Философия ВСЯ / benua_protiv_liberalizma_

фактора и тем самым пытается обойти или сознательно за­ молчать законы реальности). Карл Маркс — один из клас­ сических представителей этого второго течения. Первая тенденция ярче всего выражена у Платона, Мора, Кампа­ неллы,­ Фихте (который в 1800 году, развивая идеи Фрид­ риха Листа, выступал за экономику автаркийного социали­ стического государства), Шлейермахера, Лоренца фон Шталя, Иохана Родбертуса, Альберта Шефле, Фердинанда Лассаля, Карла Марло, Адольфа Хельда, Генри де Мана, Сореля, Прудона и т. д.

Учет национального фактора имеет для социалистиче­ ского учения очень важные последствия. В первую очередь, это влечет за собой отказ от абсолютизации классовой борьбы и, соответственно, новое определение «народа», понимаемого отныне не как социоэкономический конгло­ мерат, объединяющий в себе часть граждан, но как всю со­ вокупность людей прошлого, настоящего и будущего, каж­ дый из которых принадлежит данной конкретной общине.

Марксистский социализм основывается на классовой борьбе (отождествленной с двигателем исторического про­ гресса), на доктрине ненависти, результатом которой долж­ ны стать, с одной стороны, разрушение коллективной иден­ тичности и стирание национальных границ, а с другой — создание в рамках каждой нации условий для перманентной гражданской войны. В национальном социализме также речь идет о классовых противоречиях, но рабочий класс тем не менее сохраняет здесь определенное единство интересов с другими классами. Национальный социализм не отрица­ ет классовой борьбы, он лишь отказывается от возведения ее в абсолют. «Этот социализм, — пишет Эдмон Ласкин, — утверждает, что вопреки всем внутренним противоречиям и проблемам все классы нации солидарны в общей борьбе за ее интересы, и эти противоречия не выходят за рамки са­ мой этой нации».

321

Вернер Зомбарт определял «немецкий социализм» как «социализм релятивистский, адаптированный в интересах всей нации, волевой, светский, языческий, — одним словом, такой, что его можно назвать „национальным социализ­ мом“». И далее: «под общим термином „национальный со­ циализм“ следует понимать такой социализм, который стро­ ится в рамках национального единства, который отталкива­ ется от идеи, что социализм и национализм могут и должны прекрасно сочетаться между собой. На самом деле, не су­ ществует никаких универсально приемлемых режимов. Каждый тип режима должен соответствовать тому или ино­ му конкретному народу».

Таким образом, социализм определяется как сфера обя­ зательств индивидуума в отношении той общины, той на­ ции, к которой он принадлежит. (Шпенглер говорил: «Ста­ рый прусский дух и социалистическая ментальность — это одно и то же».) Социалистическим является всякое обще­ ство, где индивидуум находится на службе общины, народа,

ане наоборот. Защита же народа и защита нации — это одно

ито же. Социальный вопрос и национальный вопрос — это один и тот же вопрос, рассмотренный под разными углами зрения. Обездоленные подлежат защите не только тогда, когда они принадлежат к самым неимущим экономическим слоям общества, но и тогда, когда они представляют собой угнетенный народ. Таким образом, с капитализмом надо вести отчаянную борьбу не потому лишь, что он «эксплуа­ тирует» трудящихся, но и потому, что он по своей природе является интернациональным и космополитическим.

Социализм и героизм

Так как построение социализма зависит от энергии и тем­ перамента каждого народа, никакой исторической неизбеж­ ности в этом вопросе просто не существует. История отнюдь

322

не сводится к борьбе классов. У нее нет ни заданной цели, ни конца. Мессианизм Маркса следует полностью отбро­ сить. Разоблачая иллюзии прогресса, Сорель в то же время опровергал идею о «фатальности рабочего движения».

Интернациональные социалисты ставят чаще всего во главу угла экономику. Артуро Лабриола утверждает, что «социализм есть факт чисто экономической природы». Даже для Маркса подобное утверждение было бы спорным. Фон Шеель видел в социализме «политическую экономию класса трудящихся». Сен-Симон хотел «заменить в пределе управление людьми на администрирование предметов», т. е. полностью подменить политику экономикой. Каутский понимал социализм как «демократическую организацию экономической жизни» и т. д. Национальный же социа­ лизм, со своей стороны, напротив, утверждает в качестве точки отсчета идею того, что чисто экономические пара­ метры являются в общественной жизни не столько осново­ полагающими, сколько одними из важнейших.

