Проект Интенсивная Терапия

- Ух, мистер Люмьер, у меня практически закончились вещи, которыми я готов поделиться с вами. Надо сказать, вы не сильно оценили мою щедрость, надо сказать, ваша копилка памятных вещей не слишком сильно наполнилась.

Жан ненароком бросил взгляд на коробку, которая частично виднелась в обзоре камеры, пока экран показывал догорающую в камине игрушку. Вещей и вправду было немного: помимо фотографии, за которую Жану пришлось отдать сумму, равносильную цене за работу известного фотографа, не Андреаса Гурски, но всё же.

В коробке также уже успели найти своё пристанище некоторые из дорогих украшений, которые Жан дарил своей ненаглядной жене. Разумеется, цены их были на порядок завышены, но он старался просчитать все исходы. А исходы были таковы: если бы Жан отказывался бы от всех предложенных вещей, незнакомец уже утратил бы интерес, и тогда вариантов у Жана не было бы вообще никаких. Также, вещи, вроде автомобиля, или украшений, похититель предлагал по цене значительно меньшей, чем весь остальной хлам. Всё равно конечно было дорого, но уже не оставит семью ни с чем. В-третьих, если похититель не сдержит слово, и не оставит им вообще никаких денег, то быть может бесполезным хламом, которым он так щедро решил поделиться с Жаном и его семьей, Ребекка сможет воспользоваться чтобы хоть как-то протянуть первое время. Машину продать без документов невозможно, а вот сдать в ломбард украшения много проще, это бы позволило его семье выкрутиться хоть как-нибудь. Ну и последнее, но не значит, что менее важное: уж больно Жану не хотелось смотреть, как этот несчастный больной человек бросает в камин дорогие украшения, пытаясь вызвать у Жана чувство горечи и досады, и в итоге сам с тоской наблюдает, как план его рушат законы физики. А психопатов огорчать вообще не очень рекомендуется.

Помимо украшений и фотографии, коробка так и не удосужилась ничем наполниться , что было бы для Жана ценнее, чем деньги. Жан резонно полагал, что после всех потрясения, которые в скором будущем испытает его семья, меньше всего им надо возиться с каким-то хламом, пытаясь не очернить память Жана, когда им самим надо думать лишь о своём выживании, а не всяких эзотерических вещах.

- И так мистер Люмьер, давайте посчитаем. У вашей семьи на счету осталось два миллиона, семнадцать тысяч евро. Должен сказать, что не ожидал от вас такой скупости, впрочем не мне судить. В вашем кабинете довольно жарко, а предложений у меня осталось не так и много. Следующее мой лот будет стоить два миллиона евро. Ну что, заинтриговал? Вижу что заинтриговал. Значимость лота для вашей семьи трудно недооценить, а вот оценить её, я вам предложу.

Раздался собачий лай. На камеры выбежал виляющий хвостом Баркас, и смотря куда то в сторону, принялся звонко лаять.

- Хороший пёсик, - произнёс голос.

На экране показалась длинная тонкая рука в медицинских перчатках и потрепала собаку по голове. Баркас ещё радостнее залаял и начал облизывать своим шершавым языком тёплый, почти как кожа, латекс перчатки.

- Вы что издеваетесь? – недоумённо спросил Жан у похитителя. – Баркас – не вещь, он член семьи. Нельзя просто так взять и продать его! Вы права морального не имеете так поступать!

- Вы наблюдательны, мистер Люмьер, - ответил голос Жану. – Да, я действительно не имею такого права, однако… - человек сделал паузу, протяжно вздохнул и продолжил, - оглядитесь, мистер Люмьер. Я не имею, но я делаю. Я уже сделал достаточно, вы должны были заметить. Сейчас вы в моём мире, мистер Люмьер, а значит, должны играть по моим правилам. А правила таковы… - камера навелась на Баркаса, который радостно лизал языком стекло объектива. – Раз вы сами признали, что этот чудный пёс член вашей, мне захотелось узнать, на что вы готовы пойти ради члена своей семьи. Вспомните, сколько прекрасных моментов пережили вы с ним, как поддерживал этот пёс, нет, член семьи в моменты горя и разделял с вами моменты радости, а потом ответьте мне, стоит ли его жизнь два миллиона семнадцать тысяч евро?

