Глава 6 Толстой в 1900-е годы. Уход. Смерть.

Более чем полвека посвятил Толстой писа­тельскому труду: лите­ратура, искусство были для него делом нужным и важным; он глубоко верил в преобразующую силу искусства, и судьбы искусства его волновали.

Толстой выступал не только творцом, но и борцом за народность и реализм в искусстве.

С отеческой заботой и вниманием относился Толстой к своему младшему современнику Чехову; он рано заметил его замечательный талант, следил за появлением его новых рассказов, любил читать их в семейном кругу, особенно рассказ «Душечка». Толстой находил, что у Чехова — «ма­стерство высшего порядка», и называл его «несравненным художником жизни». Для Чехова Толстой был олицетво­рением великих традиций русской литературы. «...Когда в литературе есть Толстой,— писал Чехов,— то легко и приятно быть литератором».

В 1895 году Чехов побывал у Толстого в Ясной Поляне, а в 1901 году писатели встречались в Крыму, в Гаспре. Знаменательной была встреча Толстого с Горьким — она произошла в самом начале XX века, в январе 1900 года в московском доме Толстого.Однажды в беседе с Чеховым Толстой хвалил произ­ведения Горького и выражал пожелание познакомиться с автором. Личное знакомство убедило Толстого в том, что Горький — «настоящий человек из народа», что было высокой похвалой.

Осенью 1900 года Горький посетил Ясную Поляну. К этому времени относится

фотография Толстого с Горьким, сделанная С. А. Толстой. Когда в 1901 году царское правительство заключило Горького в нижегородскую тюрьму, Толстой хлопотал об его освобождении и добился перевода под домашний арест. В ответ на заботы о нем Горький прислал Толстому бла­годарственное письмо. О встречах с Толстым в Москве, в Ясной Поляне, в Крыму Горький написал очерк «Лев Толстой» создав великолепный литературный портрет пи­сателя. В. И. Ленин высоко ценил воспоминания Горького; о Толстом, относил их к лучшим образцам мемуарной литературы.

Как и в годы молодости Толстого, по праздникам перед яснополянским домом

со­бирались крестьянские ребятишки, и Софья Андреевна с дочерьми раздавала им

гостинцы и книжки. Постоянен был интерес Толстого к жизни народа, к народным нуждам, к талантам, которыми богат народ. «Мы все учимся у народа»,— говорил Толстой, и ему всегда было в высшей степени присуще чувство ответственности и долга художника перед народом. Об этом свидетельствует одна из последних записей Толстого об искусстве: «Как только искусство перестает быть искусством всего народа и ста­новится искусством небольшого класса богатых людей, оно перестает быть делом нужным и важным и становится пустой забавою».

Прислушиваясь к тому, что совершается в глубинах народной жизни, Толстой ясно осознавал, что Россия на­кануне революции. И ему довелось быть не только очевидцем первой русской революции, но в своих произведениях, как в зеркале,— по образному определению В. И. Ленина,— отразить ее силу и ее слабость. Глубокий реализм в оценке исторических событий характерен для статей Толстого

16

900-х годов. Вопросам исторического развития России, осуждению деспотического

правления уделено немало места наряду с картинами бедствий народа и его угнетения в статьях «Единое на потребу», «Конец века», «Великий грех». Толстой возвышает свой голос против несправедливых империалистических войн. События разразившейся в 1905 году революции вызвали противоречивое отношение Толстого. Он осуждал то, что Люди «насилием хотят прекратить, обуздать насилие», и в то же время понимал благотворность революционных событий, несущих обновление народной жизни. Толстой определил свое место в революции — «адвоката стомилли­онного земледельческого народа».

В канун своего 80-летия Толстой выступил с протестом против смертных казней жестокими средствами самодержавие расправлялось с народом после поражения революции 1905—1907 годов. «Не могу молчать!» — так озаглавил писатель свою статью. Запрещенная в России, она печаталась иностранными газетами и издательствами и вызвала взволнованные отклики во всем мире.

Протестом против деспотизма, насилия, несправедливых войн, социального угнетения и религиозного обмана про­никнуты художественные произведения Толстого 900-х го­дов. В сердцах миллионов людей и сегодня рождает отклик горячий призыв писателя к миру, к тому, чтобы народы жили не по законам вражды, а по законам добрососедства и единения.

В то время как Толстой работал над главами о Николае I для «Хаджи Мурата»,

он задумал и написал еще один рассказ о николаевской эпохе — «После бала». 18 июня 1903 года он сделал набросок в Дневнике: «...Веселый бал в Казани, влюблен в Корейшу красавицу, дочь воинского начальника-поляка, танцую с ней; и кра­савец старик отец ласково берет ее и идет мазурку. И наутро после влюбленной бессонной ночи звуки барабана, и сквозь строй гонят татарина, и воинский начальник велит больше бить». Здесь точно записано содержание рассказа, перво начально названного «Дочь и отец». Отец Вареньки, в которую влюблен герой рассказа Иван Васильевич, «воинский начальник типа старого служаки николаевского времени». В сцене экзекуции обнаружи­вается не только внешнее, но и внутреннее сходство лю­безного на балу полковника с царем-жандармом.

