречающейся в юридической литературе теории ╚наименьшего зла╩.^[26] Суть теории ╚наименьшего зла╩ состоит в том, чтобы принятое решение в пользу одной из сторон принесло как можно меньше вреда другой стороне, то есть спор решается в пользу стороны, у которой меньше шансов защитить свои имущественные интересы за счет недобросовестного отчуждателя. Например, если имущество безвозмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, то при возврате имущества собственнику приобретатель не потерпит финансовых потерь, поэтому в данном случае, не смотря на добросовестность приобретателя, имущество всегда возвращается собственнику. Иначе обстоит дело, когда вещь приобретена возмездно. Здесь исходят из так называемой теории вины собственника, как основания утраты им права. Вина здесь заключается в неосмотрительности, ошибке в выборе контрагента √ лица, которому собственник вверил свое имущество во владение, а тот, в свою очередь, в нарушение договоренности с собственником, произвел отчуждение имущества. Говоря словами Д.И. Мейера, ╚если лицо не заботится об осуществлении своего права, если предоставляет другому пользоваться его выгодами, то лицо заслуживает лишения этого права╩.^[27] Действительно, именно собственник выбрал своего контрагента, он отвечает за риск собственной деятельности, а не другое лицо, которое волей случая стало приобретателем чужого имущества. Теория ╚наименьшего зла╩ исходит из того, что неуправомоченный отчуждатель нарушил свои обязательства перед собственником, а, так как собственник сам его выбирал, он его лучше знает, чем приобретатель, и соответственно у него больше шансов получить компенсацию от отчуждателя за нарушение обязательства, чем у приобретателя. Именно поэтому, если имущество выбыло из владения собственника по его воле (передача на хранение, в залог, в аренду и т.д.) и приобретено приобретателем возмездно, то собственнику должно быть отказано в виндикации имущества. Вот что по этому поводу пишет Б.Б. Черепахин: ╚В частности, собственник не вправе истребовать вещь, переданную в наем, в ссуду, в поклажу (на хранение) и т.п., так как в этом случае имущество выбыло из владения (фактического господства) собственника по его воле. В этих случаях собственник должен был проявить большую осмотрительность в выборе лица, которому он вверяет свою вещь. К тому же собственник в этих случаях, как правило, знает, кому он вверил свое имущество и с кого, следовательно, ему надлежит истребовать свою вещь или (за ее отсутствием у ответчика) ее стоимость╩.^[28] В качестве иллюстрации этого положения можно привести следующий пример из судебной практики. ╚Собственник передал швейное оборудование в аренду. По окончании действия договора аренды, ввиду невозвращения арендатором оборудования, собственник возвратился с иском о возврате своего имущества. При рассмотрении дела выяснилось, что арендатор продал швейное оборудование, и вернуть его уже не мог... Привлеченный в дело покупатель сослался на свою добросовестность. Этот довод ничем опровергнут не был. Истец изменил предмет иска на требование о возмещении убытков в размере стоимости имущества, и иск был удовлетворен за счет арендатора╩.^[29] Другой пример. Комитет по управлению имуществом города по договору купли - продажи, заключенному в соответствии с законодательством о приватизации, продал акционерному обществу нежилое помещение. Акционерное общество продало помещение индивидуальному частному предприятию. Комитет по управлению имуществом обратился в арбитражный суд с иском об истребовании у индивидуального частного предприятия нежилого помещения, ссылаясь на то, что договор купли - продажи, по которому акционерное общество приватизировало нежилое помещение, признан судом недействительным, а поэтому у акционерного общества право собственности не возникло и оно не вправе было отчуждать помещение. При рассмотрении дела арбитражный суд исходил из следующего. В данном случае спорное помещение выбыло из владения собственника - Комитета по управлению имуществом - по его воле на основании заключенного договора купли - продажи. Последний приобретатель имущества - индивидуальное частное предприятие - не знал и не мог знать об отсутствии у акционерного общества права продавать нежилое помещение, так как общество представило договор купли - продажи, заключенный с Комитетом по управлению имуществом, и справку бюро технической инвентаризации о регистрации спорного здания на праве собственности за акционерным обществом. Поэтому арбитражный суд правомерно отказал в удовлетворении исковых требований Комитета по управлению имуществом.