Ф. Бэкон как представитель эмпиризма.

Фрэнсис Бэкон (1561-1626 гг.) считается основателем опытной науки Нового времени. Он был первым философом, поставившим перед собой задачу создать научный метод. В его философии впервые сформулированы главные принципы, характеризующие философию Нового времени.

С самого начала своей творческой деятельности Ф. Бэкон выступил против господствовавшей в то время схоластической философии и выдвинул доктрину "естественной" философии, основывающейся на опытном познании. Взгляды Ф. Бэкона сформировались на основе достижений натурфилософии Возрождения и включали в себя натуралистическое миросозерцание с основами аналитического подхода к исследуемым явлениям и эмпиризмом. Он предложил обширную программу перестройки интеллектуального мира, подвергнув резкой критике схоластические концепции предшествующей и современной ему философии.

Ф. Бэкон стремился привести "границы умственного мира" в соответствие со всеми теми громадными достижениями, которые происходили в современном Ф. Бэкону обществе XV-XVI веков, когда наибольшее развитие получили опытные науки. Ф. Бэкон выразил решение поставленной задачи в виде попытки "великого восстановления наук", которую изложил в трактатах: "О достоинстве и приумножении наук" (самом большом своем произведении), "Новом Органоне" (его главном произведении) и других работах по "естественной истории", рассматривающих отдельные явления и процессы природы.

Понимание науки у Ф. Бэкона включало, прежде всего, новую классификацию наук, в основу которой он положил такие способности человеческой души, как память, воображение (фантазия), разум. Соответственно этому главными науками, по Ф. Бэкону, должны быть история, поэзия, философия. Высшая задача познания всех наук, согласно Ф. Бэкону, - господство над природой и усовершенствование человеческой жизни. По словам главы "Дома Соломона" (своего рода исследовательского центра, Академии, идея которого была выдвинута Ф. Бэконом в утопическом романе "Новая Атлантида"), "целью нашего общества является познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над природою, покуда все не станет для него возможным".

Критерием успеха наук являются те практические результаты, к которым они приводят. "Плоды и практические изобретения суть как бы поручители и свидетели истинности философии". Знание - сила, но только такое знание, которое истинно. Поэтому Ф. Бэкон проводит различение двух видов опыта: плодоносного и светоносного. Первый - это такие опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, светоносный - те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Ф. Бэкон считал более ценными, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знания обусловлена, считает Ф. Бэкон, сомнительной формой доказательства, которая опирается на силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений и понятий. Однако понятия, как правило, образуются недостаточно обоснованно. В своей критике теории аристотелевского силлогизма Ф. Бэкон исходит из того, что используемые в дедуктивном доказательстве общие понятия – результат опытного знания, полученного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая важность общих понятий, составляющих фундамент знаний, Ф. Бэкон считал, что главное правильно образовывать эти понятия, т.к. если это делается поспешно, случайно, то нет прочности и в том, что на них построено. Главным шагом в реформе науки, предлагаемым Ф. Бэконом, должно быть совершенствование методов обобщения, создания новой концепции индукции.

Опытно-индуктивный метод Ф. Бэкона состоял в постепенном образовании новых понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только с помощью такого метода, по мнению Ф. Бэкона можно открывать новые истины, а не топтаться на месте.

Хотя проблема индукции ставилась и раньше предшествовавшими философами, только у Ф. Бэкона она приобретает главенствующее значение и выступает первостепенным средством познания природы. В противовес индукции через простое перечисление, распространенное в то время он выдвигает на передний план истинную, по его словам, индукция, дающую новые выводы, получаемые не только на основании наблюдения подтверждающих фактов, сколько в результате изучения явлений противоречащих доказываемому положению.

Ф. Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качестве стержня своего метода, однако он не был защитником одностороннего его понимания. Эмпирический метод Ф. Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опирается на разум при анализе фактов. Ф. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы, которая, добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственным умением. Он осуждал грубых эмпиритиков, которые подобно муравью собирают все, что им попадается на пути (имея в виду алхимиков), а также тех умозрительных догматиков, которые, как паук, ткут паутину знания из себя (имея в виду схоластов).

Предпосылкой реформы науки должно стать по замыслу Ф. Бэкона, и очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида. Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры, площади и театра.

