Ганди М. - Революция без насилия (Титаны XX века) - 2012

Теперь же стало трудно получить повозку даже за деньги, а о доб­

ровольцах уж и говорить не приходится. Однако мы не унывали, ко­ гда не было повозок, ходили пешком, делая порою по двадцать миль в день. Еще труднее было расsчитывать на nолучение nродовольст­ вия. Просить продукты было неудобно, и мы решили, что каждый будет носить продовольствие с собой в сумке. Стояло лето, и nоэто­ му в палатках и nостелях необходимости не было.

Всюду, куда мы nриходили, устраивались митинги. Народ схо­

дился, но рекрутов набиралось не больше одного-двух.

-Как можете вы, последователь ахимсы, предлагать нам взять­ ся за оружие?

-Что хорошего сделало правительство для Индии, чтобы за­

служить наше сотрудничество?

Подобные вопросы задавались нам постоянно.

И все же наше упорство побеждало. Имея уже целый список за­ вербованных, мы рассчитывали, что приток добровольцев станет постоянным. Я уже начал переговоры с комиссаром относительно

размещения рекрутов.

Комиссары всех окруrов, по примеру Дели, созывали у себя во­ енные конференции. На одну из таких конференций в Гуджарате

пригласили и меня с моими соратниками. Мы пришли, но я пони­ мал, что это место еще менее подходящее, чем Дели. Я чувствовал

себя плохо в этой атмосфере раболепия. Мне nришлось говорить на конференции о довольно неприятных для чиновников вещах.

Я выnускал листовки с призывом к населению заnисываться в

рекруты. Один из моих аргументов был не особенно nриятен комис­ сару: «Из всех злодеяний британского владычества в Индии история сочтет наиболее тяжким закон, лишающий весь народ nрава носить оружие. Если мы хотим, чтобы этот закон был отменен, если хотим научиться владеть оружием, то нам nредставляется блестящая воз­ можность. Если средние слои населения добровольно окажут пра­

вительству помощь в час испытания, его недоверие исчезнет и за­

прещение носить оружие будет снято». Комиссар заявил, что ценит мое присутствие lia конференции, несмотря на существующие меж­

ду нами разногласия. И мне пришлось защищать свою точку зрения

в самых учтивых выражениях.

На пороге смерти

За время вербовочной камnании я почти совсем nодорвал свое

здоровье. В основном я nитался арахисовым маслом и лимонами.

Зная, что употреблять в большом количестве масло вредно, я все-

393

таки не ограничивал себя и заболел дизентерией в легкой форме, но не обратил на свою болезнь достаточного внимания и вечером по­

ехал в ашрам, что я делал время от времени. Лекарств я тогда поч­

ти не принимал, полагая, что, пропустив один завтрак, почувствую

себя хорошо. Действительно, это немного помогло. Однако я знал, что для того, чтобы вполне поправиться, необходимо продолжить пост и не употреблять в пищу ничего, кроме фруктовых соков.

День был праздничным, и хотя я сказал Кастурбай, что в пол­

день ничего есть не буду, она выступила в роли искусительницы, и я

не устоял. Поскольку я дал обет не пить молока и не есть молочных

продуктов, она специально для меня приготовила сладкую пшенич­

ную кашу не с гхи, а с растительным маслом, а также приберегла для меня полную чашу мунга. Все это я очень любил и охотно принялся

за еду, полагая, что не будет большой беды, если я поем совсем не­

много, только чтобы не огорчать Кастурбай и слегка усладить свой вкус. Но дьявол словно только и ждал благоприятного случая. Вме­ сто того, чтобы съесть чуть-чуть, я наелся до отвала. Этого было вполне достаточно, чтобы прилетел ангел смерти. Через час у меня

начался острый приступ дизентерии.

Вечером того же дня мне предстояло вернуться в Надиад. Я ед­ ва доплелся до станции Сабармати, находившейся в одной-двух ми­ лях от дома. Адвокат Валлабхаи, присоединившийся ко мне в Ахма­ дабаде, видел, что я нездоров. Но я старался скрыть от него невы­ носимые боли.

