Зарубежная литература ИЗЛ / контрольные у Королёвой / 4
.docx4) сатирическое начало в сказках гофмана
Эрнст ТеодорАмадей Гофман (1776-1822). К концу 10-х годов в творчестве писателя наметились новые тенденции, выразившиеся в усилении общественной сатиры в его произведениях, обращении к явлениям современной общественно-политической жизни.
Его символико-фантастическая повесть-сказка «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (1819) носит ярко сатирический характер. В «Ночных рассказах», в сборнике «Серапионовы братья», в «Последних рассказах» Гофмана то в сатирическом, то в трагическом плане рисует конфликты жизни, романтически трактуя их как извечную борьбу светлых и темных сил.
Невероятна история маленького уродца Цахеса. Фея наделил его тремя золотыми волосками, и он приобрел чудесное свойство: отныне Цахесу приписывали все хорошее, что делали окружавшие его люди, а за все дурное, что совершал он, отвечали другие. В такой фантастической форме дано гениальное предвосхищение одной из закономерностей капиталистической системы: тот, кто владеет золотом, присваивает себе и труд и таланты других. Цахес — полнейшее ничтожество, лишенное даже дара внятной членораздельной речи, но с непомерно раздутым чванливым самолюбием, отвратительно уродливый внешне,— в силу магического дара феи Розабельверде выглядит в глазах окружающих не только статным красавцем, но и человеком, наделенным выдающимися талантами, светлым и ясным умом. В короткое время он делает блестящую административную карьеру: не закончив курса юридических наук в университете, он становится важным чиновником и, наконец, всевластным первым министром в княжестве. Такая карьера возможна лишь благодаря тому, что Цахес присваивает чужие труды и таланты — таинственная сила трех золотых волосков заставляет ослепленных людей приписывать ему все значительное и талантливое, совершаемое другими.
Однако несправедливое распределение духовных и материальных благ казалось писателю фатальным, возникшим под действием иррациональных фантастических сил в этом обществе, где властью и богатством наделяются люди ничтожные, а их ничтожество, в свою очередь, силой власти и золота превращается в мнимый блеск ума и талантов. Развенчивание же и свержение этих ложных кумиров в соответствии с характером мировоззрения писателя приходит извне, благодаря вмешательству таких же иррациональных сказочно-волшебных сил (чародей Проспер Альпанус в своем противоборстве с феей Розабельверде покровительствующий Балтазару), которые, по мнению Гофмана, и породили это уродливое социальное явление. Сцену возмущения толпы, врывающейся в дом всесильного министра Циннобера после того, как он лишился своего магического очарования, конечно, не следует воспринимать как попытку автора искать радикальное средство устранения того социального зла, которое символизируется в фантастически-сказочном образе уродца Цахеса. Это всего лишь одна из второстепенных деталей сюжета, отнюдь не имеющая программного характера. Народ бунтует не против злого временщика-министра, а лишь насмехается над отвратительным уродцем, облик которого предстал перед ними в подлинном виде. Гротескна в рамках сказочного плана новеллы, а не социально-символична и гибель Цахеса, который, спасаясь от бушующей толпы, тонет в серебряном ночном горшке.
Сатирическое мастерство Гофмана раскрывается в одном из интереснейших романов — «Житейские воззрения кота Мурра» (Г820 -1822).
Композиция романа причудлива, и автор забавно ее объясняет: когда кот Мурр писал свою книгу, он использовал для прокладки и просушки листы, выдранные из рукописи своего хозяина. В типографии же набирали все подряд, и вот в романе параллельно развиваются две линии: кота Мурра и капельмейстера Иоганна Крейслера.
Юмористическая автобиография кота Мурра — художественный прием, позволяющий автору нарисовать ограниченный мир немецкого мещанина. В другой же части романа повествуется о жизни при дворе князя Иринея. Гофман сатирически изображает типичное для тогдашней Германии карликовое княжество, которое целиком обозревается из дворцовых окон. А какими мелкими и плоскими предстают в романе многочисленные придворные князя Иринея, как ничтожен и жалок их мир, интересы и стремления и как трагически одиноко чувствует себя настоящий художник! Странная композиция романа не была случайностью для Гофмана. Два плана — реальный и фантастический — сочетаются во многих его произведениях. Поразительно живые картины реальной жизни, свидетельствующие о необыкновенной наблюдательности автора и его критически остром глазе, выразительные образы немецких обывателей, чиновников, придворных неожиданно сменяются фантастическими созданиями, невероятными ситуациями — плодом какого-то необузданного воображения. У Гофмана сказка незаметно сливается с реальностью, и в будничную прозу немецкой жизни неожиданно врывается что-то чудесное и непонятное.
