Западная философия от истоков до наших дней. Том 4. От романтизма до наших дней

совпадает с социальным. «Поэтому состояние подлинной и естественной независимости

— как с фактической, так и с правовой точки зрения, — человеческого рода подтверждается только в таком обществе, где присутствует моральный порядок». Что касается уголовного права, то философ отстаивает природное право человека на жизнь и счастье. Эти права следует защищать всеми доступными средствами, если необходимо, то и силой. Страдание, рабство, неправедная обида, смерть — этому человек должен сопротивляться в силу своей человеческой природы и для сохранения общества.

3. КАРЛО КАТТАНЕО: ФИЛОСОФИЯ КАК НАУКА «АССОЦИИРОВАННЫХ УМОВ» И ПОЛИТИКА ФЕДЕРАЛИЗМА

3.1. Карло Каттанео: философия как «милиция»

Из школы Романьози вышел и Карло Каттанео (1801—1869). Он закончил юридический факультет университета Павии в 1824 г. После нескольких лет преподавания в Милане он решил посвятить себя публицистике. После миланских волнений 1848 г., выразив свое несогласие с присоединением Ломбардии к Пьемонте, Каттанео эмигрировал в Швейцарию. В лицее Лугано он преподавал философию. Из его сочинений назовем такие: «Рассуждения о начале философии» (1844), «Настоящее положение в Ирландии» (1844), «Введение в природные и гражданские новости Ломбардии» (1844), «Возрождение Милана» (1848), «Психология ассоциированных умов» (1859— 1866).

170

Философия, по мнению Катганео, есть род «милиции», т. е. военного искусства. Она должна быть восприимчивой к проблемам века, чтобы «изменить лицо земли». Отсюда и презрение философа к идеалистам. «Какую ценность, я спрашиваю, могут иметь сегодня врожденные идеи и предустановленная гармония, точно как и физические гипотезы вихрей или боязни пустоты?» Метафизика «чистых априорных идей», лишенная контакта с опытом, — фантазийная гипотеза. Защищая Романьози от критики Розмини, Каттанео писал: «Мы, в силу экономии, статистики (или чего похуже), стали слегка деревянными, по-медвежьи стоим за прогресс и абсолютно не хотим никакого возврата к прошлому. Даже если речь идет о простофиле, который в гневе хочет доказать, что святой Фома — учитель Канта. Мы великодушно прощаем невинные амбиции того, кто надеется продать как философскую реставрацию то, что на самом деле — старая элейская похлебка».

«Простофиля» — это Розмини, «дьявол, по своей вине упавший на землю». Он упал, ибо его философия бесполезна, метафизична и оторвана от наук. Науки едины, а метафизика разделена: есть только метафизические секты. Поэтому необходимо отказаться от «науки об абсолюте», чтобы вернуться в мирские пределы. «Чтобы вырваться из замкнутого сектантства и завоевать общественное доверие, философия скромно и терпеливо должна занять свое место среди наук».

3.2. Философия как «наука ассоциированных умов»

«Чтобы найти в философии ту плодотворность, которой отличаются все науки, не нужно витать в воображаемых пространствах, достаточно, чтобы философия разделила судьбу самых удачных наук». С одной стороны, философия позитивистски представляется как общая связь всех наук, с другой — ее задача видится историческим и экспериментальным изучением развития человеческой мысли. Не в философских спекуляциях, а в истории языков, религий, искусств философская наука найдет суть человеческого духа. Именно в истории, лингвистике и экономике Каттанео проявил себя как исследователь. Поведение отдельно взятого человека непонятно — в этом причина, почему следует изучать не «изолированный ум», а «ум ассоциированный».

171

«Большая часть наших идей проистекает не из индивидуального интеллекта, а из чувств и умов людей, объединенных общей традицией, общими навыками и общими ошибками». Грандиозная идея федерализма Каттанео была основана именно на истории отдельных народов. Каттанео, писал Н. Боббио, был просветителем, родившимся в век историцизма,

— в каком-то смысле наивным просветителем, в силу безусловной веры в цивилизующую силу разума, изгоняющего мрак невежества и предрассудков и разрушающего примитивного человека-варвара. Это оптимистическая концепция человека и истории, открытая научным и техническим новациям. Каттанео был убежден, что гражданский и технический прогресс не могут не быть синхронизированы, что свобода должна быть связана с реформированием социальных институтов. Если он и был позитивистом, то в том смысле, что пошел дальше трансцендентального идеализма и онтологического спиритуализма.

