Zuev_Kirdan_-_Russkiy_folklor

Профессиональная поэзия и музыка сделались ценным источником обогащения устного песенного репертуара. Проблема фольклоризации книжной лирики требует изучения того, каким образом стихотворения поэтов творчески усваивались народом и какой была дальнейшая жизнь таких песен в фольклоре.

В. И. Чичеров отметил, что среди песенных переработок стихов образовались две основные разновидности: песня и романс. "Песням содержание дают преимущественно темы общественного и семейного быта (среди них тема любви и отношений влюбленных или мужа и жены занимает очень видное место; см. "Не брани меня, родная" А. Е. Разоренова, "Обоими, поцелуй" А. В. Кольцова, "То не ветер ветку клонит" С. Н. Стромилова и др.). Форма романса получает развитие во второй половине XIX в. Романс сосредоточивает внимание на внутреннем мире человека, на его индивидуальных лирических, любовныхпереживаниях(см. "Глядяна луч пурпурного заката", "Накинув плащ, с гитарой под полою" и др.). Разумеется, — писал Чичеров, — четкой грани между песнями и романсами литературного происхождения не существует, и одна форма может переходить вдругую"1.

Одним из основных путей проникновения литературы в народный песенный репертуар были рукописные и особенно печатные песенники. Очень много произведений переходило в фольклор через массовые лубочные издания. Для народа не имело значения имя автора, важен был сам текст: усваивались произведения как крупных, так и никому не известных поэтов. Более всего народ привлекали сюжетные песни, которые по своему идейному содержанию и образам были близки фольклору. Стихотворение обретало мелодию, иногда припев и становилось фольклорной песней, имевшей варианты.Часто между опубликованием стихотворения и началом его песенной популярности проходили годы. Одни стихотворения, отобранные народом, жили в фольклоре долго, другие довольно быстро исчезали из репертуара.

В редких случаях стихотворения поэтов входили в фольклорный репертуар почти без изменений. Существовала общая тенденция к сокращению стихотворений, к освобождению их от излишних подробностей и деталей. Неясные по смыслу слова заменялись более понятными, типичными для народной поэтической лексики. Часто переработка повышала художественную Ценность текста, делала его более ясным по смыслу, напевным иблагозвучным.

1 Чичеров В. И. Русское народное творчество. – М., 1959. – С. 349.

291

Приведем пример. И. Н. Розанов, крупный специалист в области взаимодействия народной и книжной лирики, рассмотрел фольклориза-цию стихотворения "Думы беглеца на Байкале", автор которого — малоизвестный сибирский этнограф середины XIX в. Д. П. Давыдов. В 1858 г. Давыдов опубликовал это свое стихотворение в петербургской газете "Золотое Руно", но только через полвека оно стало популярной песней ("Славное море, священный Байкал", см. в Хрестоматии).

Розанов писал, что стихотворение — источник песни — состояло из 44 стихов; в песенной же переделке осталось всего 20. Местные названия — баргузин, омулевая бочка, Акатуй, Шилка, Нерчинск — не помешали широкому распространению песни и за пределами Сибири. Текст сохраненных куплетов мало изменен. Вместо "горная стража меня не видала" — "горная стража меня не поймала"; вместо "близ городов я поглядывал зорко" — "близ городов озирался я зорко". Обе замены усиливают впечатление. Выпущен рассказ о том, как беглец додумался воспользоваться бочкой. <...> Из следующего куплета мы узнаем, что беглец уже четверо суток плывет, а парусом ему служит "армяк дырова-тый". Дальше узнаем, что "близко виднеются горы и лес... можно и тут погулять бы", но беглеца "тянет к родному селенью". Последний куплет в оригинале повторяет первый, в переделке повторяется только первая и третья строка четверостишия, во второй же строке использовано указание, имеющееся в пропущенных куплетах о своеобразном парусе, а финальная строка художественно завершает рассказ картиной приближающейся грозы. Полное повторение первой строфы, так называемое кольцевое построение, вносило бы элемент некоторого успокоения, что противоречило бы основному замыслу стихотворения. Заключительный куплет звучит следующим образом:

Славное море, священный Байкал, Славный и парус, кафтан дыроватый. Эй, баргузин, пошевеливай вал, Слышатся грома раскаты.

