Институционализация науки

http://www.nauka-filosofia.info/p70aa1.html

Вместе со становлением индустриального общества наука превращается в один из решающих факторов общественного развития. Она становится не только «производительной силой» и обязательным условием успешного технико-экономического развития, но и оказывает сильнейшее влияние почти на все сферы человеческой деятельности, решительно меняет устаревшие представленияоб окружающем мире, космоке, живой и неживой природе, биологических основах человеческой жизни, раскрывает тайны мозга и психики. Овладение научными знаниями становится необходимым условием формирования человеческой личности, причем процесс этот начинается с первых классов общеобразовательной школы, продолжается в профессиональной высшей школе, но на этом не заканчивается. Динамично развивающееся современное общество требует от человека постоянного овладения новыми научными знаниями, необходимыми для профессионального роста.  Сфера образования испытывает наиболее сильное воздействие науки и научных открытий, она постоянно меняет свои образовательные программы, включая в них сведения о новейших научных открытиях, и, готовя высоко профессиональные кадры, способствует дальнейшему прогрессу науки и техники. Благодаря небывалому триумфу науки в 20 веке научная рационализация охватила почти все сферы человеческой жизни, а сам человек науки – ученый стал одной из влиятельных фигур общественной жизни. Институционализация науки - это одно из ключевых понятий современной социологии науки, которое позволяет раскрыть основные особенности и закономерности формирования развития системы научного знания, превращения ее в социальный институт. Институционализация науки предполагает рассмотрение процесса ее развития с трех сторон: 1) создание различных организационных форм науки, ее внутренней дифференциации и специализации, благодаря чему она выполняет свои функции в обществе; 2) формирование системы ценностей и норм, регулирующих деятельность ученых, обеспечивающих их интеграцию и кооперацию; 3) интеграция науки в культурную и социальную системы индустриального общества, которая при этом оставляет возможность относительной автономизации науки по отношению к обществу и государству.

