Приложение к шестой главе первого отдела Особенные права и обязанности, возникающие из семейных и родственных отношений

1. Обязанность доставлять содержание и соответственное право (droit d'aliments, Alimentationspflicht и Recht, alimenta). Эта обязанность, независимо от договора и завещания, утверждается и на законе, именно по поводу семейных отношений.

Обязанность доставлять содержание предполагается необходимо, как принадлежность семейной власти, при совместном жительстве семьи. Так, родители содержат детей во время воспитания и бесспорно обязаны содержать детей даже взрослых, до отдела или покуда дети еще не имеют своих средств к жизни. Так, муж обязан содержать жену. Но сверх того, и независимо от власти и совместного жительства, в силу кровного только отношения и родственной связи между некоторыми лицами, признается отношение алиментарное. Не все законодательства определяют алиментарное право одинаково, но оно определено подробно в римском законе. Право это бесспорно существует между восходящими и нисходящими; оно признается почти всюду между усыновленным и усыновителем; только прусский закон признает его и между братьями и сестрами. Право это предполагается лишь там, где есть, с одной стороны, действительная нужда, а с другой - состоятельность к ее удовлетворению. Право это прекращается со смертью обязанного лица и не простирается на его наследников (разве в случае самой крайней нужды, по римскому закону): его лишается тот, кто сам уклоняется от исполнения подобного же долга. Под содержанием разумеется, что потребно для телесной только нужды (как-то: жилище, одежда, пища), а мера его должна соответствовать как состоянию требующего, так и средствам дающего. Потребность воспитания не причисляется к алиментам; но прусский закон различает два рода содержания: одно сообразное состоянию (standesmдssige), другое крайнее (nothdьrftige): алименты последнего только рода даются братьям и сестрам и обедневшему по своей вине, а в иных случаях причисляется к алиментам обучение ремеслу или художеству. В последнее время в науке и в законодательствах германских возникло сильное разногласие по вопросу о праве незаконных детей требовать содержание от отца (см. о сем выше, о незаконных детях).

В нашем законодательстве признается обязанность детей доставлять содержание родителям и мужа - жене (см. о сем выше § 13 и 23).

Право получать содержание может быть предметом особого договора, заключаемого не только между кровными родными, но и между чужеродцами, причем поводом к заключению договора обыкновенно бывает сдача или передача имения от одного лица другому, с обязанностью содержать сдатчика на своем иждивении. Такие договоры весьма употребительны у нас в простом быту, напр., при разделах имения, по поводу сдачи имения или отдела от отца детям, по поводу брака, когда тесть идет в дом к зятю, наконец, по поводу бывшей в употреблении сдачи мест между священно- и церковнослужителями. Но договор этого рода, между родителями и детьми, не может, как признал Сенат (Касс. реш. 1873 г. N 1446), иметь решительное значение. Свойство и мера содержания определяются, независимо от соглашения, средствами одной стороны по имуществу и личными потребностями другой стороны. В этом смысле Сенат признал, что, несмотря на договор между сыном и матерью о платеже 5 рублей в месяц на содержание, размер сего платежа может быть увеличен вследствие вздорожания жизненных припасов.

2. К числу особых прав и обязанностей, проистекающих из семейных отношений, принадлежит обязанность погребальная и право избирать место для погребения умершего родственника. Обязанность эта сама собой предполагается, но как с нею могут быть соединены более или менее значительные издержки, то и могут возникать пререкания о том, кто обязан возместить их. Прежде всего повинность эта ложится, конечно, на наследника или наследников, в мере полученной доли наследства; независимо же от наследственной ответственности, по обыкновенному предположению, погребальная обязанность лежит прежде всего на оставшемся супруге, а затем на том, на ком лежала бы по семейным отношениям обязанность доставлять содержание умершему. Из положительных законодательств только прусское содержит в себе постановления по сему предмету, возлагая означенную обязанность на супруга (Allg. Ldr. II. 1. § 434).

Обязанности соответствует право избирать место погребения для умершего, буде сам он не завещал, где похоронить себя. С местом погребения соединяется для оставшихся особый интерес родственной любви и религиозной потребности; посему между родственниками возможны пререкания о месте погребения. В таком случае решать их приходится суду, который руководствуется в решении соображениями сравнительной близости того или другого родственного отношения. Можно указать решений французских судов, коими признано преимущественное право выбора за оставшимся супругом умершего. При сем истолковано, что предметом спора в подобных делах служит не распоряжение телом умершего, но особого рода обязанность или повинность (obligation de faire ou de laisser faire), и признана законная возможность соглашений и взаимных уступок между родными о месте погребения (Жур. Мин. Юст. 1862 г., N 11, с. 442. Dalloz. Repertoire. Culte. N 785. Jurisp. Generale 1869 г. 2. 233).

Подобный же процесс о месте погребения историка Мишле, в тулонском гражданском суде, в марте 1874 г.

В 1892 году (С. узакон., N 28) получил утверждение устав взаимной помощи рода баронов Корф-Шмизинг, первое этого вида учреждение, по примеру коего утвержден в 1893 году устав вз. помощи рода баронов Раденов и затем другие уставы. Цель подобных учреждений - поддержание чести и знатности рода и денежные вспомоществования нуждающимся родичам, для чего составляются из денежных взносов и пожертвований капиталы и могут быть приобретаемы недвижимые имущества. Управление принадлежит общему собранию членов учреждения (записывающимся в члены по особым заявлениям) и выборному родовому совету, постоянно действующему. Общему собранию предоставляется исключать членов, опороченных судом или совершивших бесчестный поступок.

Введение

Общие понятия

§ 1. Общее понятие о договорах и обязательствах. - Сущность прав по обязательствам и отличие от вещных прав. - Значение обязательств в составе имущества. - Разделение учения об обязательствах на общую и особенную часть

Вся сфера юридических отношений по имуществу делится по предметам на два главных отдела: права вещные и права личные. Двигателем юридических отношений в той и другой сфере служит личная воля. Она подчиняет своему влиянию: а) несвободную природу и б) других людей (см. о сем подробнее в I томе, § 1).

Господству подлежат определенные, ограниченные части несвободной природы - вещи. Власть над вещью составляет предмет права собственности и вещных прав. Здесь предметом права служит материальная часть природы, нечто существующее в действительности, в мире материальных вещей. Человеческая воля относится к вещи непосредственно и уже посредством вещи относится ко всем прочим людям. Я - собственник вещи. В силу этого качества я вступаю в известные отношения ко всякому, кто только касается моей вещи или направляет на нее свою волю. Я не творю, не созидаю эти отношения в отдельности; они созидаются, возникают вследствие того, что я - собственник вещи, и с той минуты, как я приобрел ее, и продолжаются до тех пор, пока я состою ее хозяином-собственником.