Причина успеха этой песни заключается в редком сочетании интересной тематики с художественной разработкой темы и с прекрасным мотивом. Герой полон энергии и предприимчивости. Настроение песни проникнуто волевым началом. Стихотворение, прекрасное в оригинале, нашло себе неизвестного переделывателя, также одаренного поэтическим чувством и художественным вкусом"1.

1 Розанов И. Н. От книги – в фольклор (Какие стихи становятся популярною песней?) // Литературный критик. – 1935. - № 4. – С. 192 – 207. См. также вХрестоматии исследований.

292

Народ включил в свой репертуар некоторые стихотворения поэтов XVIII в.: "Ночною темнотою...", "Молчите, струйки чисты..." М. В. Ломоносова; "Незабудочку" Г. А. Хованского; "Стонет сизый голубочек" И. И. Дмитриева; "Пчелку" Г. Р. Державина и другие.

Развитие книжной лирики в XIX в., использование многими авторами этого периода богатств народной поэзии привело к тому, что песенный репертуар народа пополнился за счет замечательных стихотворений русских поэтов: "Смерть Ермака" К. Ф. Рылеева; "Казак", "Узник", "Зимний вечер" А.С.Пушкина; "Среди долины ровныя..." А. Ф. Мерзлякова; "Тростник", "Бородино", "Выхожу один я на дорогу..." М. Ю. Лермонтова; "Соловьем залетным...", "Обоими, поцелуй..." А. В. Кольцова; "Коробейники", "Тройка" Н. А. Некрасова; "В степи", "Рябина" И. 3. Сурикова; "Из-за острова на стрежень..." Д. Н. Садовникова и многихдругих.

В XX в. усилилось влияние профессиональных поэтов и композиторов на развитие массового песенного творчества. Массовые песни — фольклорные по бытованию, но созданные профессиональными авторами. Их появление в устном репертуаре стало возможным с 1930-х гг. вследствие распространения радио, кино, грамзаписи и прочих форм массовой культуры.

3. ПРОБЛЕМА КЛАССИФИКАЦИИ

Необходимость классификации народных песен возникла как практическая задача перед составителями первых сборников1. Песенные издания XVIIIXX вв. отразили сложный путь исканий в этой области.

Вопрос о классификации народных песен непростой по ряду причин. Устная форма бытования и следы древнего синкретизма привели к тому, что в народной лирике образовалось много произведений промежуточного типа: лироэпических, лирико-дра-матических и лирико-хореографических. Б. М. и Ю. М. Соколовы в предисловии к своему сборнику писали: "Размещение песен по отделам, как известно, вообще представляет большую трудность. С нею сталкивалось большинство составителей сборников народных песен. Причина тому, между прочим, лежит в изменчивости назначения песни в народном обиходе. Песняэпическая иногда переходит в обрядовую, обрядовая в хороводную,

1 Обзор сборников XVIII – XIX вв. см. в кн.: Колпакова Н. П. Русская народная ытовая песня. – М.; Л., 1962.

– С. 11 – 24.

293

лирическая в игровую и обратно и т. п."1. Сложность классификации связана с двоякой природой песни как словесно-музыкального произведения. По характеру напева музыковеды разделяют песни на протяжные и скорые, однако для фольклориста-филолога такое деление схематично; кроме того, один текст иногда имел разные мелодии, а на одну мелодию могли петься разные тексты. Согласно другой классификации песни, по выраженному в них настроению, подразделялись на трагические, оптимистические, юмористические, сатирические. Эта классификация также представляется слишком обобщенной. Песни не могут быть классифицированы и по сюжетам (как эпические произведения), ибо сюжет в них не развит. В песнях присутствуют традиционные сюжетные ситуации, но по своему смыслу они подчинены лирическому началу.