Как отмечалось ранее, зачатки научной деятельности, первые системы эмпирического знания появились еще в эпоху древних цивилизаций Востока и Эллады, а вместе с ними возникли и первые формы организации исследовательской деятельности. Особенно зримо это проявляется в эпоху Древней Греции, история которой характеризуется борьбой различных школ и направлений. Среди них наиболее известными были академия Платона и лицеон Аристотеля. Особенностью развития науки в тот период было то обстоятельство, что научно-исследовательская деятельность тесно соприкасалась с преподаванием, с процессом образования. Тенденция взаимосвязи научных исследований и образования набирает силу в эпоху Средневековья, а особенно в период Возрождения, когда светская культура отпочковывается от религии. Появление в 12-13 вв. университетов в Европе создает новую, более благоприятную среду для развития науки, которая, с одной стороны, базировалась на античном культурном наследии, а с другой – привнесла в научные исследования дух экспериментирования, идею «испытания» природы, зародившиеся в эпоху Возрождения (Ленардо да Винчи, Б. Телезио и др.). Университетская среда способствовала накоплению и систематизации знаний в области физики, химии, медицины и других естественных наук. В то же время в силу известного консерватизма университетов, их духовной и религиозной направленности они и тормозили и стимулировали развитие научного знания. Достаточно сказать, что передовые философы Нового времени Р. Декарт, Т. Гоббс, Дж. Локк создавали свои труды вне стен университетов. Вот почему в ряде стран Европы в 17 веке стали создаваться принципиально новые формы организации деятельности ученых. В 1662 г. открывается английское Королевское общество, в 1666 г. – Французская академия, а в 1725 г. по указу Петра I создается Российская академия. Эти научные организации ставили своей задачей оказание помощи ученым в проведении экспериментов, налаживании коммуникаций между ними (обмен информацией, опытом исследовательской деятельности). С образованием научных академий исследовательская деятельность перестает быть делом гениальных одиночек, приобретает принципиально иной, коллективистский характер. Благодаря этому обстоятельству формируется особая инфраструктура науки – сложная многоканальная система научных коммуникаций, стимулируемая и поддерживаемая научными журналами, сборниками, проведением конференций и других организационных мероприятий. Формирование академий означало вместе с тем, что деятельность ученых как особая профессия начинает получать признание в обществе, хотя следует признать, что в 17 в. и особенно в 18 в. ученый в общественном сознании воспринимается не столько как профессионал, компетентный в какой-то узкой сфере исследований, сколько как просветитель, носитель истинного знания, борец с невежеством. В эпоху Просвещения, когда социальная роль церкви ослабевает, происходит окончательное отпочкование науки от религиозных верований, формирование собственной научной идеологии и научной этики. Идеал объективной, этически нейтральной науки, независимой от каких-либо религиозных, моральных, философских или политических воззрений, получает широкое распространение во второй половине 19 в. Утвердившийся к тому времени в странах Западной Европы новый капиталистический порядок с присущими ему либерально-буржуазными ценностями, провозгласив свободу личности и неприкосновенность частной собственности, сделал возможным утверждение автономной системы ценностей в науке. Вторая половина 19 в. ознаменовала начало решающего этапа на пути институционализации науки, интеграции ее в социальную систему, прежде всего в технико-индустриальный комплекс. Именно с этого времени набирает силу процесс внедрения научных открытий в различные сферы промышленности, сельское хозяйство, производство вооружений и др. Особенно важную роль начинают играть химия (производство удобрений и красителей), электромеханика (создание электроламп, а затем электродвигателей), теплофизика (усовершенствование тепловых двигателей). Технический прогресс, осуществляемый в прежние годы отдельными гениальными ремесленниками-самоучками (напомним, что изобретение паровоза было осуществлено шахтером Джоржем Стефенсоном, паровой машины – лаборантом Джеймсом Уаттом и т.д.), теперь сливается с научно-прикладными исследованиями, и таким образом технические изобретения получают строгое научное обоснование. Уникальный синтез науки, техники и производства стал осуществляться специальными исследовательскими институтами и лабораториями. Численность ученых, занятых прикладными исследованиями, быстро растет и в конечном счете приводит к созданию так называемой «большой науки», включающей в себя широко разветвленную сеть исследовательских учреждений, занимающихся разработкой проблем, актуальных для развития производства. Появление этого типа научных исследований привело к изменению ценностных ориентаций ученых. Если прежде для них важен был сам процесс достижения истины, прирост нового знания, то теперь принципиально важным становится практический эффект. Параллельно усилению прикладной функции науки происходит отделение фундаментальной науки от прикладной, как организационно, так и в ценностном измерении. Тесная связь науки с призводством, окончательно укрепившаяся в начале 20 в., означала вместе с тем признание обществом высокой ценности научного познания, которое превращается в мощную производительную силу, оказывающую возрастающее влияние на все стороны общественной жизни. В то же время технический прогресс способствовал совершенствованию материально-технической базы науки, что позволяло проводить сложные эксперименты и тем самым расширить горизонты научного познания. Известный английский ученый и общественный деятель Дж. Бернал, уделявший много времени изучению истории науки, справедливо отмечал, что «результатом соединения промышленности с наукой было то, что в ходе последнего столетия наука постепенно превращается в социальный институт». Другая характерная особенность развития науки на рубеже 19-20 вв. – продолжающаяся дифференциация научных дисциплин, каждая из которых обладает организационной самостоятельностью (кафедры, лаборатории, институты), своими исследовательскими приемами и методами, специально подготовленными научными и инженерными кадрами. Становление дисциплинарной науки окончательно превращает  научно-исследовательскую  деятельность в особого рода профессию, занимающую весьма престижное место в социально-профессиональной структуре общества. Утверждению науки в качестве особого социального института способствовал целый ряд важных организационных изменений в ее структуре. Вместе с интеграцией науки в общественную систему происходит и определенная автономизация науки от общества. В первую очередь этот процесс реализуется в университетской науке, концентрирующейся на изучении фундаментальных проблем. Автономия социального института науки, в отличие от других социальных институтов (экономики, образования и др.), имеет ряд особенностей. - Она происходит в условиях господства определенной политической системы, а именно – демократического устройства общества, гарантирующего свободу любому виду творческой деятельности, в том числе и научным исследованиям. - Дистанционирование от общества способствует формированию особой системы ценностей и норм, регулирующих деятельность научного сообщества, - в первую очередь это строгая  объективность, отделение фактов от ценностей, установление специальных методов определения истинности знания. - Создается особый язык науки, отличающийся строгостью определений, логической четкостью и непротиворечивостью. В развитых естественных науках этот язык настолько сложен и специфичен, что понятен только для посвященных, специалистов. - Социальная организация науки характеризуется существованием особой системы социальной стратификации, в которой  престижность ученого, его социальная позиция в этом сообществе оцениваются на основе специальных критериев. Этот тип социальной стратификации существенно отличается от стратификации общества в целом, что также способствует выделению социального института науки в качестве самостоятельного и независимого установления.

