Литература / Serova_Problemy_klassifikatsii_yuridicheskikh_lits

ной к нормативно-явочной системе регистрации, чему способствовало распространение теории фикции). Они дают возможность на доктринальном уровне определить особенности правовой природы отдельных элементов конструкции юридического лица (реалисти- ческие теории оказали существенное влияние на совершенствование механизма формирования воли юридического лица и возложения на него как на субъекта правоотношений ответственности, построения системы органов управления, обоснования возможности возмещения юридическому лицу ущерба от нанесения вреда деловой репутации и т. п.).

1.2 Юридическое лицо как гражданско-правовая дефиниция: понятие, сущность и значение

Статья 48 ГК РФ дает определение юридического лица путем перечисления его основных признаков: под юридическим лицом понимается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Предполагаемые изменения Кодекса не внесут существенных правок в данный текст. Из определения устранено перечисление возможных вещных прав данных субъектов на имущество, однако подчеркивается обязательное наличие обособленного имущества, которым организация отвечает по своим обязательствам. Кроме того в определении юридического лица имущественные и личные неимущественные права организаций заменены на гражданские права и гражданские обязанности. Данное уточнение является следствием изменения статьи 2 ГК РФ, где уточняется предмет гражданского права. Соответственно, конкретизировать и перечислять весь перечень прав, входящих в предмет гражданско-правового регулирования в последующих нормах Кодекса, действительно, было бы нецелесообразно.

Существующее определение отражает близость к фикционным концепциям в определении природы юридических лиц. Ими считаются образования, относимые законом к самостоятельным субъектам права, но не являющиеся физическими лицами. Причем подобные образования законодатель разделяет на две группы: со статусом юридического лица и без него, например, крестьянские (фермерские) хозяйства, холдинги т. п.

Понимание природы юридического лица и определение его сущностных признаков невозможно без обращения к истории развития этой правовой категории и всего института юридического лица. Многие авторы сходятся во мнении, что одной из древнейших форм, так или иначе связанных с категорией юридического лица, являются жреческие коллегии116. Возможно, нами до конца еще не понята та роль, которую сыграла религия в становлении большинства правовых институтов. Хотя и ранее эта связь подчеркивалась117, и в современном научном мире также выделяется религиозный фактор как ключевой в понимании тех или иных явлений общественной жизни118. Религиозные образования стали неким противовесом государственным структурам, самому государству. Несмотря на нали- чие принудительных начал в объединении участников религиозных общин, эта принудительность была опосредованной, оказывала косвенное воздействие на членов объединения. Наличие нескольких организованных групп, объединившихся по религиозным признакам (даже в Ветхом завете не раз упоминается множественность верований у народов в древности), являлось почвой для дальнейшего обособления отдельных индивидов от родовых, племенных и про- чих связей119.

Процесс эволюции является несомненной составляющей развития как гражданского права в целом, так и института юридического лица. Это связано с изменениями экономических отношений в обществе, преодолением сословности, классового расслоения, рели-

116Ñì.: Грешников И. П. Субъекты гражданского права. СПб., 2002.

Ñ.13—18; Козлова Н. В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк истории и теории. М., 2003.

117Г. Ф. Шершеневич подчеркивал значение христианства в развитии европейской цивилизации (см.: Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 23-35).

118О влиянии религии, философского мировоззрения на социальноэкономические отношения (см.: Ãðåé Ä. Поминки по Просвещению. М., 2003).

119Именно религиозные образования и в дальнейшем, в более позднее время приведут к появлению несвойственных для средневековья организаций — общественным объединениям. Повышение общественной значимости гражданского общества, необходимости решения неких социальных задач внутри самого общества, за счет собственных ресурсов, без участия государства и его органов является мощной основой для зарождения и функционирования общественных организаций и объединений как некоммер- ческой формы соединения граждан, не связанных религиозными взаимоотношениями.

лица отсутствуют основания для отказа от применения названного метода исследования. Категория юридического лица также «деятельна» и «функциональна», призвана выполнять определенную роль в общественной жизни и товарном обороте. Соответственно, именно исследование назначения, функций данного правового феномена позволяет наиболее глубоко проникнуть в характеристику этого понятия, обнаружить особенности реализации своих целей. При этом построение типологизации исследуемого явления позволяет выявить необходимые связи юридического лица с иными средствами правового воздействия, исследовать различные формы объективизации внутренней сущности юридического лица в правовой действительности.