Весь кошачье-собачий мир в романе — сатирическая пародия на сословное общество немецких государств: на «просвещенное» филистерское бюргерство, на студенческие союзы— буршеншафты, на полицию (дворовый пес Ахиллес), на чиновное дворянство (шпицы), на высшую аристократию (пудель Скарамуш, салон левретки Бадины).
Роман «Повелитель блох» (1822) содержит смелые выпады против полицейского режима в Пруссии. В сатирическом образе изображенного в ней тайного советника Кнаррпанти современники узнавали начальника прусской полиции.. Творчество Гофмана-замечательного мастера романтической сатиры-исполнено горячей веры в высокое призвание искусства. Гофман ярко демонстрирует возможности романтического метода, позволяющего раскрывать дисгармонию окружающего мира.
История восприятия гофмановского наследия на родине писателя и 8а рубежом - особая. В ней ярко отразились перемены в общественном сознании каждого исторического этапа. Отношение разных поколений исследователей к сатирической и - шире - комической направленности творчества Гофмана органично входит в целый комплекс проблем, связанный с развитием мировой эстетической мысли.
4 Современники писателя отмечали сатирические черты его
3 творчества, однако относились 'к нему по-разному Жан-Поль
считал, что в творчестве Гофмана "юмор перерастает в настоящее сумасбродство . Л.Тик токе упрекал автора "Кота Мурра" в том, что "поэзия превратилась у него в карикатуру", зато Г.Гейне в "Романтической школе", как известно, ставил Гофмана "гораздо выше" Новалиса, "ибо последний со своими идеальными образами постоянно витает в голубом тумане, тогда как Гофман со своими карикатурами всегда и неизменно держится земной реальности"6.
Вместе с тем, ни у Гейне, ни у других младших современников Гофмана не было полного приятия гофмановской сатиры,как, впрочем, к всего творчества писателя. Широта и обобщенность романтической сатиры Гофмана, ее странно-гротесковый характер вызвали резкую критику Л.Берне, который написал специальную работу о романе "Житейские воззрения кота Мурра..." под показательным заголовком - "Патология юмора" {Humot-ai- PathoHo-<="" i="">, 1829) . Сколь ни неожиданна отрицательная оценка одного из лучших произведений Гофмана, она понятна: "младогерман-цы" и остальные представители предмартовского движения требовали от искусства не только обостренного внимания к конкретной политической злобе дня, но и вообще трезво-практического подхода к вопросам современности. Именно последнего им прежде всего и недоставало в творчестве Гофмана, как и во всей романтической литературе, утратившей к тому времени и свою актуальность, и свое былое величие. Тогда же создается легенда о Гофмане, как о человеке, абсолютно удаленном от общественной жизни, испытывающем отвращение уже при одном виде газет-ного листа . Понятно, что при таком подходе никто не обращал внимания на сатирические страницы творчества писателя.
Совершенно иное отношение к гофмановскому наследию в XIX веке складывалось за рубежом и, прежде всего, в России . "... Гофман удивительным образом "пришелся ко двору" всей русской эстетической мысли, которая усматривала в его творчестве созвучные себе тенденции". О творчестве Гофмана, о его комическом содержании сочувственно отзывались такие русские критики 20-х - 30-х годов XIX века, как Н.Й.Надеждш и Н.А .Полевой, С.П.Шевырев и Щ А .Плетнев. Последний воспринимал творчество немецкого романтика как "изумительное я вление глубокомыслия, чудного юмора и оригинальной поэзии"**. Однако в 30-е годы писатель воспринимался в первую очередь как юморист.
В 1836 году А.И.Герцен говорил о "пламенном" гофмановском юморе, который изливался "на все окружающее". Юмор здесь трактуется Герценом как художественная форма выражения несоответствия между мечтой^и реальностью: "'Юмор Гофмана весьма отличен и от страшного, разрушающего юмора Байрона, подобного смеху ангела, низвергающегося в преисподнюю, и от ядовитой, адской, змеиной насмешки Вольтера, этой улыбки самодовольствия, с сжатыми губами. У него юмор артиста, падающего вдруг из своего Эльдорадо на землю, - артиста,который среди мечтаний замечает, что его Галатея - кусок камня, — артиста,у которого в минуту восторга жена просит денег детям на башмаки". Однако при отом те произведения Гофмана,в которых юмор обладает сильной критической направленностью и где важную роль играет сатира Герцен называет "шалостями", "дурачествами сильного воображения": "Вот вам nMe.\sU\- Jto\\", "Принцесса Брамбилла", "Циннобер", "Золотой горшок"..» Это все сны, один бессвязнее другого. Тут нет ни мыслей, ни завязок, но занимательность ужасная"*2.
