8.3 Региональные политические режимы и политическая ситуация в республиках15

Отдельное рассмотрение политической ситуации в республиках оправданно, по­скольку республики на протяжении 1990-х гг. развивались по собственным траек­ториям, стремясь при этом реализовать свой особый статус в составе федерации. В то же время политическая ситуация в республиках и сложившиеся там полити­ческие режимы довольно сильно отличаются друг от друга.

В первом приближении стабильность политической ситуации и высокий уровень консолидации элит следует связывать с теми республиками, в которых на протяжении многих лет у власти находятся одни и те же руководители.

Наиболее стабильным является политический режим в Татарстане. Об этом наглядно свидетельствует тот факт, что президент республики М. Шаймиев зани­мает свой нынешний пост с 1991 г. Он трижды уверенно выигрывал выборы, а в 2005 г. был назначен на фактический четвертый срок президентом России.

Относительно стабильной республикой можно признать Кабардино-Балка­рию. Здесь В. Коков впервые избрался президентом в начале 1992 г. и, подобно М. Шаймиеву, далее одержал три уверенных победы на выборах. Однако в 2005 г. он ушел в отставку по состоянию здоровья. Новым президентом республики по ре­шению В. Путина стал депутат Госдумы А. Каноков, крупный бизнесмен с актива­ми в Москве и Кабардино-Балкарии.

Важно отметить, что как М. Шаймиев, так и В. Коков являлись партийными руководителями своих республик в советское время, т.е. стаж руководства респуб­ликами у них начинается до 1991 г.

Достаточно устойчивые, персонифицированные режимы сформировались еще в некоторых республиках. Одним из важных примеров служит Башкирия, где президент М. Рахимов впервые выиграл выборы в декабре 1993 г., а в декабре 2003 г. был избран на третий срок (до 1993 г. М. Рахимов являлся руководителем респуб­лики в должности председателя Верховного Совета). Высокий по российским мер­кам уровень стабильности отличает Бурятию: президент Л. Потапов тоже относит­ся к числу бывших партийных руководителей. В 1991 г. Л. Потапов возглавил Вер-

¹³ Целью этого и следующего параграфом не является точный анализ текущей поли­тической ситуации п тех или иных субъектах федерации. Информация приводится в основ­ном по состоянию на 2005 г. Главная задача — дать предстамение о наиболее характерной динамике политических процессов в регионах (с точки зрения стабильности правящих ре­жимов и трансформации правящих групп) и о наиболее распространенных факторах диф­ференциации и консолидации элит. Дополнительная задача — познакомить читателями с образцами выводов, сделанных на основе регионального политического анализа.

ховный Совет Бурятии, в 1994 г. был избран президентом республики, переизби­рался на новые сроки в 1998 и 2002 гг. К числу политически стабильных республик по этому критерию можно отнести Туву, где власть на протяжении многих лет пер­сонифицирует Ш. Ооржак (впервые избран президентом в 1992 г.).

Относительная политическая стабильность характерна для республик, где к власти в 1993 г. пришли новые фигуры, сумевшие консолидировать основную часть элит. В 1993 г. президентские выборы в Калмыкии выиграл молодой предпринима­тель К. Илюмжинов, который после этого сумел переизбраться еще на два срока, а в 2005 г. был назначен на пост главы республики президентом России. В том же 1993 г. в Чувашии президентом стал бывший министр юстиции федерального пра­вительства Н. Федоров, вновь избранный на эту должность в 1997 и 2001 гг. и затем назначенный на новый срок президентом России в 2005 г.

Устойчивость характерна для расстановки политических сил в Дагестане, хотя она сочетается с напряженностью в связи с этнополитическими проблемами. Для Дагестана характерны лидеры, которые остаются у власти на протяжении многих лет. Здесь власть персонифицировал М. Магомедов, который возглавил президиум Верховного совета республики еще в 1987 г. В 1994 г. М. Магомедов в соответствии с новой конституцией стал председателем Госсовета. В 2006 г. прези­дентом Дагестана был назначен спикер парламента, бывший первый секретарь об­кома КПСС М. Алиев.