Иного рода отношения возникают между известными лицами. Предметом права служит не вещь непосредственно, а действие другого лица по поводу вещи. Каждый из нас состоит в свободном нормальном отношении к стороннему лицу. Отношение это не лишено свойств юридических, но не вполне определенное. Так, напр., я ожидаю от всякого справедливости при всяком столкновении с собою и сам обязан ему тем же (alterum non laedere, suum cuique tribuere). Я не должен обижать его; он меня тоже. Как владелец вещи, я отражаю всякое посягательство стороннего на свою вещь: не трогаю чужого, моего никто не должен трогать. Такое отношение мое - одинаковое ко всем, ко всякому, кто может прийти в соприкосновение со мною. Отношение ко всякому, т.е. к лицу неизвестному; оно становится известным лишь с той минуты, как приходит в соприкосновение со мною, в сфере прав моих, моего имущества. Таким отношением, однако, не довольствуется гражданская жизнь. Всякий человек, живя в гражданском обществе, имеет нужду в других, нуждается в помощи, в содействии. Пока это содействие имеет вид добровольного, одностороннего, вызываемого и управляемого свободным сочувствием, - оно не выходит из нравственной сферы и не касается юридической. В этом виде оно не имеет той определенности, той твердости, того постоянства, которые потребны для деятельности юридической и для достижения юридической цели. Чтобы установить твердое юридическое отношение, необходимо связать чужую волю, получить возможность управлять чужим действием, верно рассчитывать на него, иметь на него требование. Эта цель достигается посредством договора, сделки, в силу которой один человек получает власть над действием другого человека и право требовать этого действия, - а другой, по собственному свободному согласию, связывает свою волю и ставит часть своей деятельности в обязательное отношение к первому.

В соглашении должны быть две воли, две стороны, одна против другой: в ней требуется участие нескольких, по крайней мере 2-х лиц. Соглашение должно быть полное, совместное, обоюдное, причем обе стороны должны иметь в виду один и тот же известный предмет; когда соглашение еще не совершилось, или еще в нерешимости, или одна сторона имеет в виду не тот или не совсем тот предмет, который имеет в виду другая, - нет еще договора. Соглашение должно быть сознательное; каждая сторона должна знать, чего хочет: тайная мысль, тайная цель, тайное желание не может входить юридически в состав договора.

Предметом соглашения должно быть юридическое отношение, имеющее интерес; лишь при этом условии договор входит в сферу юридических отношений, получает юридическое значение и обязательную силу. Когда несколько человек соглашаются помогать друг другу для взаимного преуспеяния в добродетели, в искусстве, в науке только советом и примером, это еще не может назваться договором в собственном смысле. Это будет нравственное, а не юридическое соглашение и будет иметь только нравственную, а не законнообязательную силу. Члены суда в коллегиальном его составе после диспута соглашаются друг с другом о юридическом предмете, приходят к общему решению, но это не договор. Для того чтобы составилось понятие о договоре, необходимо, чтобы каждая сторона была лично заинтересована тем юридическим отношением, о котором происходит соглашение.

Итак, договор есть сознательное соглашение нескольких лиц, в котором все они совместно изъявляют свою волю для того, чтобы определить между собою юридическое отношение, в личном своем интересе, по имуществу*(1).

Договор возможен в сфере не одного только гражданского, но и международного и государственного права, но здесь круг его действия весьма ограничен, и нет общей принудительной власти, которая обеспечивала бы действие его и исполнение. Лишь в гражданском праве договор достигает полной определенности и твердости. Здесь он является в разнообразных видах, принимает разнообразные формы и простирается на всякого рода юридические отношения. Главная, хотя и не исключительная цель его в гражданском праве есть установление обязательства, права на действие лица, и право это, возникая, становится твердым и определенным. В этом смысле его можно назвать имуществом того лица, которому оно принадлежит, кто им заинтересован, - и в этом именно состоит одно из главных свойств договора, что в нем действие лица получает определенность, подлежит оценке, разрешается в материальную ценность посредством сравнения с общею единицею ценностей - деньгами. Таким образом, и вещное право - право собственности, и личное право, договорное, совокупно входят в состав имущества того лица, коему принадлежат; и договорное право, так сказать, переплетается с вещным правом, нисколько, однако, не смешиваясь с ним и всегда отличаясь от него. Предметом договора служит имущество, служат вещи материального мира, те самые, которые составляют предмет собственности и владения, и большая часть договоров имеют целью именно приобретение собственности или употребление ее, пользование ею. (В вещном праве выражается разделяющее начало имущественного права, в договорном - соединяющее.)

Договорное отношение преходящее: достигнута специальная цель, для которой оно возникло, - исполнено обязательство, - и действие его прекратилось, а вещное право существует дотоле, пока существует вещь. Вещное право есть нечто материальное, осязаемое, подлежащее непосредственной оценке. Овладение вещью, увеличение массы имущества, стремление к обладанию вещью - вот что составляет интерес и содержание как вещного права, так и права по обязательству, личного. Но в вещном праве это стремление получило уже себе удовлетворение относительно известной вещи. А в личном праве оно еще ищет удовлетворить себя, еще стоит на степени стремления, вовсе не удовлетворенного или не вполне удовлетворенного. Во всяком обязательстве некоторая ценность, долженствующая поступить в массу имуществ кредитора, находится еще в руках, во власти должника. Оттого сущность всякого обязательства состоит в вере и ожидании, в кредите, который и составляет связь между лицом, имеющим требование, и лицом обязанным.

Итак, право по обязательству представляется как нечто, имеющее осуществиться в будущем. Но вместе с тем оно с минуты заключения своего само по себе и существует, входит в состав имущества, и соответствует юридическому состоянию владения и пользования, служа предметом того и другого. В этом смысле - оно как право (jus obligationis s. nomen) есть вещь, принадлежащая кредитору (res incorporalis), может служить предметом обращения - посредством перехода и передачи. Сторона обязанная, с самой минуты заключения договора, - хотя бы и не настала еще минута исполнения, повинна признать свою обязанность, так что понуждение ее к этому признанию, когда состоит в интересе кредитора, может быть предметом иска (act. praejudicialis). Право по обязательству в этом смысле, как предмет владения, должно быть признаваемо не только обязанною стороною, но и всеми третьими лицами: в силу сего, когда сторонним лицом намеренно нарушается это право (например, намеренно, действием 3-го лица, кредитор лишается удовлетворения из имущества должника, намеренно уменьшается удовлетворение подставкою мнимых претензий на несостоятельного и т.п.), виновный в нарушении подлежит ответственности перед кредитором.