В.Г.Белинский значительно более точен и справедлив в оценке критической направленности произведений немецкого писателя и их комической струи. Он считает, что ".^Гофман в самых нелепых дурачествах своей фантазии умел быть верным идее1,' что сильными сторонами его творчества были "едкий юмор и всег-да живая мысль . Реценвируя "Антологию из.Жан Поля Рихтера", Белинский подчеркивает социальную сторону гофмановского комизма, его обличительную функцию: "Юмор Гофмана гораздо жиане-нен, существеннее и жгучее юмора Жан Поля - немецкие гофраты, филистеры и педанты должны чувствовать до костей своих силу юмористического Гофманова бича"14. Б письме к друзьям, жалуясь на сложность своей деятельности в условиях николаевской России, Белинский неоднократно вспоминает Гофмана-сатирика.
"Я теперь понимаю саркастическую желчность, с какою Гофман на-
падал на идиотов и филистеров" »- пишет он в письме к В.П.
Боткину от 14-19 марта 1840 г. В другом письме к тому же адресату (от 16-21 апреля 1840 г.) он повторяет почти дословно: "..Российская действительность ужасно гнетет меня. Я теперь понимаю раздражительность Гофмана при суждении глупцов об искусстве, его готовность язвить их сарказмами". Характерно, что Белинский обращает внимание на социальную направленность сатиры Гофмана.
Вторая половина XIX в. не была порой внимательного изучения творчества Гофмана ни в России, ни за ее пределами. Только в начале нового столетия историки литературы вновь обращаются к его наследию. Тогда собираются и иедаются его сочинения, впервые научно прокомментированные, письма, дневники. Это касается не только литературных произведений Гофмана, но и музыкальных. Издаются также альбомы рисунков писателя* Ученые проявляют повышенный интерес к материалам его биографии, что бы-
ло, с одной стороны, необходимо и оправдано, но» с другой, -нередко приводило к наивно биографическим трактовкам ряда произведений17. Наиболее существенным недостатком биографического метода было сужение содержательного момента произведения до отражения в нем только личного опыта писателя. Понятно, что при таком подходе вопрос о сатирической направленности творчества Гофмана в лучшем случае подменялся вопросом о прототипах тех или иных образов, личным отношением биографического автора к тем или иным явлениям действительности .
Г.Эллингер в своей работе "ЭЛ.А.Гофман и его произведения" рассматривает сатирическое содержание "Кота Мурра" как простое отражение баыбергских впечатлений писателя: советница Бенцон для него равна консульше Марк, а Юлия из романа -
19 ее дочери, ученице Гофмана1 . Близких к Г.Эллингеру взглядов
придерживаются Э.Гризебах, Г.Мюллер, РДаукал . Э.Гризебах. хотя и говорит о сатирической направленности некоторых произведений писателя, но не останавливается на ней, ограничиваясь лишь констатацией объектов сатирического осмеяния. В "Крошке Дахесе" он видит сатиру на двор, а в "Выборе невесты" - на жажду титулов и званиіГ*. Это, конечно, верно, но недостаточно.
Первым немецким литературоведом, в начале XX века прсвя-тившим специальную главу своей монографии "В.Т.А.Гофман" проблеме сатиры и юмора, был А.Бакхвйм. Исследователь склонен видеть в сатире и юморе Гофмана некую эстетическую игру,считая, что они вырастают из внутренней противоречивости и артистической склонности к приукрашиванию и преувеличению. Зачисляя Гофмана в пикурейцы, А.Закхайм утверждает, что он якобы "не любил слишком раздражать судьбу и начальство", т.е», в сущности говоря, снимает вопрос о серьезности гофмановской са-
тиры. Рассматривая при этом "тривиальность, рассчитанные чувства, покорное умственное убожество, сонливость, формализм и педантичность" как основные объекты сатиры писателя, исследователь кратко останавливается и на способах их осмеяния, наиболее характерных для Гофмана .