Среднестабильными можно считать политические режимы в Карелии, Се­верной Осетии, Удмуртии и Хакасии.

• В Карелии в 1998 г. произошла смена власти. До этого времени главой республики являлся В. Степанов, который в 1989 г. возглавил президиум Верховного Совета республики, в 1990 г. стал председателем Верховного Совета, а в 1994 г. вы­играл выборы председателя правительства. Но в 1998 г. В. Степанов проиграл вы­боры, и республику возглавил бывший мэр Петрозаводска С. Катанандов. Ему уда­лось переизбраться на второй срок в 2002 г., а в 2006 г. он был назначен на новый срок президентом России.

• В том же 1998 г. сменилась власть и в Северной Осетии. Ранее президен­том республики был А. Галазов, опытный представитель местной партийно-совет­ской номенклатуры (председатель Верховного Совета с 1985 г., одновременно — первый секретарь обкома в 1990—1991 гг., президент с 1994 г.). Но в 1998 г. А. Гала­зов потерпел сокрушительное поражение от еще более опытного и титулованного представителя осетинской элиты — А. Дзасохова (который был секретарем и членом политбюро ЦК КПСС). В 2002 г. А. Дзасохов был избран на второй срок, а в 2005 г. ушел в отставку. Новым главой республики был назначен спикер республикан­ского парламента Т. Мамсуров, "преемник" А. Дзасохова.

• Удмуртия избрала своего президента только в 2000 г. До этого времени в республике шла сложная политическая борьба с характерным противостоянием между ветвями власти. В 1990—1995 гг. парламент республики возглавлял представитель удмуртской аграрной элиты В. Тубылов. В 1995 г. ему на смену пришел гла­ва правительства республики А. Волков, избранный новым руководителем респуб­ликанского парламента. В 2000 г. А. Волков выиграл первые президентские выборы в республике, а в 2004 г. был переизбран на второй срок.

• Хакасия до 1996 г. оставалась парламентской республикой, в которой пер­вым лицом являлся председатель Верховного Совета В. Штыгашев. В 1996 г. пред­седателем правительства республики был избран совершенно новый человек — выходец из армейских кругов А. Лебедь, который затем успешно переизбрался на второй и третий сроки в 2000 и 2004 гг. соответственно. При этом наиболее круп­ный представитель местной партийно-советской элиты В. Штыгашев остается гла­вой республиканского парламента.

В то же время некоторые достаточно устойчивые политические режимы в республиках прекратили свое существование в начале XXI в. Следует учитывать, что даже самые стабильные режимы в республиках имеют свой жизненный цикл. С одной стороны, это было связано с формальными ограничителями (возможность занимать свой пост только два срока подряд, что фактически превратилось в право на три и даже четыре срока, однако и это является ограничителем). С другой сто­роны, как показывает практика, многолетние режимы часто принимают застойный характер и вызывают недовольство населения в случае отсутствия изменений к лучшему. Это приводит к поражениям республиканских лидеров на выборах или к решению федерального центра о смене власти в процессе назначения.

Например, в Якутии на протяжении 10 лет у власти находился М. Николаев. В 2001 г. он не смог принять участия в очередных президентских выборах, и к власти пришел глава компании АЛРОСА В. Штыров, формально позиционировавшийся в роли преемника М. Николаева.

Но если в Якутии можно говорить об определенной преемственности во власти, то в республиках Коми, Ингушетии и Адыгее произошла крупная пере­группировка сил. В 2001 г. проиграл выборы глава Республики Коми Ю. Спиридо­нов, принадлежавший к группе бывших партийных руководителей регионов, остав­шихся у власти в постсоветский период (председатель Верховного Совета с 1990 г., выборный глава республики с 1994 г.). На смену Ю. Спиридонову пришел спикер республиканского парламента, бывший профсоюзный деятель В. Торлопов. В 2002 г. расстался с властью в Ингушетии Р. Аушев, который руководил республикой прак­тически с момента ее основания и подал в отставку под давлением обстоятельств. Новым президентом Ингушетии в результате выборов стал генерал ФСБ М. Зязи-ков (в 2005 г. он был назначен на новый срок президентом России). В 2002 г. про­изошла кардинальная смена власти в Адыгее. Ранее республикой управлял один из самых опытных региональных лидеров А. Джаримов (первый секретарь с 1987 г., председатель областного, затем — Верховного Совета с 1990 г., президент с 1992 г.). Однако на выборах в 2002 г. А. Джаримов потерпел сокрушительное поражение, и новым президентом республики стал крупный российский золотопромышленник адыгейского происхождения X. Совмен (его основные активы были расположены в Красноярском крае).