Число и виды вещных прав - строго определенные; все они заключены в пределах собственности, владения, пользования, распоряжения. Здесь введение новых видов и качеств почти невозможно или крайне затруднительно; проходят века, пока из среды признанных и сознанных прав вещных выдвинется и определится таившийся в бессознательной жизни народа какой-нибудь новый вид вещного отношения. Напротив, в сфере договорных прав совершается непрестанное движение, и виды их изменяются, увеличиваются, умножаются сообразно потребностям гражданской жизни. Вещь имеет свою собственную природу, не зависящую от воли человеческой; напротив, в договорном праве, личной воле - полная свобода создавать новые виды отношений, и потому договорное право отличается особенною гибкостью. Виды договорных отношений развиваются и усложняются вместе с движением и развитием гражданской жизни (plura negotia, quam vocabula). Пока в обществе быт простой и мало движения, обязательства и договоры не имеют важного значения. Но мы живем в такое время, когда имущества, вещи и ценности находятся в постоянном движении, в обращении между людьми, и собственность служит не столько целью приобретения, сколько средством для приобретения новых вещей и ценностей. В такое время обязательства получают особенно важное значение и становятся самою развитою частью гражданского права. Большая часть гражданских процессов возникают ныне из обязательств по договорам.

Из числа всех предметов гражданского права договор всего менее применим в сфере прав семейственных. Понятно почему. И в семейственном праве связь существует между известными лицами, но эта связь совсем особого рода. Семейственный союз возникает непосредственно из природы человека и в существе своем не вполне зависит от личной его воли. Семейственные отношения, обнимая человека во всей его целости, суть естественно нравственные, а не просто юридические. Человек вступает в семейственный союз так же, как и в гражданский союз, самым актом рождения, бессознательно, прежде чем он в состоянии сознать, избрать и изъявить свою волю. Затем, основывая сам новую семью, он вступает, правда, по свободному соглашению, в брак. Но жизнь его в этом союзе, продолжение союза определяется не условиями договора, а высшими нравственными и естественными началами его природы и возникавшего из них отношения. Главные договоры семейственного права: брак и усыновление суть договоры не того свойства, которым отличаются договоры чисто гражданские: поэтому к сфере договорного права, обязательств юридических договоры семейственной сферы принадлежат преимущественно тою стороной, которая касается имущества.

Вещное право, однажды образовавшись тем или другим способом, всегда остается одно и то же по своей природе. Напротив того, каждое обязательство сохраняет свое особенное, индивидуальное значение, в непрерывной связи с побудительною причиною своего происхождения (causa), и отношение, от него проистекающее, может видоизменяться безгранично, в соответствии с действиями той или другой стороны, или со случайными событиями. Хотя в последнее время, как сказано выше, возникло и возникает много новых видов договорного соглашения, но все эти новые виды, по необходимости, должны входить в общую систему договорного права и примыкают к основным его юридическим началам. Эти общие начала в договорном праве определительнее и точнее, нежели в других частях права гражданского, и в применении их явственнее всего выказывается строгая последовательность юридического мышления. Вот почему эти общие начала в договорах требуют прежде всего обстоятельного разъяснения. Оно предлагается обыкновенно в так называемой общей части учения о договорах.

Во всех законодательствах общие положения о договорах обыкновенно выделяются в особую часть и изобилуют твердыми, определенными правилами, основанными б. ч. на положениях, взятых из классического источника - римского права. Так, во французском гражд. кодексе особый пространный титул: Des contrats ou des obligations conventionnelles en gйneral, вмещает в себя 268 статей (на 990 статей, относящихся до обязательств); в австрийском кодексе около 185 статей посвящено тому же предмету. Только в нашем законодательстве эта часть скудна, суха и оставлена вовсе без определений. В нашей I части X тома IV книга, вмещающая в себя около 500 статей (за выделением постановлений о казенных подрядах в особое положение в составе той же части), посвящена обязательствам по договорам, и в ней менее 25 статей заключают в себе общие положения о составлении, совершении, исполнении и прекращении договоров. При издании Свода Зак. и не могло быть иначе, ибо он составлен по старым указам и уставам, в коих почти не высказывались общие положения и не было в виду классического фундамента. Но то удивительно, как с 1832 г. до сих пор недостаток этот не пополнен. А он весьма чувствителен, и судебная наша практика поневоле пробавляется до сих пор или отрывками общих выражений, находимыми в отдельных статьях целого Свода, или прибегает, где можно, по аналогии, к обобщениям, взятым из теории права и из существа законных отношений.

В своде гражд. законов Остзейских губерний договорам и обязательствам, или так назыв. праву требований, посвящено 1 692 статьи (на 4 600 всего свода): в том числе на общую часть отведено 733 статьи. Ей дано весьма сложное развитие.

Первый отдел. Общая часть учения о договорах и обязательствах

Глава первая. Содержание и главные виды обязательств

§ 2. Условное обязательство. - Разные виды условий. - Наступление условия и его действие. - Соотношение условий. - Понятие о сроке. - Действие срока

Устанавливаемое по договору право и обязательство м. б. условное, соединенное с условием. Условием служит неизвестное вообще (будущее) или неизвестное сторонам в минуту заключения договора обстоятельство, от наступления (или от выяснения) коего зависит существование самого права, составляющего предмет и цель договора. Условие будет положительное, когда оно связано с наступлением события, или отрицательное, когда оно имеет в виду недостаток, отсутствие события (conditio affirmativa, c. negativa). Условие м.б. поставлено в зависимость от случайного события (c. casualis) или от произвольного действия, состоящего во власти лица (c. potestativa). Произвольное условие можно разуметь в двояком смысле. Всякое событие, вызываемое волею человеческой, представляется произвольным действием (так, не без воли человека возникает брачное состояние, избирается род занятий, место жительства и т.п.), и условие может быть связано с одним из таких событий, которые представляют и независимо от интереса, соединенного с ними по договору, особый, самостоятельный интерес в жизни каждого лица (так, напр., я отдаю внаймы свой дом на тот лишь случай, когда сам наемщик переселится в тот город, где дом находится, и будет жить в нем вместе со своим братом). Но кроме того, возможно и условие, основанием коего поставлено прямое согласие договаривающейся стороны на то самое действие, которое составляет предмет и прямой интерес договора. Разумеется, такое условие, если простирается одинаково на обе стороны, немыслимо в договоре, ибо, оставляя обеим полную свободу, устраняет обязательную связь, без которой нельзя себе представить договор; немыслимо такое условие и со стороны должника в одностороннем договоре (обязуюсь заплатить тебе, если захочу), но оно возможно юридически, когда при оставлении свободы одной стороне другая остается связанною (напр., Петр обязуется продать имущество Ивану через год, по такой-то цене, если Иван захочет тогда купить его. Иван волен здесь купить или не купить, но когда он захочет, Петр не вправе отказаться от продажи). Еще называют смешанным (c. mixta) такое условие, которое поставлено в зависимость, кроме воли одной из сторон, от воли или действия третьего лица, не участвовавшего в договоре.

