1.3. Толерантность в России (исторический и современный аспекты)

Отдельно стоит вопрос о толерантности в России в историческом и современном контексте. Проблема эта слишком сложная, чтобы решить ее на нескольких станицах. Хорошо известны факты насилия в политике российской империи, враждебного отношения к принципу толерантности и веротерпимости. Однако на основании этого сказать, что Россия в своей дореволюционной истории не знала вообще, что такое толерантность, веротерпимость, будет несправедливым и некорректным с научной точки зрения, хотя в Западной Европе и США активно внедряется миф о том, что толерантная культура зародилась только на Западе. Однако факты опровергают этот миф. Сложившаяся на Западе неприязнь к России, которая сказывается и в этом имфе, не имеет рационального основания. Грехи России перед историей и человечеством, по словам директора Института Европы РАН Н.П. Шмелева, нисколько не более тяжелы, чем у других стран и народов. Так, вся страшная опричнина ивана Грозного стоила русскому народу меньше, чем одна Варфоломеевская ночь народу Франции. Преследования раскольников в России унесли гораздо меньше человеческих жизней, чем «святая инквизиция» и ее костры, а также бесконечные войны между католиками и протестантами в Западной Европе. Никогда в истории России не было ничего похожего и сравнимого с массовыми преследованиями евреев в Западной Европе. А уничтожение и превращение в рабов жителей Южной и Северной Америки, Африки? И как разительно отличаются от колонизаторской политики европейских стран всего лишь два наиболее серьезные колониальные движения России – Кавказская война и Туркестанская экспедиция в 19 в.

Еще в домонгольский период развития в России начинают складываться идеи равенства всех народов перед Богом и соответственно толерантных, зримых отношений между ними. Каждый из этих народов призван внести свой вклад в достижение Царства Божьего – конечной цели мировой истории. Эта идеология находила и свое юридическое оформление. Первые из дошедших до нашего времени летописных источников древнерусских государственно-правовых актов свидетельствуют о равнозначном отношении власти как к русскому народу, так и к представителям других племен и народов. Очевидно, национальная «чересполосица», постоянное движение ладейных караванов по просторам Киевского государства создавали условия обыденности общения русских с представителями иноязычных этносов, а гости (иноземные купцы) даже пользовались в русской среде особым почетом, уважением и защитой. Доброжелательному восприятию иноземцев, если только они не приходили на Русь с мечом, способствовала и определенная религиозная терпимость многонационального населения древней Руси, существовавшая в то время в форме двоеверия.

Принципы толерантности и веротерпимости присутствовали как во внутренней, так и в международной политике российского государства и в послемонгольский период, в том числе и в самый расцвет российского самодержавия в 17-19 вв. Так, при русских царях в присоединенных к Российской империи регионах и землях сохранялась достаточно широкая автономия, внутреннее самоуправление. Например, просуществовавшее более 100 лет самоуправление Украины было ликвидировано лишь Екатериной II, но этот шаг императрицы не мешал сохранению тенденции к автономии в ряде других регионов, присоединившихся к России несколько позже. Так, включение Польши в российские государственные пределы в 18 в. предполагало ее особый статус, радикально отличавшийся от положения польских земель, отошедших к австрийской империи и Пруссии. Польские же земли, вошедшие в состав Российской империи, именуемые Царством Польским, в определенной степени сохраняли государственность польского народа, монархом которого числился российский император. Аналогичной автономией пользовалось также и великое княжество Финляндское, которое вошло в состав России в результате русско-шведской войны 1808-1809 гг.

Формировавшаяся на протяжении столетий Российская империя проявляла удивительную гибкость и толерантность по отношению к присоединяемым к ней землям. Многие из них, войдя в состав российской империи, сохранили значительную автономию и самоуправление. Причем степень автономии во многом зависела от мирных или немирных условий этого присоединения. Те народы, правители которых обращались с просьбами о добровольном вхождении их государственных образований в состав Московского государства, часто сохраняли существенные элементы самоуправления, нередко закреплявшиеся в соответствующих договорных актах. Своеобразно проходило в 19 столетии и покорение Средней Азии. Это была не обычная колониальная война, которые во множестве вели европейские страны в Африке, Америке, Азии, Австралии, уничтожая там десятками тысяч коренное население. В России же это была не война, это был не простой и не одновременный акт присоединения: он растянулся на длительное время и сочетал в себе элементы как принуждения, так и доброй воли со стороны входивших в состав империи территорий. Русская администрация оставила в неприкосновенности имущественные права населения, а также привелегии местных правителей. Последние, а также их представители получали и дворянские титулы и офицерские звания. На местах реальная власть оставалась у прежних правителей, а имперские представители осуществляли только контрольные функции. Царское правительство демонстрировало и веротерпимость в присоединяемых землях. Так, оно покровительствовало мусульманам, что выражалось в сохранении в полном объеме привелегий, доходов и владений мусульманского духовенства. Преподаватели медресе и мектебе получали из царской казны государственное жалование. За счет казны массовым тиражом издали Коран, а весь его тираж безвозмездно был передан мусульманскому духовенству. На государственые средства реставрировались памятники культовой мусульманской архитектуры. В Среднюю Азию вместе с русскими войсками пришли и православные священники, но они выполняли не миссионерские функции, а только окомляли русских солдат и переселенцев. Миссионерская деятельность православных чинов была запрещена уже первым губернатором края К.П. Кауфманом, и запрет этот сохранялся его преемниками. За все время нахождения среднеазиатских земель в составе царской империи христианство приняли 14 местных жителей, а 10 русских перешли в ислам (1).