Жан округлил глаза. Он ожидал от этого человека любой подлости, он готов был пожертвовать практически любым своим имуществом, но… Касом?

Баркас оставался одним из немногих звеньев, которые до сих пор соединяли Жана между работой и семьёй.

Жан частенько засиживался допоздна дома за бумажной работой в своём кабинете. Дети и Бекки уже спали, а Жан всё сидел перед компьютером, титаническими усилиями борясь с дремотой и стараясь выполнить уже наконец свои обязанности и отправиться спать. Баркас то ходил кругами по кабинету, то груз свой резиновый мячик, прямо на ковре в кабинете, то подходил и лизал руку Жана, когда он сидел в задумчивости. Когда Ребекке самой не удавалось затащить мужа в постель, если он засиживался совсем допоздна, и она, опустив руки, отправлялась спать, Кас хватал его за рукав или за палец и тянул его в кровать к супруге, а Жан, повинуясь непрекословной воли питомца, следовал за ним. Тогда Жан этого не замечал, не придавал этому особого внимания, но на заботу, которую проявляло это существо, не все люди способны. Но почему то осознать ему удалось всё это только сейчас.

- Я… Я не могу предать его… Но с чем останется моя семья?! С безделушками и псом?! Ты, ублюдок, как вообще ты имеешь право заставлять меня делать такой выбор! Это ведь не вещь – это живое существо! А ты предлагаешь мне предать его и отдать тебе на попечение?! Чёрта с два! - Жан негодовал, на его виске надулась вена и пульсировала мощными толчками, которые виднелись издалека.

- Вам всё-таки придётся, мистер Люмьер. Вы слишком низкого мнения о своей жене. Или вы считаете, что она уже забыла, какого это – работать в три погибели, чтобы прокормить свою семью. Она застала свою мать, так что всего лишь, дочь пойдёт по стопам матери. Относитесь ко всему философски, мистер Люмьер. Подумаешь, если у ваших детей будут деревянные игрушки, прибитые, к полу. Как показывает практика, из таких людей чаще всего и вырастают достойные члены нашего общества. Вот, например, посмотрите на себя… или на меня.

Жан с вызовом смотрел в экран, с надеждой увидеть это бездушный взгляд, и заглянуть внутрь человека, дабы увидеть глубину пустоты у него внутри.

- Не торопитесь, мистер Люмьер, не сомневаюсь, вы примите правильное решение. Подумаешь, собака. Ни одна собака не стоит таких денег. С другой стороны, никакие деньги не стоят такой доброты и заботы. По крайней мере, вы можете не сомневаться в искренности его чувств и отношения. Животных не купишь за деньги… в отличии от людей. По крайней мере я же не вашего сына выставил на торг, вот это да, было бы подло с моей стороны. Но как так можно! Нет, нет, нет, это было бы аморально, цинично… Ну так что скажете, мистер Люмьер? Что надумали?

- Вы вынуждаете меня принять невозможное решение! Вы же прекрасно знаете, что я выберу!

- Отнюдь, мистер Люмьер, если бы я знал, что вы выберете, разве я бы стал устраивать для себя это развлечение? В этом то и есть вся суть, мистер Люмьер, прямо здесь, прямо сейчас, вы, моими руками, будете творить историю своей семьи. Знаете, бытует мнение, что у человека есть судьба, что он идёт по жизни, как по дороге, раз за разом встречая развилки. Вы наверное думаете, почему вам в последнее время пришлось делать столько много трудных выборов? Всё очень просто, мистер Люмьер, просто в один прекрасный момент вы таки выбрали неправильный поворот, и теперь, всё что вы имеете – следствие вашего неправильного выбора. Постарайтесь не ошибиться и в этот раз, а то кто знает, куда это снова приведёт вас…

- Я… я просто не могу, оставить их ни с чем… Я должен думать о моей семье… Кас, прости меня.

Баркас радостно гавкнул и завилял хвостом, смотря своими чёрными глазами прямо на Жана. Не этот взгляд Жан искал и надеялся увидеть.