Отсюда проистекает идея о примате не экономики, но именно политики в качестве высшей инстанции постоян­ ного преобразования общества. Зомбарт утверждал, что «нация определяется не общим понятием „мы“, но высшей Идеей, политическим объединением во имя реализации высокой цели». Он считал, что исторической задачей на­ ционального социализма является «исход из пустыни эко­ номического века» и создание общинного «историкореалистичного» строя, позволяющего всему народу выйти на особый, «благодатный» уровень культуры.

Проклиная деперсонализацию и отрыв от корней, кото­ рые явились прямыми следствиями «экономического века», Зомбарт обрушивался также на «комфортизм», т. е. на фор­ му практического материализма, который «является извра­ щением человеческой морали в сторону ценности удоволь­ ствия и с необходимостью влечет за собой разложение всего социального тела». «„Комфортизм“, — поясняет он, — это

323

не просто внешняя форма существования, это особый под­ ход к оценке самой жизни. Этот феномен относится не к миру вещей, но к миру духа, именно поэтому ему подвер­ жены не только богатые, но и бедные».

В своей книге «Торгаши и герои» («Haendler und Hel­ den») Зомбарт противопоставляет «торгашескую менталь­ ность» «ментальности героической». «Торгашеская мен­ тальность» неразрывно связана с понятием «интереса», «вы­ годы»: она основывается на принципах «благополучия»

иприбыли. «Героическая ментальность» связана с «идеей»: ее фундаментом является представление о жизни как зада­ нии, которое необходимо исполнить, императиве служения

исамоотверженности. «Сущность „торгашеского“ в том, что­ бы требовать и стяжать, сущность „героического“ в том, чтобы жертвовать». Иными словами, «торгашеская мен­ тальность» ставит перед жизнью следующий вопрос: «Что ты, жизнь, можешь мне дать?» Ее идеал — наибольшее коли­ чество материального благосостояния для максимального числа индивидуумов. «Ее добродетелями являются те, ко­ торые гарантируют коммерсантам мирное сосуществование. Это чисто отрицательные ценности, так как они требуют, чтобы мы не делали того, что сама наша природа заставляет нас делать. Добродетели торгашей — это умеренность, сдер­ жанность, приспособленчество, лояльность, смиренность, терпение и т. д.». Героическая ментальность во всем прямо противоположна торгашеской. Ее ценности, напротив, по­ ложительные, созидательные, «дающие»: самоотречен­ ность, верность, честность, чувство почитания, смелость, уважение, подчинение, доброта.

«Торгаш и герой — вот два полюса великого противосто­ яния, два экстремума ориентаций человечества», — заклю­ чает Зомбарт. Можно сказать при этом, что существует два типа социализма: социализм меркантильный, торгашеский

исоциализм героический. Во имя этого героического со­ циализма Зомбарт проклинает всякую «суггестивную кон­

324

куренцию» (рекламу) и возведение в абсолют принципа рентабельности. Он выступает также за плановую и иерар­ хизированную экономику, основанную на принципе удов­ летворения потребностей вопреки принципу наживы.

Уже Сорель в его критике «панургизма» предвосхищает анализ «комфортизма» Зомбарта. Постоянно сравнивая ре­ волюционера с наполеоновским солдатом, Сорель воспе­ вает героические ценности, которые он считает наиболее редкими и высокими. Миф «всеобщей стачки» в его систе­ ме является источником конкретного героизма. Выше всего он ставит «благородное»: «„благородство“ умерло в бур­ жуазии, она обречена на то, чтобы не иметь морали».

Внациональном социализме мы сталкиваемся также

сособой концепцией труда, понятого не как сущностная «эксплуатация», не как сфера недостойного и проклятого, но как способ самооблагораживания, как возможность пол­ нейшей реализации той привилегии, которой является само пребывание в мире (Dasein als Dienst). Для Сореля наилуч­ ший работник — это одновременно и наилучший револю­ ционер: только хороший труженик способен быть истинным борцом. Вкус к прекрасно выполненной работе не противо­ речит социалистическим требованиям, но, напротив, полно­ стью им соответствует. «Чтобы обеспечить победу в гряду­ щей битве, — пишет Сорель, — необходимо научить моло­ дежь любить свою работу, научить ее оценивать все то, что она делает, как произведение искусства, всегда требующее максимального совершенства».

