Лекция-9

3.Бессознательное и проективные методики

Можно

ли

проникнуть

в

бессознательное

психическое,

используя

проективные методики?

Занимаясь поиском ответа на этот вопрос, вспомним

для начала классическое

определение

проекции,

заглянув, например,

в

«Энциклопедию психоанализа»:

«Проекция

— это защитный

механизм,

используемый

бессознательной

сферой

"Я",

посредством

которого

внутренние

импульсы

и чувства,

неприемлемые

в целом

для

личности,

приписываются

внешнему

объекту

и

тогда

проникают

в

сознание, как

измененное восприятие внешнего мира».

Механически

перенося

разработанное

в

психоанализе

понимание

проекции

на сущность процесса,

реализующегося

в проективных

методиках,

можно

считать

их одним

из

способов

проникновения

в бессознательное.

Такой

перенос

психоаналитического

истолкования

проекции

на проективные

методики

лежит у истоков прочно

укоренившегося

в умах многих психологов

мнения

о том,

что одна из важнейших

особенностей проективного

подхода

— его направленность на обнаружение бессознательных

особенностей, черт

личности. Это мнение определяло отношение

к проективному

подходу в

советской

психологии,

всячески

избегавшей изучения неосознаваемых

форм

психической

активности

по

причине

«идеологической

несостоятельности»

фрейдовского

учения.

Критика

проективных

методик чаще всего скользила

по поверхности, наивно

ассоциируя

их с психоанализом. Дальнейшие,

более

широкие

трактовки

явления

проекции

и сопутствующие

им исследования

зачастую

оставались

незамеченными

и

фактически

не

влияли

на

сложившиеся

представления.

Сказанное

относится

не только

к работам

советских

психологов.

За

рубежом и сегодня, даже в трудах известных

психологов,

проективные

методики

рассматриваются как направленные

на изучение

бессознательного.

Этому в немалой

степени способствовало

и то,

что многие

клиницисты

на

Западе, обучавшиеся работе с проективными

методиками

в 1940-е и 1950-е гг.,

были

воспитаны

в

традиции

поклонения

психоанализу

и

широко

использовали

его для

интерпретации

результатов своих исследований.

В

действительности же, как пишет Дж. Экснер

(Ехпег, 1986), лишь единичные

проективные

методики

разрабатывались

в опоре на психоанализ.

Линдсей

(Lindzey, 1961, р. 45) пишет

о том, что это «инструмент,

полагаемый

наиболее

чувствительным

для

обнаружения

скрытых

или

бессознательных

аспектов

поведения».

А.

Анастази

рассматривает

проективные

методики

как

наиболее

эффективные

процедуры

для

обнаружения

скрытых,

завуалированных

или

неосознаваемых

сторон

личности.

Проективные

методики,

таким

образом,

выступают

в роли

«приемов объективации бессознательного. Так ли это?

Предлагаемый

испытуемому

стимул,

несмотря

на

всю

его

неопределенность,

носит

объективный

характер

(«пятно», сюжет

и т. п.),

обладает

определенными особенностями, включаемыми,

как мы уже знаем,

субъектом в созданный

образ или ситуацию.

Например, при интерпретации

таблицы

V методики

Роршаха

(по форме изображение

напоминает

летучую

мышь

с

развернутыми

крыльями)

большинство

психически

здоровых

обследуемых

сравнительно

легко

устанавливают сходство

изображения

с

имеющимся

в опыте

образом

летучей

мыши. Подобные интерпретации

в

известной

степени

обезличены

и

являются

в

основном

показателями

реалистичности

восприятия, в них нет проекции.

Понятиям

«бессознательное»

и «неосознанное»

придается разный смысл

в различных психологических

учениях.

Следовательно, нельзя полагать, что процесс

структурирования

стимула

обнаруживает исключительно

неосознаваемое.

Напротив,

уменьшение

влияния

структуры (до известного

предела)

приводит

к развернутому поиску

соответствия

— процессу

активному, сознательному.

В

этом

сложном

процессе, несомненно, реализуются

и

ранее

сформированные,

представляющие

как бы свернутые,

а поэтому и неосознаваемые

программы

организации

поведения, создающие

готовность к восприятию

явлений

и

объектов

действительности

в известном

ракурсе,

отношении

существенного

и несущественного.

Например,

преимущественное

выделение

части или

целого предложенного

стимула,

его формы или цвета и т. д.

Проекция в таком понимании

— это проекция

организации

поведения

на

определенном

уровне,

который

можно

назвать

«молярным»

и

предположить, что при этом как процесс проекции, так и установки,

в нем

проявляющиеся, находятся вне сферы осознаваемого.

Рассмотренный

нами

случай

проекции

может

быть отнесен

лишь к

разработанной Роршахом

и близким

к ней проективным

методикам.

Этот

процесс принято определять как структурная проекция, следует

отличать

от проекции тематической или аффективной, которую

можем

наблюдать

в

ТАТ и производных

от нее методиках (проекция

на человеческие

стимулы).