От условия может быть поставлено в зависимость приобретение права, начало юридического состояния; в таком случае осуществление права отлагается до наступления условия, которое носит название отлагательного (c. suspensiva); или от наступления условия зависит прекращение существующего права, и в таком случае условие называется прекратительным (c. resolutiva). Условие может оказаться физически или юридически невозможным к исполнению (quae natura, quae jure impleri non possunt), или нравственно невозможным (c. contra bonos mores, c. turpis). Условие считается в ожидании (pendet conditio), доколе еще неизвестно, последует или не последует условное событие; условие отпадает (deficit), когда нет уже сомнения, что условное событие не последует вовсе; условие считается наступившим (impletur, existit), когда наступило условное событие.

Пока условие еще не наступило, право по договору, без сомнения, уже существует и не подлежит изменению без согласия обеих сторон. Кредитор, коему предстоит требование, имеет не только ожидание (spes debitum iri, jus futurum), но и может рассчитывать на исполнение, но пока не наступило еще условие, право это не подлежит осуществлению, так как не может еще быть предъявлен иск об исполнении (следовательно, и течение давности на сей иск невозможно). В этом состоянии между сторонами, вступившими в договор, существует юридическая связь, без прямого осуществления. Практическое действие этой связи выражается, однако, во взаимном обязательном их отношении по предмету ожидаемого исполнения. Ни та, ни другая сторона не вправе предпринимать действия к изменению этого исполнения, к увеличению и к уменьшению значения его и ценности; отсюда возникает для заинтересованного лица юридическая возможность наблюдать за охранением целости будущего осуществления своего права, и требовать в некоторых случаях ограждения его или обеспечения. Страх от случайных событий по имуществу лежит на той стороне, которая держит его, а если прежде наступления условия исполнение учинено было вперед или имущество вперед было передано, то оно остается на страхе и на ответе у того, в чью пользу было сделано исполнение. В этом виде право, равно как и обязательство, переходит к наследникам.

С наступлением условия открывается возможность осуществления права, открывается иск и начинается течение давности. До последнего времени выводимо было из римского права и принималось в законодательствах (напр., Code Civ. 1179) и в учении следующее положение, что действие наступившего условия получает обратную силу, возводится к минуте заключения договора, так как будто бы право, осуществляющееся с наступлением условия, с первой минуты существовало безусловно (perinde habetur ac in illo tempore, quo stipulatio interposita est, sine conditione facta esset). Отсюда выводилось между прочим, что всякие отчуждения имущества совершенные, отягощения и повинности, на него возложенные в промежутке ожидания, уничтожаются, признаются недействительными. Но в последнее время основательность такого общего положения подвергается сомнению; находят, что оно высказывается в римском праве не безусловно, а в связи с особыми обстоятельствами данного случая, и учение склоняется к тому мнению, что наступившему условию следует придавать обратную силу не во всех случаях, а по свойству каждого отношения особо и по разуму каждого договора, т.е. ставят основанием не общее начало, а интерпретацию частной воли (см. о сему Ферстера. I, § 36).

Прекратительное условие действует разрушительно (obligation pure, negotium purum sub conditione resolvitur). В силу договора, непосредственно и прямо осуществляется право и становится действительно приобретенным; но предвидится возможность прекращения сего права, возвращение к прежнему состоянию, когда наступит прекратительное условие (так, напр., продажа, совершенная хотя и с передачей, с наступлением условия разрушается и имение возвращается к прежнему владельцу). Условие этого рода может быть прямо выражено и в таком случае действует прямо и безусловно; в иных случаях оно лишь подразумевается - например, во всех обоюдных договорах предполагается (ст. 1184 Code Civ.), что если одна сторона не исполняет своего обязательства, то не может обвинять в неисполнении и другую сторону. Но этого рода предположение действует не прямо и безусловно, но применяется, глядя по свойству отношения и по особому рассмотрению суда (напр., имущество продано на срок и в срок деньги за него не заплачены: из этого, без особенного условия, еще не следует, что продажа во всяком случае уничтожается).

Существенное свойство условия есть неизвестность, неверность события, с коим оно связано. Напротив того, когда право связано со сроком, т.е. с наступлением известного момента времени, тогда право в самом начале своем получает известность и верность; но только отдаляется осуществление права, ибо с течением времени известный момент срока непременно должен наступить. В сем состоит различие между условием и сроком (dies), и это различие отражается на приобретении права, связанного с тем или с другим. Срок, так же как условие, может иметь или отлагательную (ex die), или прекратительную силу (ad diem), смотря по тому, что с ним связано - начало или продолжение и прекращение приводимого в действие права. Срок определяется либо точным счислением или известным заранее календарным днем (dies certus), либо событием, которое непременно должно наступить, только неизвестно, когда наступит, напр. смертью (dies incertus quando). В этих случаях воля определяется подлинно сроком, а не условием. Но когда срок определяется событием, о котором неизвестно заранее не только, когда оно наступит, но и наступит ли оно когда бы то ни было (dies incertus an et quando), в таком случае событие оказывается неизвестным, и, стало быть, воля определяется, в сущности, не сроком, а условием. Таково, напр., ограничение права вступлением в брак, переменою жительства, рождением ребенка и т.п. В иных случаях срок, или некоторое отдаление исполнения, хотя и не выговорен прямо в договоре, сам собою разумеется, по свойству действия, составляющего предмет договора, например при заказе изделий на фабрике, при покупке хлеба на корню и т.п.

Когда срок постановлен, то лишь с наступлением его возникает право требовать исполнения, право иска и начинается по оному течение давности. По бессрочному же обязательству требование считается открытым когда угодно (quod sine die debetur, statim debetur). Срочная льгота постановляется обыкновенно и, по общему предположению, в интересе должника, лица, обязавшегося к исполнению. Впрочем, она может иметь неодинаковое значение, глядя по свойству отношения, как оно определяется сущностью его и волею сторон. Иногда эта льгота в интересе обеих сторон: должника нельзя принудить к исполнению, равно как и кредитора, к принятию исполнения прежде срока (в этом смысле разумеется, обыкновенно, срок в векселях и заемных письмах). Иногда она клонится к интересу одного должника: он не повинен платить до срока, но может, если хочет, заплатить и ранее срока. Иногда она связана с выгодою одного только кредитора: он не повинен принимать уплату ранее срока, но может, если хочет, требовать и до срока. Само свойство отношения указывает иногда, куда клонится льгота: в поклаже, например, когда положен срок, он очевидно в интересе отдатчика, так как у приемщика трудно предположить интерес в удержании поклажи до срока. Конский барышник покупает лошадей из табуна на срок весенней ярмарки: явно, что срок в интересе покупщика, которому выгодно оставить лошадей в табуне на продовольствии до той минуты, когда придется вести их на торг.