Национальный социализм стремится не пролетаризи­ ровать нацию, но депролетаризировать труд. Генри де Ман уточняет, что это означает «снятие классовых противоречий между капиталистами и наемными рабочими путем наделе­ ния государства полномочиями фиксировать социальные условия производства по мере общественной потребности». Прудон, критикуя в марксизме «религию нищеты», выска­ зывал сходную идею: «человечество должно найти третий

325

путь, равно удаленный как от частнособственнического ка­ питализма, так и от коммунистического социализма».

Такой тип социализма хочет не освободить человека от всякого бремени существования, напротив, увеличить чис­ ло заданий для того, чтобы увеличить силы. «Постарайся исполнить свой долг, и ты сразу же поймешь, на что ты го­ ден», — писал Гете. Шопенгауэр утверждал: «Жизнь это не подарок, которым надо наслаждаться, это задание, это долг, который надо исполнить». И наконец, Ницше: «Что вооб­ ще значит счастье? Разве я мечтаю о счастье? Я мечтаю о моем деле».

Перспективы

Борьба между национальным социализмом и социализ­ мом интернационалистским является исторической кон­ стантой, которую мы обнаруживаем практически во всех рабочих движениях всех стран. Ярче всего она отразилась в идеологической полемике Маркса и Лассаля. Но и после них она продолжалась с той же силой и продолжается до сих пор. Если, с одной стороны, национальный социализм во многих аспектах вообще сливается с национализмом — по­ казательно, что Жан Жорес в качестве предшественников социализма упоминает Лютера, Канта, Фихте и Гегеля, т. е. тех людей, которых не без основания считают основопола­ гающими теоретиками современного национализма, — то социализм интернационалистский все дальше отдаляется от рабочего класса, сливаясь с чистым космополитизмом, «циммервальдизмом», сдвигаясь «вправо», конвергируя с буржуазным миром. Артур Мюллер ван ден Брук опреде­ лил этот феномен следующей максимой: «Там, где кончает­ ся марксизм, начинается социализм». И сегодня во Франции существует то же глубинное противоречие между космопо­ литическим «либерализмом» Миттерана и национальной

326

ориентацией социалистов линии Жана-Пьера Шевенмана, который утверждает, что «задачей социализма является ре­ ализация национальной независимости и историческое воз­ рождение Европы».

С течением времени крах и неснимаемая противоречи­ вость интернационалистского социализма становится все более очевидной. Повсюду сегодня сторонники социализма стараются максимально учитывать национальный фактор. Даже в рамках современного марксизма есть попытки ин­ тегрировать «национальную теорию» в рамки ортодоксаль­ ной догматики.

Полемика все же не закончена. Многие аспекты этого идеологического спора остаются все еще неопределенны­ ми. Но как бы то ни было, сегодня история ясно показывает, что если социализм как учение имеет какое-то будущее — а социальная база для этого все еще наличествует, посколь­ ку капиталистический мир не способен сам по себе снять глубиннейшие противоречия, заложенные в нем, не способен дать адекватного ответа на вызов «социальной несправедли­ вости», нищеты, эксплуатации и т. д., — то это будущее лежит в сфере национального социализма, предлагающего реали­ стичную и радикальную альтернативу «торгашеской логике» торжествующего, но исторически обреченного буржуа.

Закончим словами Вернера Зомбарта: «Всякий, кто от­ казывается от химеры единой мировой республики, не мо­ жет и не должен игнорировать императивы социальной эволюции, ограниченной пределами нации».

ДЕМОКРАТИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНАЯ И ДЕМОКРАТИЯ СОУЧАСТИЯ

Представительная демократия, по сути своей либераль­ ная и буржуазная, при которой уполномоченные через из­ брание лица воплощают народную волю в нормативноуправительные акты, сегодня является наиболее распро­ страненным политическим режимом в странах Запада. В результате демократию и представительство обычно уже рассматривают как синонимы. Между тем история политико-правовых идей показывает, что это совсем не так.