Идолы рода - это ошибки, обусловленные наследственной природой человека. Мышление человека имеет свои недостатки, т.к. "уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном и обезображенном виде". Человек постоянно истолковывает природу по аналогии с человеком, что находит свое выражение в теологическом приписывании природе конечных целей, которые ей несвойственны. В этом и проявляются идолы рода. К идолам рода Ф. Бэкон относит и стремление человеческого ума к необоснованным обобщениям. Он, например, указывал, что часто орбиты вращающихся планет считают некруговыми, что необоснованно.

Идолы пещеры - это ошибки, которые свойственны отдельному человеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий, предпочтений. Например, одни исследователи верят в непогрешимый авторитет древности, другие склонны отдавать предпочтение новому. "Человеческий разум не сухой свет, его окропляют воля и страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает… Бесконечным числом способов, иногда незаметных, страсти пятнаются и портят разум".

Идолы площади (рынка) - это ошибки, порождаемые речевым общением и трудностью избежать влияния слов на умы людей. Эти идолы возникают потому, что слова - это только имена, знаки для общения между собой, они ничего не говорят о том, что такое вещи. Поэтому и возникают бесчисленные споры о словах, когда люди принимают слова за вещи.

Идолы театра (или теорий) - это ошибки, связанные со слепой верой в авторитеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Ф. Бэкон имел в виду систему Аристотеля и схоластику, слепая вера в которые оказывала сдерживающее воздействие на развитие научного знания. Он называл истину дочерью времени, а не авторитета. Искусственные философские построения и системы, оказывающие отрицательное влияние на умы людей, - это, по его мнению, своего рода "философский театр".

Разработанный Ф. Бэконом индуктивный метод, лежащий в основе науки, должен, по его мнению, исследовать внутренне присущие материи формы, являющиеся материальной сущностью принадлежащего предмету свойства – определенного вида движения. Чтобы выделить форму свойства, надо отделить от предмета все случайное. Это исключение случайного, конечно, мысленный процесс, абстракция. Ф. Бэконовские формы - это формы "простых природ" или свойств, которые изучают физики. Простые природы – это такие вещи, как горячее, влажное, холодное, тяжелое и т.д. Они подобны "алфавиту природы", из которого многие вещи могут быть составлены. Ф. Бэкон ссылается на формы, как на "законы". Они – детерминанты, элементы фундаментальных структур мира. Сочетание различных простых форм дает все разнообразие реальных вещей. Развитое Ф. Бэконом понимание формы противопоставлялось им умозрительному толкованию формы у Платона и Аристотеля, т.к. для Ф. Бэкона форма – своего рода движение материальных частиц, составляющих тело. В теории познания, для Ф. Бэкона, главное – исследовать причины явлений. Причины могут быть разными: действующими, которыми занимается физика, или конечными, которыми занимается метафизика. Методология Ф. Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX в. Однако, Ф. Бэкон в своих исследованиях недостаточно подчеркивал роль гипотезы в развитии знания, хотя в его времена уже зарождался гипотетико-дедуктивный метод осмысления опыта, когда выдвигается то или иное предположение, гипотеза и из нее выводятся различные следствия. При этом дедуктивно осуществляемые выводы постоянно соотносятся с опытом. В этом отношении большая роль принадлежит математике, которой Ф. Бэкон не владел в достаточной степени, да и математическое естествознание в то время только формировалось.

Влияние философии Ф. Бэкона на современное ему естествознание и последующее развитие философии огромно. Его аналитический научный метод исследования явлений природы, разработка концепции необходимости ее экспериментального изучения сыграли свою положительную роль в достижениях естествознания XVI-XVII веков. Логический метод Ф. Бэкона дал толчок развитию индуктивной логики. Классификация наук Ф. Бэкона была положительно воспринята в истории наук и даже положена в основу разделения наук французскими энциклопедистами. Хотя углубление рационалистической методологии в дальнейшем развитии философии снизило после смерти Ф. Бэкона его влияние в XVII в., но в последующие века идеи Ф. Бэкона приобрели свое новое звучание. Они не потеряли своего значения вплоть до XX в. Некоторые исследователи даже рассматривают его как предшественника современной интеллектуальной жизни и пророка прагматической концепции истины (имеется в виду его высказывание: "что в действии наиболее полезно, то и в знании наиболее истинно").

лекция 7. Немецкая классическая философия.

