5 Принципы биоэтики.
1. Принцип "не навреди"
-Этот принцип является старейшим в медицинской этике. В латинской формулировке он выглядит так: primum поп посеге, что переводится на русский как "прежде всего - не навреди (или - не повреди)", где слова "прежде всего" могут быть истолкованы и в том смысле, что этот принцип является наиболее важным в деятельности врача.
Первый вопрос, возникающий в связи с этим принципом, - как определить, что именно понимается под "вредом" применительно к сфере биомедицины, главным образом - применительно к деятельности врача, к его взаимоотношениям с пациентом. В этом смысле, если подходить к ситуации со стороны врача, можно различить такие формы "вреда":
0 вред, вызванный бездействием, неоказанием помощи тому, кто в ней нуждается;
° вред, вызванный небрежностью либо злым умыслом, например корыстной целью;
° вред, вызванный неверными, необдуманными или неквалифицированными действиями;
° вред, вызванный объективно необходимыми в данной ситуации действиями.
Таким образом, принцип "не навреди" имеет смысл понимать в том ключе, что вред, исходящий от врача, должен быть, отметим еще раз, только вредом объективно неизбежным и минимальным. Даже из нашего краткого рассмотрения этого принципа становится очевидным весьма важное обстоятельство: ситуации морального выбора в деятельности врача не есть нечто исключительное и редкое, напротив, они (независимо от того, насколько сам врач чуток и восприимчив в моральном отношении) - неотъемлемая составная часть его повседневной деятельности.
2. Принцип "делай благо"
Этот принцип является расширением и продолжением предыдущего, так что некоторые специалисты по биоэтике даже склонны объединять оба принципа в один. Есть, однако, между ними и серьезные различия, оправдывающие их раздельное рассмотрение, особенно применительно к биомедицине.
Принцип "не навреди" известен далеко за пределами медицины. Сама формулировка этого принципа в виде запрета свидетельствует о том, что он является прежде всего ограничивающим, чем, впрочем, его содержание, как мы видели, не исчерпывается. В форме запретов, как уже отмечалось ранее, обычно излагаются наиболее сильные моральные нормы. В конце концов, если я - не в качестве врача, а в качестве просто индивида - опасаюсь, что мой поступок может причинить вред другому, то, наверно, мне будет лучше воздержаться от действия.
Принцип же "делай благо" (или "твори добро") - это не запрет, а такая норма, которая требует некоторых позитивных действий. Его смысл передается иногда с помощью таких слов, как: "благодеяние", "благотворительность", "милосердие", "филантропия". К сожалению, за прошедшие десятилетия сложилась традиция, которая только сейчас начинает изживаться, - пренебрежительного, а нередко даже циничного отношения к тому, что стоит за этими словами. Иначе говоря, считалось, что такого рода действия представляют собой нечто необязательное, надуманное, а то и вовсе лицемерное.
Дело в том, что эти действия предполагают в первую очередь не столько рациональные соображения, сколько такие чувства и эмоции, как сострадание, жалость, которые порой рассматриваются как подчеркивающие слабость, а значит, оскорбительные и унижающие того, на кого они направлены.
Принцип "делай благо" акцентирует необходимость не Просто избегания вреда, но активных действий по его предотвращению и (или) исправлению.
В целом то благо, которое обязаны преследовать врачи и другие медицинские профессионалы - обеспечение здоровья пациентов. Соответственно, задача здравоохранения - предупредить потерю здоровья, если это возможно; восстановить утраченное здоровье пациента, коль скоро есть разумная надежда на его излечение, хотя в ряде случаев приходится довольствоваться и меньшим, например тем, чтобы приостановить прогрессирующее развитие болезни или даже - в случае паллиативной медицины - облегчить боли и страдания умирающего.
3. Принцип уважения автономии пациента
В отличие от двух рассмотренных, этот принцип становится одним из основополагающих в биоэтике лишь в последние десятилетия, именно тогда, когда ставится под сомнение безусловная и исключительная компетентность врача в определении блага пациента.
Действие можно считать автономным лишь в том случае, если тот, кто его осуществляет, действует:
преднамеренно (на философском языке - интенционально), то есть в соответствии с некоторым собственным замыслом, планом;
с пониманием того, что именно он делает;
без таких внешних влияний, которые определяли бы ход и результат действия.
Рассматриваемый принцип не ограничивается признанием автономии. Он предполагает и нечто большее, а именно -уважение автономии пациента, в частности того, что выбор, де'лаемый пациентом, как бы он ни расходился с позицией врача, должен определять дальнейшие действия последнего.
