§ 8. Архитектоника рефлективной идеи Бога

TIEрассматривает интеллект в качествеидеисубстанции, теперь же его предстоит рассмотреть как идеюсубстанции. Таким образом, всё, что мы узнаём о субстанции в «Этике», оказываетсярефлективным определением интеллекта! Хотя бы словоintellectusвообще не упоминалось. Всюду, где что-либо говорится о Боге, Природе, субстанции или о совершеннейшем Сущем, настоящим предметом исследования у Спинозы являетсяинтеллект.

Столь же верным остается и обратное: все определения интеллекта оказываются рефлективными определениями Бога. Определения предмета и формы мышления взаимно рефлектируют друг в друга, – просто-таки классическая диалектическая ситуация. Комментаторы, как правило, фиксируют какую-нибудь одну из этих полярных сторон отношения понятий Бога и интеллекта. Так, Marx Wartofsky пишет, что метод Спинозы

«исходит из природы интеллекта, а не из природы субстанции… Спинозовское понимание природы субстанции само вытекает из размышления о том, каким должен быть для интеллекта адекватный объект познания, определенный известным образом (то есть как совершенный, бесконечный и т.п.). Короче говоря, методология Спинозы не строится на фундаменте предшествующей ей онтологии; напротив, онтология создается на основе методологии, а методология, в свою очередь, конструируется как определение способа, каким действует интеллект, согласно его природе»57.

Спинозовский Бог, заключает Wartofsky, есть модель интеллекта. Это так, однако, следовало бы к этому добавить, ровно в той же мере и интеллект естьидеальная модель Бога, – эту сторону дела Wartofsky начисто упускает из виду.

Противоположную позицию занял Errol Harris. По его мнению, Спиноза, работая надTIE, пришел к выводу, что дефиниция интеллекта зависит от дефиниции его объекта – Бога, субстанции – и что, следовательно, метод является вторичным по отношению к метафизике58. Поэтому, де, Спиноза прервал работу над трактатом и никогда больше не вернулся к нему.

Определение интеллекта действительно зависит от понимания его предмета и его ближайшей причины – в данном случае причиной существования и предметом интеллекта является одна и та же вещь, которая в TIEзовется «совершеннейшим Сущим». Наличие этой категории в самом сердцеTIE– в положении о том, чтó естьMethodus perfectissima, – подкрепляет мнение Harris’a, что логический метод зависит от метафизики (да и как иначе логика могла бы статьпредметной?).

Однако верно и обратное: метафизика Спинозы не в меньшей мере зависит от учения о методе. Логика “настраивает” человеческое мышление по камертону бесконечного интеллекта и готовит наш интеллект к работе, разъясняя ему условия и законы его действования. В частности, в TIEвыясняется метод формирования дефиниций, не владея которым, Спиноза не смог бы приступить к написанию «Этики». Метафизика и логика в философии Спинозы не связаны отношением субординации, это две стороны или, вернее сказать, два рефлективных модуса одной и той же идеи – идеи Бога.

Интеллект получает у Спинозы двоякое определение: в качестве идеи Бога он являет собой “объективную сущность” (essentia objectiva) Бога и, вместе с тем, некую “формальную сущность” (essentia formalis), отличную от Бога как такового.

«К примеру, Петр есть нечто реальное;истинная же идея Петра есть объективная сущность Петра, притом [она тоже есть] нечто реальное в себе и совершенно отличное от самого Петра. Поэтому, так как идея Петра есть нечто реальное, имеющее свою особую [формальную] сущность, она будет… объектом другой идеи, каковая идея будет иметь в себе объективно все то, что идея Петра имеет формально…» [TIE, 11]59.

Эта схоластическая терминология прекрасно позволяет передать двойственный характер логического знания. Интеллект подлежит рассмотрению [1]formaliter, то есть как особаяидея, отличающаяся от прочих идей, и [2]objective– в качестве идеи некоего объекта, существующего независимо от интеллекта. “Формальная” логика Спинозы излагается большей частью вTIE, “объективная” логика – в первой и начале второй части «Этики»60.

Рефлективная идея Бога формируется в «Этике» в том же самом порядке, в котором TIEраскрывает формальную сущность интеллекта. Вначале восемь дефиниций рисуют для читателя “историю” Бога (хотя в ней нет ничего “исторического” в обычном значении этого слова). В этой “истории” даны существенные признаки Бога: причина себя, абсолютная бесконечность, свобода и вечность, – плюс существенные признаки состояний Бога, модусов, некоторые из которых могут ограничивать друг друга (это «конечные в своем роде» вещи), а некоторые не могут (к примеру, тело не ограничивается мыслью, а мысль – телом, поясняет Спиноза).