Немецкая классическая философия во всей истории философии занимает совершенно особое место. С одной стороны немецкая классика выступает как высший этап развития всей европейской философии Нового времени. В ее рамках оформились базисные формы самосознания человека эпохи Просвещения: идея прогресса, демократического гуманизма, правового государства и гражданского общества, исторического самосознания человека и общества. Вместе с тем в рамках немецкой классической философии артикулированы основные сюжеты критического преодоления крайностей просвещенческой идеологии, вызревает романтизм и консерватизм, дополняющие самосознание человека нового времени, сообщающие ему органичность и глубину. Немецкая классическая философия непосредственно примыкает к неклассической философии ХХ века. Все основные направления современной философии возникают в критическом диалоге с немецкой классикой. Вплоть до сегодняшнего дня идеи И. Канта и Ф. Гегеля, их труды активно обсуждаются, являются источником вдохновения для современных авторов.

И. Кант выступает основателем принципиально новой исторической формы философствования – философской логики. Философская логика привнесла в мировую философию дух критической рефлексии, сделала эту рефлексию радикальной и методически последовательной. В.С. Соловьев, например, так определяет значение открытий Канта в мировой философии: «И. Кант - основатель философского критицизма, представляющего главную поворотную точку в истории человеческой мысли, так что все развитие философии если не по содержанию, то по отношению мысли к этому мысли к этому содержанию, должно быть разделено на два периода: до-критический (или до-кантовский) и после-критический (или после-кантовский)»¹. До Канта философия выступала в исторической форме метафизики, т.е. она некритически проецировала и гипостазировала содержательные формы мысли на само бытие как таковое.

В исторических рамках метафизики учение о познании выступает производной, логически зависимой теорией по отношению к онтологическому учению о всеобщих формах бытия. И только, начиная с трансцендентальной логики И. Канта, онтология становится разделом гносеологии. Как замечает сам Кант, «гордое имя онтологии, притязающей на то, чтобы давать ... знания о вещах вообще в виде систематического учения (например принцип причинности), должно быть заменено скромным именем простой аналитики чистого рассудка»². Это превращение потребовало радикального переосмысления фундаментальных проблем. В ходе такого переосмысления И. Кант формулирует две содержательные предпосылки существования философии в форме логики. Первая предпосылки заключается в актуализации И. Кантом трансцендентально-критического метода философии. Вторая содержательная предпосылка философской логики основывается на открытии И. Кантом деятельно-синтетической и категориальной природы человеческого мышления. Это философское открытие разрешило спор сенсуалистов и рационалистов, и стало высшим достижением всего новоевропейского рационализма. Понятие о категориальной природе мышления, будучи смысловым ядром философской логики, при учете модификации и модернизации, основанных на философских открытиях ХХ века, в целом сохраняет свое значение и в наши дни.

Трансцендентально-критический метод философствования снимает и противоположность скептицизма и догматизма, материализма и идеализма, ассимилирует рациональный смысл обоих направлений. Ведь материализм - это и есть, собственно, догматизм, т.е. естественная установка сознания, принимаемая в качестве философской. Трансцендентально-критическая философия ближе к идеализму, ибо она ассимилирует его основной тезис о первичности сознания, но этот идеализм особый. Кант называет его “формальным”, Гуссерль - “методическим”, в противоположность “метафизическому” идеализму, который “со времен Канта можно считать преодоленным”¹. Смысл “методического” идеализма заключается в том, что признавая онтологическую первичность и независимость объективной реальности мира, мы вместе с тем признаем, что для нас этот мир всегда дан только в сознании. “Предметы опыта никогда не даны сами по себе, они даны только в опыте и помимо него вовсе не существуют”². Вне знания нет ничего, о чем мы могли бы иметь какое-либо внятное представление. Сознание всегда как бы заслоняет предметы и пробиться к ним, минуя сознание невозможно. Поскольку для нас предметы всегда за сознанием, постольку мы можем говорить, что для нас сознание первично. Сознание первично для рефлексии, оно всегда для философии исходный пункт, а объективная реальность, наоборот, конечный пункт рефлексии. Эта “первичность” имеет именно условный, исключительно методологический характер. Если ее понять натуралистически, что де сознание творит сам внешний мир, это и будет метафизический идеализм.