В современной филологической фольклористике проблема классификации народной лирики знает два основных подхода. Один — жанровый — был предложен Н. П. Колпаковой. На основании анализа целевой жизненной установки песен в крестьянском быту и специфики их художественновыразительных средств исследовательница пришла к выводу о том, что весь традиционный крестьянский песенный репертуар (обрядовый и внеобрядовый) распадается на четыре основных жанра: песни-заклинания, песни игровые, песни величальные и песни лирические. Каждый жанр имеет внутренние разновидности2.

Иной подход — тематический — сложился к рубежу XIX-XX вв. (А. И. Соболевский) и поддерживается рядом современных ученых. "Классификация народной лирики, — считала А. М. Новикова, — должна разрешаться на исконной основе выделения народом в его лирике наиболее важных тем и типических героев"; она может быть плодотворной "только при полном и глубоком учете жизненной основы — содержания песен, в котором многообразно отразились самые коренные стороны труда, быта и мировоззрения народа"3.

По тематическому принципу народную внеобрядовую лирику подразделяют на песни бытовые (любовные, семейные, шуточные), песни социального содержания (разбойничьи, солдат-ские) и песни крестьянских отходников — людей, временно ухо-

1Сказки и песни Белозерского края. Записали Борис и Юрий Соколовы. – М., 1915. – С. V.

2Колпакова Н. П. Русская народная ытовая песня. – М.; Л., 1962. Глава «Вопросы классификации»

(с. 11 – 29).

3Новикова А. М. проблемы классификации традиционных необрядовых песен // Проблемы изучения русского народного поэтического творчества: Межвуз. сб. науч. Трудов. – М., 1981. – С. 17 – 33.

294

дивших из своих деревень на заработки (ямщицкие, чумацкие, бурлацкие).

4. ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ ТРАДИЦИОННОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ЛИРИ-

КИ

Внеобрядовая лирика отражала бытовую обстановку народной жизни эпохи феодализма. Она значительно отличалась от обрядовой поэзии с ее древним мифологическим содержанием, была более реалистичной.

Крестьянская лирика запечатлела важнейшие стороны народной жизни. Значительную часть репертуара составляли песни любовного содержания. Их герои — красная девица и добрый молодец — изображены в разных типических взаимоотношениях. Ситуация песни могла быть счастливой, радостной (сценка свидания) или грустной (разлука, ссора, измена). Переживания героев передавались через внешние образы. Например, невозможность поехать в гости к сударушке поэтически раскрывалась образом заросшей дороженьки (Она ельничком, мелкимберезничкомоназарастала,

Уж и частым ли, частым горьким осинничком ее застилало...). В свою очередь у сударушки, разлученной с добрыммолодцем,

Тесова-то нова кроватушка Пуста простояла еще без дружка, Соболиное новое одеялице Во ногах пролежало оно, во ногах; Пуховые-то новы подушечки

Во слезах потонули они, во слезах1

Иное — в радостных песнях. Детинушка, идя на свидание, в гармонь наигрывал, свистком насвистывал. У девицы при встрече с молодцем каждый раз сердце возрадуется,

Кровь во лице разыграется, Косточки, суставчики рассыпаться хотят.

Рассыпаться хотят — поздороваться велят.

Портретные штрихи указывают на типизацию и на идеализацию героев. Девица — бела, круглоличка; черноброва; красавица, дa-и со русою косой. Молодец

— бел кудрявый; чернобров, душа, пригож.

1 Все песни в этой главе назваются и цитируются по Хрестоматии.

295

Патриархальные устои большой крестьянской семьи наиболее ярко отразила группа семейных песен. Многие из них сложены от имени молодой женщины и посвящены ее страданиям на чужой сторонушке. Подневольное положение молодушки в большой крестьянской семье раскрывалось через бытовые сценки: младешенькой спится-дремлется, но ее сердито будят свекор-батюшка и све- кровь-матушка;вдругойпесне чужойотец сматерьюпосылаютмолодувополночь поводу:

Зябнут, зябнут ноженьки, у ключа стоя, Прищипало рученьки к коромыслицу, Текут, текут слезоньки по белу лицу...