Институционализация науки в России

В отличие от европейских стран развитие науки в России шло гораздо более медленными темпами, виной чему было слабое развитие промышленного производства, образования, консерватизм правящих кругов. Императорская академия наук была открыта в России в 1725 г., год спустя после смерти Петра I, который стремился заимствовать в Европе все новое и ценное. Членами академии в основном были иностранные ученые, среди них известные математики Леонард Эйлер, Иоганн и Даниил Бернулли и др. В 1742 г. адъюнктом (лицо, проходящее стажировку; помощник профессора) академии стал М.В. Ломоносов, благодаря усилиям которого в 1755 г. был открыт Московский университет. По настоянию Ломоносова в университете были созданы исследовательские лаборатории по физике и химии, минералогический музей. Богословских кафедр в Московском университете не было. В начале 19 в. сеть университетов несколько расширяется, открываются Казанский, Харьковский и другие университеты, хотя царское правительство не поощряло инициативы открытия новых учебных заведений. К этому же времени стали формироваться первые самостоятельные научные общества: Московское общество испытателей природы и физико-математическое общество – в 1805 г., Минералогическое общество – в 1817 г. и др. Стали выходить журналы по естествознанию: «Технологический журнал», «Новый магазин естественной истории» и др. В целом развитие русской научной мысли в России в 18-19 вв. находилось под значительным влиянием европейской науки. Первые самостоятельные научные школы также создавались при участии зарубежных ученых – Х. Вольфа и Л. Эйлера, членов Императорской академии. Иностранные ученые активно привлекались царским правительством при организации и проведении географических экспедиций для обследования районов Севера, Поволжья, Сибири, Дальнего Востока ( датчанин Витус Беринг,  немец Петр Симон Паллас – «Путешествия по различным провинциям России») и др. Первые отечественные крупные научные школы начинают создавать в 30-40-е годы 19 в. на базе крупных университетских центров – Петербургская математическая школа Михаила Васильевича Остроградского, из которой вышел Николай Иванович Лобачевский, Школа химиков-органицистов Николая Николаевича Зинина. В то же время научные направления и коллективы в физических и других экспериментальных науках долгое время оставались интернациональными. Вспомним имена Эмилия Ленца, Борис Якоби. В русской науке второй половины19 в. вырастает ряд ученых мирового уровня – физиолог Иван Михайлович Сеченов, химики Дмитрий Иванович Менделеев, Александр Михийлович Бутлеров (химик-органик) и др. Несмотря на то что в России в конце 19 – начале 20 в. сложились определенные объективные предпосылкидля формирования науки в качестве социального института (влиятельные научные школы, развитая система коммуникаций между учеными, возникла плеяда ученых, имевших мировое признание, укрепляются связи научных исследований с техникой и производством), тем не менее, процесс этот нельзя считать завершившимся. И для этого были веские основания. Как отмечает отечественный ученый А.И. Ракитов, в России существовала неблагоприятная интеллектуальная среда для развития науки, так как консервативные дворянско-крепостнические устои тормозили развитие науки и образования. В политико-идеологическом плане следует подчеркнуть отсутствие буржуазно-либеральных демократических свобод, которые еще в 19 в. установились в Европе и оказали существенное влияние на научный и технический прогресс. Кроме того, в России медленно развивалась капиталистическая промышленность, очень слабым был предпринимательский слой, дух рационализма отвергался не только церковью, но и широкими слоями русской интеллигенции, занятыми поисками особого русского пути. Другая характерная особенность – это безусловное доминирование государства в развитии отечественной науки. Тенденция эта наметилась еще при Петре I и поддерживалась другими российскими самодержцами, видевшими в науке и образовании инструмент для укрепления военной мощи России, сохранения ее огромной территории и формирования бюрократического аппарата управления. В годы после Октябрьской революции большевики взяли курс на скорейшее развитие индустриальной базы страны, усиление ее обороноспособности. Коммунистическая власть сумела привлечь на свою сторону старых специалистов, в короткий срок победить неграмотность, создать широкую сеть научных и учебных заведений. Особенно впечатляющих успехов наука в СССР достигла в 50-60 годы, вплотную