Таким образом сам "реальный предмет", в существование которого наряду с мыслью верила вся докантовская наука, получает у Канта статус "вещи самой по се­бе" равной "х". Во всех своих познавательных операциях человек, по Канту, не имеет дела непосредственно с "вещью в себе", а всегда опериру­ет собственными идеальными представлениями — идеальной предметностью, способной наполняться разным чувственным со­держанием. В горизонте трансцендентально-критической установки сознания говорить о том, какие вещи сами по себе, вне и независимо нашего сознания не имеет смысла. Такие высказывания, хотя и выглядят на первый взгляд материалистическими, на самом деле глубоко идеалистичны. Так в частности мыслил и Кант. В случае высказывания о вещах самих по себе «мы, по его мнению, приходили бы, как это не парадоксально, к идеалистическому (в особом, для Канта неприемлемом смысле) заключению: мы приписывали бы наши сегодняшние знания о предметах, наши способы их восприятия и представления самой природе предметов, самому предметному миру»¹. Тем самым познание и мышление фетишизируется. Вместе с истинным знанием овеществляются и тем самым приобретают видимость предметности стереотипы, предрассудки, случайные, устарелые формы знания. Трансцендентальная философия и призвана очистить фетишистское сознание от искажений и аберраций.

Чтобы мыслить по правилам культуры мышления необходимо отдавать отчет в существовании некоторой дистанции, зазора между мышлением и мыслимым, представлением и представляемым. В общем случае для этого в философии используется понятие трансцендентного. Вещи сами по себе, объективная реальность, бытие в целом трансцендентны сознанию. Трансцендентное - значит, недоступное полностью сознанию и познанию, выходящее за его пределы. Нужно, конечно, иметь в виду, что сами определения: трансцендентное, трансценденция есть определения мышления и в этом смысле они имманентны сознанию. Поэтому Фихте и говорит: “Мыслить вещь в себе - мыслить имеющуюся в кармане вещь, не имеющуюся в кармане”. Это действительная трудность трансцендентальной философии. В первом приближении выход видится в том, чтобы положить трансцендентную реальность регулятивной идеей разума, конечным, граничным понятием, которое призвано трансцендировать сознание изнутри его самого, указывать на его собственный предел. Иначе говоря, объективная реальность не дана сознанию, а задана, задана как задача, которую необходимо решить. Это всегда некий Х, предел познания. Бытие, объективная реальность есть, таким образом, предельный горизонт всего человеческого видения, то, к чему познание стремится, никогда полностью не достигая.

Следовательно, в горизонте трансцендентально-критической установки сознания основным носителем всех содержательных определений становится само же сознание. Очевидно, для того, чтобы правильно ориентироваться внутри сознания, сознаваемого мира нужно знать как устроено сознание. И особое значение приобретает знание всеобщих и необходимых структур сознания, которые, собственно, и обеспечивают возможность познания. Это трансцендентальные формы, условия и структуры сознания. Понятие трансцендентальное следует строго отличать от трансцендентного. Трансцендентальное противопоставляется не имманентному (оно само всегда имманентно сознанию), а эмпирическому. Это такое содержание сознания, которое не выводимо из опыта и не входит в его состав, но является его необходимым условием.

Антиномия сенсуализма и рационализма преодолевается в работе И. Канта “Критика чистого разума”. Кант постулирует наличие двух самостоятельных источников знания: чувственность - способность души подвергаться воздействию со стороны вещи в себе и рассудок - спонтанность понятия. Чувственность дает знанию содержание, рассудок - форму. Но это не пустая, внешняя форма, а содержательная форма: всеобщность, необходимость, связность. Мышление имеет деятельно-синтетическую природу. «Всякую связь - сознаем ли мы ее или нет, ... - есть действие рассудка, которое мы обозначаем общим названием синтеза, чтобы этим также отметить, что мы ничего не можем представить себе связанным в объекте, чего прежде не связали сами; среди всех представлений связь есть единственное, которое не дается объектом, а может быть создано только самим субъектом, ибо оно есть акт его самодеятельности»¹. Субъект не усматривает связи в готовом виде в объекте, а привносит их в объект, творит, создает посредством конструктивной деятельности продуктивной силы воображения. Мышление - это и есть активный синтез, активное связывание чувственно данного содержания и превращение его в системе понятий.