В праве функция выполняет роль проводника социального назначения того или иного явления. Социальное назначение определяется потребностями общественного развития. И категория юридического лица, в этом смысле, наиболее зависима от изменения данных потребностей, так как максимально функциональна по своей природе.

Воля учредителей при создании организации направлена на организацию совместной деятельности (кооперация усилий, в отли- чие от индивидуального труда) и получение в результате этого прибыли (и в имущественном, и в духовном смыслах). Для реализации этих целей учредители объединяют свои имущественные взносы, а некоторые из них принимают активное участие в деятельности нового субъекта права. Поэтому крайне важным представляется под- чинение интересов всех участников общей воле. При помощи конструкции юридического лица достигается согласованность интересов и воли лиц, являющихся его членами для достижения общих целей всей организации. Создание юридического лица есть существенный момент для определения юридической личности данного субъекта права, именно она обращает договорное соглашение о совместной деятельности в новое социальное и правовое образование.

Вместе с тем, само понятие «воля» применительно к юриди- ческому лицу не менее фиктивно, чем данная категория. Не случайно В. А. Белов указывает, что юридическое лицо — фикция является лишь точкой прикрепления прав, обязанностей, имущества, доходов, воли и вины, в действительности принадлежащих другим лицам; оно — инструмент воплощения в жизнь, проводник чужой воли и носитель чужой воли125. Однако применение такого термина, как

125 Ñì.: Белов В. А. Учение о сделке в российской доктрине гражданского права // Сделки: проблемы теории и практики : сб. ст. / отв. ред. М. А. Рожкова. М., 2008.

«действительность» в данном случае должно быть в значительной степени условным и отражать лишь правовую действительность. Воспроизведение некой фактической реальности не может представлять собой кальку, слепок, так как несет на себе следы воздействия правового опосредования общественных отношений, включе- ния этой реальности в алгоритмы применяемых юридических конструкций.

Возвращаясь к установленному нами функциональному разграничению всех юридических лиц на корпоративные и унитарные организации необходимо отметить их следующие особенности.

Состав участников корпоративных организаций не является однородным. Они состоят из различных групп, преследующих собственные цели, которые могут расходиться с интересами самого юридического лица в целом. Кроме того, потребности участников могут противопоставляться и интересам всего общества в целом, потребителям, кредиторам организации, государству. Основной задачей доктрины и законотворческой деятельности является создание условий для возможного баланса указанных интересов. Мотивация к нежелательным, но необходимым решениям участников, например, в части направления прибыли на обновление технологи- ческих мощностей организации, выполнения экологических требований и пр., должна быть достаточно убедительной, так как она расходится с основной задачей большинства юридических лиц – извлечения прибыли.

Гражданское право не изучает мотивы поведения субъектов экономических отношений. Еще В. М. Хвостов отмечал, что «уголовное право, имеющее своей задачей борьбу именно с преступной волей, обыкновенно заботится об обнаружении внутренних мотивов преступника и придает им значение. Но в области гражданского права, то внутреннее настроение, которое не проявилось вовне, здесь не имеет значения, так как отношения лиц в гражданском обороте покоятся на том, что они друг от друга слышат и что они видят»126. Однако мотивы, совершаемых субъектами гражданского права действий, имеют значение для науки и практической работы. Именно анализ мотивации членов той или иной группы участников хозяйственных обществ позволяет сделать выводы о желаемой структуре органов управления компании, о необходимости изменения (исключения) некоторых прав участников (в качестве примера можно привести формирование потребности в праве уча-

126 Хвостов В. М. Общая теория права. М., 1914. С. 69.

стника свободного выхода из состава общества с ограниченной ответственностью127) è ò. ï.