В 20-е - 30-е годы XX века количество исследований, посвященных Гофману, резко возрастает. Но и среди них нет ни од-ной;работы, специально разрабатывающей проблему его сатиры. Большинство из них направлено на выявление самых общих вопросов гофмановского мировоззрения, его связи с романтической философией. Часто проводится сравнение творчества Гофмана с творчеством его современников. Такова работа Г.Эгли (1927) , где выявляется влияние на писателя идей романтической натурфилософии, дуализм Гофмана рассматривается как основа его юмора, такова работа ГДамена (1929) и капитальное исследование ЭЛенка (1939) . Вопрос о бытии ^сатиры в произведениях Гофмана здесь возникает лишь как побочный, сопутствующий разработке других проблем.
В ряде работ немецких ийследователей стихия комического у Гофмана рассматривается в духе психоаналитических теорий К.Г«Юнга24. Главный недостаток этих исследований заключается в том, что их авторы, обращаясь к анализу произведений писателя, заранее исходят из ложных посылок. Сатира в искусстве рассматривается ими как сублимация агрессивного инстинкта, а не как следствие эстетического и социально-критического отношения художника к действительности. Сатирическое начало в этом случае рассматривается как проявление "Маски", т»е. угрожающего человеческой сущности влияния внешнего мира в его социальном облике. А.Глоор в книге "Э.ТЛ.Гофман. Позт беспочвенной духовности" видит в сатирических страницах истории Кнарр-
панти из "Повелителя блох" сублимацию агрессивности, якобы присущей сознанию писателя^5. Аналогична точка зрения В.Поста, который рассматривает гофмановскую иронию как "оборонительное средство" , а сатиру - как выражение агрессивной позиции автора по отношению к объекту осмеяния. В чисто психологическом плане рассматривается гротеск Гофмана в книге В.Кайаера "Гротеск в живописи и литературе". Гротеск трактуется здесь как "остраненый мир", как "изображение "Оно", как "игра с абсурдным" .
Все перечисленные работы не обращают внимания на связь сатиры и юмора Гофмана с реальной действительностью и уже в этом смысле методологически недостаточны. Вопрос о сатирической направленности произведений писателя неизбежно связан
прежде всего с содержательным моментом его творчества,с проблемой отражения действительности, с оценкой ее конкретных явлений.
Впервые зависимость гофмановской комики от реальной действительности была рассмотрена Х.Кон в диссертации "Реализм и трансцендентность в романтизме, особенно у Э.Т.А.Гофмана" (1933) , Критико-юмористическая трактовка действительности связывается автором с "реалистическими описаниями комичных объектов". Реалиэм понимается как изображение видимой реальности, которое, по мнению автора, служит лишь "импульсом для ирреального переживания . Тем самым сатира мыслится не как средство осмысления и оценки действительности, а лишь как одна из форм, способствующих постижению трансцендентальных истин
В немецких и англосаксонских литературоведческих работах, появившихся после второй мировой войны, неишенно упоминается о сатирических тенденциях в гофмановском творчестве. Обычно
называются такие вещи, как "Крошка Цахес", "Кот Мурр" и др» Отмечается "актуальность" сатирических характеристик и их связь с критикой общественных институтов. Однако для большинства исследователей главным является не анализ сатиры в творчестве писателя, а подчеркивание в. нем неких мифологизирующих начал, К.Негус говорит о "мифическом образе ми-ра" у Гофмана0 . М.Тальман усматривает в гофмановских карикатурах "не критику общества, а страх перед деформацией" . Соединение смешного со страшным в произведениях писателя -один из художественных принципов, призванных выразить отчуждённую действительность. Собственно комическая стихия оказывается вне поля зрения М.Тальман.