Чтобы вещи и явления связывать правильно, адекватно, нужно уже иметь в сознании знания о всеобщих типах связей. Такого рода знание, понятия о предельно общих связях и структурах И. Кант вслед за Аристотелем называет категориями. Это понятия типа: бытия и небытия, качества и количества, тождества и различия, единого и многого, необходимого и случайного, причины и действия. Мышление имеет категориальную природу. Категории выступают как всеобщие, необходимые, универсальные инструменты всякого мышления. Мышление же по своей глубинной природе - активно-деятельное оперирование категориями. Согласно Канту, категории и составляют основополагающие, трансцендентальные формы сознания, вне которых мышление невозможно.

Основной недостаток трансцендентальной логики Канта заключается в том, что он, не сумев поставить и решить проблему генезиса категорий мышления, абсолютизировал их априорность, т.е. изначальную “встроенность” в структуру трансцендентального субъекта. Тем самым постулируется абсолютная неизменность категорий. Они даны субъекту раз и навсегда, навечно. С другой стороны, сам процесс категориального синтеза понимается в “Критике чистого разума” крайне упрощенно, без выявления реальной сложности системной взаимосвязи объективно-содержательного и операционального аспектов категорий. По сути дела в логике Канта познание понимается как простое, механическое наложение категории на пассивную материю чувственности и приращение отношений внутри его к схемам связи, априорно содержащимся в категориях. В действительности же познавательная деятельность имеет более сложный, системный характер.

Гегель рассматривает свое учение как продолжение логики Канта. «То, что мы здесь назвали объективной логикой, отчасти соответствовало бы тому, что у него составляет трансцендентальную логику»¹. Вместе с тем Гегель преодолевает главный недостаток философии Канта – некритическое отношение к всеобщим определениям мышления. Гегель за­мечает в этой связи, что кантовская «критика... не вхо­дит в рассмотрение содержания и определенного отно­шения друг к другу этих определений мысли, а рассматривает их вообще со стороны противоположности между субъективностью и объективностью»¹. В противоположность Канту Гегель делает основной акцент именно на содержательности форм мысли, рассматриваемых в логике. «Объективная логика есть поэтому подлинная критика их, критика, рассматривающая их не сообразно абстрактной форме априорности, противопоставляя ее апостериорному, а их самих в их особом содержании» ².

В «Науке логики» Гегеля учение о категориальной природе мышления конкретизируется в концепции взаимосвязи абстрактного содержания мышления и его содержательной формы. В этих понятиях описывается и концептуализируется сложная, многократно внутренне расчлененная и опосредованная структура субъектно-объектного взаимодействия. В познании человек, субъект связан с объектом не непосредственно, а через активное формирование обобщений и идеализаций, активно-деятельное введение в объект, опредмечивание в нем онтологических условий мысли в виде общих утверждений о бытии, его строении, онтологических допущений о формах связи предмета, содержательных наглядно-абстрактных конструкций. Эти объективированные формы интеллектуальной деятельности социальны по способу существования, они коренятся в общественно историческом опыте мышления, накапливаются, передаются от одного поколения к другому. По отношению к отдельному мыслящему индивиду они предстают как предданная, априорная система культуры.

В горизонте содержательной логики Гегеля категории, традиционно относящиеся как чисто онтологические, конституируются как философские понятия о всеобщих, универсальных, содержательных формах мышления. Это абстрагирование задает гомогенное логическое поле в котором содержание категорий развертывается системно, в единстве предметно-содержательного и субъективно-деятельного аспектов. Будучи сведены в систему категорий философской логики описывают в целом всю систему человеческой субъективности в ее взаимосвязи с объективным миром.

В истории философии накоплено множество различных классификаций форм и методов мышления, но наиболее фундаментальным до сих пор остается выделение рассудка и разума. Рассудок - это низшая, промежуточная по сравнению с разумом ступень мышления, ибо “наше знание начинает с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме”. (И. Кант). Рассудочное мышление правомерно в узкой сфере конечного опыта, ограниченного определенным кругом явлений бытия. Разум - это “бесконечное мышление” (Гегель), мышление, трансцендирующее к предельной целостности, к сознанию безусловного, абсолютного и бесконечного. Метод мышления, адекватный задачам разума - это, бесспорно, диалектика. Рассудочное мышление Гегель характеризует как метафизическое, имея в виду под метафизикой докантовскую философскую онтологию. Коренной признак рассудочно-метафизического мышления - отсутствие в его категориальном строе противоречия, в то время как для разумно-диалектического мышления противоречие является главной категорией и, соответственно, “диалектическая логика понимает противоречие как необходимость, принадлежащую самой природе мышления”