3.3. Теория и полтика федерализма

«Упражнением разума» называет свободу Каттанео, сторонник реформ. От цепей варварства и невежества социальный человек освобождается не сразу. Викианский тезис об исторических циклах и возвращениях представляется философу отвечающим неопределенности прогресса. «Свободные умы — в вечном движении и могут быть согласны только в стремлении к истине». Защитник «свободной собственности», он против государственного протекционизма. Вопреки Сен-Симону и Прудону, Каттанео полагает, что в частной собственности залог здоровой экономики и общественного благополучия. Коммунизм, по его мнению, уничтожает богатство и свободу, но не в состоянии покончить с бедностью. Как либерал, он выступает за гражданский брак,

призывает к религиозной терпимости и показывает преимущества республики перед монархией.

«Неисправимым федералистом» называет себя Каттанео. Если для некоторых неогвельфов федерализм был средством достижения независимости, для него федерализм («единственная форма единства, соответствующая свободе, природной спонтанности») был целью. «Федерализм есть теория свободы» людей, связанных языком, братством, интересами, особенно дружбой, где нет места «удушающим цепям».

«Свобода — это республика, республика — это плюрализм (много-гласье), т. е. федерация». Унитарное государство не может быть ни авторитарным, ни деспотическим. Множество политических центров, единство артикулированное, но небезразличное — единство в многообразии — это реальная гарантия свободы и продвижения общества к цивилизации. «Власть должна быть ограничена, но ее может ограничить не только власть». По поводу необходимости федерализма Каттанео пишет: «Какими бы общими ни были мысли

173

и чувства в рамках одного языка и близких сообществ, парижский парламент никогда не удовлетворит во всем Женеву; законы, обсужденные в Неаполе, никогда не будут реализованы в застойной Сицилии; большинство пьемонтцев вряд ли обязаны день и ночь думать о переменах на Сардинии или способы заставить уважать свои предписания в Венеции или Милане... В такой стране, как Италия, по-разному воспитанным народам можно дать одного монарха, одного президента или иного представителя внешнеполитических интересов; но все же нельзя не уважать институты каждого народа, даже в его тщеславии».

4. ДЖУЗЕППЕ ФЕРРАРИ И «ФИЛОСОФИЯ РЕВОЛЮЦИИ»

Другой ученик Романьози, Джузеппе Феррари (1811—1876), закончил юридический факультет университета Павии в 1832 г. Позже он занялся изданием полного собрания сочинений Вико. С 1848 г., переехав во Францию, преподавал в университете Страсбурга. Через одиннадцать лет Феррари вернулся в Италию, преподавал философию в Милане, Турине и Риме. Из его сочинений наиболее известны такие, как: «Разум Док. Вико» (1835—1837), «Революция и реформы в Италии» (1848, на фр. яз.), «Философия революции» (1851).

То, что не завершила французская революция 1848 г., может и должна доделать, по Феррари, позитивистская философия. Необходимо противостоять спиритуалистическому традиционализму, презирающему завоевания Локка, называющему «развращением народа лихорадочные» идеи Руссо и Вольтера и вопрошающему, «не была ли революция чем-то вроде несчастного случая». Против такого рода позиции Феррари берет на вооружение скептическое сомнение Юма, считая важным основываться только на фактах и не попадаться в «ловушку логики и онтологии» (под логикой он понимает абстрактный

спекулятивный разум). Бесполезно искать «феномены по ту сторону феноменов», ибо факты самодостаточны.

Великую эпоху, начатую Просвещением и закрепленную позитивизмом, Феррари называет «эпохой революции» — не религии, не метафизики, а эпохой науки. Просвещение и Революция покончили с религией и привилегиями. Революция добилась свободы вероисповедания, но не освободила от гнета церкви. «Решительный момент эмансипации состоит в позитивном отрицании существования Бога». Революция хотела свободы для бедных и богатых, но очевидно, что, как более сильный, богатый угнетает

174

бедного. Поэтому правильно требование социализма бросить все силы на экономические преобразования, чтобы создать другую систему распределения. Революция вырвала власть из рук дворянства и вместо того, чтобы передать ее народу, наделила ею другой привилегированный класс — буржуазию. Революция должна пройти до конца свой путь, когда победит, наконец, философия, призванная воплотить человечность.