Главные теоретики представительного правления — Гоббс и Локк. Согласно как первому, так и второму, народ по взаимному соглашению делегирует правителям свой су­ веренитет. Причем у Гоббса такое делегирование вообще носит всеобщий характер. При этом ни о какой демокра­ тии речь не идет: напротив, в результате абсолютной вла­ стью наделяется монарх («Левиафан»). Для Локка такое делегирование условно: за отказ от суверенитета народ по­ лучает взамен гарантии своих фундаментальных прав и индивидуальных свобод. Однако народный суверенитет в период между выборами, находясь как бы в подвешен­ ном состоянии до тех пор, пока правители соблюдают условия договора, оказывается в не меньшей степени от­ чужденным.

328

Руссо, со своей стороны, видит в демократических тре­ бованиях противоположность любому представительному режиму. По его представлениям, никакого контракта между народом и правителями нет: их отношения проистекают исключительно из закона. Правитель — только орудие воли народа, уполномоченный осуществлять исполнительные функции. Он даже не облечен властью, проистекающей из всеобщего волеизъявления; скорее народ через него управ­ ляет сам. Аргументация Руссо очень проста: если существует представительство, то власть уже в руках представителей, а не народа; в этом случае он более не есть суверен. Народсуверен — «коллективное существо», представлять которое может только он сам. Отказывать ему в суверенитете озна­ чает то же самое, что отказывать в свободе, то есть обре­ кать на саморазрушение. Как только народ избрал своих представителей, «он раб, ничто» (Об общественном догово­ ре, III, 15). Сама же свобода, будучи неотменяемым пра­ вом, включает в себя всю полноту осуществления, без ко­ торой не может быть истинного политического граждан­ ства. Таким образом, народный суверенитет может быть только неделимым и неотчуждаемым. Всякое представи­ тельство есть его отвержение.

Если все же предположить, что демократия — это имен­ но режим, основанный на суверенитете народа, не прислу­ шаться к Руссо невозможно.

Что есть демократия? Форма правления, соответствую­ щая принципу идентичности управляемых и управляющих, то есть народной воли и закона. Сама по себе такая иден­ тичность есть отсылка к субстанциальному равенству граж­ дан, то есть к констатации их равного членства в одном и том же политическом сообществе. Сказать, что народ есть не по сущности своей, но по призванию суверен, будет озна­ чать, что вся публичная власть и законы происходят толь­ ко от него. Управленцы суть лишь исполнительные агенты, обязанные сообразовывать свои действия с целями, опре­

329

деляемыми общей волей. Их роль должна быть сведена к минимуму: представительный мандат, если не соответ­ ствует целям и проектам, выработанным общей волей, те­ ряет всякую силу.

Все это строго противоположно тому, что есть сегодня. В либеральных демократиях предпочтение отдается пря­ мому представительству, точнее, «представительству-во­ площению». Представитель, далеко не просто «уполномо­ ченный» выражать волю своих избирателей, одним фактом своего избрания сам воплощает эту волю. В результате из­ брание как таковое оказывается оправданием его действий уже не в соответствии с волей тех, кто его избрал, но со сво­ ей собственной — иными словами, он полагает дозволен­ ным распоряжаться собственным голосом по своему усмот­ рению.

Такая система с самого начала была причиной непре­ рывной критики парламентаризма, с новой силой возоб­ новленной сегодня в ходе дебатов о «дефиците демократии» и «кризисе представительства».

При представительной системе, когда избиратель путем голосования делегирует тому, кто его представляет, свою политическую волю, центр тяжести власти неколебимо со­ средотачивается не у народа, но внутри представительного корпуса и партийных перегруппировок. Политический класс в обстановке всесмешения быстро формирует олигархию профессионалов, защищающую свои собственные интересы. Сегодня же, когда наделенные полномочиями принимать решения часто получают их не через избрание, а через кооп­ тацию или назначение, к ней добавляется олигархия «экс­ пертов», высших функционеров и технократов.

Правовое государство, столь возвеличиваемое — вопре­ ки всем двусмысленностям самого термина — либеральны­ ми теоретиками, не становится тем, что способно по своему естеству исправить такое положение. Основанное на сово­ купности формально-юридических процедур и правил, оно

330