Принцип автономии утверждает право личности на невмешательство в ее планы и поступки и, соответственно, обязанность других не ограничивать, автономные действия. Из этого, конечно, не следует, что окружающие никогда не вправе препятствовать автономным действиям. Существенно здесь то, что в каждом случае ограничение автономий должно специально обосновываться другими принципами, В подобных случаях обнаруживается, что данный принцип не является абсолютным ,- он действует, как говорилось выше, лишь prima facie. Иначе говоря, дело не в том, что этот принцип ни при каких условиях не должен нарушаться - существенно, чтобы мы сами отдавали себе отчет в том, что нам приходится, мы вынуждены идти на нарушение. И если в той или иной конкретной ситуации требования принципа автономии вступают в противоречие с требованиями какого-либо другого принципа, например, принципа "не навреди", то возникает необходимость нарушить один из них.
Типичный пример такой ситуации - информирование безнадежно больного пациента о диагнозе его заболевания. Само сообщение правдивой информации в этом случае может нанести ему непоправимый вред, подорвать его психические и моральные силы. Поэтому если пациент сам не задает вопроса о том, чем он болен, врач может и не сообщать ему диагноз, хотя такое действие и будет идти вразрез с принципом уважения автономии пациента. Отметим, впрочем, что ныне действующее российское законодательство дает пациенту право знать о таком диагнозе, но при этом закон отмечает, что информация должна быть сообщена "в деликатной форме". Таким образом, в приведенном примере обман пациента, который задает врачу вопрос о своем диагнозе, будет нарушением не только морального принципа, но и правовой нормы.
4. Принцип справедливости
Принцип справедливости, как он понимается в биоэтике, в первом приближении можно сформулировать так: каждый должен получать то, что ему причитается. "Каждый" при этом может относиться либо к отдельному человеку, либо к группе людей, выделяемых по тому или иному основанию.
Каковы же материальные критерии справедливости? Первым и, видимо, наиболее простым для понимания является критерий равенства: "каждый должен получить по равной доле". (Примерно такой критерий действует в сфере начального и среднего образования.) Проблема, однако, в том, что часто кому-то распределяемый ресурс (пусть это будет, скажем, некоторое лекарство или место в специализированной больнице) может быть вовсе не нужен, тогда как другому он жизненно необходим, а доля, получаемая им при равном распределении, для него недостаточна. Значит, такое распределение не принесет блага ни первому, ни второму.
Учитывая это, будет целесообразным обратиться к другому критерию - критерию потребности. Здесь, однако, в несколько измененном виде возникает та же проблема, с которой мы сталкивались в предыдущем случае - одна и та же потребность у одного будет диктоваться, скажем, капризом или завистью, тогда как для другого она будет жизненно необходимой. Проблема распределения, соразмерения остается нерешенной.
Поэтому приходится вводить дополнительное условие: Им может стать, к примеру, удовлетворение не всяких, а только разумных потребностей. Теперь, однако, вопрос в том, кто и, опять же, на основании какого критерия будет отграничивать разумные потребности от неразумных? Возможен и другой подход, когда говорят об удовлетворении в первую очередь фундаментальных, жизненно важных потребностей. Вопрос об их отграничении от менее важных тем самым, конечно, не снимается, но по крайней мере мы можем ожидать, что большинство людей согласятся, что, скажем, потребность в пище и питье более фундаментальна, чем потребность в развлечениях. Таким образом, последовательно реализуя этот критерий, мы могли бы утверждать, что пока в мире существуют люди, страдающие от голода, несправедливо будет тратить ресурсы на развлечения. Но есть и еще одна проблема - очень часто того или иного ресурса не хватает для удовлетворения даже фундаментальной потребности всех тех, кто в нем нуждается. Так бывает, например, с очень дорогостоящим либо совершенно новым, уникальным медицинским оборудованием. И здесь волей-неволей приходится обращаться к каким-то другим критериям распределения.
Вспомним в связи с этим социалистический принцип распределения: "Каждому - по труду". Сразу же отметим, что этот критерий, основанный на том, что доля каждого определяется в зависимости от сделанного, произведенного им, не является достаточно четким.
Дефект его, однако, заключается в том, что он не позволяет учесть, насколько производительными, эффективными были затраты.
Следующий критерий основан на том, что доля каждого определяется его заслугами, некими достоинствами или отличиями, дающими известные преимущества. В простейшем случае таким преимуществом может быть, скажем, то, что данный пациент, ожидающий, когда ему будет пересажен донорский орган, оказывается первым в очереди. Или другие примеры: мы сочтем справедливым, если на конкурсные места в вуз будут зачислены те, кто получил наивысшие баллы на вступительных испытаниях, или если в сборную команду страны будут включены самые сильные спортсмены. Во многих случаях, однако, определить те качества претендентов, которые позволяют считать их наиболее достойными, бывает затруднительно. Действительно, если, скажем, хирургу надо выбирать, кому делать срочную операцию -маленькому ребенку либо знаменитому артисту, то выбрать в этой ситуации достойного будет очень непросто.