Иррациональный, а потому лишь опосредованно связанный с действительностью характер комического у Гофмана подчеркивает и Т.Крамер в книге "Гротескное у Гофмана" (1966). По его мнению, гротеск образуется "напряжением между смешным и страшным" и не имеет ничего общего с сатирой . Таким образом, хотя предметом исследования у Крамера становятся разные формы гротескного в творчестве Гофмана, исходная точка зрения автора препятствует выявлению их связи с социальным Скомико-критическим) содержанием произведений писателя. Й.Штрошней-дер-Корс в своем солидном исследовании также упоминает сати-рические элементы в творчестве Гофмана , но вопрос о их социальной и политической направленности остается за пределами внимания автора, прежде всего занятого исследованием философских основ гофмановской иронии, И для ВЛрейзенданца "существенной и своеобразной структурой" гофмановской фантазии является юмор. Он "возвышается над другими категориями комическо-го u , в том числе, и над сатирой, которая поэтому не вызывает у ученого никакого интереса к себе»
Собственно вопросам сатиры Гофмана посвящены две работы: диссертации В.Хефлераи Б.Резер. Автор первой из них ограничивается развернутым перечислением объектов сатирического осмеяния в творчестве Гофмана (буржуазия, играющая искусством, ограниченные светские дамы, псевдоученые, склонные к национализму студенты и злоупотребляющие французским языком
дворянство)... Теоретически эта работа слаба, а методологически несостоятельна, К тому ке она содержит целый ряд ошибок и необоснованных допущений, за что неоднократно подвергалась справедливой критике36. Наиболее солидным исследованием» направленным на выявление особенностей, гофмвновской стихии комического, является диссертация Б.Резер.
Автор той работы ставит своей целью рассмотреть сатиру и юмор у Гофмана, обращая внимание и на взаимоотношения обоих видов комического^ . С От рассмотрения соотношения сатиры и романтической иронии Б.Резер отказывается). Путем сравнения произведений Гофмана с сатирическим творчеством Л,Тика, Й.Эйхендорфа и безымянного автора "Ночных бдений Бонзвентуры" исследовательница стремится выявить общие черты романтической сатиры. Она признает объективный характер комического. Основу комизма составляет внутренняя противоречивость объекта и конфликт между идеалом и действительностью. Для Б.Резер несомненен исторический и социальный базис творчества писателя-сатирика. Она считает, что до сих пор нет удовлетворительной теории сатиры, поэтому стремится разработать свою концепцию, опираясь на идеи К ..Назаровича38. Здесь наиболее уязвимой, на наш взгляд, является мысль о том» что сатирик, всегда создающий в.повоем произведении "мир наизнанку" («А'е vec-Wf-te Ue#t )) непременно должен противостоять не только объекту свтирическо-го осмеяния, но и своему читателю .
Далее, рассмотрев взгляды на сатиру Фр.Шле геля, Жан-Поля, К.-В.-Ф.Зольгера и Гофмана, остановившись на гофмановской дуалистической картине мира и позтологических принципах писателя, Б.Резер переходит к анализу комико-криткческой стихии "Крейслерианы". Она выделяет сатирическую направленность произведений Гофмана, хотя Св противоречие своей теории сатиры) не демонстрирует ни создания в них "мира наизнанку", ни авторского противостояния читателю.
В последующих главах работы Б.Резер более последовательно придерживается своих теоретических высказываний, а поэтому оказывается менее справедлива в выводах. Сопоставляя "Повелителя блох" Гофмана с политической сатирой Эйхендорфа ("И я бывал в Аркадии"), Б.Резер говорит о случайном характере гофмановской сатиры в знаменитом эпизоде с Кнаррпэнтк.А сравнивая "Крошку Цахеса" с "Миром наизнанку" Тика,трактует оба произведения как сатирические выпады против Просвещения, чем явно сужает проблематику сказки Гофмана,ее комико-критическую направленность.Одна ко и вдесь,по мнению Б.Резер, гофманов-ская сатира "уходит в песок" .
Анализируя "Житейские воззрения кота Мурра", исследователь отказывается от рассмотрения кошко-критической направленности линии Крейслера, сосредоточивая свое внимание на линии Мурра. Видя (несколько упрощенно) в линии Крейслера чистую трагедию,а в линии Мурра - чистую комедию,Б.Резер приходит к выводу о том, что ."перманентное смешение обеих частей в романном целом указывает на юмористическое, а не на сатирическое изображение, несмотря на то, что в линии Мурра сатира отчетливо различима". Соответственно, весь роман есть... "не сатирическое отрицание, но попытка юмористического утверждения действительности в ее "несуразности" (Ung&teitniheit ) "41 ш
Таким образом, правильно (а в ряде мест работы - и очень тонко) показывая значительное место иронико-юмористического подхода к действительности в творчестве Гофмана, Б.Резерв явно недооценивает роль сатирического осмеяния в нем,постоянно сбиваясь на устоявшееся мнение о Гофмане как о юмористе. В результате подвергается сомнению сам факт существования романтической сатиры. По мнению Б.Резер многие сатирические произведения романтиков "...обнаруживают "позитивную" форму разочарования,которая характеризует истинных юмористов"
Исследовательница не замечает диалектического характера соотношения сатиры,иронии и юмора в произведениях немецкого романтика .Рассматривая сатиру и юмор отдельно друг от друга, а если сравнивая их,то только по противоположности, отказавшись от выявления очевидной, хотя и неоднозначной связи сатиры с романтической иронией, Б.Реэер заранее лишила себя возможности выявить специфику гофмвновской сатиры и-шире - всей стихии комического в произведениях этого -писателя.