приблизившись к развитым странам мира по развитию научно-технического потенциала и заняв лидирующие позиции в ряде областей фундаментальной науки. В стране сформировался ряд крупных научных школ, получивших мировую известность, - Школы академиков Андрея Николаевича Колмогорова, Льва Давидовича Ландау, Сергея Павловича Королева, Николай Николаевич  Семенова (основоположник химической физики)  и др. Численность ученых и инженеров в СССР в несколько раз превысила аналогичные показатели США. Ускоренная институционализация науки в СССР имела ряд особенностей, о которых в те годы не принято было говорить. - Во-первых, наука рассматривалась государственно-партийной бюрократией как необходимый инструмент строительства социализма не только в плане ускоренного создания индустриальной базы и оборонного потенциала, но как важный элемент идеологической системы. Осуществляемые учеными исследования находились под неусыпным контролем идеологов КПСС, а сами ученые должны были непременно демонстрировать свою приверженность идеологии марксизма-ленинизма. Наиболее рьяные ее представители из научной среды вели беспощадную борьбу с генетикой, как не соответствующей догмам диалектического материализма, затем с кибернетикой. «Доставалось» и некоторым социологам, «отклоняющимся от линии партии». Проникновение идей классовой борьбы в сферу науки способствовало возникновению различных форм квазинауки (Школа Трофима Денисовича Лысенко). - Во-вторых, научный этос, к тому времени достаточно отчетливо сформировавшийся в мировой науке, в условиях тоталитарного государства был извращен и деформирован. Хотя идеологи КПСС не отвергали необходимости  в объективности и беспристрастности научного познания, тем не менее положение об этической нейтральности науки было решительно отброшено, как буржуазное по своей сути. На его место был выдвинут новый лозунг о единстве партийности и научной объективности. - В-третьих, огосударствление науки в СССР вело к бюрократизации форм управления наукой. В стране существовала чрезвычайно громоздкая и малоэффективная система научных учреждений: Академия наук, с особым статусом и особыми привилегиями для ее членов, огромное количество министерских и ведомственных НИИ и лабораторий и плюс к этому вузовская наука, также выполнявшая «плановые задания» своих министерств. Избыточность научных учреждений , а также полное отсутствие рыночных механизмов регуляции взаимосвязи между наукой и производством стали главными причинами ослабления эффективности научных исследований и разработок в 70-80-е годы, привели к неспособности целого ряда отраслей науки и производства выйти на новый виток научно-технической революции. - Далее, основная часть фундаментальных и прикладных исследований была нацелена на укрепление военной мощи страны (примерно 80% ученых в  той или иной мере были связаны с «оборонкой»). О милитаризации науки свидетельствовало огромное число закрытых научных центров (их насчитывалось более 200), в которых трудились многие выдающиеся ученые. В то же время в советский период финансирование науки было достаточно высоким по тем временам (около 3% ВНП) и обеспечивало ей высокий престиж в обществе и материальную обеспеченность ученых. Проведение радикальных рыночных реформ, осуществляемых по образцу развитых стран Запада и мало продуманных, привело к развалу прежней системы хозяйствования, в первую очередь мощного оборонного комплекса, и ослаблению роли государства в управлении наукой. Последовавший резкий кризис науки в России привел к разрыву привычных связей и коммуникаций и вызвал шоковое состояние среди ученых. Резко упал престиж научного труда, молодежь устремилась либо в бизнес, либо за рубеж, произошел разрыв организационных связей в науке, появилась угроза распада научных школ. В этих кризисных условиях некоторые специалисты стали поговаривать о деинституционализации науки, утрате ею своих важнейших функций в обществе, разрушении ее социальной организации. Однако с середины 1990-х годов некоторые наиболее болезненные проявления кризиса стали преодолеваться, хотя до полного восстановления социального института науки пока еще далеко. Правительство несколько увеличило финансирование научных исследований. В самые последние годы правительство начинает обращать больше внимания на поддержку и финансирование наукоградов, в которых были сконцентрированы лучшие научные силы страны, создает крупные федеральные университетские центры: в Красноярске, Ростове на Дону. Это открывает определенную перспективу развития науки в России.