Правовая наука презюмирует свойство реальности исключи- тельно человека и создаваемых им коллективов в качестве субъектов правовых отношений. Однако появление «одночленных корпораций» потребовало значительного изменения традиционного представления о природе юридического лица. Вместе с тем, научной основы существования подобных субъектов до сих пор нет. При анализе «компаний одного лица», естественно, выводы об отнесении их к конкретной классификационной группе должны быть скорректированы, но лишь с учетом последствий появления подобной видовой подгруппы корпоративных организаций и решения вопроса о под- чинении их правовому режиму, действующему в отношении унитарных организаций (по аналогии). Однако в остальном, в виду отсутствия запрета на создание одночленных корпораций, наличие цели — функции (извлечение прибыли и ее последующее перераспределение в пользу учредителя) не изменяют кардинальным образом общую видовую принадлежность данной конструкции к корпоративной группе. Однако данная позиция во многом является следствием позитивистского подхода, основанного на следовании положениям закона.

Появление одночленных корпораций стало следствием возникшей в обществе потребности минимизации предпринимательского риска128. Как указывает Д. Ландэрс, ограниченная ответственность никогда не предназначалась для целей освобождения материнской компании от ответственности по долгам ее дочерней компании, и, по его глубокому убеждению, «если бы ограниченная ответственность была с самого начала подвергнута надлежащему анализу, то ее применимость к отношениям между материнской и дочерними компаниями была бы поставлена под серьезные сомнения»129.

Развитие общественных отношений убедительно доказывает, что правовое регулирование юридических лиц существенно запаздывает и не может оперативно влиять на окружающую действительность. Большинство организационно-правовых форм юридичес-

127Серова О. А. Право собственности общества с ограниченной ответственностью : дис. … канд. юрид. наук. М., 2001.

128«Избежать ответственности, прикрывшись в обороте ширмой юриди- ческого лица — фиктивного образования, — вот, к сожалению, главная суть

ÎÎλ (Кунин Л. Общество безответственных // ЭЖ-Юрист. 2003. ¹ 19).

129Федчук В. Д. De facto зависимость de jure независимых юридических лиц: проникновение за корпоративный занавес в праве ведущих зарубежных стран. М., 2008. С. 18—19.

ких лиц содержит в себе элементы не развития, а торможения необходимых экономических процессов. Тот же вывод может быть сделан и в отношении самостоятельных классификационных групп юридического лица. Попытки преодоления «корпоративного завеса» стали запоздалой реакцией на продолжавшуюся в течение многих десятилетий формализацию принципа независимости корпораций от лиц, входящих в его состав. Данное положение, являющее собой «фикцию, предложенную для удобства и служения целям справедливости»130, вышло за заданные рамки и стало порождать новые псевдокорпоративные конструкции, имеющие целью не служение целям справедливости, а служение интересам определенных корпоративных групп.

Âсилу сказанного актуальным и имеющим практическое зна- чение является дальнейшее развитие такого самостоятельного направления, как правовая персонология (особое направление правоведения, занимающееся исследованием правовой личности как целостного явления правовой действительности, включая различные формы ее (личности) проявления в виде физического, юридического и суверенного правового лица), подразделяемоего в свою оче- редь на правовую антропологию, правовую корпоратологию и правовую кратологию131. Правовая корпоратология занимается проблемой правовой личности организованных коллективов, выступающих

âправовой реальности в форме юридического лица132. Считаем, что

âтеории права настало время изучения категории юридического лица без привязки к понятию физического лица, в том числе и в связи с необходимостью выработки единых методологических подходов. Их отсутствие приводит к серьезным проблемам в правоприменительной деятельности.

Âкачестве примера можно привести содержание известного постановления Конституционного суда РФ от 24.10.1996 г. ¹ 17-Ï133:

130Федчук В. Д. De facto зависимость de jure независимых юридических лиц: проникновение за корпоративный занавес в праве ведущих зарубежных стран. М., 2008. С. 18—19.

131Тарасов О. В. Правовая персонология (наука о субъекте права вообще) // Проблема правосубъектности: современные интерпретации. Вып. 6. Самара, 2008. С. 20—22.

132Òàì æå. Ñ. 22.

133Постановление Конституционного суда РФ от 24.10.1996 г. «По делу о проверке конституционности части первой статьи 2 Федерального закона от 7 марта 1996 года «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об акцизах» ¹ 17-Ï // ÑÇ ÐÔ. 1996. ¹ 45. Ñò. 5202.