Помимо проявлений толерантной политики российских властей в присоединенных к империи землях успеху «колониальной» политики способствовали и глубоко укорененные в русском народе элементы толерантного сознания, которые привлекали к нему другие народы, не чувствовавшие со стороны русских никакого этнического превосходства. Многие дореволюционные отечественные мыслители, деятели культуры подчеркивали такие толерантные качества русского национального характера, как всечеловечность, способность легко усваивать дух и мысли других народов, быть восприимчивым к духовной сути разных наций (2). Так, раскрывая сущность русского национального характера, Ф.М. Достоевский писал: «Я просто только говорю, что русская душа, что гений народа русского, может быль, наиболее способный из всех народов вместить в себя идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего есходное , снимающего противоречие». В своей речи о А.С. Пушкине Ф.М. Достоевский развил эту мысль: «Да, назначение русского человека есть, бесспорно, всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может значить только стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите».

Образец «всечеловеческого единения» как цели движения русского народа Ф.М. Достоевский позаимствовал из философии «всеединства» известного русского мыслителя второй половины 19 в. В.С. Соловьева, который исследованию проблемы толерантности посвятил целый раздел в своем философско-правовом сочинении «Оправдание добра». Согласно правовой концепции В. Соловьева, принципом терпимости должен руководствоваться в своей жизни и деятельности как государственный деятель, так и простой гражданин. Особое место принцип терпимости, по словам В. Соловьева, должен занимать в политике. Русский философ выдвигает требование действовать в политике по совести, распространяя это требование как на отдельного человека, так и на весь народ. У каждого народа есть интерес, есть у него и совесть. И если эта совесть слабо проявляется в политике, мало сдерживает проявления национального эгоизма, то это ненормально. Подлинный патриотизм, учил русский мыслитель, согласен с совестью, ибо исполнение нравственной обязанности перед историей и есть главный интерес нации. Более того, считает В. Соловьев, в международной политике, где практически отсутствуют действенные механизмы правового принуждения, только совесть, т.е. нравственная обязанность и может быть единственным критерием в выборе справедливого решения. Причем данное положение В. Соловьев распространяет как на внутреннюю, так и на международную политику. В основе любой политики, считает он, лежит солидарность. Истинная же солидарность предполагает баго всех и каждого в отдельности. В свою очередь это значит, что «любой элемент великого целого», т.е. «всечеловечества», имеет право на достойное существование, обладает собственной внутренней ценностью. Это относится как к человеку, так и к народам. Признавая истину абсолютной солидарности всех, государство должно быть верным этой истине. Это, в свою очередь, означает, что в христианском государстве недопустимы войны и конфликты, порождаемые национальным эгоизмом, возвышающие один народ на развалинах другого (3). Пристальное внимание проблеме тлерантности и веротерпимости уделяли многие русские философы и писатели: С.Л. Франк, С.Н. Булгаков, Н.О. Лосский, Л.Н. Толстой и мн. др.

Среди различных аспектов проблемы толерантности руссие мыслители и писатели особое внимание уделяли проблеме установления толерантных принципов в сфере межэтнических отношений – самой острой проблеме в нашем отечестве на протяжении всей его истории. В разные времена эта проблема приобретала разные оттенки, каждый русский мыслитель вносил свою лепту в ее понимание, но все они были едины в одном мнении: правом на сохранение своего языка, своих культурных ценностей обладает каждый этнос, каждый народ, а задача мирного сосуществования этносов и народов на принципах толерантности должна быть для российского многонационального и многоконфессионального государства приоритетной. Нерешенность этой проблемы в свое время привела к исчезновению с политической карты мира царскую Россию, а затем - СССР. Актуальной эта проблема остается и для современной России, которой в наследство достался весь груз нерешенных в прошлом проблем, в том числе и проблема национальных отношений. Нерешенность межнациональных, межконфессиональных отношений часто приводит к росту напряженности в этих сферах, крайним проявлением которой является экстремизм, вырастающий на почве интолерантной психологии, интолерантного поведения. Актуален этот вывод и для современной России.

ПРИМЕЧАНИЯ