МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

ГЕОЛОГОРАЗВЕДОЧНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Центр дистанционного образования

ДЛЯ СИСТЕМЫ

ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ

И.А.Андреева, Т.С.Карандаева, С.В.Лепилин,

Р.С.Иванов, М.Ю.Бельский

ФИЛОСОФИЯ

Часть 2

Учебное пособие

для системы дистанционного образования

Утверждено

Редакционным советом центра дистанционного образования

МОСКВА

Глава 1. Бытие

План

1. Специфика проблемы бытия.

2. Бытие как философская категория.

Вопрос 1.

Существует таинственное нечто, которое человек нарек словом «бытие». Этим термином именуется то, что имеется в виду, когда произносятся слова «есть», «было», «будет». Что же это за нечто – «бытие»? В «Толковом словаре…» Владимира Даля можно прочитать следующее: «Бытие (средний род) – быть, существо, тварь, творение; // Существование, пребывание вживую, жизнь. («Бытие наше земное не чета небесному»).»

Прочитанное определение разочаровывает. Если принять во внимание, что зачастую под словом «бытие» понимается целокупность всего сущего, то справка, данная «Толковым словарем…», выглядит, мягко выражаясь, скупой. Что-то здесь явно не так, и это «что-то» объясняется предельно просто: бытие чересчур неохотно дозволяет определять себя.

В чем же именно состоит трудность определения этого великого нечто – бытия? Увы, но этих «трудностей» существует великое множество. Вот лишь пять наиболее показательных из них.

1. При философской аналитике проблемы бытия полет мысли достинает максимальной степени обобщения, абстрагирования. Уже начальная стадия помышления о бытии рекомендует интеллекту сторониться всего конкретного. Вместе с тем любое определение выступает как некоторая конкретизация (определение – это понятие, по содержанию и объему отграниченное от других понятий). Соответственно, пытаясь определить бытие, разум оказывается перед тягостной загвоздкой: конкретизировать максимально абстрактное, конкретизировать то, что априори не допускает своей конкретизации.

2. Бытие окружает человека со всех сторон. Куда бы мы ни посмитрели, везде мы увидим только одно – лик бытия. Абсолютно все, что существует вне нас и внутри нас суть бытие. Наши пять органов чувств сообщают нам о бытии как о чем-то беспредельном, неограниченном. Отсюда вытекает еще одна трудность для адекватного определения понятия бытия. Дело в том, что определение по своей сути является полаганием некоторого предела определяемому (о-пределение – то же, что о-пределивание, т.е. полагание некоторого предела). Определить адекватным образом возможно лишь то, что само по себе локально, имеет некоторые пределы распространенности. Бытие же, напротив, тотально: оно является полным антиподом всему локальному.

3. Определениям свойственно быть различными (реальными, генетическими, номинальными, рекурсивными, остенсивными и т.д.). Один из видов определений – определение предмета посредством указания на его иное (предмет дефинируется как как иное своего иного). Иным относительно бытия выступает, очевидно, небытие. В данном контексте можно дать следующее определение: бытие – это иное небытия.

4. В 1899 году математик Г.Кантор открыл свой знаменитый теоретико-множественный парадокс. Не вдаваясь в его детали, стоит, однако, сказать о нем следующее. По традиции, сложившейся в первой половине ХХ века, парадокс Кантора считается одним из доказательств несуществования универсального множества. Но ведь бытие и есть универсальное множество всего существующего! Парадоксально, но согласие с теорией множеств приводит к заключению, что бытия нет.

5. Некоторые философы высказывали сомнения в реальности бытия. В контраргумент им другие философы доказывали его реальность – и тут возникала очередная трудность. Она вытекала из методологии самого доказательства. Выражаясь образно, проблему можно осветить так. Всякий существующий объект обладает свойством заметности: он умеет казаться. Но до-казывают его другие объекты (иное). В процессе этого до-казательства объект (до-казуемое) и его иное (до-казывающее) располагаются между собой в таком же взаимном отношении, в каком находятся текст и контекст. Контекст становится как бы до-казательством текста. Контекст уподобляется экрану, на фоне которого виден текст. Поскольку в зависимости от контекста один и тот же текст может быть доказан по-разному, то именно контекст становится гарантом адекватности до-казательства. Лучшим способом до-казательства чего-либо ставновится помещение этого «чего-либо» в контекст, в котором оно выглядит естественным (т.е. объект, естественно вошедший в какой-либо контекст, становится до-казанным; его «кажимость» доводится до статуса несомненной; в реальности его бытия более нельзя сомневаться). Абсолютно же недоказуемым начинает выступать то, что не может быть помещено (не помещается) ни в один из контекстов. Вот тут-то и возникает проблема с до-казательством бытия. Она заключается в том, что бытие «слишком огромно» для того, чтобы быть помещенным в какой-либо контекст и, соответственно, сделаться до-казанным. Бытие всегда «кажется» в контексте самого себя, и никакие другие контексты тут невозможны. Иное бытия (небытие) не может быть до-казывающим контекстом по той простой причине, что оно вообще не может быть. Небытие не может быть не только контекстом, но и вообще чем бы то ни было. Как сказал еще древнегреческий философ Парменид, бытие есть, а небытия нет.