Под впечатлением увиденного герой рассказа Иван Ва­сильевич приходит к мысли

о неучастии в зле, решает, что никогда не поступит на военную службу. Однако вопреки проповеди пассивного неучастия в царящем зле силой реалистического искусства Толстой побуждал к активной борьбе с самодержавием.

В произведениях 900-х годов Толстой сочувственно изоб­ражает революционеров:

в рассказе «За что?» — польского революционера Мигурского и его жену Альбину,

в неза­вершенной повести «Нет в мире виноватых» — рабочего Павла Кудряша. На склоне лет писатель был еще полон творческих замыслов, чувствовал в себе способность и силы напря­женно работать. Он не спешил публиковать написанное (повесть «Хаджи Мурат», драма «Живой труп», несколько рассказов были публикованы после его смерти), упорно работал над рукописями, добиваясь художественного со­вершенства своих творений.

Исследователь творчества Толстого академик Н. К. Гуд­зий, много лет изучавший рукописи писателя, пришел к выводу, что «черновые редакции и варианты произведений Толстого во многих отношениях представляют собой самостоятель-

17

ную ценность».

В последние годы жизни Толстого барская жизнь в Ясной Поляне все более становится ему в тягость. В ма­ленькой записной книжке, которую прячет от всех, «Днев­нике для одного себя», он записывает: «Вид этого царства господского так мучает меня, что подумываю о том, чтобы убежать, скрыться». Он мечтает о простой трудовой жизни в деревне, среди крестьян.

Заветное желание Толстого — сделать свои произведе­ния достоянием народа, чтобы миллионы людей не были лишены «может быть, нужного им для души». Однако это желание писателя вызывало сопротивление Софьи Андре­евны, считавшей его рукописи достоянием семьи. Тайно от Софьи Андреевны Толстой подписал 21 июля 1910 года «Завещание», к которому добавил разъяснение о том, чтобы после его смерти произведения его не составляли ничьей частной собственности. Обстановка в Ясной Поляне становилась тяжелой. Тол­стой чувствовал себя одиноким. Наступила ненастная хо­лодная осень 1910 года с ранними заморозками и снегом. Ночь с 9-го на 10 ноября (28 октября по старому стилю) Толстой провел беспокойно. В пятом часу он разбудил своего друга, домашнего врача Душана Петровича Мако-вицкого объявил ему, что принял окончательное решение уехать. Они стали спешно собираться в дорогу. Толстой направлялся на юг России, где предполагал поселиться у кого-либо из своих знакомых крестьян, В пу­ти он заболел воспалением легких и вынужден был сойти с поезда та станции Астапово Рязано-Уральской желез­ной дорога. В доме начальника станции Ивана Ивановича Озолина, предоставившего больному писателю приют, несмотря на запрещения и угрозы дорожного на­чальства. Толстой провел последние семь дней своей жизни.

Весть об уходе писателя из Ясной Поляны и его болезни на маленькой, затерянной среди бескрайних русских полей станции облетела весь мир. Ежедневно газеты печатали сообщения о состоянии здоровья Толстого. А больному становилось все хуже. 3 ноября (16 по новому стилю) Толстой дрожащей от слабости рукой сделал последнюю запись в своем Дневнике: «Ночь была тяжелая. Лежал в жару два дня... Вот и план мой. Fais ce qui doit... И все на благо и другим и, главное, мне...» ,«Делай, что должно, и пусть будет, что будет» — эту французскую поговорку он помнил с детства — ее любила повторять Татьяна Александровна, и он припомнил эти слова, когда жизнь оставалась накоротке...

7 (20) ноября в 6 часов 5 минут утра Л. Н. Толстой скончался. Из Астапова специальным поездом гроб с телом Тол­стого был доставлен на станцию Козлова Засека, близ Ясной Поляны. Здесь уже собралась многотысячная толпа. Рабочие, крестьяне, интеллигенция, учащаяся молодежь — все шли отдать последний долг великому писателю русской земли. До Ясной Поляны гроб несли на руках. Во главе траурной процессии шли яснополянские крестьяне. Они несли полотнище с надписью: «Лев Николаевич! Память о твоем добре не умрет среди нас, осиротевших крестьян Ясной Поляны». Царское правительство, боявшееся, что похороны Тол­стого превратятся во всенародную демонстрацию против самодержавия, выслало в Ясную Поляну жандармов и стражников «для охраны порядка». Похороны Толстого состоялись 9 (22) ноября в лесу Старый Заказ, на месте, Которое он заранее указал,— на месте «зеленой палочки»

18

Смерть Толстого вызвала волну антиправительственных демонстраций: бастовали рабочие заводов; в Петербурге, у Казанского собора, произошла студенческая демонстрация; волнения и беспорядки происходили в Москве и в других городах. В дни похорон Толстого в газете «Социал-демократ» (она издавалась в Женеве) была напечатана статья В.И.Ленина «Л.Н.Толстой». В ней Ленин дал глубокую оценку мирового значения творчества Толстого как целой эпохи в развитии русской и мировой культуры.