Функции науки

Социологический анализ деятельности института науки в современном обществе дает основание утверждать, что главной функцией науки является производство и умножение достоверного знания, позволяющего раскрывать и объяснять закономерности окружающего мира. Научное объяснение в свою очередь позволяет предсказывать и контролировать развитие явлений в окружающей действительности. А это дает возможность человеку «господствовать над природой» и использовать знания о природном и социальном мире для ускоренного развития общества. Указанная выше основная функция науки в современном обществе может быть конкретизирована и дифференцирована на ряд более частных, тесно между собою взаимосвязанных. Назовем наиболее значимые из них: 1) мировоззренческая функция; 2) технологическая; 3) функция рационализации человеческого поведения и деятельности. Рассмотрим эти функции несколько подробнее. Мировоззренческая функция науки – одна из самых древнейших, она существовала всегда. Но в доиндустриальном обществе эта функция подчинялась господствующим в обществе мифологическим и религиозным воззрениям. Выделение ее в качестве самостоятельной, независимой от религиозных ценностей происходит лишь в период становления современного индустриального общества по мере прогресса научного знания и секуляризации религии. Крупные научные открытия, формирование новых теорий оказывают серьезное воздействие на культуру общества, ведут к ломке сложившихся стереотипов и установок восприятия социального и природного мира. Так, например, открытая Ч. Дарвином теория эволюции и происхождения человека в результате естественного отбора в 1860-е годы вызвала потрясения в умах целого поколения людей и способствовала пересмотру устоявшихся представлений о месте человека в природном мире, установлению определенных взглядов на происходжение человека,  раскрыла связь человека как биологического существа с другими биологическими видами. Столь же ошеломляющим было влияние идей теории относительности А. Эйнштейна на космологическую картину мира, показавшую относительность многих известных и привычных понятий («время», «пространство»). Научный прогресс ведет к тому, что система научных знаний становится не только обязательным условием успешного развития экономико-технологической сферы, но и обязательным элементом грамотности и образования любого человека. Современное общество заинтересовано в том, чтобы научные знания стали достоянием каждого человека, ибо они рационализируют его отношения с окружающим миром, позволяют довольно четко сформулировать собственную мировоззренческую концепцию. По этой причине изучение комплекса наиболее важных научных достижений, даже в самом обобщенном и доступном виде, является обязательным атрибутом социализации личности, происходящей в процессе среднего, а затем и высшего образования. Научные знания играют важную роль в государственном управлении общественными процессами, помогают планировать стратегию развития общества, осуществлять экспертную оценку различных социальных проектов. Вместе с тем было бы ошибкой считать, что распространение в обществе научных знаний автоматически ведет к устранению религии из жизни общества. Для существования последней в современном техническом и рациональном обществе существуют веские причины. Более сложно ответить на вопрос о том, почему в современном обществе, в том числе и постсоветском российском, довольно сильно влияние различных антинаучных идей. В последние годы широко распространились гороскопы, различного рода суеверия, псевдонаучные методы типа знахарства, целительства и т.п. По-видимому, наука отнюдь не всемогуща и пока не может дать ответы на все волнующие население страны вопросы. Кроме того, многие серьезные научные открытия, например из области генетики или нейрофизиологии, настолько сложны и фактически недоступны непосвященным, что затрудняют даже их широкую пропаганду. Технологическая функция науки. Если мировоззренческая функция науки тесно связана со стремлением человека понять окружающий мир, познать истину и так называемый платоновский идеал науки  существовал еще в предшествующие эпохи, то технологическая функция стала явственно формироваться лишь в Новое время. Ее глашатаем по праву считается английский философ Фрэнсис Бэкон, заявивший о том, что «знание – сила» и оно должно стать могучим инструментом преобразования природы и общества. Технологическая функция стала стремительно развиваться вместе со становлением индустриального общества, обеспечивая ускоренное развитие его производительных сил благодаря внедрению достижений науки в различные отрасли – промышленность, сельское хозяйство, транспорт, связь, военную технику и др. Эта искусственная среда  благодаря ускоренному развитию науки и быстрому внедрению в практику научно-технических новинок была создана менее чем за одно столетие. Та среда обитания, в которой живет современный человек, почти полностью является продуктом научно-технического прогресса – авиационный и механический транспорт, покрытые асфальтом дороги, высотные дома с лифтами, средства коммуникации – телефон, телевизор, компьютерная сеть и т.п. Научно-технический прогресс не только в корне изменил среду обитания человека, создав, по сути, вторую «искусственную природу», но и радикально поменял весь образ жизни человека, включая сферу межличностных отношений. «В техногенной цивилизации,- отмечает В.С. Степин,- научно-технический прогресс постоянно меняет типы общения, формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни». На протяжении жизни даже одного поколения, т.е. примерно в течение 20-25 лет, под влиянием научно-технического прогресса образ жизни меняется настолько существенно, что затрудняет взаимопонимание поколений, обостряя конфликт «отцов» и «детей». Огромное воздействие научно-технических достижений на общество остро ставит вопрос об их социальных последствиях, ибо далеко не все они оказываются благоприятными и предсказуемыми. Инновационная творческая деятельность, обусловленная во многом потребностями постоянного прогресса и социального развития, становится преобладающим типом социального действия. Всякое новое изобретение рассматривается как желательное, признается в качестве социальной ценности. Это в свою очередь ставит новые задачи перед системой образования, призванной формировать социально активную личность. Третья функция науки – рационализация человеческого поведения и деятельности – теснейшим образом связана с предыдущей, с той лишь разницей, что относится не столько к материально-технической сфере, сколько к социально-гуманитарной. Она смогла реализоваться лишь в последние два-три десятилетия благодаря достижениям в области социальных наук – психологии, экономики, культурной антропологии, социологии и др. Благодаря успехам этих наук, и в первую очередь психологии, являющейся базовой дисциплиной, стало возможным создание и распространение многочисленных социальных технологий – рациональных схем и моделей поведения, с помощью которых деятельность человека приносит  более эффективные результаты. Наиболее ощутимо влияние этих технологий в сфере производственной организации. Использование достижений научного менеджмента позволяет намного повысить производительность труда и его эффективность. Именно поэтому обучение научному менеджменту является одной из самых актуальных задач экономического развития в стране. Другой пример – образовательные технологии, энергично внедряемые, в том числе и  в нашей стране, в различных образовательных учреждениях. Политические технологии, о которых много пишут и говорят во время предвыборных кампаний, - также яркий пример использования рациональных моделей поведения для достижения политическими лидерами своих целей. С подобными технологиями мы сталкиваемся почти на каждом шагу: от красивого и оборудованного прилавка магазина и обученных специальным приемам продавцов вплоть до сферы высокой политики. Все эти примеры говорят о том, что научная рациональность действительно составляет высшую ценность современного общества и его дальнейший прогресс ведет к расширению масштабов использования рационально обоснованных типов деятельности.