Напротив, в Мордовии после нескольких лет крайней нестабильности нача­лось формирование весьма устойчивого режима. В 1991 — 1993 гг. в республике шла острая борьба между консервативным Верховным Советом во главе с Н. Бирюко­вым и всенародно избранным президентом республики В. Гуслянниковым, пред­ставлявшим демократические силы. Эта борьба закончилась поражением В. Гуслян-никова, но стабильный режим в республике сразу после этого не появился. Реально ситуация становится управляемой после 1995 г., когда республику возглавил выходец из номенклатуры Н. Меркушкин (сначала его избирает Конституционное собра­ние, потом он дважды выигрывает выборы главы республики, далее его назначает президент России).

Самая нестабильная политическая ситуация была характерна для Республи­ки Алтай, Карачаево-Черкесии и Марий Эл.

• Республика Алтай вплоть до 1997 г. оставалась парламентской республи­кой, главой которой был председатель парламента В. Чаптынов (после его смерти в 1997 г. руководителем республики некоторое время являлся В. Волков). Парла­ментские республики в российских условиях почти всегда были связаны с неустой­чивой ситуацией и слабо консолидированной элитой. Переход к всенародным вы­борам не способствовал политической стабилизации. Сначала в 1997 г. выборы выиграл представитель "демократической" элиты С. Зубакин, при котором конф­ликты в регионе только усилились. Затем, в 2002 г. к власти в республике пришел известный российский политик М. Лапшин, уроженец Алтайского края, на том этапе возглавлявший АПР. При М. Лапшине политическая ситуация осталась не­стабильной, были попытки депутатов местного парламента выразить ему вотум не­доверия. В конце 2005 г. президент России принял решение назначить на пост гла­вы Республики Алтай главного федерального инспектора А. Бердникова, который ранее работал министром внутренних дел в этой республике.

• Многонациональная Карачаево-Черкесия на протяжении многих лет на­ходилась в совершенно особом положении. Главой республики являлся опытный представитель партийно-советской номенклатуры В. Хубиев, который еще в 1979 г. возглавил исполком областного совета. Уникальность ситуации заключалась в том, что в республике, опасаясь межнациональных конфликтов, до последнего не прово­дили выборы главы. В. Хубиев назначался на свой пост президентом России в 1992 и 1995 гг. (а в промежутке — в 1993—1995 гг. являлся председателем республикан­ского правительства). Его отставка произошла в 1999 г., незадолго до первых выбо­ров главы республики, на которых победу одержал генерал В. Семенов. При В. Се­менове стабилизация не случилась, и в 2003 г. он проиграл выборы представителю местной финансовой элиты М. Батдыеву, возглавлявшему Национальный банк, а при В. Хубиеве работавшему в республиканском правительстве.

• Сложная политическая ситуация характерна и для Марий Эл. Первый президент республики В. Зотин потерпел в 1996 г. сокрушительное поражение, да­же не пройдя во второй тур. После него президентом стал глава администрации одного из районов В. Кислицын. Однако и он потерпел на следующих выборах по­ражение: новым президентом в 2000 г. был избран Л. Маркелов, бывший адвокат и член ЛДПР, на момент избрания работавший заместителем генерального директо­ра компании "Росгосстрах". В 2004 г. Л. Маркелов выиграл очередные выборы.