В центре

внимания

исследователя,

работающего,

например,

с

ТАТ,

находятся

не

элементарные

структурные компоненты

личности, а прежде

всего

содержательные

характеристики.

Можно

ли

в

подобных

случаях

говорить

о проявлении

неосознаваемых

психологических установок?

Раскрытие

«Я»

при

тематической

проекции

происходит

путем

наделения

особенностями

собственного

поведения,

чертами

характера

действующих лиц рассказа, созданного

по картине

ТАТ. Однако

мы имеем

дело уже с иным,

нежели ранее,

уровнем

организации

поведения.

На первый

план

выступает собственно

содержательный

аспект

проекции

(это

находит

свое

отражение

и

в

том,

что

мы

определяем:

в

первом

случае

— как

переживает субъект, во втором — что переживает).

Имеющиеся

исследования

все

более

убеждают

в

том,

что при

тематической

проекции

субъект

приписывает

(если это происходит)

осознаваемые

им

черты

и

особенности.

На

этом,

назовем

его

«молекулярным»,

уровне

проекции, очевидно, речь может идти только о

неосознанности

процесса

проекции.

Таким

образом,

в

проективных

методиках

обнаруживаются

два типа проекции:

структурная и тематическая.

Структурная проекция

связывается

нами с преимущественной объективацией

неосознаваемых

установок.

В случае

тематической

проекции

в основном

актуализируются

осознаваемые

индивидом

элементы

его поведения или те,

которые не рефлексируются

в данный

момент, но могут быть осознаны.

Вне

осознания находится

только процесс

проекции.

Например,

настойчиво

повторяющаяся

в рассказах по изображениям

ТАТ тема жизненных

неудач позволяет

предположить

их у данного лица, но

не дает права сказать,

что эти неудачи

не осознаются.

Неопределенность

стимула, как важнейший признак проективного

подхода, должна находиться в определенных границах, устанавливаемых, как

правило, эмпирически.

Выход за эти границы делает стимул бессмысленным

установок в этом процессе, то, очевидно, мы можем проследить

их влияние

скорее на уровне формирования

образа, нежели раскрытия его содержания.

В связи с обсуждаемым

возникает еще один сложный, дискуссионный

вопрос. Возможно ли обнаружении защитных механизмов с помощь

проективного подхода? Вспомним, что в психоанализе

проекция

выступает

в качестве механизма

защиты, используемого

бессознательной

сферой «Я».

Ясно, что

представлять

себе

продукцию, полученную

с помощью

проективных методик

исключительно

как отражение

конфликта

между

«Я»

и бессознательным — заблуждение.

Проделанный

уже упоминавшимся

нами ранее Д. Холмсом (Holmes,

1978, 1981) детальный

анализ тех исследований, в которых демонстрируется

защитный характер проекции, позволил ему сделать вполне обоснованное

заключение о том, что нет сколь-нибудь

убедительных доказательств этого

явления. Те работы, которые обычно рассматриваются

в качестве

подтверждающих

защитную

функцию проекции, методически несостоятельны.

Основной их порок

— отсутствие доказательств того, что обследуемые,

обладая некоторой негативной чертой, не осознают ее наличия.

Подчеркивается, что та или иная «черта» личности навязывается в

Экспериментально

подтверждается,

что

лица

(нормальные),

использующие

проекцию

в

защитных

целях,

особенно

часто

и

активно

прибегают

к сравнению с социальными

стандартами

при

самооценке,

и в

первую очередь это относится к отрицательным

чертам личности.

Защитный

механизм

проекции объясняется в таком случае

как искажение

процесса

социального сравнения. Приписывая отрицательную

черту другим на основе

сравнения,

можно

минимизировать

или отрицать

ее у себя.

Понимая психологическую

защиту в качестве механизма

нормального и

широко обнаруживаемого

не только в случае конфликта между сознанием и

«бессознательным», но и при столкновении

вполне осознаваемых аффективно

насыщенных установок, считается,

что проективный подход к исследованию

личности

создает

благоприятные

условия

для

проявления

защитных

механизмов «Я». Тем не менее

рассмотрение

проекции

исключительно

в

качестве

защитного

механизма

по отношению

к проективным

методикам

заводит нас

в методический

тупик. Тогда

как

понимание

проекции

как

личностного

компонента

восприятия

дает

возможность

изучения

тех

приемов, способов

защиты «Я», к которым прибегает

индивидуум.

В проективных

методиках защитные

механизмы,

как

мы

полагаем,

могут актуализироваться на двух уровнях,

которые

можно

обозначить

как

«перцептивный и «содержательный.

«Механизм создания рассказа по картине становится

всегда механизмом

защиты; так же как и в жизни, человек склонен

выбирать защитную

позицию,

организовывать свою

жизнь,

выбирать

место

в

мире,

руководствуясь

индивидуально

различными

границами

возможных

и невозможных

для него

действий».

Диагностика

механизмов

защиты

с помощью

проективных

методик не

может осуществляться

только

на

основе

имеющихся

в

многочисленной

зарубежной

литературе формальных

показателей

защиты.

Они должны быть

интерпретированы

на

основе

нашего

знания

личности,

ее

углубленного