Марксистское литературоведение естественно ставит своей задачей разработку проблемы эстетического освоения действительности в творчестве Гофмана. Сяатый очерк Х.Мзйерз, предпосланный шеститомному собранию сочинений писателя, создает в целом верную картину этого творчества. Ученый,в частности, останавливает свое внимание и на проблеме бытия сатиры в произведениях немецкого романтика, отмечая ее "...двойную направленность: как против придворного, так и буржуазного слабоумия и высокомерия...1143Однако, думается, Х.Майер неправ,говоря об отсутствии связи между иронией Гофмана и романтической иронией его предшественников - Шр.Шлегеля, Л.Тика, К.Брентано. Сатира Гофмана несколько упрощенно рассматривает-
ся Х.Майером лишь как одна из реалистических черт творчества Гофмана без выявления ее романтической специфики*
Литературовед из ГДР Х.-Г»Вернер в своей монографии (первое издание - 1952 г.) выступает против попыток Х*Майера фактически вывести творчество Гофмана за пределы романтического метода и стремится рассматривать его литературное наследие в тесной связи с эстетикой романтивмз. Это касается как творчества Гофмана вообще, так и комико-критической направленности его. Х.-Г.Вернер справедливо говорит о том, что большинство произведений Гофмана нельзя считать чистой сатирой несмотря на то большое место, которое занимают в них сатириче-
ские элементы . Вопрос о бытии сатиры в творчестве Гофмана
специально не интересует немецкого ученого, и на страницах его книги; ; проблема комико-критической направленности произведений писателя периодически возникает лишь как побочная,сопутствующая выяснению более общих проблем. Так, например, говоря о месте и роли художника и искусства в "Фантазиях в манере Калло", исследователь проводит анализ сатирических страниц "Крейслерианы"; рассматривая зависимость мировоззрения Гофмана от натурфилософии Шеллинга и Шуберта, на примере "Повелителя блох" демонстрирует полемику Гофмана-сатирика с идеями змпирико-рационалистического естествознания. Х.-Г.Вернер останавливается также на комико-критической направленности сказок и романа "Житейские воззрения кота Мурра". Но многочисленные наблюдения и замечания, в большинстве- своем очень верные и тонкие, и здесь остаются разрозненными, часто выступают как "комментарии по поводу", а более, или менее цельная картина гофмановской стихии комического в книге Х.-Г.Вернера отсутствует.
Сатирическая направленность гофмановского творчества почти никогда не подвергалась сомнению в русском и советском литературоведении. У&е в первой отечественной монографии, посвященной творчеству Гофмана, ее автор, С.С.Игнэтов, подчеркивал, что "филистерство", бывшее в эпоху Гофмана весьма распространенным в Германии, повысившееся в чинном чиновничьем Берлине до "гармонической пошлости", было в сущности единственным объектом его сатиры. Филистерство царило в науке, в литературе, в жизни, к нему же восходил и бюрократизм. В том или в ином виде оно проникало все отношения и потому очень широко и ярко отразилось в творчестве Гофмана. С.С.Игнатов отмечает сказочный, гротескно-фантастический характер гофма-новской сатиры на примерах "Золотого горшка", "Крошки Цахе-са" и "Выбора невесты' .
В 20-е - 30-е годы все ученые, писавшие о Гофмане, обращали внимание на критическую направленность гофмановского комизма. Особенно следует отметить ранние работы її.Я.Берковского и И.В.Миримского , в которых содержались мысли, оказавшиеся весьма продуктивными для дальнейшего изучения наследия писателя.
Позднее, уже после преодоления сомнительных взглядов на Гофмана как на "реакционного" романтика, продолкается все расширяющееся изучение творчества писателя. Выделяются его исторически прогрессивные черты, включая сюда и комико-критиче-скую направленность многих произведений . Работы И.В.Миримского этого периода определяют основные черты гофмановского творчества, вскрывают связи его с социальной действительностью эпохи. И.В.Миримский отмечает и неоднозначность, противоречивость этой связи; "Окружающее Гофмана хроническое убожество, придавленность, гнетущая атмосфера филистерства рождали в нем