Назначение срока в обязательстве связано с кредитом, т.е. с доверием кредитора к состоятельности своего должника. Итак, когда явно обнаруживается несостоятельность должника, срок теряет свое значение и обязательство становится открытым для взыскания. Кроме того, в иных законодательствах (франц.) есть постановление, что срок теряет свою силу, когда лицо, обязавшееся обеспечить долг свой, уклоняется от обеспечения, и еще когда должник намеренно или самовольно уменьшил или истребил ценность обеспечения своего долга, напр. истребил, испортил заложенное имущество, обесценил его вырубкой леса и т.п. Даже при случайном истреблении залога (пожаром и пр.) должник обязывается или заменить залог, или уплатить долг ранее срока.

В русском законе нет особых постановлений об этом предмете, кроме общего правила 1530 ст., что сторонам оставляется на волю включать в договор всякие условия, законам непротивные, как-то: о сроке, о платеже, и т.п. Без сомнения, условие д.б. определительное, ибо в сем только случае оно может иметь действительное значение.

Условием признается обстоятельство, неизвестное участникам сделки, от коего поставлено в зависимость существование основанного на этой сделке обязательства сторон. Поэтому нисколько не противно закону о договорах, что обязательство связано с ожидаемым еще в будущем действием третьего лица (Касс. 1875 г. N 414). В данном случае обязательство ставилось в зависимость от выдачи залогового свидетельства из Казенной Палаты.

Договор считается неосуществившимся, когда не осуществилось то условие, с которым соединено по договору начало его действия. Владелец завода, отдав его в аренду одному лицу, которое почитал впоследствии подлежащим устранению, отдал завод в содержание другому лицу, уполномочив его хлопотать об устранении первого арендатора: силу сего контракта положено сохранять в течение 3 лет со дня удаления первого арендатора. Удаление это не состоялось, за отказом по судебному решению (2 Сб. Сен. р.IV, N 949).

Для некоторых договоров (напр., для найма, для личного найма) законом установлены наибольшие сроки. Есть договоры (запродажи), в коих назначение срока обязательно. Вообще же нет правила о том, что срок во всяком случае должен быть назначаем в договорах: могут быть договоры и бессрочные (ср. Касс. реш. 1880 г. N 58). Хотя в отдельных статьях, относящихся к разным видам договоров, встречаются весьма часто правила о том, что "надлежит" означать в них срок (напр., 1691 ст.), но правилам сего рода, когда в них нет положительного прещения, - невозможно придавать безусловное значение, и потому трудно согласиться с решениями Касс. Д. 1870 г. N 1671, 1681, в коих сказано, что договор о найме имущества без означения срока признается недействительным. Впрочем, после того, надо полагать, суждение Касс. Деп. изменилось, ибо в решении 1873 г. N 1119 сказано вообще, что неозначение в договоре срока само по себе не служит поводом к признанию договора недействительным.

Срок в договоре может быть определен без означения дня, окончанием известного хозяйственного или урочного действия. Так, в договоре найма уступлено все производство стекла, какое может совершиться в двух плавильных печах, которые должны быть устроены одна вслед за другою. Касс. 1873 г. N 910. Срок в договоре может быть определен не только известным календарным днем, но и событием, наступление коего зависит от воли сторон или от случайных причин. Касс. 1876 г. N 268.

Срок в договоре может быть определен и смертью одной из сторон (Касс. 1868 г. N 429. Ср. "Юрид. Вестн." 1872 г. N 2, реш. Суд. Пал.), - напр., предоставляю Марии взыскивать по смерти моей тысячу рублей, которые я ей должен. Об этом предмете возникают недоразумения: законны ли такие условия, коими предполагается передача имущества, принадлежащего одной стороне, по смерти ее, другой стороне? Иные расположены признавать такие условия завещательными и потому несоответственными с формою договора. Считаю нелишним привести здесь рассуждения по сему вопросу из 2-й части Курса гр. права.

Между завещанием и договором есть существенная разница во многих отношениях, и, между прочим, в следующем. Завещание само по себе служит актом перехода вотчинных прав на имущество; с завещанием связано и им совершается преемство имущества. Договором, напротив того, устанавливается только обязательство к известному действию по имуществу, может быть установлено обязательство передать, но не совершается сама передача. Переход имущества по сделке осуществляется еще действием передачи, в котором обе стороны участвуют. Итак, по свойству договора нельзя совершить им безвозвратно и обязательно переход или передачу имущества, как она совершается посредством завещания. Если бы в договоре между Иваном и Петром было постановлено, что Иван обязуется в известный срок передать Петру известное имущество, и Иван умер бы до срока, не совершив сей передачи, то наследники Ивана в сем имуществе, отвечая Петру за последствия неисполнения обязательства, принятого Иваном, все-таки могли бы отказаться от передачи имущества, которое Иваном не было еще передано и на которое, по преемству после Ивана, право собственности перешло к ним. Наоборот, если Иван завещал Петру известное имущество, оно непосредственно переходит к Петру по смерти Ивана, в силу завещания, и если бы это имущество, оказавшееся в наличности по смерти Ивана, надлежало Петру принять из рук наследников его, наследники не были бы вправе - поскольку остается в силе завещание, - удерживать его в руках своих: оно в силу завещания - не их имущество, а Петрово.

Рассуждая в сем смысле, приходим к такому заключению. Если живой человек по договору с другим лицом принял на себя обязательство и отсрочил исполнение оного до своей смерти, это обязательство и по смерти его, по общему правилу, остается в силе и обязательно для наследников в своей сущности и в своей ценности. Наследники обязаны исполнить или удовлетворить за неисполнение. Итак, если умершим принято обязательство передать известное имущество, но исполнение (не совершившись при жизни - ибо в сем случае был бы дар, соединяемый с немедленною передачей) отсрочено до смерти, то передача имущества натурою не может быть безусловно обязательна для наследников. Если в договоре прямо постановлено, что такое-то имущество, - хотя бы в виде вознаграждения или уплаты, - должно перейти к такому-то лицу в собственность по смерти завещателя, такой переход сам собою не может совершиться в силу одного договора и может быть отвергнут наследниками, как основанный на договоре, а не на завещании. Они не вправе отрицаться от того, что составляет сущность обязательства, то есть от вознаграждения в той мере интереса, какую предполагал умерший, но вправе не подчиняться тому, что относится к сущности завещательного распоряжения, коего в действительности не было, - то есть от передачи вотчинных прав на имущество известному лицу.