- Значит, всё-таки деньги вы поставили в приоритет? Не мне вас судить, почти каждый бы так поступил. Кроме меня, разумеется, я очень люблю собак.

- И что теперь? - спросил Жан, догадываясь, что ничего хорошего дальше не последует, - не будите же вы его в камин бросать?

- Нет, нет, что вы, - засмеявшись, ответил похититель. Иди себя, Баркас. Хороший мальчик, хороший…

Ко лбу собаки человек приставил пистолет. Жан успел непроизвольно зажмурить глаза и отвернуться. Раздался хлопок, и тело пса рухнуло на белоснёжный ковёр в кабинете, Жана, оставляя на нём небольшие кровавые пятна.

- Баркас! – услышал Жан детский крик.

Это же…

- Ты… Ты же говорил, что с моей семьёй всё в порядке, и ты их не трогал!

- Я такое говорил? – человек озадаченно ответил, ну раз говорил значит действительно, так оно и есть. С ними всё в порядке, и ЛИЧНО я их не трогал. Но вы должны уже были понять, что у меня много рук, и все они длинные и не мои.

Камера начала следовать в сторону детской спальни.

- Кстати, сожалею насчёт пса. Я правда очень люблю собак, но людей люблю ещё больше. Ведь как известно, собаки очень преданы своим хозяевам, и даже готовы отдать жизнь ради них. Поэтому, считайте, что ваш пёс вершина собачьей преданности. Он спас вас от кончины. Во всяком случае, как человека. Хотя, конечно спорно.

Камера развернулась в сторону кабинета, где на полу лежало ещё неостывшее тело бедного пса. У Жана от потрясения уже не было сил переживать, и поэтому он с беспокойной душой ждал ещё одного ужасающего испытания его человеческих качеств, которое приготовил ему этот бездушный человек.

Человек никуда не торопился, он медленной походкой пробирался через коридоры и комнаты загородного дома семьи Люмьер.

Всхлипы всё приближались и Жан с ужасом, но тем не менее, с некотором нетерпениям ожидал, когда он наконец увидит свою семью.

Камера застыла на входе в детскую, в которой спали Майк, а потом и его брат, в те нечастые отныне моменты, когда их семья проводила время в своём загородном доме.

Дверь медленно отворилась, и Жан увидел то, что и ожидал: его семья – дети и жена, сидели на стульях, подобных стулу Жана, также обездвиженные и не способные практически пошевелиться. Единственное отличие заключалось в том, что сидели они с завязанными глазами.

Жан выдохнул с облегчением, когда увидел, что с ними всё в порядке. Физически. Он уже приготовил себя, что морально его семье будет невероятно трудно, не сегодня, так завтра, когда их бы потрясли бы новости о их имуществе, о Баркасе, о нём…

- Ваша семья, мистер Люмьер. Поздоровайтесь с ними, проявите тактичность, - приказал человек.

Не издав ни звука, Жан продолжал осматривать состояние своих членов семьи. Жан не заметил ни у жены, ни у детей никаких травм, и вздохнул с облегчением. Можно дальше играть в игру с этим маньяком.

- Поздоровайтесь, мистер Люмьер, - настаивал человек. В его голосе Жан услышал нотки раздражения, которое он испытывал при малейшем своём неповиновении.

- Всем привет, - превозмогая себя, выдавливая усмешку, поприветствовал своих пленных членов семьи, - ну и вляпался я, да?

Жан ждал ответа, однако, никто ему так и не ответил, будто не слышали. Он посмотрел в экран с вопросительным взглядом, в надежде, на ответ.

- Они нас не слышат сейчас, мистер Люмьер. Однако только сейчас. Всё остальное время они нас слышали, они слышали ваши рассуждения, ваши мысли вслух

Холодная дрожь пробила Жана, и у него никак не получалось унять её. Случилось того, чего он боялся больше всего – Жан потерял лицо перед собственной семьей. На работе, или где ещё угодно, Жан готов был перед кем угодно выглядеть жадным до денег начальником, барыгой, которого не волнует ничего кроме шелеста купюр в раздутых от их количества карманах. Перед кем угодно, кроме семьи.