Дисфункции науки

Стремительные темпы развития НТП породили и немало негативных последствий, которые трудно было предвидеть. - Загрязнение окружающей среды продуктами технического производства, нарушение водного и воздушного бассейна, разрушение растительного покрова Земли и многие другие факты, которые объединяют одним словом – экологический кризис. - Развитие технологий, проникновение техники во все сферы человеческой жизни обострили проблему «человек – техника». Суть ее заключается в том, что во многих случаях человек из творца машин превращается (в силу повсеместной зависимости его от технических устройств) в своеобразный их придаток; техника и связанная с ней техническая рациональность рассматриваются, например, некоторыми неомарксистами как новый вариант идеологии, подчинившей и поработившей человека. - Рационализация средств человеческой деятельности, особенно в области межличностных отношений, в сфере трудовой деятельности под влиянием успехов научного менеджмента привела к излишней рационализации и схематизации человеческого поведения, вызывая повышенную психологическую напряженность и психические перегрузки. Профессиональный стресс на сегодняшний день является одним из главных источников многих заболеваний. - Использование социальных технологий, особенно так называемой модификации поведения, которая в различных видах осуществляется главным образом в сфере прикладной политики, поставило под сомнение вопрос о гражданских правах и свободах человека, нарушении этических принципов. Здесь указаны далеко не все негативные последствия НТП, о которых ведутся споры в среде научной общественности на протяжении последних десятилетий. На этом фоне заметно возросли авторитет и влияние антисциентистского направления в социальных науках, представители которого во всех бедах и несчастьях современной цивилизации винят науку и ученых. Если прежние десятилетия антисциентистские идеи были популярны главным образом среди философов («философия жизни» - Ф. Ницше, А. Бергсон, экзистенциализм – М. Хайдеггер, К. Ясперс), то теперь эти идеи проникают и в сферу социального познания. Одним из магистральных путей решения кризисных моментов в развитии современной науки является пересмотр ценностей и идеалов научного познания, сформировавшихся еще в условиях классической науки. «Выход из кризиса состоит не в отказе от научно-технического развития, а в придании ему гуманистического измерения, гуманистических ориентиров и ценностей».

Ценности и нормы в науке

Установившийся еще в эпоху античности идеал науки как стремление к истинному познанию есть исходная и фундаментальная ценность, которая в те далекие годы еще не была подкреплена необходимыми нормами исследовательской деятельности, обеспечивающими в полной мере реализацию этой цели.

В эпоху становления социального института науки ее ценностные ориентации расширяются, и все больше начинает усиливаться понимание научного знания как производительной силы, инструмента преобразования природы и общества. Однако лишь в конце 19-начале 20в. вместе с завершением процесса становления науки в качестве самостоятельного социального института вопрос о ценностях и нормах научного исследования становится действительно актуальным.

При изучении научной деятельности, как, впрочем, и любого другого социального явления, мы исходим из известной социологической парадигмы, предполагающей взаимодействие трех основных уровней: культура – социум (группа) – личность (ролевое поведение). Применительно к изучению социального института науки это означает приоритетную роль установления общеразделяемых ценностей и верований, образующих ядро культурной системы и интернализируемых членами группы в качестве мотивов своей деятельности. Применительно к социологическому исследованию науки эта проблема была впервые осознана и выявлена в работах американского ученого Роберта Кинга Мертона. В своем описании и анализе «научного этоса» он как раз и пытался определить тот ценностно-нормативный комплекс, который регулирует и направляет деятельность ученых на реализацию главной цели – получение достоверного знания.