В отдельных песнях женщина проявляет волю, сопротивляется традиционному подчинению мужу. Например, она не пускает его пьяного домой ( "Вы раздайтесь, расступитесь, люди добрые... "). Насильно выданная замуж за недоростка, женщина грозится отнести его в лес и привязать ко березке, ко горькой да ко осинке, ко самой да ко вершинке... ("Отдает меня маменька замуж..."). Однако чаще всего семейные песни передают горестные сетования молодушки, обращенные к родной матушке. Известны песни о несчастливом муже и о горькой судьбе вдовы.

Драматические коллизии семейного быта получали разрядку в песнях шуточных и сатирических. Их герои — привередливая невеста, ленивая жена, нерадивая стряпуха, женщина, не умеющая прясть и ткать (Дуня-тонкопряха), а также теща и ее зятья, бестолковые и неспособные выполнять мужскую работу Фома и Ерема... В шуточных песнях молодушка своевольничает: отправляется на улицуспотешитъ молодца;ночует влужочке, подракитовым под кусточком, где ее веселятсвоимипеснямидвамолодцаудалые.

Сюжетные ситуации шуточных песен способствовали комическому выявлению того недостатка, который осмеивался. Например, баба испекла такие хлебушки, что их никто и даром не берет—

Одна сивая свинья Понюхала, отошла — Она рыло замарала, Три недели прохворала, На четвертую неделю Богу душу отдала.

Комические ситуации призваны были вызывать смех, возбуждать веселье, создавать оптимистическое настроение. Для

296

Солдатские песни начали создаваться с конца XVII в., когда Петр I ввел обязательную воинскую службу, сначала пожизненную, а затем сроком на 25 лет. Солдатские песни соприкасались с песнями историческими, изображая войны XVIII—XIX вв., в которых участвовала Россия. В этих песнях выражен патриотизм русских солдат, полное отречение от личной жизни (для них домы — крутые горы, подворья — широки раздолья, жёны — ружьязаряжены, штыки присажены...). Главное в солдатских песнях — это изображение психологии простого солдата. Песни обобщенно воспроизводили весь его жизненный путь: рекрутство; службу государеву и глубокую тоску по дому, по отцу-матери и жене молодой; наконец, смерть от ран в чистом поле. Над солдатом вьется черный ворон, которого он просит слетать к родному дому, передать поклонник слезовой. В другой песне умирающий солдат мечтает попасть на святую Русь, чтобы его причастили, исповедали исхоронили промеж трехдорог:

Против Питерской да Московской, третьей Киевской.

Вголовах бы положили золот чуден крест,

Вногах бы поставили ворона коня. Старый поедет — помолится, Молодой поедет — потешится.

Группа песен о смерти солдата использовала древнерусские воинские песни с их мифологическими элементами (см. "Воспоил, воскормил отец сы-

на...").

Особый тип лирического героя предстает в песнях крестьянских отходников — бурлаков и ямщиков. Бурлацкие песни, в отличие от исполнявшихся в той же среде "дубинушек", не включались в процесс труда — они передавали психологический облик бурлака. Для бурлаков Волга — матушка; бурлаки — робята молодые, Молодые, холостые! Демонстрируя свою удаль, они обманом увозят на корабле красну девку: сулят ей горы золотые, в горах камни дорогие, но на самом деле

...бурлацкие пожитки Что добры, да не велики: Одна лямка да котомка, Еще третья-то оборка!

Бурлацкий промысел был древним (известен со времен Киевской Руси). В середине XIX в. появились пароходы, и он постепенно исчез. Примерно в это же время были проложены железные дороги — и ушел в прошлое некогда очень важный труд

298

народных извозчиков, образы которыхзапечатлели ямщицкие ичумацкие песни.