- Вы побледнели, мистер Люмьер, что-то вас тревожит? – любопытствовал голос. – Неужели вы так расстроились, потому что ваше семья теперь знает, какой вы на самом деле человек? Вы говорили, что всё, что выделаете – ради семьи, но оказывается, что это из-за денег? Признайте это, вам просто жалко потраченных усилий, которые вы вложили в своё дело, в свой бизнес. Каждый цент, который вы заработали, стоит вашей жизни. Буквально. Секунда или миллисекунда вашей жизни, конечно, условно говоря. Но вы кое-что забыли, мистер Люмьер. Построить семью – труд не меньший, чем заработать состояние. Вы полагали, что вы спасаете труд своей жизни, но на самом деле, вы его теряли. Что же, бывает.

- Нет! – взревел Жан, - я делал это всё ради семьи! Плевать мне на деньги, жена и сыновья – вот чем я действительно дорожу, а не вшивыми бумажками! Да подавись ты ими, ублюдок!

Жан скопил слюну и плюнул в монитор. Поступок бессмысленный, однако, Жан знал, что ща ним наблюдают, и такой жест человек не мог не оценить.

- Нет, - холодным голосом ответил человек, - просто забрать я у вас больше ничего не могу и не хочу. А вот как на счёт обмена.

Камера навелась на Майка, который неподвижно сидел на стуле, крепко сжав руками подлокотники.

- Если вы говорите, что семья для вас самое главное, и вам плевать на деньги, то готовы ли вы отдать всё ваше состояние, чтобы держать своих родных в счастье и здравии?

- Да, чёрт побери! – неистовствовал Жан, которого до сих пор глодала совесть и чувство стыда за то, что он так опозорился перед своими близкими.

- В таком случае, как вам такой поворот сюжета? Все деньги и вещи, которые у вас сохранились, остаются у меня, а взамен… Что бы предложит..? О, придумал! А взамен, я не отрезаю вашему сыну палец, что скажете?

Похититель мерзко засмеялся. Тонкие пальцы обвили кисть Майка. Секатор для прутьев возник из ниоткуда и угрожающе заиграл в руке похитителя. Майка пробила дрожь, слёзы потекли из глаз, однако он не издал ни звука.

Два чувства смешались в Жане, гнев и страх, поочередно овладевая им и путая его мысли.

- Да как ты смеешь! – негодовал Жан, - ты же обещал, что не причинишь вред моим близким, а выходит, что все твои слова ничего не значат?! Так может и всё, что ты мне говорил тоже пусто звук?!

- Может быть, - согласился человек, - но всё равно другого выбора у вас нет. Я – хозяин положения! – человек повысил голос, - к тому же, я и не собираюсь вредить вашим близким. Если кто им навредит, так это вы. Вам предоставили выбор, мистер Люмьер. Да, возможно нечестный, несправедливый, но он у вас есть. Не все мои клиенты могут похвастаться такой роскошью.

- Пожалуйста… пожалуйста… не трогай мою семью, - настала очередь страха, весь пыл пропал, и находящийся и без того в скверном положении, Жан Люмьер представлял из себя жалкое зрелище.

- И так… - человек обратился к Жану, - слово за вами.

- Но… откуда я знаю? Соглашусь я или откажусь от вашего предложения, вы можете продолжать так до бесконечности. Пальцы, уши, глаза, вас ведь ничто не остановит?!

- Ммм, верно подмечено, мистер Люмьер, ничего. И гарантий никаких я вам дать не могу, и играть мы будем… Пока мне будет интересно…

В этот момент Жан наконец осознал, что терять то что ему дорого, он будет до тех пор, пока ему есть, что терять. Пока у него есть, что-то материальное, чем он дорожит, это человек от него не отстанет, он будет измываться над ним, мучать его семью до тех пор, пока Жан не останется ни с чем. Нет, он не убьёт его. Он хочет, чтобы Жан жил, даже потеряв всё. Ему будет интересно наблюдать, как Жан будет справляться. Да, он будет наблюдать, в этом нет сомнений. Жан стал жертвой, он потерял всё. Почему именно он? Сейчас ответ не важен. Как долго Жан будет сопротивляться зависит лишь то, насколько он будет растягивать свои страдания свои мучения, но не конец. Что ж, раз так…

Жан поиграл челюстью, осмысленным взглядом посмотрел в монитор и выдал человеку то, что он так долго хотел услышать: «Забирай, забирай всё, мне ничего не надо. Мне лишь надо, чтобы ты не трогал мою семью»

- Надо же, - похититель удивился и убрал секатор от пальца Майка, - и что же вас вынудило принять такое решение. Право, не ожидал, не ожидал, мистер Люмьер, так неинтересно. Что же заставило так категорически поменять свою точку зрения?