«Италия хочет очнуться от векового сна, — писал Феррари в очерке "Революция и реформы в Италии" (1848). — У нее есть два пути: путь реформ и путь революции. Первый ведет к административным улучшениям и материальному благосостоянию. Второй — к свободе и конституции... Реформы укрепляют абсолютизм, оставляя на произвол судьбы наш полуостров; революция сбрасывает авторитарное иго, чтобы доверить страну итальянскому гению».

5. ПАСКУАЛЕ ГАЛЛУППИ И «ФИЛОСОФИЯ ОПЫТА»

5.1. Реальность Я и существование внешнего мира

Паскуале Галлуппи (1770—1846) сделал немало для того, чтобы познакомить итальянцев с европейской философией. Он изучал философию и математику в университете Неаполя, и поначалу его любимыми авторами были Декарт, Лейбниц, Вольф. Сочинения Кондильяка, писал Галлуппи в «Автобиографии», «изменили направление моих философских штудий. Я понял, что, прежде чем говорить о человеке, Боге и Вселенной, следует проверить законность наших суждений и дать философии прочное основание, необходимо поэтому добраться до истоков нашего познания».

После публикации работ «Об анализе и синтезе» (1807), «Философский очерк по критике познания» (шесть томов, 1819—1832) Галлуппи возглавил кафедру «интеллектуальной философии» университета Неаполя. Результатом преподавания стали «Лекции по логике и метафизике» (1832—1836), а также «Письма о событиях в философии от Картезия до Канта» (1827). Эти письма философ посылал своему другу канонику Фаццари, осведомляя его о том, что происходило в мире новейшей философии.

175

Заботой о спасении традиционных ценностей религии и метафизики объясняется отказ Галлуппи от кантианского априорного метода Из анализа внутреннего опыта выводит он первую реальность — данность Я: «Вернемся в лоно нашей мысли; действие Я, воспринимающего меня самого, — внутри меня. Я и его модусы не отделены от познавательного акта. Сознание воспринимает их непосредственно: между ощущением и воспринятыми объектами нет никакого интервалла. Это сознание (восприятие), следовательно, есть приближение, понимание: это интуитивное постижение воспринятой вещи. У нас есть, следовательно, идеи, непосредственно связанные с объектами. Они суть не представления и не образы, а интуиции. Эти идеи истинны не потому, что согласуются с объектами, а потому, что они непосредственно воспринимают суть предметов». Я существую — истина непосредственно очевидная, хотя и примитивная. Сознание есть «ощущение меня самого как реально существующего и мыслящего».

Если психологический анализ обнаруживает реальность Я, он же доказывает и реальность внешнего мира. «Ощущение по своей природе связано с воспринимаемым предметом. Это ощущение чего-то, а не просто ощущение. Однако не следует смешивать чувство ощущения с ощущением и ощущение с объектом ощущения. Чувство ощущения — это восприятие чувств, а предмет этого чувства ощущения есть само ощущение. Я называю сознанием восприятия ощущений. Объект познания в виде ощущения должен быть отличен от него самого. В противном случае он не являлся бы объектом, что было бы ошибочно. Значит, если всякое ощущение необходимо соотносить с объектом, если все объекты не могут быть отличными от меня, от модификаций и всего того, что вне меня; если Я со всеми своими модификациями — следовательно, и ощущениями — есть объект действия, называемого сознанием, а чувство того, что происходит в нас, не что иное, как внешний по отношению ко мне объект, то, следовательно, всякое ощущение и восприятие есть восприятие внешнего существования».

«К свидетельствам нашего сознания, — утверждает Галлуппи, — следует относиться как к безошибочным... в нашем духе есть сила не хотеть некоторых вещей, которых хотят другие, и хотеть того, чего не хотят другие. В этой силе и состоит наша свобода от природной необходимости». Именно наше сознание удостоверяет наличие добра и зла, а значит, и природного морального закона «Поскольку наша природа есть действие Божественной воли, то мы таковы, каковы есть, ибо такими нас сделал Бог. Он хотел, чтобы наш разум обладал долженствованием, и свои Божественные предписания Он дал посредством нашего разума. Этот закон написан в наших сердцах».