Крайне нестабильной на протяжении многих лет является ситуация в Чечне. В 1991 г. к власти в этой республике пришел сепаратистский режим генерала Д. Дуда­ева (первый президент Чечни погиб в 1996 г.). В 1995 г. на контролируемой центром территории были проведены безальтернативные выборы, которые выиграл Д. Зав-гаев, представитель прежней партийно-советской номенклатуры (председатель Вер­ховного Совета Чечено-Ингушетии в 1990—1991 гг.). Однако режим Д. Завгаева ока­зался неустойчивым и в 1997 г. прекратил существование, а сам Д. Завгаев получил назначение на дипломатический пост. В январе 1997 г. в Чечне прошли альтерна­тивные выборы, победу на которых одержал А. Масхадов. Однако новые власти республики вступили в конфликт с центром и перешли на сепаратистские пози­ции. В результате центр назначил в 2000 г. главу временной администрации А. Кадырова, бывшего муфтия Чечни, ранее участвовавшего в сепаратистском дви­жении. В 2003 г. при поддержке центра А. Кадыров выиграл выборы президента Чечни, но уже в мае 2004 г. погиб в результате теракта. Затем в 2004 г. в Чечне про­шли новые президентские выборы, которые выиграл бывший министр внутренних дел республики А. Алханов (уже при его правлении погиб лидер второго сепарати­стского режима А. Масхадов).

В целом для республик оказался наиболее характерным феномен устойчивой персонифицированной власти, который во многом соответствует особенностям ме­стной политической культуры, имеющей заметные патриархальные черты (прежде всего — в республиках с высокой долей титульного населения). В большинстве рес­публик в 1990-е гг. сложились стабильные или хотя бы среднестабильные политиче­ские режимы. Многие эксперты склонны рассматривать часть этих режимов в каче­стве авторитарных. По крайней мере, многие режимы в республиках имеют моно­центрический и доминантный характер (в таком качестве нередко рассматриваются режимы в Татарстане, Башкирии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии и др.). Ха­рактерной особенностью политического процесса в республиках стали безальтер­нативные выборы (выборы президента Татарстана в 1991 и 1996 гг., выборы прези­дента Калмыкии в 1995 г. и президента Кабардино-Балкарии в 1997 гг.).

Дифференциация элиты по критериям принадлежности к различным орга­нам власти была типична для республик, которые дольше других сохраняли парла­ментскую модель. Конфликты между председателем Верховного Совета и предсе­дателем Совета министров характеризовали политическую ситуацию первой поло-

вины 1990-х гг. в Башкирии (группы М. Рахимова и М. Миргазямова), Бурятии (группы Л. Потапова и В. Саганова), Карелии (группы В. Степанова и С. Блинни­кова), Республике Коми (группы Ю. Спиридонова и В. Худяева), Северной Осетии (группы А. Галазова и С. Хетагурова), Удмуртии (группы А. Волкова, В. Тубылова, П. Вершинина, Н. Ганзы и др.) и др.

Даже президентские республики на первом этапе не избежали конфликтов между группами президента и премьер-министра. Например, в Татарстане имел место конфликт М. Шаймиева с главой правительства М. Сабировым, а в Баш­кирии — М. Рахимова с премьером А. Копсовым. Показательно, что многие гла­вы правительств пытались составить конкуренцию председателям верховных сове­тов на президентских выборах, но во всех случаях безуспешно.

Очень характерным для республик является формирование клиентел, и борь­ба между ними становится определяющим фактором политической ситуации. Чаще всего лидерами клиентел становились руководители органов власти — президенты республик, спикеры парламентов, премьер-министры^|6. Фигуры с таким статусом, как правило, и участвовали в региональных выборах. Нередко уже отставные статус­ные фигуры, сохраняя остатки своей клиентелы, пытались участвовать в выборах и получали сравнительно высокие проценты голосов. Так, в Республике Алтай быв­ший глава правительства В. Петров дважды участвовал в выборах главы республики.

Дифференциация элиты под воздействием партийного фактора оказалась в республиках в целом малозначимой. Можно отметить формирование достаточно сильных групп левой оппозиции в некоторых регионах. Наиболее ярким примером является Чувашия, где лидер коммунистов В. Шурчанов дважды становился глав­ным соперником Н. Федорова на президентских выборах, получая высокий про­цент голосов¹⁷. Представители КПРФ пытались сформировать значимые контр­элитные группы в некоторых других республиках, но менее успешно.

Большое влияние на расстановку сил в республиках оказывают этнические факторы. Можно выделить следующие сценарии действия этих факторов.