- Знаете, в советах был такой известный певец, хорошие песни писал, так вот… Есть у него песня, называется «Спасибо, что живой», так вот, там в конце задаётся вопрос, кому сказать спасибо, что живой? Полагаю, я получил этот ответ раньше него. Хочу сказать вам спасибо, что не убили нас. Вы похитили нас, и могли уже сто раз с нами расправиться. Может ещё и успеете, я не знаю. Но сейчас я жив, благодаря вам, ведь моя жизнь именно в ваших руках. Спасибо. Если я останусь в живых, я постараюсь обеспечить свою семью, каких бы усилий мне это не стоило

- И что? Вы готовы снова содержать их на грани существования? Забыли, какого это?

- Не забыл, - Жан улыбнулся и отрицательно покачал головой, - но и я уже не тот, который был раньше. Чёрт побери! Я уже даже не тот человек, что был день назад. Поэтому, если понадобится, жизнь отдам, но обеспечу свою семью, даю слово.

Жан услышал, как человек хмыкнул, и снова затянул свою песню:

- Золотые слова, мистер Люмьер. Такая самоотверженность… Даа… Действительно заслуживает уважения. Но… Зачем тянуть, мистер Люмьер?

- Что? – не поняв, переспросил Жан. – Вы это к чему?

- Моё последнее предложение, мистер Люмьер. Вас оно должно заинтересовать.

Последнее… Ещё немного осталось потерпеть, и этот сумасшедший дом закончится, Жан будет со своей семьёй. Но… Куда они вернутся? Это не важно, сейчас главное вырваться отсюда, а после вливаться в новую жизнь, где у них не осталось ничего за душой.

- И так мистер Люмьер, как вам следующий расклад? Я возвращаю вашей семье всё имущество, разумеется, кроме того, от которого вы уже успели отказаться и которое я вернуть, в принципе, не могу, а также, буду поддерживать вашу семью, даже если когда-нибудь вы окажетесь на мели, а взамен…

- Что взамен? – спросил Жан, ища подвох, он не сомневался, что тот был обязан тут быть.

- Расслабьтесь, мистер Люмьер, - будто читая мысли Жана ответил похититель, -здесь нет никакого подвоха. Взамен я просто заберу вашу жизнь.

- Ч-что? – Жан оторопел.

- Да, да, мистер Люмьер, я прошу не много. Мне не нужно, чтобы вы принимали какие-то решения, терзали себя чем-то, просто ваша жизнь, в обмен, на будущее вашей семьи.

- Безумие, - непонимающе ответил Жан, - вначале я думал, что вы убьёте меня. Просто так, без причины, ради своей прихоти. Что мешает вам сделать это, сейчас?

- Всё очень просто, мистер Люмьер, у меня абсолютно нет никакого желания убивать вас. Разве можно просто так взять, и на за что убить человека? – удивлённо ответил незнакомец. – Но, мистер Люмьер, вы готовы вкалывать всю оставшуюся жизнь на нескольких работах, по шестнадцать часов в сутки, чтобы прокормить свою семью, не имея ничего за душой и едва сводив концы с концами?

- Мы что-нибудь придумаем, - ответил Жан, не заглядывая так далеко вперёд.

- А вы представьте, представьте. Ну как, представили? Перспектива не очень радостная, согласитесь? Дешёвые общежития, с соседями алкоголиками и наркоманами. Как говорится, с кем поведёшься… Разве этого будущего вы хотите для своих детей? Да и какое они смогут получить, отец постоянно на работе. Матери тоже нелегко. Что вы будете тогда делать? Я же вам предлагаю альтернативу. Я дам ваше семье, вашим детям то, чего им не сможете дать вы. Ваше семья не только сохранит своё имущество, но также, им будет оказана и всяческая поддержка. Даю вам своё слово. А взамен… взамен вы всего лишь расстанетесь с жизнью.