Изощренная аргументация и тончайший анализ проблем реальности Я, существования внешнего мира, существования Бога и морального закона ставят Галлуппи в один ряд с известными феноменологами, такими, как, например, Гуссерль.

177

6. АНТОНИО РОЗМИНИ И ФИЛОСОФИЯ ИДЕАЛЬНОГО БЫТИЯ

6.1. Жизнь и сочинения

Антонио Розмини-Сербати родился в Роверето (Трентино) в 1797 г. В университете Падуи он изучал медицину, сельское хозяйство и литературу. Начавшаяся карьера священника была внезапно прервана: Розмини заинтересовалась полиция. В 1826 г. он переехал в Милан, где подружился с Мандзони. По настоянию Джоберти началась дипломатическая карьера Розмини при папе Пие IX, которого он попытался склонить к войне против Австрии. Он намеревался поехать к священному престолу для разработки основ конфедерации итальянских государств во главе с папой. Папа оценил способности молодого философа. Однако события в Пьемонте опередили его намерения, и новый министр заключил военный союз. Розмини снял с себя полномочия дипломата.

15 ноября 1848 г. первый понтификальный министр Пеллегрино Росси (слишком либеральный для консерваторов и слишком консервативный для либералов) был убит на лестнице Дворца канцелярии. На место первого министра вместо него прочили Розмини, который, однако, отказался от высокой чести быть членом «антиконституционного кабинета, назначенного несвободным папой».

Бежавшего в Гаэту папу Розмини сопровождал по просьбе святейшего. Философ уговаривал его вернуться на родину, чтобы без иностранного вмешательства, обратившись к разуму народа, установить конституционный порядок. Однако в Гаэте власть была в руках кардинала Антонелли, который готовил вторжение иностранных войск. «Дерзость Розмини, осуждавшего вредные как для святого престола, так и для Италии директивы, не могла не навлечь гнев курии. В июле 1849 г. он, преследуемый бурбонской полицией, ненужный более папе, уехал в Отрезу» (Д. Морандо). По дороге Розмини узнал, что его книга «Конституция в соответствии с социальной справедливостью» и «Пять бичей церкви» внесены в список запрещенных. Осаждаемый иезуитами, философ, несмотря на поддержку друзей, спустя шесть лет умер в Отрезе в июле 1855 г.

Среди множества публикаций Розмини назовем такие: «Новый опыт о происхождении идей» (1830), «Принципы моральной науки» (1831), «Антропология» (1838), «Трактат о моральной науке» (1839), «Философия политики» (1839), «Философия права» (1841— 1845), «Теодицея» (1845), «Психология» (1850). Его «Теософия», «Сверхъестественная антропология» и книга об Аристотеле вышли уже после

178

смерти автора. Человек необычайно искренней веры, Розмини основал в 1828 г. новую конгрегацию — Общество благодати (Sacro Monte Calvario), а также женский институт розминианок. Сестры воспитывали детей в яслях, начальных классах и заботились о сиротах. Со временем полемика томистов с розминианцами потеряла смысл, и с книги «Пять бичей церкви» сняли запрет.

6.2. Критика эмпиристского сенсуализма и кантианского априоризма

Наиболее ошибочными и вредными для религиозной традиции Розмини полагает идеи эмпиризма и кантианского априоризма. Шотландской школе эмпиризма и французскому сенсуализму, по мнению итальянского философа, не достает полноты; дефект — в невозможности объяснить феномены духовного происхождения. Напротив, доктрины Платона, Аристотеля, Лейбница и Канта по-разному, но верно объясняют интеллектуальную активность. Однако их «дефект в чрезмерности». В объяснении духовных фактов не следует делать допущений больше, чем требуется. Следует стремиться к простоте и независимости от чуждых предпосылок.

Заслуга Канта, по Розмини, в обнаружении «врожденных форм познания», материю которого составляет чувственный опыт. И все же семнадцати форм, введенных Кантом для объяснения познания, многовато. Их слишком много, ибо «формальная сторона разума намного проще». По существу, говорит Розмини, если мы извлечем все формально-априорное, к которому не примешано ничего материального, то легко убедимся, что формальное в разуме — это идея бытия.