Мы приехали в Надиад примерно в десять часов. Индусский анатхашрам, где помещалась наша штаб-квартира, находился всего

в полумиле от станции, но эта полумиля показалась мне длиною в

десять. Кое-как дотащился я до штаб-квартиры. А рези в животе все усиливались. Вместо того чтобы воспользоваться обычной уборной,

находившейся на значительном расстоянии от дома, я попросил по­

ставить судно в прихожей. Было стыдно просить об этом, но выхо­

да не было. Адвокат Фульчанд тотчас раздобыл судно. Друзья, глу­ боко встревоженные, окружили меня. Они всячески старались мне

помочь, но не могли облегчить мои боли. Их беспомощность усили­

валась моим упрямством. Я отказался от всякой медицинской по­

мощи и не желал принимать лекарств, предпочитая страдать, чтобы

наказать себя за глупость. Они в ужасе следили за мной. Мой желу­ док действовал, должно быть, по тридцать-сорок раз в сутки. Я не

принимал никакой пищи, а вначале не пил даже фруктового сока. Аппетит совершенно пропал. Я всегда считал, что у меня железное

здоровье, но теперь почувствовал, что тело мое стало рыхлой глы­

бой. Организм утратил всякую способность к сопротивлению. При-

394

шел д-р Канугаи попросил меня принять лекарство- я отказался.

Тогда он предложил сделать мне подкожную инъекцию, но и от это­ го я отказался. Мое невежество в то время относительно инъекций

было просто смехотворным. Я"считал, что препарат для введения

под кожуэто какая-то сыворотка. Позднее я узнал, что доктор

хотел ввести мне растительный состав, но я обнаружил это слишком

поздно. Дизентерия совершенно вымотала меня. Начались лихорад­

ка и бред. Друзья нервничали все больше, вызывая новых и новых

врачей. Но что могли сделать врачи с пациентом, который не желал выполнять их предписания?

В Надиад nриехал шет Амбалал со своей доброй женой. Посове­ товавшись с моими товарищами по работе, он с величайшими nре­ досторожностями доставил меня в свое мирзаnурское бунгало в Ах­ мадабаде. Вряд ли когда-нибудь на чью-либо долю выпадало столь­ ко любви и бескорыстного внимания, сколько уделили мне друзья во время этой болезни. Но лихорадка продолжалась, и я слабел с каждым днем. Я чувствовал, что болезнь будет nродолжительной и возможен роковой исход. Несмотря на любовь и внимание, которы­ ми я был окружен в доме Амбалала, я начал нервничать и nотребо­

вал, чтобы меня перевезли в ашрам. Амбалал вынужден был подчи­

ниться моим настояниям.

В то время как я, терзаемый болью, металея в постели в ашраме,

адвокат Валлабхаи nринес мне весть о том, что Германия побежде­

на окончательно и, по сообщению комиссара, надобность в дальней­

шей вербовке рекрутов миновала. Больше бесnокоиться о наборе не было нужды, что явилось для меня громадным облегчением.

Я поnробовал водолечение, от которого мне стало немного лег­ че. Однако восстановить силы было очень трудно. Врачи наперебой давали разные советы, но я не мог заставить себя nринять ни один из них. Двое-трое рекомендовали мясной бульон как замену моло­

ка, которое я nоклялся не пить, подкрепляя свой совет цитатами из

«Аюрведы». Еще один врач настойчиво рекомендовал яйца. Но на

все я отвечал - нет.

Для меня вопрос о питании решался не на основе авторитета

шастр. Я связывал его с принциnами, которыми постоянно руково­

дствовался в жизни и которые не зависели от nосторонних автори­

тетов. Я не желал сохранить жизнь ценою отказа от своих принци­

пов. Разве мог я пренебречь в отношении себя nринципом, соблюде­

ния которого постоянно добивалея от жены, детей и друзей?

Эта первая в моей жизни длительная болезнь предоставила

мне единственную в своем роде возможность проверить и испытать

свои nринциnы. Однажды ночью, nочувствовав, что нахожусь на по-

395

роге смерти, я впал в полное отчаяние. Я послал записку Анасуя­

бехн. Она тотчас прибежала в ашрам. Валлабхаи пришел вместе с д­

ром Кануrа. Пощупав пульс, доктор сказал:

- Пульс совершенно нормальный. Не вижу никакой опасности.

Это нервное потрясение, вызванное сильной слабостью.

Но я не мог успокоиться и всю ночь не спал.

Настало утро, а я еще был жив. Будучи не в состоянии отделать­ ся от ощущения, что конец мой близок, я заставил обитателей ашра­ ма читать мне «Гиту» в те часы, когда я бодрствовал. Читать сам я был не в состоянии. Разговаривать не хотелось. Даже незначитель­ ная беседа означала величайшее напряжение ума. Всякий интерес к

жизни исчез, так как я никогда не мог жить ради самой жизни. Ка­

кое мучение жить, чувствуя себя беспомощным, ничего не делая, принимая услуги друзей и товарищей и наблюдая, как тело медлен­

но угасает!