Жан внимательно смотрел на экран, обдумывая каждое слово, которое сказал похититель. Да, тот человек сдержит слово, психи не бросают слова на ветер просто так, и не важно, сохранить или отнять жизнь они обещают.

- Почему именно жизнь? – спросил Жан человека, пытаясь понять мотивы того человека, - моя смерть вам ничего не даст.

- Сама ваша жизнь мне не нужна, но ваша смерть – это знак, это показывает, что вы действительно готовы пожертвовать своей жизнью из-за любви к своей семье. Тогда, и только тогда, я буду уверен, что услугу, которую я буду оказывать вашей семье, не напрасна. Я ведь верующий человек, мистер Люмьер. Если вам будет легче, то можете считать, что это жертва моему Богу.

- У вас довольно кровавый Бог, - нервно подметил Жан, - раз он заставляет вас творить такие вещи.

- У нас, - поправил Жана человек, - ни кровавей других. Только чудеса, которые он творит с жизнями людей, реальные. Я понимаю, мистер Люмьер, что решение вам предстоит предпринять непростое, однако, давайте не будем это сильно затягивать. Я дам вам пять минут, чтобы обдумать.

Бекки. Майк. Джером. Семья Жана сидела на своих стульях. Что с ними сделал человек, Жан не знал, но они практически не двигались с того момента, как они стали новый объектом торгов на этом аукционе жизни. Жан не хотел их терять. Смерть его пугала, это естественно, но не меньше его пугала мысль, что он больше их никогда не увидит, не обнимет своих детей, не поцелует жену. От этой мысли у Жана ёкнуло сердце, а по коже побежали мурашки. Но самым страшным для него было испортить жизнь своей семьи. Всё то, что он так строил всю жизнь, о чём он беспокоился больше всего, ради чего он так упорно трудился всю жизнь. Он просто не мог взять и так легко бездарно дать пропасть всему этому.

- Время, мистер Люмьер. Что вы решили?

- К-как уже? – нервно спросил Жан.

- Да, пора принимать решение.

От нервного напряжения капли пота стекали по лицу Жана, а тело била дрожь. Сейчас ему предстояло выбрать: сгинуть ему или жить дальше, жить его семье или непременно сгинуть.

Дрожь оставила тела Жана, а из глаз потекли слёзы. Он принял решение.

- Сейчас они слышат вас, мистер Люмьер, - понимающе обратился человек к Жану, - ваши последние слова, перед тем как всё это закончится.

- Я надеюсь, вы когда-нибудь простите меня, - улыбаясь, ответил Жан, хоть слёзы не переставали лить из его глаз, стекали по лицу и смешивались с капельками пота. – Только из-за вас я готов решился на это. Помните, я люблю вас.

- Прощайте, мистер Люмьер, - с пониманием ответил человек.

После этого дня семья Люмьер уже не вернулась к прежней жизни.

***

Пять лет спустя

Ребекка вернулась домой с целой горой пакетов. Сумки и обувь она оставила в прихожей, а сама сразу е упала на диван, который стоял у них в гостиной. Дети были в школе, а это означало, что у неё было около двух часов до того, как они вернутся. Ребекка полежала ещё минут на диване, давая своим ногам отдохнуть от марафона по магазинам, а сама, не разбирая пакеты, отправилась готовить обед для семейства.

После всего случившегося пять лет назад, Ребекка с семьёй в итоге переехали из Парижа в Бордо, поближе к теплу и подальше от тех воспоминаний, которые их преследовали ещё очень долго.

Преступника так и не удалось найти, дело затерялось, как будто его никогда и не было. Так и не была поднята никакая шумиха в СМИ, и отчаявшись свершить возмездие, Ребекке с семьёй оставалось только забыть произошедшее и продолжать жить дальше.

Ребекка нарезала соломкой кусочки свёклы, когда в дверь позвонили.