б.З. Идея бытия

Познавая, мы не просто нечто воспринимаем. Принимая то, что предлагают ощущения, мы сначала допускаем, что вещи существуют. И само признание бытия — т. е. любого содержания, предложенного чувствами, — не есть ощущение. Скорее это интеллектуальная перцепция. Нельзя знать чего-то, чему мы не приписываем бытие. Именно идея бытия воплощается в чувственных данных, она дает возможность судить о чем-то как о существующем. Следовательно, любой познавательный акт обосновывает идея бытия.

179

«Мыслить бытие вообще значит не что иное, как мыслить качество, общее всем вещам, не замечая специфического... Разум характерен для человека, чувствовать дано всем животным, но бытие дано всему сущему; я полагаю бытие не зависимым от всего прочего». Значит, идея бытия — это идея неопределенного существования, в которой все качества приглушены, за исключением одного — бытия. Все наши идеи завоеваны, кроме идеи бытия — формального основания разума: она априорна. Только она исходит от разума, остальное — из чувств.

Уточнив, что идея бытия есть постоянная форма познания, Розмини выясняет, каков ее источник. Методом исключения он выявляет, что она не может не быть врожденной. Как необходимо всеобщая, эта идея не может проистекать из: 1) ощущений, которые имеют дело только с частным; 2) идеи Я, которая также идея частного бытия; 3) абстракций, или рефлексий, призванных анализировать и различать частные аспекты уже существующих идей; 4) конечного духа по причине, что конечный субъект не может породить бесконечный универсальный дух; 5) восприятия Бога, что превратило бы Творца в слугу человека.

Получается, что идея бытия (идеальное бытие) есть форма ума и «свет разума». Всякое познание есть синтез двух элементов — формы (безусловной формы) и материи (чувственного опыта, условного. Вслед за Августином и Бонавентурой Розмини утверждает, что благодаря вечному предопределению идея бытия как основание знания врождена всем. Свет разума как способность уловить бытие соприродна человеку. Своими усилиями он умеет в процессе исследования применить опытный материал к пониманию сути бытия.

Как источник света не есть сам свет, как учитель не есть теория, которую он преподает, так и Бог не есть идеальное бытие. Бог — преимущественным образом реальное бытие, его человеческая форма — ментально идеальное бытие. И оно также Божественно, ибо необходимо и всеобще, ведь иточник все тот же.

6.4. «Фундаментальное телесное чувство» и «реальность внешнего мира»

У каждого суждения есть материя и форма Материя — это субъект суждения, а форма — предикат. Если мы говорим: «Вино — красное», — то мы приписываем определенным образом бытие («красное») некоторому субъекту («вину»). Так и с другими суждениями, где мы находим идею бытия во всех ее возможных вариациях. Основными принципами познания Розмини называет чистые идеи тождества, возможности, необходимости, неизменности, абсолютности — все они производны от идеи бытия.

180

Эти идеи образуют принципы: 1) принцип познания, по которому «предмет мысли есть бытие»; 2) принцип непротиворечия, по которому «все, что есть, не может не быть»; 3) принцип субстанции, по которому «нельзя мыслить акциденцию без субстанции»; 4)

принцип каузальности, согласно которому «нельзя мыслить новое бытие без причины». Эти принципы нельзя опровергнуть, избежав противоречий. Именно в этом ошибка Юма. Ошибался и Беркли, отрицая существование телесной субстанции во внешнем мире.

Доказательство существования внешнего мира ведет к двум важным выводам: 1) о смешанных идеях; 2) о чувстве телесного. Кроме идеи бытия есть смешанные идеи тела, времени, движения и пространства — т. е. идея внешней реальности, которую невозможно

получить без чувственного опыта. Стало быть, фундаментальное чувство — это чувство тела, наше телесное самоощущение. Все прочие ощущения суть субъективные модификации этого телесного чувства.