Представим примеры: Иван, живучи у Петра в доме и на его содержании, сознает, что должен ему заплатить за то 3 000 рублей, с тем чтобы эту сумму получил Петр после его смерти, а Петр обязывается до смерти содержать и кормить его. Наследники обязаны беспрекословно уплатить эту сумму, ибо она составляет обязательство умершего. Иван, нанимая квартиру у Петра в доме, заключает с Петром такое условие, что в течение 10 лет он будет пользоваться квартирой, полагая за каждый год по 100 руб., но не обязан платить за квартиру до своей смерти, а зато по смерти его вся его движимость, в сей квартире находящаяся, оставляется Петру в полную собственность, хотя бы он и ранее 10 лет умер; до смерти же своей Иван обязуется ничего из той движимости ни продавать, ни закладывать, а по смерти его наследники его в прочем имуществе и в денежных капиталах не должны иметь притязания к сей движимости. По смерти Ивана наследники не допускают Петра овладеть оставшеюся движимостью, - и они правы. Распоряжение Ивана относительно сей движимости не находит себе места в ряду юридических действий. По сделке с Петром Иван не потерял права собственности на свои вещи, ибо не передал их Петру. Он мог передать их немедленно дарственным актом, с описью, а себе предоставить право пожизненного пользования, и в таком случае передача последовала бы по совершившемуся дару; но он сего не сделал. Мог он, сознав себя должным Петру, отдать ему все эти вещи в залог, и тогда судьба имущества и удовлетворение из него Петра определялись бы правом залога. Но он и сего не сделал. Стало быть, он удержал при себе право собственности на свои вещи до своей смерти и, установив переход вещей в собственность Петра, отсрочил сей переход до смерти, но сей переход мог совершиться непосредственно от Ивана к Петру лишь через завещание, коего Иван не сделал, а право собственности при себе удержал. Отсюда следует, во-1-х, что Иван и по совершении упомянутой сделки сохраняет полную возможность завещать, кому хочет, ту самую движимость, которую по сделке обязался передать Петру: этим нарушит Иван принятое на себя обязательство и за нарушение ответствует Петру; но во всяком случае, сохраняя при себе право собственности на вещи и не ограничив его даже залогом, Иван не может быть безусловно лишен права распоряжения имуществом. Во-2-х, если по заключении сделки с Петром Иван при жизни своей и соблюдал обязательство относительно вещей своих, то по смерти Ивана, несмотря на сделку, все-таки право собственности на эти вещи переходит по преемству к наследникам Ивана, а не к Петру, который непосредственного преемства после Ивана не имеет и не имеет права вступить по смерти Ивана непосредственно в обладание вещами. Итак, наследники Ивана могут отказаться от передачи ему сих вещей натурою, хотя и обязаны исполнить принятое Иваном обязательство, то есть вознаградить Петра в меру сего обязательства (ср. еще разбор сего случая в реш. Сената по д. Лошакова. Касс. реш. 1869 г. N 1322).

Сущность завещания состоит в том, что распоряжение завещателя до смерти его не приобретает юридической силы для того лица, в чью пользу оно учинено, что оно подлежит исполнению лишь по смерти завещателя и может быть им самим отменено по произволу и что оно в юридическом своем значении не связано ни с каким договорным соглашением. Посему не может быть причислен к завещаниям договор с другим лицом, составленный в интересе третьего лица, хотя бы сие последнее в том договоре не участвовало и хотя бы предполагалось осуществление сего интереса лишь по смерти или вследствие смерти контрагента. Так, не следует придавать значение завещания страховому полису, по коему застрахована жизнь страхователя в пользу третьего лица, с тем чтобы сему лицу выдана была по смерти страхователя условленная сумма или производились срочные или пожизненные выдачи (ср. Полн. Собр. Зак. 1868 г. N 45966, § 112-126). Правда, что и здесь назначение исполняется по смерти страхователя, но не по существу односторонней воли, а по условию со страховщиком, за платеж страховой премии: смерть завещателя есть одно из возможных условий, но не единственно необходимое условие договора о страховании. Правда, и здесь страхователь может отменить свое назначение: для сего стоит ему прекратить платеж премии; но это будет, в сущности, прекращение договора со страховщиком, в связи с коим состоит интерес третьего лица, в чью пользу сделано завещание.

Приметим еще следующее. В завещании смерть является не случайною принадлежностью акта, но условием распоряжения, зависящим от особенного направления воли: она составляет существенное свойство завещательного акта. Целое распоряжение рассчитано на смерть и, независимо от смерти, не имеет значения: это последняя воля человека. Но независимо от этого значения смерти, как существенного и исключительного мотива в завещании, смерть, как событие, может иметь значение простого термина, в ряду всевозможных терминов и событий, избираемых волею к самоопределению и самоограничению в актах и сделках между живыми. Со смертью может быть связано условие о сроке в договорах, и договор не перестает быть договором и не теряет своей силы потому только, что в нем смерть той или другой стороны полагается пределом того или другого отношения, договором установленного, - если из содержания договора нельзя заключить, что существенная цель его есть распоряжение на случай смерти и что, стало быть, под видом договора скрывается завещание.

С этой точки зрения едва ли оправдывается Касс. реш. 1872 г. N 980. В 1848 г. Максимович дал Марии Рудневой 5 000 р. под закладную, и в тот же день совершено между ними отдельное условие, в силу коего Рудневой предоставлено внести эту сумму в банк в пользу воспитанницы ее Натальи; в случае смерти Натальи отдать эту сумму детям ее, а при бездетстве ее возвратить из занятой суммы Максимовичу только 1 000 рублей; если же до исполнения сего сам Максимович умрет, то закладная считается ничтожною, и наследники его не вправе по ней взыскивать. Максимович умер в 1850 г., и дочь его предъявила иск по закладной к наследникам Рудневой, которые возражали вышеупомянутым условием. Сенат отвергает это возражение по таким соображениям. Наследники исполняют договор умершего вотчинника в силу общего закона наследственной ответственности, а не в силу особого условия, включенного в договор с целью обязать их после смерти самого контрагента: обязывать наследников таким образом можно лишь посредством завещания. Постановляемое в договоре условие на случай смерти не может быть исполнено тем же лицом, которое постановило его, а предполагает исполнение со стороны наследников; но для них оно обязательно лишь по завещанию. Равно и отказ от права, в договоре выраженный, может быть законным только тогда, когда он поставлен в зависимость от условий, могущих наступить лишь при жизни контрагента, но не в зависимости от смерти его.