К начальным дефинициям Спиноза относится как к вспомогательным инструментам мышления. В них нет даже указания на то, существует ли в действительности определяемая вещь, а говорится, что данная вещь просто мыслитсяавтором так-то и так-то. Не случайно почти все дефиниции в «Этике» содержат выражение “я разумею” (intelligo): «Per [causam sui, substantiam, etc.] intelligо…»

В общем, мысленную “историю” Бога, начертанную в первых дефинициях, следует воспринимать как изложение условийзадачи, а не ее готовое решение, по недоразумению помещенное автором уже в начале учебника. Впрочем, правильная постановка задачи, как правило, скрывает в себе ее решение, так что Гегель отчасти прав, утверждая, что всё учение Спинозы содержится уже в дефинициях «Этики».

Эти дефиниции представляют сущность Бога не в ее чистом виде, а в особой, заимствованной у рассудка (ratio) логической форме. В составе этой необычной формы абстрактное всеобщее в строгой пропорции смешивается с конкретным. Абсолютная бесконечность, вечность и прочие подобные признаки суть категории, которые схватывают нечтообщеевсем бесчисленным атрибутам, образующим сущность Бога, и при этом отвлекаются от существенныхразличиймежду атрибутами, – что делает их полноправными абстракциями. Вместе с тем все эти признаки характеризуют лишьодну-единственную и совершенно конкретнуювещь, Бога, и не могут относиться ни к какой иной вещи. В этом, предметно-логическом, смысле их определения представляются предельно конкретными.

В эту гибридную логическую форму “конкретной абстракции” Спиноза облекает все свои предварительные дефиниции. Далее происходит своеобразная дистилляция конкретной составляющей этих дефиниций и в итоге образуется реальноеконкретное определение: Бог есть «вещь мыслящая» и «вещь протяженная», – которое, в отличие от предварительных определений рассудка, Спиноза не просто постулирует, а доказывает в [EthIIpr1‑2].

Об атрибутах протяжения и мышления, образующих реальную сущность Бога, в предварительных дефинициях не упоминается ни словом. Там Спиноза указывает

«лишь некоторые собственные признаки (propria), которые, правда, принадлежат вещи, но никогда не объясняют, чтó такое сама вещь. Ибо хотясуществование через самого себя,причина всех вещей,высшее благо,вечность,неизменность и так далееприсущи только Богу, однако посредством этих свойств мы не можем знать, чтó представляет собой его сущность, а также, какие он имеет атрибуты, которым принадлежат эти свойства» [KVI, 7].

Знание характерных свойств дает общее представлениео сущности Бога, на которое мы могли бы опереться в ходе построения рефлективной идеи Бога, однако для настоящегопониманияего сущности этого слишком мало. Сущность Бога-субстанции складывается из атрибутов [EthIdf4], а не из признаков или свойств. И знание его атрибутов – протяжения и мышления – нельзя прямо и непосредственно вывести из знания этих свойств. Однако, не имея общего представления о свойствах вещи, невозможно решить, какие атрибуты действительно относятся к ее сущности, а какие не могут к ней относиться.

Стало быть, в здании «совершеннейшего метода» мышления у Спинозы имеются два больших отдела: [1] учение о свойствах Бога – бесконечности, вечности и т.д., и [2] учение об атрибутах Бога – протяжении и мышлении.

1 См.: [KV I, 7], или [VL III, 33].

2 «Quomodo autem et qua via debeat Intellectus perfici … ad Logicam spectat» [VL I, 239].

3Арно А., Николь П.Логика, или Искусство мыслить. Москва, 1991, с. 7. Нелишне заметить, что эта книга имелась в библиотеке Спинозы.

4Маковельский А.О.История логики. Москва, 1967, с. 345‑6.

5 Kneale, W. and M., The development of logic. Oxford: Clarendon press, 1964, p. 300.

6 «He had no interest in logic and no regard for it, seeing it as a branch of something like mental hygiene. It was only mentioned once in the Ethics, and very rarely elsewhere in his work» (R. Mason, The God of Spinoza. Cambridge University press, 1997, p. 57).

7Хотя уже складывалось новое понимание химии – как разделамеханики. Вскоре Роберт Бойль впрямую назовет химию «микромеханикой».

8 «In vita itaque apprime utile est, intellectum seu rationem, quantum possumus, perficere, et in hoc uno summa hominis felicitas seu beatitudo consistit» [VL I, 232].