Наконец, последний из рассматриваемых критериев распределения заключается в том, что доля каждого определяется механизмами рыночного обмена. Скажем, какой-то ресурс будет доставаться тем, кто в состоянии больше за него заплатить. Здесь может возникнуть вопрос: а разве такое решение можно счесть справедливым? Конечно, очень часто подобный подход вызывает возражения. Если, однако, представить себе ситуацию, когда на аукционе продаются предметы роскоши, то он представляется вполне естественным. Попробовав встать на позицию производителя или продавца товара либо услуги, мы, видимо, сможем счесть этот рыночный критерий отнюдь не таким уж неприемлемым.
Таким образом, ни один из рассмотренных критериев не является абсолютным, пригодным на все случаи жизни. В то же время каждый из них имеет свою область, в которой он выглядит наиболее обоснованным. Заметим также, что нередко мы, принимая конкретные решения, комбинируем два или более из этих критериев.
На сегодняшний день в США существуют три основные разновидности этических комитетов - это уже названные комитеты по этике исследования (IRB), больничные этические комитеты и созданная в июле 1996 г. "Национальная консультативная комиссия по биоэтике" при Президенте США. Она выполняет роль своеобразного этического комитета общенационального уровня и является в этом смысле преемницей существовавших с 19.74 по 1978 г. "Национальной комиссии по защите субъектов в биомедицинских и поведенческих исследованиях" и с 1980 по 1983 г. "Президентской Комиссии по изучению этических проблем в медицине, биомедицинских и поведенческих исследованиях".
Можно говорить о том, что главной отличительной особенностью функционирования IRB является то, что их создание и деятельность регламентируются федеральным законодательством, которое также закрепляет наличие у IRB запретительных полномочии. Другими словами, речь идет о том, что в США существует система государственного контроля за проведением биомедицинских исследований на людях. Именно эта особенность позволяет говорить о так называемой "американской модели" создания и деятельности этических комитетов.
В европейских странах различные этические комитеты начали создаваться с конца 70-х годов. Их отличительной особенностью, позволяющей говорить о "европейской модели!', является то, что процессы их создания и деятельности регламентируются не законом, а решением того или иного профессионального объединения медиков.
Существуют некоторые общие черты, характерные для деятельности этических комитетов в различных европейских странах. Так, можно говорить о том, что основная работа по защите прав, достоинства и благополучия испытуемых осуществляется этическими комитетами регионального или местного уровня. Последнее обстоятельство, впрочем, характерно для деятельности этических комитетов всех стран, где они организованы и действуют.
В большинстве европейских стран существуют также этические комитеты национального уровня, выполняющие функции, сходные с теми, которые выполняют упомянутые выше национальные комиссии в США. Такого рода национальные органы не могут быть названы "этическими комитетами" в собственном смысле, поскольку выполняют несколько иные функции. Так, одни из них (например Центральный научно-этический наблюдательный комитет Дании) ориентированы на осуществление диалога с общественностью, ее образование в области проблем биоэтики, другие (например Национальный совет по медицинской этике Швеции) - на консультирование правительств и парламентов своих стран по вопросам медицинской этики.
По-разному организуется и деятельность собственно этических комитетов, то есть комитетов регионального или местного уровня. В одних странах их члены избираются, в других -назначаются; в одних работа в этическом комитете осуществляется на общественных началах, в других - оплачивается и т.д.
Обращаясь к оценке той или иной модели организации и деятельности этических комитетов, можно сказать, что каждая из существующих систем обладает своими преимуществами и недостатками, а потому сегодня нельзя говорить о том, что какая-то одна модель может быть рекомендована для других стран. Это обстоятельство особенно важно для стран Восточной Европы, в которых этические комитеты только начинают создаваться, неслучайно именно на это было специально обращено внимание участниками встречи представителей этических комитетов европейских стран, состоявшейся в 1992 г. в Мадриде. В докладе, опубликованном по итогам этой встречи, было подчеркнуто, что "эти страны не могут буквально перенять опыт создания и деятельности существующих этических комитетов". И далее: "Хотя мы и должны работать вместе, помощь стран, в которых действуют этические комитеты, разработаны этические кодексы и накоплена практика их применения, странам Восточной Европы может быть достаточно ограниченной -их опыт может рассматриваться только как набор возможностей, которые, вероятно, будут приняты, но только с учетом конкретных особенностей и традиций этих стран".
Рассуждения о различиях в организационных и процедурных аспектах, присущих деятельности этических комитетов различных моделей и уровней, не должны, однако, заслонять главное: все они создаются и действуют с одной целью - защитить права и интересы испытуемых и пациентов. Именно в этом заключается основное содержание деятельности любого этического комитета, и именно на этом пути этические комитеты различных стран сталкиваются со сходными проблемами.