Против этих рассуждений прежде всего следует заметить, что по договору Руднева от наследников его не требовалось действительного исполнения, т.е. передачи какой-либо части наличного наследственного имущества во владение стороннего лица; если же Максимович помянул в условии, что наследники его не вправе будут взыскивать по закладной, то эти слова в договоре его не имеют существенного значения и совсем лишние, стало быть, нипочему не уместно на этих словах основывать обсуждение юридической силы договора. Когда бы этих слов не было, сущность условия нисколько бы не изменилась, и как скоро оно являлось обязательным для самого Максимовича, то тем самым становилось обязательным и для наследников его. Сущность условия просто состоит в том, что Максимович, давая Рудневой деньги под закладную, предоставил себе (в числе других условий) лишь пожизненное право взыскания долга и обеспечения. Возможно ли допустить, чтобы частное лицо лишено было права дать деньги взаймы на таком условии, т.е. ограничить пределами своей жизни личное свое требование? Это значило бы стеснять без меры и без нужды законную свободу воли в договоре. Смерть в этом случае является только термином, коим контрагент ограничил свое право требования по обязательству. Случай этого рода существенно отличается от вышеуказанного, в коем Иван передавал Петру движимость на случай своей смерти. В сем последнем случае предметом договора служит вещное право Ивана на движимость, которая не переставала быть его собственностью до смерти; стало быть, он делал распоряжение о собственности, на случай своей смерти. И в настоящем деле Рудневой, когда бы Максимович постановил, что на случай смерти его право взыскания по закладной переходит к назначенному им третьему лицу, в таком случае было бы основание признать условие незаконным, ибо тогда право взыскания овеществляется и передается, как составная часть наследственного имущества, в собственность другому, на случай смерти.

§ 3. Содержание обязательства. - Положительное и отрицательное. - Обязательство дать или исполнить. - Взаимное обязательство. - Нераздельные и делимые обязательства. - Действие возможное и невозможное; известное и неизвестное. - Разделительное обязательство и значение выбора. - Определение предмета родом, видом и особью. - Значение денег

Всякий договор производит, с одной стороны, право требовать, с другой - обязанность исполнить.

Обязательство может иметь или положительный, или отрицательный характер. Первый чаще встречается. В последнем случае лицо обязывается не делать чего-либо такого, что вправе было бы делать, если бы не было связано договором. Так, напр., приказчик, выходя из книжного магазина для открытия торговли от своего имени, обязывается не заводить магазина в том же городе или в той же части города. Это обязательство отрицательное. Или лицо обязывается терпеть, допускать в сфере своего имущества такие действия другого лица, которых вправе было бы не допускать. Это обязательство отрицательное (non facere, pati).

При положительном обязательстве (facere) лицо обязывается или дать, или исполнить. И то и другое совершается посредством действия, но в первом случае действие имеет целью произвести немедленное превращение вещного права, перевести вещь из имущества одного лица в имущество другого, или доставить другому лицу вещь в непосредственное употребление (наем лошади), или вообще обогатить имущество другого лица своим действием непосредственно. Сюда относится уступка обязательства, освобождение от долга и т.п. В последнем случае цель обязательного действия та же, т.е. обогатить заинтересованное лицо в его имуществе, в массе материальных, производительных сил, которою оно обладает; но действие это такого рода, что цель достигается не непосредственно и само действие не имеет полной определительности либо относится к предмету неизвестному. Таковы, напр., все действия, имеющие характер работы. Работа должна повести к тому, чтобы создать заинтересованному лицу вещь (построить дом), или вещи существующей придать новую ценность, или внести вообще новую ценность в его имущество; но достижение этой цели предполагается еще в будущем, а не в наличности (таковы, напр., личная услуга, предполагаемая передача владения, поставка, мастерская работа, наем учителя, обязательство поручиться или дать имение в залог).

Одно из главнейших свойств этого различия состоит в следующем. Всякое обязательство или требование, входя отрицательно или положительно в массу имущества кредитора или должника, подлежит оценке, разрешается в определенную денежную ценность. Без сомнения, такой оценке подлежит и вещь, и действие. Но обязательство дать может быть почти всегда определено, оценено с точностью, тогда как точная оценка действия, имеющего более или менее личный характер, может быть только приблизительная, несовершенная. Посему в некоторых случаях и закон судопроизводства допускает предъявления исков по обязательствам без точного определения цены иска, которая может быть выяснена лишь в течение процесса.

Действие обыкновенно относится к известному моменту. В договорах возмездных возможны 3 случая: 1) Действие и соответствующее ему воздействие соединяются в одном моменте или следуют одно за другим непосредственно. Это - размен наличной вещи на другую наличную вещь (Baarverkehr, Baargeschдft, affaire au comptant, Baakauf, Baartausch). Мена, купля-продажа. 2) Действие совершается в настоящем, а воздействие отнесено к будущему. Это будет кредитная сделка (affaire, marchй б terme). 3) И действие, и воздействие отнесены к будущему. Например, договор о поставке.

Когда право или обязательство становится принадлежностью нескольких лиц, возникает вопрос о том, может ли оно и как может быть разделено между этими лицами. Есть некоторые права и обязательства, по свойству своему нераздельные. Те обязательства делимы, в коих обязательное действие и соответственное право может быть разделено на однородные части, так, чтобы каждая часть, будучи меньше целого, сохраняла все существенные свойства целого. Словом сказать - разделение должно быть по количеству, а не по качеству. Есть иные действия, которые сохраняют свое значение и качество только в целом и не могут быть разбиты на равные части только по количеству.

То или другое свойство зависит или от природы вещи либо действия, или от содержания договора и особого отношения лиц, участвующих в договоре и обязанных исполнением. Есть действия, имеющие нераздельную цельность, которые нельзя разложить на несколько отдельных операций: напр., обязательства доктора съездить с больным в Карлсбад на лечение. Есть действия, которые хотя имеют хозяйственную цельность в намерении сторон, но могут быть разложены на отдельные операции: напр., обязательство выстроить дом вполне, обязательство исполнить при постройке всю каменную работу. Есть действия, совершаемые по свойству своему сразу; есть иные, составляемые из количества или из ряда последовательных, периодически повторяемых приемов. Есть действия, вовсе не ограниченные временем и не подлежащие математическому учету количеством, напр. в праве прохода и проезда через дачу, в обязательстве не проезжать через дачу, не спускать воды, не строить плотины и т.п. В праве прохода и проезда через цельную дачу нельзя себе представить разделения права или обязательства по количеству между наследниками лица, имеющего право или обязанного.

Обязательство дать или передать делимо, когда предмет передачи допускает деление. В обязательстве исполнить предполагается неделимость, поскольку неделимо действие; но когда действие состоит из определенных мерою и временем работ, то оно может подлежать делению. С обязательством исполнить одно из двух - либо то, либо другое - несовместна делимость, пока не совершится выбор того или другого действия. Вообще заметить должно, что неделимость какого бы то ни было обязательства устраняется, когда есть возможность оценить его на деньги.