9Книга вышла в 1664 г. под названием «О началах философии», в переводе Петера Баллинга.

10Эти слова приводятся по русскому переводу статьи Wim Klever (см.: Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы /Историко‑философский ежегодник’ 88(под ред. Н.В. Мотрошиловой). Москва, 1989, с. 337). «Первую часть «Метафизических мыслей» можно рассматривать как детальную критику ряда положений традиционной логики», – добавляет Klever (там же).

11Идеатом (ideatum) называлось предметное содержание идеи, идеальный образ реальной вещи.

12 «Aliud enim est inquirere in rerum naturam, aliud in modos, quibus res a nobis percipiuntur» [VL II, 194].

13Вымышленное сущее (ens Fictum) Спиноза определяет как «произвольное соединение двухтерминовбез всякого руководства Рассудка (Ratio)» [CMI, 1]. Существование фикций тоже ограничивается пределами человеческого духа, однако, в отличие от категорий рассудка, фикции суть действия воображения, а не интеллекта.

14 «And there was no room anywhere in his world for a special, sui generis realm of propositions, logical or otherwise» (Mason, The God of Spinoza, p. 58).

15Ср. ремарку Гегеля: «Изложение его [метода] в собственном смысле слова относится к логике или, вернее, есть сама логика» (Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа /Сочинения, 14 т. Москва – Ленинград, 1929‑59, т. 4, с. 25).

16Имплицитно предполагается, что идеи, все до одной, связаны в единую логическую цепь отношением “основание – следствие”.

17Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 342.

18 Спинозовское понятие Природы Klever толкует как «the sketch of a general model, on the basis of which the appearances (or: our perceptions) can be explained and become self‑evident», – по аналогии с logische Aufbau der Welt Рудольфа Карнапа (W. Klever, “Axioms in Spinoza’s science and philosophy of science”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 183).

19 «Methodus non est ipsum ratiocinari ad intelligendum causas rerum, et multo minus est τό intelligere causas rerum; sed est intelligere, quid sit vera idea» [VL I, 12].

20 “Слабую” версию этой гипотезы выдвинул Don Garrett: «The TIE remained unfinished at least partly because he [Spinoza] could not provide in it the fully plausible or natural ‘order of discovery’ that he seems initially to have aimed at» (D. Garrett, “Truth and ideas of imagination in the TIE”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 86).

21Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 342.

22Хотя решил он ее, на мой взгляд, неудовлетворительно, записав Спинозу в одну философскую компанию с Витгенштейном и Карнапом.

23Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 334.

24Гегель Г.В.Ф.Наука логики, т. 1, с. 88.

25 «Id quod idem est, quod veteres dixerunt, nempe veram scientiam procedere a causa ad effectus; nisi quod nunquam, quod sciam, conceperunt, uti nos hic, animam secundum certas leges agentem, et quasi aliquod automa spirituale» [VL I, 27].

26 «Spinoza proposes, as it will be clear from the quoted expressions, a novelty, a new insight in the logic of science. Like a ship with an automatic pilot, a self steering‑gear, so also the mind is provided with knowledge, by which it directs itself and leads itself further, without giving special attention to this mechanism. … Real knowledge is automatically transformed into instructions for further operations. … I am a pupil and a slave of the things I really know» (W. Klever, “Quasi aliquod automa spirituale”, in Spinoza nel 350° anniversario della nascita (ed by E. Giancotti). Napoli: Bibliopolis, 1985, pp. 250‑3).

27 «The most influential philosopher of science today is Wittgenstein. What does he say about our subject? Wasn’t he a cripto‑spinozist?» (W. Klever, Axioms in Spinoza’s science and philosophy of science, p. 188).

28«Бесконечная сущность Бога и его вечность всем известны (omnibus esse notam)» [EthIIpr47sch]. В идее Бога у Спинозы нет ровным счетом ничего мистического. Всякий, у кого имеется интеллект, обладает идеей Бога (ибо интеллект и идея Бога, как мы увидим, для Спинозы суть две категории, выражающие одну и ту же вещь).

29 «The confusion, the poverty of Newton’s theory of scientific achievement contrasts dramatically with the clarity, the richness of his scientific achievement» (Imre Lakatos, “The methodology of scientific research programs”, in Philosophical papers (ed. by J. Warrell and G. Carrie), 2 vols. Cambridge University press, 1978, vol. 1, p. 220). Еще резче отзывался о ньютоновской теории научного метода Пол Фейерабенд, а Энгельс однажды решился обозвать Ньютона “индуктивным ослом”.

30За исключением одного‑двух случаев, о которых пойдет речь в конце этой книги.

31Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 339.

32«Форма истинной мысли…  не признает объекта за причину, но она должна зависеть от собственной потенции и природы интеллекта» [TIE, 22].

33«Достоверность есть не что иное, как сама объективная сущность; то есть тот способ, каким мы чувствуем формальную сущность, и есть сама достоверность… Достоверность и объективная сущность – одно и то же» – «Idem est certitudo et essentia objectiva» [TIE, 11].

34 «Idea vera… est diversum quid a suo ideato: Nam aliud est circulus, aliud idea circuli. Idea enim circuli non est aliquid, habens peripheriam et centrum, uti circulus, nec idea corporis est ipsum corpus» [TIE, 11].

35 «Cum itaque idea Petri sit quid reale, habens suam essentiam peculiarem, erit etiam quid intelligibile, id est, objectum alterius ideae, … et rursus idea, quae est idea Petri, habet iterum suam essentiam» [TIE, 11]. (В русском переводе этого фрагмента курсив мой. – А.М.).

36Идея идеи Петра, пишет Спиноза, «будет иметь в себе объективно всё то, что идея Петра имеет формально» [TIE, 11].

37Аналогично тому, как в неевклидовом пространстве, по словам Гаусса [письмо к Ф. Тауринусу от 8 ноября 1824 г.], «должна была бы существовать некотораясама собой определеннаялинейная величина… Я поэтому иногда в шутку высказывал желание, чтобы евклидова геометрия не была истинной, потому что мы тогда имели бы a prioriабсолютную мерудлины» (курсив мой. – А.М.).

38«Вся сила моего доказательства заключена в том, что я признаю немыслимым мое существование таким, каков я есть по своей природе, а именно с заложенной во мне идеей Бога, если Бог не существует поистине» [CII, 43].

39Категория сущности у Спинозы выражает внутреннюю, имманентную причину существования вещи. «Единственно через свою сущность» (per solam suam essentiam) воспринимается только Бог, поскольку он причина себя и его сущность заключает в себе существование.

40 «Evidently Spinoza never found a satisfactory formula» (E. Curley, “Spinoza’s geometric method”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 163).

41Он не мог ввести эти понятия в определение интеллекта, предварительно не оговорив их смысл; однако для этого потребовалось бы слишком далеко углубиться в проблематику «Этики», что Спиноза откровенно избегал делать вTIE. Всякий раз, когда вTIEСпиноза касался тем, обсуждаемых в «Этике», он ограничивался коротким примечанием, отсылающим к “моей Философии”, и прекращал их дальнейшее обсуждение. Эти примечания свидетельствуют о том, что у него уже имелся по меньшей мере мысленный эскиз «Этики», пролегоменами к которой должен был служить трактат о методе познания,TIE.

42У схоластиков “формальное” означалореальноеилисуществующее в действительности, а “объективное” означаломыслимое. Декарт и Спиноза постоянно пользовались этими терминами.

43Курсив мой. – А.М.

44Упоминание о том, что интеллект есть бесконечная идея Бога встречалось мне у Hallett’a и Wilson, хотя они не сочли нужным представить доказательства правомерности этого определения: «The “infinite intellect” (i.e.theinfinita idea Dei) …»(H.F. Hallett, “Some recent criticisms of Spinoza”, in Mind, 203, 1942, p. 240). «Infinite understanding is not part of the divine nature: it is merely the idea Dei» (M.D. Wilson, “Infinite understanding, scientia intuitiva and Ethics”, in Midwest studies in philosophy, 8, 1983, p. 183).

45 Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 334.

46 «A particular thing’s essence is a concrete individual. In contrast to Aristotle, Spinoza assumes that this essence is not a general, universal concept common to all particular things of the same genus or species. Unlike the Aristotelian eidos, the Spinozistic essence is the factor of individuation of a particular thing, whereas properties, being general or universal, are common to many particular things» (A. Gilead, “Human affects as properties of cognitions in Spinoza’s philosophical psychotherapy”, in Desire and affect: Spinoza as psychologist (ed. by Y. Yovel). Little Room Press: New York, 1999, p. 170).

   Сущность тела – особая форма связи его частей, присущая ему «пропорция движения и покоя»; сущность идеи – конкретное «утверждение или отрицание» о ее предмете.

47«Я говорю, что мы действуем (agere), когда в нас или вне нас происходит нечто, для чего мы служим адекватной причиной… Я говорю, напротив, что мы пассивны (pati), когда в нас происходит нечто, или нечто следует из нашей природы, чему мы служим причиной только частичной» [EthIIIdf2].