^[30] Однако, если вещь утеряна собственником или похищена у него, он не может потребовать компенсации у отчуждателя, поскольку не знает, кто он, и, соответственно, не имеет с ним никаких договорных отношений. В этом случае теория ╚наименьшего зла╩ предполагает, что у приобретателя есть больше шансов получить компенсацию у отчуждателя, так как он, по крайней мере, знает, в отличие от собственника, у кого он приобрел чужую вещь. Поэтому в данном случае вещь подлежит изъятию в пользу собственника. Современное гражданское право России не ограничивается в данном случае только утерей и хищением, виндикации подлежит так же имущество, выбывшее из владения собственника иным путем помимо его воли. Следует отметить, что, в отличие от ГК РСФСР 1922 г., в кодексах 1964 г. и 1994 г. собственнику дана возможность виндицировать вещь не только когда она выбыла из его владения помимо его воли, но и когда она выбыла тем же путем из владения лица, которому собственник передал вещь во владение. Отсутствие такого положения приводило к тому, что у собственника было меньше правомочий на свое имущество, чем у законного владельца, которому он вверил свое имущество. В частности, при выбытии вещи из владения законного владельца помимо его воли и при отказе этого владельца истребовать вещь из чужого незаконного владения (что он сделать вправе по закону), собственник не мог прибегнуть к виндикационному иску, что, конечно, недопустимо. Таким образом, теория ╚наименьшего зла╩ прижилась в российском гражданском праве: собственник может истребовать имущество у добросовестного приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение (законный владелец), либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли, а также в случае, когда приобретатель приобрел имущество безвозмездно. Однако не все еще проблемы урегулированы нашим законодательством. Остается проблемным вопрос об истребовании имущества у добросовестного приобретателя, который приобрел имущество на торгах, проводимых в порядке исполнительного производства, если данные торги были признаны в последующем недействительными. Приведем конкретный пример из судебной практики. Во исполнение судебных решений о взыскании с должника, Ивановского государственного авиапредприятия, различных денежных сумм, службой судебных приставов с торгов было продано здание медсанчасти вышеназванного предприятия. Покупателем на торгах стало ЗАО. Позднее, решением Арбитражного суда Ивановской области от 01.07.99 по делу ╧ 82/8 торги были признаны недействительными на основании ст. 449 ГК РФ по причине неправомерности действий судебных приставов, здание возвращено авиапредприятию. Тогда ЗАО обратилось в Арбитражный Суд Ивановской области с иском о взыскании с Управления федерального казначейства по Ивановской области и Министерства Юстиции 216 572 р. 60 к. убытков, причиненных неправомерными действиями судебных приставов. Обращение с иском истец мотивировал тем, что решением Арбитражного Суда от 01.07.99 по делу ╧ 82/8 были признаны недействительными торги, на которых ЗАО купило здание медсанчасти Ивановского госавиапредприятия, здание возвращено владельцу. В результате этого истец понес убытки в виде уплаченной стоимости здания, оплаты регистрации права собственности на здание и затрат по уплате госпошлины. Суд решением ╧ 22/8 от 19.05.2000 удовлетворил требования истца о взыскании с Минюста расходов по регистрации права собственности и по уплате госпошлины, в остальной части отказал, указав, что ╚требования о взыскании с государства суммы 208 000 р., уплаченных за здание, удовлетворению не подлежит╩. Суд также указал, что Ивановское госавиапредприятие, как сторона в сделке, находится в состоянии неосновательного обогащения по отношению к истцу на сумму 208 000 р., то есть посчитал, что рассчитываться должна авиакомпания, что вызывает для приобретателя определенные проблемы, так как авиакомпания находится в состоянии банкротства. Подобная мотивировка суда, что стороной при проведении торгов выступает должник, представляется неверной. Должник не может здесь рассматриваться как сторона сделки, так как сделка производится вопреки его воле, он не заключает договора купли-продажи, не имеет никаких прав перед покупателем и не несет никаких обязанностей. Нельзя сказать, что пристав является представителем должника, так как тот его не уполномочивал, пристав, скорее, представляет интересы кредиторов, и, осуществляя меры государственного принуждения, осуществляя правоохранительную функцию, выступает от имени государства. Именно государство, а не должник, делегирует приставу право распорядиться имуществом должника в интересах кредиторов. Таким образом, пристав на тогах выступает от своего имени, как представитель государства, и именно он является стороной сделки, а не должник. Такого же мнения придерживается К.И. Скловский: ╚должник не может считаться продавцом, ведь он не только фактически не участвует своей волей в договоре купли-продажи имущества, но и не имеет намерения к этому╩.^[31] К тому же, данная мотивировка не согласуется с первым решением суда о признании торгов недействительными. ╚Следует иметь в виду, что в соответствие ч. 2 ст. 449 ГК РФ признание торгов недействительными влечет недействительность договора, заключенного с истцом (скорее всего здесь опечатка и нужно читать ╚с лицом╩ - прим. автора), выигравшем торги. И здесь встает вопрос о добросовестном приобретателе. Согласно ст. 302 ГК РФ, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело право его отчуждать, о чем добросовестный приобретатель не знал, собственник вправе истребовать это имущество лишь в случае, если оно выбыло из владения помимо его воли. В рассматриваемом деле здание выбыло из владения госпредприятия именно таким путем, потому что имелись многочисленные свидетельства о том, что государственное предприятие возражало против ареста и реализации здания╩.