Так я лежал в ожидании смерти. Но в один прекрасный день ко мне пришел д-р Талвалкар в сопровождении весьма странного соз­

дания. Человек этот был родом из Махараштры. Большой славой он

не пользовался, но когда я его увидел, сразу понял, что он, как и

я, был чудаком. Он пришел испробовать свои методы лечения на мне. Он прошел почти полный курс обучения в «Гранд медикал кол­ ледж», но не получил диплома. Позднее я узнал, что он был членом

общества «Брахмо самадж». Д-р Келкар, так его звали, был челове­

ком независимым и упрямым. Он ручался за действенность лечения

льдом и хотел испробовать его на мне. Мы прозвали его «ледяной

доктор». Он был глубоко убежден, что сделал открытие, которого не сумели сделать квалифицированные врачи. К нашему общему сожа­

лению,- моему и егоему не удалось увлечь меня верой в свою систему. И хотя до некоторой степени я верю в ее действенность,

боюсь, что он поторопился с некоторыми выводами.

Каково бы ни было его открытие, я позволил произвести на себе эксперимент. Я не возражал против наружного лечения. Оно состоя­ ло в том, что все тело обкладывалось кусочками льда. Не могу под­ твердить его заявление, что лечение эффективно подействовало на

меня, но оно все же вселило в меня новую надежду, придало мне

энергию, а ум, естественно, подействовал на тело: появился аппетит,

и я стал совершать небольшие прогулки по пяти-десяти минут. То­

гда он предложил мне изменить диету:

- Уверяю вас, что, если вы будете пить сырые яйца, у вас поя­ вится больше энергии и вы скорее восстановите силы. Яйца, как и молоко, безвредны. Это ведь не мясная пища. Разве вы не знаете,

что не все яйца оплодотворены? В продаже есть даже стерилизован­

ные яйца.

396

Однако я не собирался есть и стерилизованных яиц. Я успел уже поправиться настолько, что опять стал интересоваться обществен­

ной деятельностью.

Законопроект Poy.11.emma и моя ди.11.емма

Врачи и друзья уверили меня, что перемена места быстро вос­ становит мои силы. Я поехал в Матеран. Вода в Матеране оказалась очень жесткой, и мое пребывание там причинило мне страдание.

После дизентерии мой кишечный тракт стал очень чувствительным,

а из-за трещин в заднем проходе я испытывал мучительные боли

во время очищения желудка, так что даже самая мысль о еде стра­

шила меня. Не прошло и недели, как я почувствовал, что должен

бежать из Матерана. Шанкарлал Банкер, взявший на себя заботу о

моем здоровье, убедил меня посоветоваться с д-ром Далалом. Мы пригласили д-ра Далала. Его способность молниеносно принимать

решения мне понравилась. Он сказал:

-Берусь восстановить ваше здоровье, если только вы будете

пить молоко. Если, кроме того, вы согласитесь на инъекции мышья­

ка и железа, гарантирую вам обновление всего организма.

-Можете делать мне инъекции, - ответил я, - но молоко -

другой вопрос. Я дал обет не пить молока.

- Какой же обет вы дали? - спросил доктор.

Я рассказал ему всю историю и сообщил опричинах, побудив­

ших меня дать этот обет. Я сказал, что с тех пор как узнал, что ко­ ровы и буйволицы подвергаются процессу пхунка, у меня появилось

сильное отвращение к молоку. Более того, я всегда считал, что мо­ локо не является естественной пищей для человека. Поэтому я со­

вершенно отказался от молока. Кастурбай, стоявшая у моей посте-

-Но тогда у тебя не может быть никаких возражений против

козьего молока, - вмешалась она.

Доктор ухватился за эту мысль.

-Если вы согласитесь пить козье молоко, этого будет доста­

точно, - сказал он.

Ясдался. Огромное желание принять непосредственное участие

всатьяграхе породило жажду жизни, и потому я удовлетворился

приверженностью букве своего обета, пожертвовав его духом. Дав клятву не пить молока, я имел в виду лишь молоко коровы и буйво­ лицы, но ведь мой обет, естественно относился и к молоку всех дру­ гих животных. Неправильно бЬIЛо пить молоко еще и потому, что я

не считал его естественной пищей для человека. И несмотря на все

397

я стал пить козье молоко. Жажда жизни оказалась сильнее привер­

женности истине, и последователь истины изменил своему идеалу

из желания принять участие в сатьяграхе. До сих пор меня муча­

ет совесть при воспоминании об этом. Я постоянно размышляю над тем, как отказаться от козьего молока. Но не могу освободиться от

самого сильного искушения своей жизни - служить людям.