По мнению Мертона, «Этос науки» содержит в себе следующие ценности: универсализм, коллективизм, бескорыстность, организованный скептицизм. 

- Требование универсализма означает, что изучаемые наукой законы имеют всеобщий универсальный характер, их истинность не зависит от личности ученого, его пола или расы. Наряду с этим универсализм обусловливает интернациональность научных знаний. Нет и не может быть какой-то особой национальной науки, например немецкой или английской физики, т.е. по своему духу наука глубоко интернациональна.

- «Императив коллективизма» предписывает ученому передавать результаты своих личных достижений в общее пользование. Тот, кто впервые получил новый результат, сделал новое открытие, не имеет права распоряжаться ими единолично. Взамен автор получает от своих коллег признание и уважение, существенно влияющие на его социальный статус в мире науки.

- «Императив бескорыстия» означает, что для ученого главным смыслом его деятельности является бескорыстный поиск истины, свободный от личной выгоды.Нарушение этого требования может привести к тому, что ученые будут трудиться ради собственного обогащения и произойдет деформация «научного этоса», и это чревато потерей наукой своей автономии и независимости. По мнению Мертона, человек науки, конечно же, достоин вознаграждения, но оценку его деятельности вправе давать только его коллеги.

- «Организованный скептицизм» предполагает возможность острой критики со стороны других ученых при обсуждении полученных результатов. В науке недопустимо преклонение перед каким-либо авторитетом. Ученый должен быть настроен скептически в отношении как своих собственных результатов, так и достижений своих коллег. Для науки не может быть абсолютного, раз и навсегда установленного знания. Деятельность любого ученого должна быть открыта для критики. В то же время эта этическая норма направлена на то, чтобы ученый чувствовал ответственность за достигнутые им результаты, их обоснованность, достоверность и т.д. Но он должен уметь и отстаивать свои научные убеждения в дискуссиях и спорах с коллегами, если уверен в своей правоте, иметь мужество отказаться от этих убеждений, если будет доказана их ошибочность.

Несмотря на то что предложенный Мертоном анализ ценностей и этических заповедей науки неоднократно подвергался критике за присущую ему абстрактность, идеализацию научной деятельности, тем не менее его концепция до сих пор считается одной из самых влиятельных в социологии науки и какой-то значимой альтернативы ей не выдвинуто. Поэтому его концепция научного этоса прочно вошла во все хрестоматии и учебные пособия по философии и социологии науки.

В последующих работах по социологии науки  Мертон предпринимает попытку более строго и точно описать те нормативные требования, которым ученый подвержен в конкретной исследовательской практике. Эти нормы, по его мнению, являются амбивалентными, т.е. содержат в себе определенные двойственные полярные требования. Например:

- ученый должен стремиться к тому, чтобы как можно скорее передавать свои результаты коллегам, но он должен тщательно проверять их достоверность и потому не торопиться с публикациями;

- ему надлежит быть восприимчивым к новым идеям, но вместе с тем не поддаваться давлению научной моды;

- ученый должен быть эрудитом и хорошо знать все факты, относящиеся к области его работы, но широкий кругозор не должен ограничивать самостоятельность его мышления;

- человек науки должен выступать в защиту новых идей, но вместе с тем не поддерживать опрометчивые и необоснованные предложения;

- памятуя об универсальности знания, ученый не вправе забывать и о том, что сделанное им открытие является национальным достоянием и делает честь именно его стране и др.

Суть нормативных требований  заключается в том, что ученый не должен  догматически следовать принятым в науке нормативам, ему следует проявлять определенную гибкость, сообразуя свое поведение с реальной ситуацией. «Амбивалентность ученого» может быть объяснена также тем обстоятельством, что его деятельность не поддается жесткому регламентированию или однозначному шаблону.

Дальнейшие исследования в сфере социологии науки показали, что полное и всестороннее понимание механизмов функционирования социального института науки, его нормативной организации невозможно без привлечения данных из области историко-философских исследований. Дело в том, что в работах сугубо социологического плана, примером которых могут служить исследования Мертона и его многочисленных единомышленников, исследователи, как правило, отвлекались от содержательных, предметных особенностей деятельности ученого, полагая, что эта проблема относится к компетенции философов. Однако практика свидетельствует о том, что своеобразие деятельности как института науки в целом, так и отдельной группы ученых не может быть понято в отрыве от познавательных эпистемологических характеристик.