«Граждане и созданные ими объединения вправе обратиться с конституционной жалобой на нарушение прав, в частности, самого объединения, в тех случаях, когда его деятельность связана с реализацией конституционных прав граждан, являющихся его членами (уча- стниками, учредителями). В данном случае акционерное общество, товарищества и общество с ограниченной ответственностью, обратившиеся в Конституционный Суд РФ, по своей сути являются объединениями — юридическими лицами, которые созданы гражданами для совместной реализации таких конституционных прав, как право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ) и право иметь в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами (ч. 2 ст. 35 Конституции РФ). Следовательно, на данные объединения граждан в качестве субъектов названных прав в полной мере распространяется требование ст. 57 Конституции РФ о недопустимости придания обратной силы законам, ухудшающим положение налогоплательщиков».

Рассматриваемое постановление, подтверждающее право юридических лиц на обращение с жалобой на нарушение прав в соответствии с нормами Конституции, на наш взгляд, неправомерно сводит правовую природу юридического лица исключительно к объединению граждан. Действительно, Конституционный суд сослался на то, что обратившиеся за защитой прав ТОО и ООО являются объединениями, так как созданы гражданами для совместной реализации конституционных прав по свободному использованию своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности. Однако принятое решение не снимает некоторых вопросов. Возможно ли дальнейшее расширительное толкование положений закона, направленное на определение правового статуса юридических лиц, не являющихся объединениями граждан. Это значительная группа организаций, которую условно можно разделить на два вида. К первой группе относятся те юридические лица, которые по своей природе не могут относиться к объединениям, то есть унитарные организации (в соответствии с применяемой нами классификацией). Вторую группу составляют «одночленные корпорации», где отсутствуют признаки объединения, и сохраняется лишь формально закрепленная принадлежность к определенной организационно-правовой форме. Иное направление развития конструкции юридического лица — унитарные организации, также связаны с деятельностью человека. И отсутствие признака объединения

не должно становится препятствием для расширительного толкования конституционной нормы. Однако данный прием явно несоразмерен с потребностями установления конституционно-правового статуса юридического лица.

Поэтому оценка широкого толкования понятия «объединение граждан» не может распространяться на «всевозможные юридические лица, в том числе коммерческие, основанные на частной форме собственности»134. Для выявления истинного значения (либо выявления потребности в таком содержании) ссылка на формы собственности и на иные характеристики юридического лица не имеет основания. В основу анализа должно быть принято только основное разграничение юридических лиц на корпорации и иные — унитарные организации.

Расширительное толкование позволило выйти за рамки признаваемого доктриной деления юридических лиц на объединения и унитарные организации. Однако анализируемый пример еще раз доказывает, что используемые в иных отраслях права цивилисти- ческие термины не должны выходить за рамки их гражданско-пра- вового содержания. Буквальное толкование норм могло привести и к нежелательному эффекту, когда под «объединением граждан» понимались бы четко обозначенные виды юридических лиц.

Сказанное позволяет признать, что формулировка Федерального Конституционного Суда ФРГ, признавшего также, что юриди- ческие лица по своей сути могут быть носителями основных прав, когда они «по характеру их образования и деятельности являются формой свободной самореализации стоящих за ними физических лиц»135, является более четкой и не создает двойственности в понимании мотивировки высшей судебной инстанции. Однако и Федеральный Конституционный Суд ФРГ указывает в обосновании своей позиции, что основные права применимы к юридическим лицам в той степени, в которой юридические лица «вступают в отношения, приобретают свойства и формы выражения, присущие физи-

134Ракитина Л. Н. Роль судебных актов Конституционного суда РФ по вопросу о соответствии Конституции РФ примененного в гражданском деле закона в защите прав граждан и юридических лиц // Актуальные проблемы защиты прав граждан и юридических лиц / под ред. Н. Н. Арзамаскина. М., 2004. С. 192—200. С. 195.

135Öèò. ïî: Рывкин К. А. Юридические лица как носители основных прав: российская и европейская практика // Журнал российского права. 2007. ¹ 11.

ческим лицам. Однако данный критерий не очень популярен в практике германского конституционного контроля и чаще приводится в юридической литературе, чем в судебных решениях»136. Одной из причин этой двойственности в обосновании судебных решений является отсутствие единой доктринальной позиции, объясняющей сущность юридического лица как правовой категории.