48Как считает В.Н. Половцова, к числу “внешних определений” (denominationes extrinsecae) Спиноза относит определения общих и частных признаков вещей посредством рода и видового отличия, рекомендуемые формальной логикой (прим. 185, в кн.: Спиноза Б.Трактат об очищении интеллекта. Москва, 1914, с. 172).

49 «Haec vera tantum est petenda a fixis atque aeternis rebus, et simul a legibus in iis rebus, tanquam in suis veris codicibus, inscriptis, secundum quas omnia singularia et fiunt et ordinantur» [VL I, 31].

50 «…Things that in the Treatise are described as fixed and eternal things – the attributes and infinite modes of the Ethics… Singular mutable things – the finite modes of the Ethics» (E. Curley, “Experience in Spinoza’s theory of knowledge”, in Spinoza. A collection of critical essays (ed. by M. Grene). Garden City: Anchor, 1973, p. 57). Бесконечными модусами res fixae et aeternae считал еще F.M. Pollock (Spinoza. His life and philosophy. London: Duckworth, 1899, pp. 140‑3).

51 A. Gilead, “Spinoza’s two causal chains” in Kant‑Studien, 1990, JG. 81, H. 4, S. 459‑61. Это мнение не так уж далеко от истины, потому что конечные модусы, безусловно, образуют реальный «ряд причин».

52 «My mind is the same mode as my body» (J.F. Bennett, A study of Spinoza’s Ethics. Cambridge University press, 1984, p. 142).

53А в плоскости воображения вещь – это сумма ощущений или явлений, нечто воспринимаемое “отдельно” от всего прочего. В этом смысле “вещь” есть трансцендентальный термин, который может относиться к чему угодно, к любому чувственному образу [EthIpr40sch1].

54 «The real causal chain is not linear but a “network” system. The nexus among particular things is actually a plexus: all particulars of Nature are interconnected, interwined and interwoven with and into each other (see Letters 30 and 32). Each of these particulars is conditioned by the Whole; on the other hand, each conditions the Whole» (A. Gilead, “Spinoza’s principium individuationis and personal identity”, in International studies in philosophy, 15, 1983, p. 53).

55 Gilead пишет, что этот спинозовский метод «consists in the correction (emendatio) of data, the perception of which is always mediate. In the most simple of the perceptions of imaginatio time, place, images of things, etc., are involved necessarily. Only by the correction of those data and by their purification from this dross can we guarantee their true perception. This can be achieved by the exacting process of inferences, deductions and considerations. The correction of data consists in interlocking them into a causal chain and not in analyzing them into “simple elements” which are “self‑evident”» (A. Gilead, The problem of immediate evidence: The case of Spinoza and Hegel, p. 150).

56 H. De Dijn, “Spinoza’s logic or art of perfect thinking”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 19.

57 «Namely, it proceeds from the nature of the intellect, and not from the nature of substance… Spinoza’s construction of the nature of substance itself proceeds from a consideration of what would be required as the adequate object of knowledge for the intellect, defined in a certain way (i.e. as perfect, infinite, etc.). In short, Spinoza’s methodology is not developed on the basis of a prior ontology, but rather, the ontology is constructed on the basis of a methodology; and the methodology, in turn, is constructed as a definition of the way in which the intellect operates, by its nature» (M.W. Wartofsky, “Nature, number and individuals: motivation and method of Spinoza’s philosophy”, in Inquiry, 20, 1977, p. 465).

58 «Contrary to the view defended by several commentators, Spinoza’s method and epistemology are dependent upon its metaphysics and not vice versa… The concept of Substance is prior both to the proper understanding of attribute and to the proper grasp of the nature of knowledge. What the intellect perceives of Substance, therefore, is God’s idea of Himself… It becomes apparent that the method is secondary to the conception of the object itself» (E.E. Harris, Method and metaphysics in Spinoza, pp. 129‑30).

59Курсив мой. – А.М.

60Точно так же двояко, как интеллект, Спиноза рассматриваетчеловеческий дух. Если интеллект – это идея Бога, то дух – идея тела. Эта последняя рассматривается во второй части «Этики» вначалеformaliter, какидеятела, а затем – как идеятела, то естьobjective. Вот почему прямо в середину части II, озаглавленной «О природе духа», Спиноза помещает раздел о природе тел. Тонкость состоит в том, что в этом разделе Спиноза исследует телá не как таковые, а какобъекты идеитéла, иначе говоря, он исследует “объективное бытие”духа. Такой угол зрения, вообще говоря, и отличает логику от физики.