Какая связь существует между социальной организацией ученых и их собственно познавательной исследовательской деятельностью? Ответ на этот вопрос попытался дать американский специалист в области философии и истории науки Т. Кун в своей широко известной работе «Структура научных революций».

Основная мысль автора заключается в том, что существует тесная взаимосвязь между социальной организацией ученых (основным компонентом которой выступает научное сообщество) и характером научно-исследовательской деятельности, детерминируемой определенной парадигмой, которой он отводит центральное место в своей концепции. Парадигма (в последних работах он заменил ее термином «дисциплинарная матрица») включает в свое содержание: 1) теоретические законы и принципы; 2) определенные философские допущения о природе изучаемых объектов; 3) некоторые ценностные допущения о структуре и логике теоретического мышления – точность, предсказательность, логическая простота; 4) и наиболее существенный, по мнению Куна, компонент парадигмы – это «образцы» или модели решения научных головоломок (проблем и задач), которые формируются на основе предшествующих достижений в данной дисциплине. Но самое любопытное  в концепции Куна относится не к эпистемологическим особенностям парадигмы, а к ее социальной функции, так как именно принятие учеными предписаний парадигмы в качестве определенных нормативов делает возможным существование научного сообщества и «нормальной» науки, стабильно функционирующей и не испытывающей кризисов. Парадигма, замечает Т. Кун, «управляет не областью исследований, а группой ученых-исследователей». Иными словами, по своим социокультурным функциям парадигму можно уподобить ценностно-нормативному комплексу. Сам Кун признает, что «парадигма – это то, что объединяет членов научного сообщества. И, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму». Примерами парадигм в естественных науках могут служить механика И. Ньютона, учение Ч. Дарвина, генетическая теория Г. Менделя и др., которые пережили периоды бурных революционных потрясений и в настоящее время существенно трансформировались.

Что же представляет собой в таком случае научное сообщество? Заметим, что этот термин использовали многие ученые, понимая под ним любой коллектив ученых. В трактовке же американского науковеда, научное сообщество – это группа ученых определенной специальности, принимающих определенную парадигму в качестве общеразделяемой ценности. Эти исследователи получили сходное образование и профессиональные навыки, усвоили одну и ту же учебную литературу, извлекли из нее одни и те же уроки, усвоили одни и те же способы и образцы решения научных головоломок. Другими словами, они прошли одинаковый процесс научно-профессиональной социализации, что и привело их к усвоению определенной парадигмы в качестве единственно правильной, истинной. Т. Кун, будучи специалистом в области истории физики, выделяет в первую очередь сообщество представителей естественных наук, как наиболее глобальное. Немного ниже в этой системе основных научных профессиональных групп располагается уровень сообщества физиков, химиков, астрономов, зоологов. Самые простые критерии идентификации ученого с каким-то сообществом, по мнению Куна, - это членство в профессиональных сообществах и чтение научных журналов. Основной элементарной ячейкой глобального сообщества выступает, естественно, дисциплинарное сообщество, интегрируемое и «управляемое» общепринятой парадигмой.

Однако парадигмы не вечны, проводимые в ее русле исследования могут сталкиваться с фактами, которые не получают здесь объяснения, и такого рода аномальности в науке могут накапливаться, в конечном счете приводя к выдвижению учеными новых идей и принципов исследования. Число сторонников новой парадигмы начинает увеличиваться, что в результате ведет к «научной революции» - низвержению старой парадигмы и установлению новой, которая, по мнению Куна, формирует совершенно иной взгляд на мир. В период революционного изменения в науке «меняются правила игры»: пишутся другие учебники, формируются иные исследовательские образцы, подготавливающие профессиональную социализацию ученых в соответствии с новой парадигмой.

 Влияние традиции, по мнению ряда социологов и в том числе автора учебника «Социология», откуда взят данный текст – Михаила Сергеевича Комарова особенно сильно проявляется и в гуманитарных областях. Здесь «включенность в традицию» является непременным атрибутом научности, хотя сами критерии научности довольно расплывчаты в отличие от естественных наук, где существуют специальные логико-экспериментальные процедуры установления достоверности полученного знания. В гуманитарных науках до сих пор достаточно влиятельны традиции К. Маркса, М. Вебера, Г.-В. Гегеля, И. Канта, Ф. Ницше и других крупных мыслителей, что и является идейно-теоретической основой для существования многочисленных школ и направлений.