Мои опыты в области питания дороги мне и как часть моих по­ исков ахимсы. Они дают мне радость и силу. Но в настоящее время тот факт, что я пью козье молоко, волнует меня не столько с точки зрения соблюдения ахимсы в пище, сколько с точки зрения верно­

сти истине, так как это нарушение клятвы. Мне кажется, что я по­

нял идеал истины лучше, чем идеал ахимсы; опыт мне подсказывает,

что, если я позволю себе действовать вопреки истине, я никогда не смогу разрешить загадку ахимсы. Идеал истины требует, чтобы со­

блюдался как дух, так и буква обетов. В данном случае я убил дух -

душу своего обета - тем, что стал следовать только внешней форме его, и это тревожит меня. Но, ясно понимая это, я не могу избрать верный путь. Иначе говоря, может быть, у меня нет достаточно­ го мужества, чтобы идти верным путем. В своей основе это одно и то же, ибо сомнение неизменно результат отсутствия или слабости веры. Поэтому я денно и нощно молю бога дать мне веру.

Вскоре после того, как я стал пить козье молоко, д-р Далал удач­ но сделал мне операцию в заднем проходе. Когда я оправился после

операции, желание жить возгорелось с новой силой, в особенности потому, что бог уготовил для меня новую работу.

Не успев еще окончательно поправиться, я случайно прочел в

газетах только что опубликованный отчет комиссии Роулетта. Я был

просто ошеломлен его рекомендациями. Шанкарлал Банкер и Умар

Собани посоветовали мне немедленно начать действовать. Прибли­ зительно через месяц я поехал в Ахмадабад. Там я поделился свои­ ми соображениями с Валлабхаи, который навещал меня почти каж­

дый день.

-Нужно что-то предпринять, - сказал я ему.

-Но что можно сделать при подобных обстоятельствах? -

спросил он.

-Надо найти хотя бы горстку людей, которые согласятся под­

писать протест, и если вопреки этому протесту предложенное ме­

роприятие войдет в силу как закон, мы тотчас начнем сатьяrраху, -

ответил я. - Если бы я чувствовал себя лучше, то начал бы борь­ бу против этого закона один, надеясь, что другие последуют моему

примеру. Однако при теперешнем моем состоянии задача эта мне не

по силам.

398

В результате этого разговора решено было созвать близких мне лиц на небольшое совещание. Предложения комиссии Роулетта ка­ зались мне не соответствующими содержанию опубликованного ею отчета и носили таi<ой характер, что ни один уважающий себя народ

не мог их принять.

Собрались на совещание в ашраме. Было приглашено не более двадцати человек. Среди присутствовавших кроме Валлабхаи, пом­

нится, находились шримати Сароджини Найду, м-р Горниман, ныне

покойный м-р Умар Собани, адвокат Шанкарлал Ванкер и шримати Анасуябехн. На совещании было принято решение начать сатьягра­

ху. Под решением, насколько помню, подписались все присутствую­ щие. В то время я еще не издавал никакой газеты, но иногда изла­

гал свою точку зрения в печати. Так поступил я и теперь. Шанкар­ лал Ванкер всей душой отдался агитационной работе, и я узнал о его

удивительной работоспособности и организаторском таланте.

Я не надеялся, что какая-нибудь из общественных организаций

воспользуется таким новым оружием, как сатьяграха; поэтому по

моему настоянию была создана «Сатьяграха сабха». Ее штаб-квар­

тира находилась в Бомбее, так как здесь прожинало большинство

ее членов. Через некоторое время стали толпами приходить сочув­

ствующие. Они давали клятву верности сатьяграхе. «Сабха» начала

выпускать бюллетени, повсюду устраивались митинги, что во мно­ гом напоминало кампанию в Кхеде.

Председателем «Сатьяrраха сабха» был я. Однако вскоре я по­

нял, что у меня мало шансов достичь соглашения с представителями

интеллигенции, вошедшими в «Сабху». Я настаивал на своих особых

методах работы и на том, чтобы средством языка общения в «Саб­

хе» был язык гуджарати, а их это приводило в недоумение и достав­ ляло немало беспокойства. Должен все же признать, что большин­

ство весьма великодушно мирилось с моими чудачествами.