• Конкуренция групп влияния с русскими лидерами или представителями титульного населения во главе^|Н. Такая ситуация наиболее характерна для респуб­лик с небольшой долей титульного населения. В Бурятии президентские выборы в 1994 г. выиграл Л. Потапов, представитель русской общины (правда, владеющий

¹⁶ Ситуация и Чувашии интересна тем, что там крупную группу влияния формировал ректор университета Л. Кураков, занявший второе место на выборах 1993 г. Впоследствии, однако, он перешел на позиции лидера автономной субгруппы в составе правящей группы.

¹⁷ Особо стоит отметить, что бывший глава Карелии В. Степанов являлся членом КПРФ. Однако он был вполне лоялен к центру.

'* Хотя не следует считать, что группы влияния обязательно имеют моноэтнический характер. Как правило, лидер группы, опираясь на представителей своей этнической груп­пы, привлекает лояльных представителей других этнических групп, формируя полиэтниче­скую коалицию.

бурятским языком). Его главными соперниками в 1998 и 2002 гг. были статусные представители бурятской общины (бывший премьер-министр В. Саганов и депутат Госдумы Б. Семенов соответственно), которые проигрывали, поскольку доля рус­ского населения в регионе существенно превосходит долю бурят. В Республике Ал­тай, где доля алтайского населения тоже невелика, отмечались попытки консоли­дации алтайской элиты: в 1997 г. ее представлял Ю. Антарадонов, который, однако, занял второе место. Карел В. Степанов проиграл русскому С. Катанандову в 1998 г. Напротив, коми В. Торлопов обошел русского Ю. Спиридонова в 2001 г. Конкурен­ция русских и титульных групп также отмечается в Марий Эл (первый президент республики В. Зотин был марийцем, второй и третий — В. Кислицын и Л. Марке-лов — русские).

Совершенно особая ситуация возникла в 2003 г. в Башкирии на выборах пре­зидента республики. М. Рахимову, возглавляющему один из самых устойчивых ре­гиональных режимов, противостояли два бизнесмена федерального уровня — пред­ставитель русской общины С. Веремеенко (выходец из Межпромбанка) и предста­витель татарской общины Р. Сафин (выходец из ЛУКОЙЛа).

• Конкуренция титульных групп в полиэтнических республиках. Например, в Карачаево-Черкесии на выборах 1999 г. друг другу противостояли лидер карачаев­ской элиты, генерал В. Семенов и лидер черкесской элиты, крупный бизнесмен С. Дерев. В Дагестане ситуация урегулирована за счет распределения ведущих госу­дарственных постов между лидерами различных этнически окрашенных групп влияния. То же самое сделали в Кабардино-Балкарии и, сделав выводы из прежне­го противостояния, в Карачаево-Черкесии.

• Конкуренция субэтнических групп и землячеств титульного этноса. Наи­более характерный пример — борьба представителей двух субэтнических групп мордвы — эрзи и мокши (Н. Бирюков и Н. Меркушкин являются представителями мокши). Характерным явлением стало формирование групп влияния на основе территориально-родственных групп титульного этноса — землячеств, кланов.

Факторы географической структуры в большинстве республик не являются столь значимыми: республики обычно отличаются небольшим размером терри­тории и населением. Кроме того, далеко не везде проводились всенародные выбо­ры мэров, которые в иных регионах часто влекли за собой острые конфликты по линии "губернатор — мэр".

Наличие автономных центров со своими сильными локальными группами можно отметить в крупных республиках — Татарстане, Башкирии, Дагестане, Рес­публике Коми, Якутии. Острого противостояния между республиканскими и го­родскими группами не отмечено практически нигде (за одним, но важным исклю­чением Ижевска в Удмуртии и особой ситуацией в Карачаево-Черкесии¹⁹). Скорее

¹⁹ Конфликт властей Удмуртии и мэрии Ижевска во главе с А. Салтыковым был на этапе 1997 г. одним из самых острых в России. Этот конфликт привлек самое пристальное

можно говорить о наличии "муниципальных автономий". Примерами таковых служат мэрия Казани во главе с К. Исхаковым (в 2005 г. К. Исхаков был назначен представителем президента в Дальневосточном федеральном округе), мэрия Стер-литамака (Башкирия) во главе с С. Ахметовым, мэрии Махачкалы (С. Амиров) и Хасавюрта (С. Умаханов) в Дагестане. Обособленным образованием со своей ло­кальной правящей группой является Воркута в Республике Коми.