- Открыто, - крикнула Ребекка, не отрываясь от готовки

Раздался задорный собачий лай, и испанский мастифф Галеон – вечный хранитель и верный друг их семьи, радостно вбежал на кухню, волоча за собой не отстёгнутый поводок.

- Ну куда, куда мордой прямо в свёклу! – отпихивала Галеона локтём от разделочной доски, сетовала Бекки.

Пёс ловко увернулся от толчка локтём, схватил зубами неочищенную свёклу и отбежал от стола наслаждаться добычей, однако, сделав пру укусов и не распробовав угощение, выплюнул трофей на пол, и гордо удалился восвояси.

- Твой пёс опять лез лапами на стол, - с недовольством жаловалась Бекки. – Может пора его уже начать дрессировать что ли?

С некоторой виной, почёсывая затылок, Жан вошёл на кухню и прислонился спиной к стене.

- Он ведь ещё малыш, ему год всего лишь. По человеческим меркам ему четырнадцать лет, самый возраст для шалостей, - оправдываясь, ответил Жан.

- Ну уж нет, - уставив запястья в бока, чтобы не замарать одежду, - ответила Ребекка, - двух четырнадцатилетних подростков я не потяну.

- Я смотрю, ты сегодня неплохо, затарилась в магазинах? Одежду покупала?

- Да, себе и детям купила вещей. Тебе тоже кое-что присмотрела, - игриво подмигнула Бекки.

Жан подошёл к супруге и обнял её за талию.

- И что же ты присмотрела, - целуя в шею жену поинтересовался Жан.

- Аккуратно, - хохоча ответила Бекки, - у меня же руки грязные.

- Так ерунда, - Жан опускался всё ниже, - Дети вернутся не скоро, одежду грязную постираем в машинке, а заодно, примерим то, что ты купила.

На обед в этот день они ели пиццу.

***

После всего, что случилось, у Жана с семьёй, как и говорил похититель, остались только те вещи, которые Жан выбирал. Как оказалось, не зря. Ничего из имущества Жану не получилось вернуть, и даже доказать, что он владелец, поэтому, пришлось довольствоваться только ювелирными украшениями. К счастью, этого оказалось достаточно. Украшений Жан продал на добрую сотню тысяч евро, которые, незамедлительно пустил в дело. Все эти годы бессонных ночей и работы, сделали из Жана гений бизнеса, который чувствовал малейшие колебания в экономике, и успел нажить состояние сначала на перспективных, но никому неизвестных проектах, а потом на недвижимости, с которой Жан получал неплохие деньги.

Одну ошибку дважды повторять не стал, и на этом остановился. Через два да года после всего произошедшего, они с семьёй переехали в Бордо, где также купили летний домик, который, в отличии от своего предшественника, был полон радости и жизни.

О кошмаре, который произошёл, Жан не вспоминал, ведь все его мысли теперь были заняты семьёй и собой. Потому что в тот раз, когда Жан выбирал между жизнью и смертью, и говори, что принимает этот выбор из-за семьи, он лгал. Он делал это ради себя. Для него было ужасно больно и, невыносима мысль о том, что он никогда не увидит своих близких. Он чувствовал ту горечь, которую бы почувствовали его родные, и от этого ему становилось не по себе. Первый раз в жизни он решил поступить эгоистично, и признаться самому себе, что он делает это не для кого-то, не для семьи, а только ради себя. Как ни странно, но эгоизм оказывается, не всегда плох.

- Ты идёшь спать? – Ребекка сонно позвала Жана, который в сиреневом халате и в очках сидел перед монитором и дочитывал последние новости, о том, что произошло в мире за день.

- Да-да, - не отрываясь от чтения, ответил Жан. – Сейчас, просмотрю почту и в постель.

Жан зашёл на свою электронную почту, и среди нескольких писем по работе и спама обнаружил одно неизвестное письмо.

- «Проект Интенсивная Терапия»? Что за..?

Жан открыл письмо. В экране браузера загрузились две фотографии Жана с семьёй. Одна была снята около месяца назад в парке, очевидно, фото было взято из социальных сетей, а вот вторая фотография… Жан не верил своим глазам, это была фотография напротив роддома, которую они сделали после рождения Джерома.