С самого начала, однако, мне было ясно, что ~<Сабха» недолго­ вечна. Я чувствовал, что моя любовь к истине и стремление к ахим­

се многим членам организации не нравились. Тем не менее, первое

время работа шла полным ходом и движение развивалось быстры­

ми темпами.

Великолепное зрелище

В то время как агитация против отчета комиссии Роулетта при­ нимала все более широкий размах, правительство, со своей сторо­ ны, твердо решило провести предложения комиссии в жизнь. Зако­ нопроект Роулетта был опублиi<ован. Всего раз в жизни я присутст-

399

вовал на заседании индийской законодательной палаты - как раз

при обсуждении этого законопроекта. Шастриджи произнес пылкую

речь, в которой торжественно предостерегал правительство. Каза­

лось, вице-король слушал как зачарованный, не спуская с него глаз,

когда тот извергал горячий поток своего красноречия. На мгнове­

нье мне показалось, что вице-король даже тронут его речью: столь­

ко было в ней искренности и живого чувства.

Но разбудить человека можно только тогда, когда он действи­

тельно спит; если же он только притворяется спящим, все попытки

напрасны. Примерно такой была позиция правительства. Оно стре­

милось только проделать комедию юридических формальностей.

Решение уже было принято. Поэтому торжественное предостереже­

ние Шастриджи совершенно не подействовало на правительство.

При подобных обстоятельствах мое выступление тоже было бы лишь гласом вопиющего в пустыне. Я со всей искренностью обра­

щался к вице-королю. Я писал ему частные и открытые письма, в ко­

торых ясно заявлял, что правительство своим поведением вынужда­

ет меня прибегмуть к сатьяграхе. Но все было напрасно.

Новый закон еще не был опубликован. Я получил приглашение приехать в Мадрас, и хотя чувствовал себя все еще очень слабым,

отважился на длительное путешествие. В то время я еще не мог вы­

ступать с речами на митингах. Здоровье было сильно подорвано, и в

течение долгого времени при попытке говорить стоя у меня начина­

лась дрожь и сильное сердцебиение.

На юге я всегда чувствовал себя как дома. Благодаря работе в Южной Африке, мне казалось, что я имею какие-то особые права на телугу и тамилов, и эти славные народы юга никогда не обманывали

моих ожиданий. Приглашеине пришло за подписью ныне покойно­ го адвоката Кастури Ранга Айенгара. Но, как я узнал уже на пути в Мадрас, инициатором приглашения был Раджагопалачария. Можно

сказать, что это было мое первое знакомство с ним. Во всяком слу­

чае, мы впервые встретились лично.

По настоянию друзей, в том числе Кастурн Ранга Айенгара, Рад­

жагопалачария только что приехал из Салемаи обосновался в Мад­

расе, предполагая заняться юридической практикой. Здесь он соби­

рался принять более активное участие в общественной деятельности. В Мадрасе мы жили с ним под одной крышей. Я обнаружил это лишь

через несколько дней. Бунгало, где мы жили, принадлежало Кастури

Ранга Айенгару, и я думал сперва, что мы его гости. Однако Махадев

Десаи вывел меня из заблуждения. Он очень скоро близко сошелся с Раджаrопалачария, который, будучи по природе весьма застенчив,

всегда держался в стороне. Как-то раз Махадев сказал мне:

-Вы должны держаться за этого человека.

400

Так я и сделал. Ежедневно мы обсуждали с ним планы предстоя-

щей борьбы, но тогда не приходило в голову ничего, кроме органи-

зации митингов. Никакой другой программы не было. Я прекрас­ но понимал, что и сам не знаю.. в какую форму должно вылиться

\,гражданское неповиновение против билля Роулетта, если он все же

ролучит силу закона. Ведь неповиновение этому закону будет воз-

\о.fожно только в том случае, если правительство своими действиями

создаст подходящую обстановку. Если же этого не случится, имеем

ли мы право оказать гражданское неповиновение другим законам?

Если да, то в каких пределах? Эти и множество подобных вопросов являлись предметом нашего обсуждения.

Кастури Ранга Айенгар созвал небольшое совещание лидеров. Среди них особенно выделялся адвокат Виджаярагхавачария. Он

предложил поручить мне составить исчерпывающее, детальное ру­

ководство по сатьяграхе. Я считал, чти это мне не по силам, и откро­

венно признался в этом.