«Я говорю с собой в полнейшей темноте, оставаясь совершенно неподвижным долгое время, пытаясь отследить путь моей фантазии, и нахожу себя, наконец, в положении, когда мне кажется, что нет ничего, кроме того, что в границах моего тела — рук, ног и других частей... остается витальное чувство всего моего тела». Так Розмини приходит к идее существования внешнего мира. «Сознание говорит: 1) мы изменчивы, 2) это изменение есть действие в нас, но оно не сделано нами... Это и есть понятие субстанции, которое и делает предметом внешний мир, опосредованный и обдумываемый».

6.5. Личность, свобода и собственность

Впосмертно изданной «Теософии» мы находим разделение бытия на три формы — реальную, идеальную и моральную. Розмини полагает, что реальное бытие составляет предмет метафизических наук: теософия изучает бесконечное бытие Бога, психология изучает конечное бытие человека, а физика изучает природу. Идеальное бытие — предмет идеологии. Моральное бытие составляет объект деонтологических наук, т. е. морали, права и политики.

В«Философии права» (1841—1845) Розмини определяет право как способность делать то, что нравится. Стало быть, право, как основывающееся на моральном законе, предполагает личность, отвечающую за свои действия. Это возможно, если личность, понимая, желает действовать, т. е. если человек действительно личность. В понятии личности — опора этической и политической концепции Розмини. Право основывается на долге, а не наоборот. Право приведено к морали, постольку поскольку оно обязывает человека быть свободным в отношениях к другим.

181

Помимо права и свободы человеку свойственна по природе собственность. «Собственность образует сферу вокруг личности как вокруг центра. В эту сферу никто не может войти и ничего не может похитить без того, чтобы не вызвать у человека страдание. Но причиненное личности страдание, взятое само по себе, моральный закон отвергает как зло». Именем человека Розмини защищает и религиозную свободу. «Принуждать силой к религии, даже истинной, — это логический абсурд и, кроме того, нарушение прав человека».

6.6. Государство, церковь и принцип моральности

Защищая права личности, Розмини резко критикует гегелевский культ государства, «французских доктринеров», разрушающих религию и мораль и бросающих народы на произвол правительственных чиновников. Государство может быть полезным только при условии, если польза подчинена благу, а судьей блага может быть только такой божественный авторитет, как церковь. Церковь — единственный гарант против тирании государства. «Теократическое общество» абсолютно необходимо, в то время как «гражданское общество» во всем «искусственно, ибо его цель — изобретательность и искусство, а не благо, дарованное природой».

Понятно, что теократическое общество (церковь) необходимо, чтобы спасти личность от злоупотреблений со стороны государства. Значит, политическое обновление не обходится без религиозного обновления. С другой стороны, церковь должна освободиться от недугов, на которые Розмини указывает в работе «Пять бичей церкви» (1831): 1) обособление клира от христианского народа; 2) недостаточная образованность клира; 3) отсутствие единства между епископами; 4) смешение светской власти с церковной; 5) отсутствие публичного отчета о расходовании средств.

Моральный закон, по Розмини, не есть законополагающий авторитет разума, он вполне объективен. Долженствование находит свой критерий в объективном бытии. Мораль состоит в уважении к иерархии, установленной Богом: одни существа выступают как цель, другие — как средства Императив Розмини таков: «Пожелай и возлюби бытие, каким бы ты его ни познал, в том порядке, в каком оно предстает твоему пониманию». «Если бы я полюбил вещи больше, чем людей, то возненавидел бы бытие... отдал вещам ту часть бытия, которой они лишены, поставив их над людьми». Как и схоласты, Розмини мог бы сказать: «Ens et bonum convertuntur» («Бытие и благо обратимы») — благо не что иное, как бытие.

183

7. ВИНЧЕНЦО ДЖОБЕРТИ И ФИЛОСОФИЯ «РЕАЛЬНОГО БЫТИЯ»

7.1. Жизнь и сочинения

Винченцо Джоберти родился в Турине в 1801 г. Он рано потерял отца; будущий ученый много и охотно учился. В 1822 г. закончил теологический факультет, через три года стал священником, еще через три — придворным капелланом. Круг его чтения — Платон, Августин, отцы церкви, Вико, Ламенне, Кузен, де Местр. Идея христианской республики Пеллико не оставила равнодушным Джоберти. За республиканские взгляды и патриотическую деятельность он был арестован и выслан из Италии. После нескольких