Для центральной России был характерен труд ямщиков, перевозивших на большие расстояния почту и пассажиров; в южных областях и на Украине извозом занимались чумаки, возившие товары. Сравнительно небольшая группа сложенных в этой среде лирических песен приобрела широкую известность благодаря литературной "моде" на ямщицкую тему (стихотворения А. С. Пушкина, П. А. Вяземского, Ф. Н. Глинки, И. 3. Сурикова, Н. А. Некрасова и других поэтов). Народные ямщицкие песни обычно были протяжными и долгими, как сама дорога. Нередко в них изображалось трагическое событие: смерть извозчика вдали от родного дома. Умирая, ямщик прощался с товарищами и делал последние распоряжения:

"Отведите-ка вы моих вороных коней моему батюшке, Золотую ли казну моей родной матушке, Челобитье вы моей молодой жене, Благословеньице вы моим малым детушкам!"

5.ПОЭТИКАТРАДИЦИОННОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ЛИРИКИ

Поэтика крестьянских лирических песен является общей для всех тематических групп. В основе большинства способов выражения лирического начала лежит, по словам А. Н. Веселовско-го, "искание созвучий, искание человека в природе", т. е. принцип аналогии между миром природы и внутренним миром человека. Свойства человеческой души переносились на природные объекты, а образы животных, растений, небесных светил указывали на того или иного героя песни, на его душевное состояние. Это не противоречило стремлению народной лирики изображать типические образы в реальной жизненной обстановке.

Система художественных средств народной поэзии с точки зрения их исторического становления и развития глубоко исследована А. Н. Веселовским в работе "Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля"1.

1 А.Н.Психологическийпараллелизмиегоформывотраженияхпоэтическогостиля// Веселовский А. Н. Историческая поэтика/ Ред., вступ. ст.и примеч. В.М.Жирмунского.—Л.,1940.—С.125-199.См.такжевХрестоматииис- следований.

299

Психологический параллелизм — это сопоставление человеческого образа и образа из мира природы по признаку действия или состояния. Его корни — в анимистическом мировоззрении древних. Более всего человека им напоминали животные — "здесь далекие психологические основы животного аполога; но и растения указывали на такое же сходство: и они рождались и отцветали, зеленели и клонились от силы ветра. Солнце, казалось, также двигалось, восходило, садилось, ветер гнал тучи, молния мчалась, огонь охватывал, пожирал сучья и т. п. Неорганический, недвижущийся мир невольно втягивался в эту вереницу параллелизмов: он также жил". Простейший параллелизм был двучленным. Веселовский писал: "Его общий тип таков: картинка природы, рядом с нею таковая же из человеческой жизни; они вторят друг другу при различии объективного содержания, между ними проходят созвучия, выясняющие то, что в них есть общего". Из двучленного параллелизма развились многие формы образности, к нему генетически восходит система тропов: сравнения, метафоры, образы-символы, постоянные эпитеты и проч.

Фольклорная традиция всегда стремилась выразить внутреннее состояние лирического героя через внешниеформы, поэтомуобычно он был показан в микросюжете. Герой или героиня песни гуляет в зеленом саду, лежит израненный под ракитовым кустом, прохаживается по новой горенке, едет к любезной сударушке, поит коня или черпает воду из реки, сидит пригорюнившись, идет с горя в чисто поле, сидит в темнице, плывет по реке на кораблике и т. п. Такие повествовательные островки —своеобразные песенные константы — в живом бытовании могли взаимодействовать друг с другом, объединяться по принципу поэтической ассоциации, подчиняясь общему для них лирическому началу. Это имел в виду Ал. Григорьев, когда писал: "Одна песня наводит на другую, как-то вяжется с другою, как-то растительно цепляется за другую; одно слово в одной песне родит в памяти новую песню, одни общеэпические формы связывают несколько разнородных песен; точно так же и мотивы, по-видимому совершенно различные, льются один за другим, совершенно раздельные, а между тем связанные междусобою одноюобщеюрастительноюжизнию"1.

Композиция песенного текста была подчинена раскрытию его смысла, который заключался в передаче душевного состояния человека.

Иногда применялся повтор песенного сюжета, при этом, как и в кумулятивных сказках, заменялись один или несколько эле-

1 Григорьев Ап. Русские народные песни с их поэтической и музыкальной стороны. – С. 315 – 316.

300