В “Науке логики” в качестве опосредствующего звена в связь содержания и формы мышления вводится системная связь развития. «Гегель впервые в истории наук о мышлении последовательно и развернуто представил активность мышления как развитие понятия, развертывание его содержания, его обогащение, конкретизацию»³. Понятие развивается через обнаружение абстрактности, относительности, следовательно, неистинности своих предшествующих определений. Атрибут истины принадлежит форме мысли только на момент логического движения, в котором актуализируется соответствующее данной форме мышления онтологическое допущение о строении предмета. Само это общее строение ориентирует активность субъекта на следующий ход мысли, снимающий знание, полученное в предшествующем познавательном действии. В развертывании категориальных структур “Науки логики” процессуальность истины жестко вписывается в общее строение бытия, диалектический ритм познания задается общим строением универсума. Предельно общим выражением этого ритма выступает триада: бытие - ничто - становление, своего рода логическая матрица всего последующего движения.

В логике Гегеля чистое бытие образует начало, потому что оно в одно и то же время есть и чистая мысль, и неопределенная простая непосредственность, а первое начало не может быть чем-нибудь опосредованным и определенным. В соответствии с имманетным движением мысли чистое бытие оборачивается отождествлением с чистым ничто. «Это чистое бытие есть чистая абстракция и, следовательно, абсолютно отрицательное, которое, взятое также непосредственно, есть ничто»¹. Задача сознания – утверждает Гегель - понять, что оба этих начала есть не что иное, как пустые абстракции, и одно из них столь же пусть, как и другое. Стремление находить в бытии или в них обоих устойчивое значение есть та самая необходимость, которая заставляет бытие и ничто двигаться дальше и сообщает им истинное, т. е. конкретное, значение. «Это движение есть логическое выведение и дальнейшее развитие понятия. Размышление, находящее для этих начала более глубокие определения, есть логическое мышление, порождающее такие определения, но не случайным, а необходимым образом. Каждое дальнейшее значение, которое они получают, должно поэтому рассматриваться лишь как более точное определение и более истинная дефиниция абсолютного»¹. По этой модели строятся и все остальные диалектические переходы и связи разумного мышления.

Главная содержательная форма диалектического мышления - категория противоречия. Специально ее Гегель рассматривает во второй части “Науки логики”: учении о сущности, оговариваясь, что противоречие “в себе” структурирует и логику бытия. В противоречии как онтологической конструкции абстрактного содержания мышления выделяются три момента: взаимополагание противоположных определений предмета мышления, их взаимоотрицание, и “тотальность взаимопротиворечащих определений”. В качестве содержательной формы мышления в узком смысле, т. е. операциональной стороны мышления, соответствующей предметной фиксации противоречия, является, очевидно, знаменитая гегелевская триада: развитие мысли по схеме: тезис - антитезис - синтез.

Диалектическое мышление есть имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни и ограниченны, т. е. содержат отрицание самих себя. «Диалектика есть, следовательно, движущая душа всякого научного развертывания мысли и представляет собой единственный принцип, который вносит в содержание науки имманентную связь и необходимость. По определению Гегеля диалектическое «является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в сфере действительности. Диалектическое есть также душа всякого истинно научного познания»¹

Диалектические открытия Гегеля облачены в мистико-теологическую форму. Идеалистически абсолютизируя принцип тождества бытия и мышления, Гегель гипостазирует формально-операциональный аспект познания, невольно восстанавливая фетишистскую посылку спекулятивной метафизики. Сами диалектические формы мышления представлены Гегелем как «рефлексивные свойства» самой действительности и никак не выделены внутри логики. Это обстоятельство, по сути, разрушает сам предмет содержательной логики, превращая ее в диалектический парафраз спекулятивно-идеалистической онтологии. Таким образом, логика Гегеля нуждается в рационализации и развитии. Развитие диалектической логики означает, прежде всего, дальнейшую разработку категорий мышления, обогащение их смыслового содержания, выдвижение новых категорий, позволяющих двигать научное познание вперед по пути дальнейшего раскрытия тайн развивающегося бытия.