Пока мы размышляли и спорили, билль Роулетта был опублико­

ван, т. е. стал законом. В ту ночь я долго думал над этим вопросом,

пока наконец не заснул. Утром я проснулся раньше обычного. Я все еще пребывал в сумеречном состоянии полубодрствования-полусна,

когда меня внезапно осенила идея - это было как сон. Я поспешил

утром же рассказать обо всем Раджагопалачария:

- Ночью во сне мне пришла в голову мысль, что мы должны

призвать страну к всеобщему харталу. Сатьяграха представляет со­

бой процесс самоочищения, борьба наша - священна, и я считаю, что нужно начать борьбу с акта самоочищения. Пусть все население

Индии оставит на один день свои занятия и превратит его в день молитвы и поста. Мусульмане не постятся больше суток, поэтому

пост должен длиться двадцать четыре часа. Трудно сказать, получит

ли наш призыв отклик во всех провинциях, но за Бомбей, Мадрас, Бихар и Синд я ручаюсь. И будет хорошо, даже если только эти про­

винции как следует проведут хартал.

Мое предложение захватило Раджагопалачария. Остальные друзья также приветствовали его, когда им рассказали о нем. Я на­

бросал краткое воззвание. Хартал был вначале назначен на 30 мар­ та 1919 года, а затем перенесен на 6 апреля. Население было лишь кратко оповещено о хартале. Вряд ли было возможно широко осве­ домить население: времени у нас было в обрез.

Кто может сказать, как все это произошло? Вся Индия от края

до края, все города и селавсе провели в назначенный день пол­

ный хартал. Это было великолепное зрелище!

401

Незабываемая неделя

Совершив небольшое путешествие по Южной Индии, я, если : не ошибаюсь, 4 апреля прибыл в Бомбей, куда Шанкарлал Ванкер

настоятельно просил меня приехать для участия в проведении дня

бапреля.

ВДели хартал начался уже 30 марта. Там было законом слово

покойного ныне свами Шраддхананджи и Хакима Аджмала Хана Са­

хиба. Телеграмма относительно переноса хартала на б апреля nри­

шла в столицу слишком nоздно. В Дели еще не видели подобного

хартала. Индусы и мусульмане сплотились как единая семья. Сва­

ми Шраддхананджи был приглашен произнести речь в Джами Масд­ жиде, что он и сделал. Власти, конечно, не могли примириться со всем происходящим. Полиция преградила nуть процессии харта­

ла, направлявшейся к железнодорожной станции, и открыла no ней

огонь. Были раненые и убитые. По Дели прокатилась волна репрес­

сий. Шраддхананджи вызвал меня туда. Я ответил, что выеду тотчас

после проведения хартала в Бомбее б апреля.

События, nодобные делийским, произошли также в Лахоре и Ам­

ритсаре. Из Амритсара д-р Сатьяпал и д-р Китчлу прислали мне на­ стоятельное приглашение приехать туда. В то время я их совершенно не знал, однако ответил, что приеду в Амритсар уже из Дели.

Утром б апреля жители Бомбея тысячными толпами направи­

лись в Чаупати, чтобы совершить омовение в море, и затем огром­

ной Процессией продолжили свой nуть в Мадхавбаг. В процессии

приняли участие женщины и дети. Большими группами присоеди­

нялись мусульмане. Из Тхакурдвара мусульманские друзья пригла­ сили нас в мечеть, где убедили м-с Найду и меня nроизнести речи. Адвокат Витхалдас Джераджани настаивал, чтобы мы тут же nред­

ложили народу дать клятву о свадеши и индусеко-мусульманском

единстве, но я запротестовал, заявив, что nодобные клятвы не дают

в спешке. Мы должны довольствоваться тем, что уже сделано наро­

дом. Если клятва дана, ее нельзя нарушить. Поэтому необходимо, чтобы все как следует поняли значение клятвы о свадеши и полно­ стью учли бы ту огромную ответственность, которую налагает клят­

ва об индусеко-мусульманском единстве. Я предложил, чтобы же­

лающие дать такую клятву собрались на другой день утром.

Нужно ли говорить, что хартал в Бомбее увенчался nолным ус­

пехом. Подготавливая кампанию гражданского неnовиновения, мы

обсудили два-три вопроса. Было решено, что гражданское непови­

новение коснется только тех законов, которые массы сами склон­

ны нарушать. Так, в высшей степени неnоnулярен был соляной на-

402