В обязательстве мыслимо только возможное действие, к которому обязываются. Невозможное само по себе не может иметь интереса ни для которой стороны. Во всяком обязательстве предполагается свободное действие в будущем, т.е. событие несовершившееся, неверное, которое когда-нибудь должно получить бытие, совершиться, принять известный вид, сделаться верным. А совершение невозможного немыслимо. Невозможность может быть или естественная, или юридическая. Первая относится к предметам, которые никогда не существовали, или уничтожились, или не могли никак существовать; вторая - к вещам, которые не могут быть предметом собственности гражданской или состоят уже в собственности кредитора. Наконец, может быть еще невозможность нравственная, - действие, противное общественной нравственности или положительному закону, ограждающему важный общественный интерес. Невозможное условие противоречит самой сущности договора и потому делает договор недействительным (ср. Касс. реш. 1879 г. N 223). Но в таком случае невозможность предполагается объективная, заключается в свойстве самого предмета, а не в личной силе обязавшегося лица. Итак, если действие само по себе не принадлежит к числу невозможных, но невозможно только для обязавшегося лица, то это лицо не избавляется от обязанности исполнить. Невозможность последующая, возникшая по заключении договора, не служит поводом к признанию его недействительным. Она служит только затруднением или препятствием к исполнению договора в том виде, как было условлено.

Действие может быть или определенное, известное, или неизвестное, неопределенное. Предмет действия определен, известен вполне, когда из самого договора можно ясно видеть, какой индивидуальный предмет имеется в виду или какого рода предметы, какого вида, какого качества, в каком количестве. Но если предмет действия обозначен так неясно, что невозможно различить его ни по какому признаку, в таком случае договор выходит из сферы юридических действий, в которой все должно быть определено или заключать в себе возможность определения, и обязательное исполнение становится невозможным, следовательно, и договор становится юридически недействителен.

Но между действием вполне определенным и вполне неопределенным пространная середина. В ней находят место действия, не вполне определенные, т.е. такие, предмет коих с намерением оставлен с которой-либо стороны неопределенным, так что в этой неизвестной части определение предоставлено свободной воле той или другой стороны. Здесь есть возможность определения при исполнении, есть место интересу, следовательно, есть место и обязательству, юридически действительному.

Вот главные виды такой неопределенности:

1) Определение предмета исполнения или принадлежностей м.б. предоставлено усмотрению и решению третьего лица или учреждения (arbitrium certae personae, boni viri).

2) Предметом обязательства может быть несколько отдельных действий, из которых одно только должно быть исполнено. Которое именно - договор не определяет, а предоставляет той или другой стороне выбор в минуту исполнения (oblig. alternativa). Здесь обязательство простирается на несколько действий, а исполнение состоит в одном только действии. Напр., доставить 1 000 дес. земли или 1 000 рублей, поставить к такому-то числу 500 четвертей пшеницы или 300 четвертей крупы гречневой. Такое обязательство непременно неделимое: я не могу, напр., сообразно с обязательством передать в первом случае часть землею, часть деньгами (без нового соглашения с кредитором), во втором - часть пшеницею, часть крупою. Мое дело дать, исполнить то или другое в целости. Важный вопрос здесь в том: кому принадлежит выбор? Предполагается в нормальном порядке, что обязательство исходит от должника: я обязуюсь сделать то или то. Итак, обыкновенно выбор предоставляется обязанному лицу, если противное в самом договоре не постановлено. Эта свобода выбора простирается, конечно, для обязавшегося до минуты исполнения; для требующего - до заявления требования.

При исполнении такого обязательства выбор может оказаться невозможным; напр., из числа предметов, между коими предположен выбор, нет в наличности ничего, кроме одного предмета. В таком случае всего естественнее предположить, что исполнение без выбора должно относиться к тому, что есть в наличности и что возможно к исполнению. Однако если выбор, по воле и намерению, выраженным в договоре, относится к сущности условия между сторонами, то с уничтожением возможности выбора исполнение договора вообще становится невозможным.

3) Предмет может быть определен только родом, а не видом (генерически). Может быть обозначен только род особей, из которых должен быть сделан выбор, но сама особь не обозначена и выбор ее предоставляется той или другой стороне. И в этом смысле неизвестности все-таки должна быть граница, должна существовать возможность интереса и обязанности. Ни того, ни другого не было бы, когда бы, например, был обозначен род слишком обширный, со свободою выбора почти беспредельною. В таком случае ни требование, ни обязательство не имело бы серьезного значения (напр., продаю тебе животное). Род есть понятие, которое само по себе не имеет определенных границ. Оно относительно. Род м.б. сам видом по отношению к другому обширнейшему роду. В том смысле некоторые законодательства (франц.) признают недействительным обязательство, в котором означен только род (1129). Можно сказать: я продаю лошадь. Здесь есть возможность взвесить значение обязательства, сделать определение и оценку предмета, к которому относится исполнение. Надобно только, чтобы количество особей было определено. Такое определение предмета не особью, а родовым названием имеет еще следующее свойство. Особь погибает, уничтожается, и уничтожается безвозвратно, незаменимо. Напротив - род не погибает, следовательно, если я продал, напр., белую свою лошадь - Лебедя, то в случае смерти Лебедя исполнение договора, по крайней мере натурою, невозможно; а если продал просто лошадь, то и в случае смерти той лошади, которую я имел в виду при заключении договора, я имею точно такую же возможность и точно так же повинен исполнить свое обязательство.

4) Есть предметы, в которых по свойству их природы естественное обособление не имеет важного значения и которые требуют искусственного обособления - числом, весом, мерою. Для определения ценности их особь не значит ничего сама по себе, а важно только количество и качество. Если то и другое означено, действие будет вполне определенное. Если означено одно качество без количества, то недостает в обязательстве никаких данных для определения интереса и обязанности. Но может быть означено одно количество, и такое означение допускает возможность выбора, ближайшего определения и средней оценки. Так, можно сказать: продаю столько-то четвертей пшеницы, бочек хереса, возов песку и пр. Выбор сортов и качества будет принадлежать той или другой стороне, а в недостатке определения договорного - лицу обязанному. Количеством могут быть означаемы не одни только материальные вещи; количественному определению подлежат и некоторые исполнительные действия, напр., работы, именно механические и единообразные, не требующие художественного творчества. Где речь идет о заказе художественного произведения, напр. картины Айвазовскому, там количественное определение очень мало значит. Не всегда необходимо определять количество известным числом: нужно только, чтобы были твердые данные, по которым была бы возможность определить это количество. Так, напр., можно продать пшеницы на посев стольких-то десятин в моей деревне, м.б. поставка фуража на 1 000 полковых лошадей.

В числе количественных признаков, коими определяется действие, особенно важное значение имеют деньги - как всеобщее орудие, общая единица измерения ценностей: в этом смысле деньги имеют одинаковое значение со всякою единицею измерения. Но кроме того, деньги могут быть сами ценностью, сами заключать в себе ценность. Таким образом, посредством денег всякое имущество разрешается в определенную ценность, и это тем более удобно, что единица оценки уравнительная, не зависит от личных отношений и потребностей и имеет одинаковое значение для всех и каждого при всяких обстоятельствах. Это значение свое деньги сохраняют до тех пор, пока известная, нормальная цена денежной единицы утверждается и поддерживается в общем сознании.