Экономическое развитие многих республик характеризовалось закрытостью от внешнего воздействия, когда определяющими являлись внутренние отношения. Кроме того, большинство республик относится к числу бедных субъектов федера­ции. В условиях моноцентрических режимов, как правило, не формировались обо­собленные "экономические" группы влияния. Скорее можно говорить об авто­номных субгруппах, лояльных доминирующей группе (характерные ситуации в Баш­кирии, Татарстане и др.). В то же время довольно часто лидеры "экономических" групп пытались конкурировать с правящими группами на выборах. Первым проры­вом "экономической" группы к власти стала победа бизнесмена К. Илюмжинова в Калмыкии. Интересно, что на выборах 2002 г. его главным конкурентом стал бан­кир Б. Шонджиев²⁰. В 2002 г. в Адыгее роль правящей получила группа крупного бизнесмена российского масштаба X. Совмена, занимавшегося добычей золота в Красноярском крае. Интерес также представляют группы С. Дерева в Карачаево-Черкесии и Ф. Тумусова в Якутии, лидеры которых заняли вторые места на выборах соответственно 1999 и 2001 гг. Отмечаются попытки чеченских бизнесменов, прожи­вающих в Москве, создать свои группы влияния в республике и претендовать на власть (в выборах 2003 г. собирались участвовать М. Сайдуллаев и X. Джабраилов). Вообще характерна ситуация, когда выходец из республики, став крупным биз­несменом (или чиновником) в Москве, стремится создать в родном регионе группу влияния с целью контролировать власть.

Экспансия федеральных ФПГ отмечается далеко не во всех республиках. До­вольно часто федеральные ФПГ не формировали собственные группы влияния в регионах, а создавали особые отношения с уже существующими местными группа­ми, т.е. использовали технологию инфильтрации (инклюзии) в сложившуюся сис­тему отношений. Например, отмечаются тесные отношения главы правительства Хакасии А. Лебедя и "Русского алюминия", который владеет бюджетообразующим предприятием республики — Саяногорским алюминиевым заводом. Глава Карелии С. Катанандов некоторое время входил в совет директоров Тюменской нефтяной компании. Сближению республиканских властей и столичных бизнес-групп способ-

внимание федерального центра, и в его разрешении принял участие сам президент Б. Ель­цин. Позднее конфликт между гланой республики и мэром возник и Карачаево-Черкесии, где он имел также партийно-идеологическую окраску: мэром Черкесска стал лидер местных коммунистов М. Якуш.

²⁰ Третье место на выборах в Калмыкии занял представитель финансовой группы "НИКОЙЛ" (аффилирована с ЛУКОЙЛом) Н. Очиров.

ствовал особый налоговый режим, существовавший в ряде республик. Например, ЮКОС на протяжении ряда лет использовал в качестве внутренней офшорной зоны Мордовию, а в Калмыкии были зарегистрированы учредители МДМ-банка. В це­лом федеральные ФПГ оказывают наибольшее влияние на политическое развитие Республики Коми, которая отличается диверсифицированной сырьевой экономикой (нефть, газ, уголь, лес, бокситы и др.). Здесь представлены ЛУКОЙЛ, СУ АЛ, "Северсталь" и др.

Попытки федеральных ФПГ сформировать свои группы влияния в респуб­ликах встречаются реже. Одной из них можно считать ситуацию с Межпромбанком в Башкирии. Ранее этот банк (имеющий в том числе уфимские корни) пользовался хорошими отношениями с правящей группой, но в 2003 г. перешел в оппозицию. Результатом стало выдвижение одного из руководителей этого банка С. Веремеен-ко на пост президента Башкирии с одновременной попыткой создать оппозицион­ную группу влияния²¹. Однако после поражения С. Веремеенко на выборах влия­ние данной группы в Башкирии резко снизилось.