^[32] Но если здание ╚выбыло из владения╩ и оказалось проданным другому лицу, то участие должника в сделке исключается. Тогда добросовестный приобретатель по теории ╚наименьшего зла╩ может требовать компенсации у лица, продавшего здание √ неуправомоченного отчуждателя, которым в данном случае является судебный пристав. Что приобретатель и сделал, обратившись с иском в суд. Однако суд решил, что продавцом, оказывается, являлся не пристав, а сам должник, а это вступает в противоречие с первым решением. Фактически данное решение освободило службу судебных приставов от ответственности за незаконные действия, а, как известно, правонарушение, оставаясь безнаказанным, ведет к повторению подобных нарушений. Теперь мы имеем прецедент: служба судебных приставов может без последствий для себя исполнять решения судов за счет третьего лица путем проведения незаконных торгов, при этом невыгодные последствия возлагаются на добросовестного приобретателя имущества. Может ли должник при признании торгов недействительными истребовать имущество по виндикационному иску, сославшись на то, что имущество выбыло из владения помимо его воли? Мы уже говорили, что сделка купли-продажи с торгов проведена вопреки воле должника. Означает ли это, что имущество выбыло из владения помимо воли должника? Действительно, изъятие имущества путем обращения взыскания на него по обязательствам должника носит принудительный характер, однако данное лишение владения нельзя сравнивать с утерей, кражей или иными подобными обстоятельствами. Данному изъятию имущества предшествовали волевые действия должника, которые причинили вред другим лицам. Должник знал, что при продолжении таких действий он может подвергнуться такой санкции и лишиться своего имущества (ст. 237 ГК РФ), однако ничего не сделал, чтобы данные события не наступили. Таким образом, именно волевые действия, воля должника явились причиной изъятия имущества, поэтому нельзя в этом случае считать, что должник лишился владения помимо своей воли. Кроме того, от момента ареста имущества до проведения торгов проходит определенное время. Если должник не согласен с арестом имущества, предполагает, что торги будут незаконными, он может обратиться в суд об освобождении имущества от ареста, то есть до проведения торгов он может влиять на ситуацию, чего не скажешь о приобретателе. То, что должник возражал против изъятия и продажи своего имущества еще ни о чем не говорит, он не предпринял конкретных действий, предусмотренных законом, не обратился в суд, не проявил волю для предотвращения ареста и продажи имущества, поэтому говорить, что имущество выбыло из владения должника помимо его воли в данном случае нельзя. Поэтому при признании торгов недействительными лишение имущества приобретателя будет более несправедливым, чем лишение имущества должника, √ должник должен отвечать за риск небрежного отношения к своему имуществу и непринятие мер по освобождению его от ареста. Следовательно, виндикационный иск в данном случае должен быть отклонен. Это, однако, не означает, что он не может требовать компенсации. От кого? От неуправомоченного отчуждателя, в данном случае от судебного пристава-исполнителя (от Минюста, которое пристав представляет), совершившего куплю-продажу, которую он не вправе был совершать (именно поэтому торги и были признаны незаконными). Решение суда, освобождающее пристава от ответственности, не смотря на признание его вины, незаконно и отражает стремление суда защитить интересы государственных органов в ущерб интересам других субъектов права. Судебный пристав, как неуправомоченный отчуждатель, должен нести ответственность в любом случае: в случае удовлетворения виндикационного иска √ перед добросовестным приобретателем, а в случае отказа в иске √ перед собственником. Интересно, что в ГК РСФСР 1964 г. такая ситуация подвергалась регулированию правом. В ч. 2 ст. 152 ГК РСФСР 1964 г. об истребовании имущества от добросовестного приобретателя говорилось: ╚Истребование имущества по основаниям, указанным в части первой настоящей статьи, не допускается, если имущество было продано в порядке, установленном для исполнения судебных решений╩. Однако формулировка закона не давала иного ответа на вопрос об истребовании имущества в случае признания торгов недействительными, чем тот, который напрашивается и при отсутствии данной формулировки: ╚в случае признания торгов недействительными (ст. 405 ГПК), собственник может истребовать имущество на общих основаниях╩.^[33] Таким образом, утверждение теории ╚наименьшего зла╩ в действующем законодательстве еще не гарантирует решение всех спорных вопросов, ситуация с приобретением имущества на торгах, которые впоследствии признаны недействительными, требует вмешательства законодателя для защиты добросовестного приобретателя.