Наделение социального образования статусом юридического лица связано с необходимостью упорядочения отношений данного организма с иными лицами (предотвращение хаотичного движения участников (в том числе потенциальных) оборота). Какое-либо отождествление юридического лица с его коллективом является бесперспективным в силу отсутствия реальной возможности последнего участвовать в правоотношениях (собственно и применительно к физическим лицам вообще)137. Данное обстоятельство послужило причиной поиска тех юридических конструкций, которые позволили бы выразить правовыми средствами потребность в коллективных образованиях. В зависимости от преследуемого интереса (он может быть как общественным, то есть распространяться на относительно большие коллективные образования, так и частным, то есть быть связанным с интересами отдельных групп), данные образования подразделяются на две категории — публично-правовые образования и частно-правовые конструкции, подразделяющиеся в свою очередь на две самостоятельные конструкции: обязательство и юридическое лицо. По мере развития гражданско-правовых отношений и экономического оборота меняется соотношение в частоте использования данных конструкций, допускается наличие переходных форм.

Данный вывод может быть признан методологической основной в построении последующей аргументации, так как только признание зависимости конструкции юридического лица от его функционального предназначения позволяет определить правовую природу данного образования, и провести научную систематизацию этого явления.

Функциональное предназначение категории юридического лица позволяет подтвердить абстрактность этой правовой категории. При-

136 Рывкин К. А. Юридические лица как носители основных прав: российская и европейская практика...

137 В литературе не случайно отмечается, что если по отношению к физическим лицам термин «субъект» — это точная формулировка, то по отношению к юридическому лицу — это обобщающий термин, фикция, идеальный правовой конструкт, такой же идеальный, как само понятие юриди- ческого лица. См.: Волков А.В. Морально-волевые пределы для осуществления гражданских субъективных прав // Российская юстиция. 2008. ¹ 6.

чем под термином «абстракция» нами понимается «одностороннее (иногда даже чрезмерно преувеличенное одностороннее) описание вещи (явления, процесса), основанное на идее отвлечения от многообразия свойств реальной вещи и связей ее в системе действительности, подчеркивающее некоторое единственное свойство в так называемом «чистом виде»138.

Таким образом, категория юридического лица выступает в ка- честве гражданско-правового средства139 оформления создаваемых организаций с целью придания им необходимой самостоятельности и обеспечения участия в правовых отношениях. «Это способ фиксации социального образования как субъекта права. (…) Юридическое лицо — это правовой, а точнее гражданско-правовой образ деятельности конкретного социального образования»140. Понятие «организация» здесь выступает как общее по отношение к частному (юриди- ческому лицу как правовой конструкции).

Юридическое лицо через свое функциональное предназначе- ние оказывает воздействие на общественные отношения путем правового оформления в достаточно жесткие формы (на основе интересов учредителей). Через моделирование определенных связей в правовом механизме категория юридического лица оказывает воздействие на общественные отношения путем «прописывания» опре-

138Беляев М. А. О месте и роли категории субъекта в общей теории права

âсвязи с общенаучным методом восхождения от абстрактного к конкретному / / Проблема правосубъектности: современная интерпретация. Вып. 6. Самара, 2008. С. 25. В литературе постоянно подчеркивается, что юридическое лицо представляет собой феномен жизненного мира и логически проявляется в ходе развития общественных отношений, связанных с обменом, распределением материальных благ. Но в то же время это правовая категория, абстрактная, как и все правовые конструкции (см. об этом: Стукалова Ю. В. Институт юридического лица в дореволюционной России: теоретические идеи и практическая реализация // Право и политика. 2007. ¹ 2.

139«Правовые средства — правовые явления, выражающиеся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологиях), с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально полезных целей» (Михайлов А. В. Роль частноправовых средств

âправовом регулировании предпринимательской деятельности // Актуальные проблемы частноправового регулирования / отв. ред. С. В. Мартышкин. Самара, 2009. С. 21—22.

140Якушев В. С. Институт юридического лица в теории, законодательстве и на практике // Антология уральской цивилистики. 1925-1989. М., 2001. С. 391.

деленного поведения. Таким образом, конструкция юридического лица оказывает регулятивное воздействие, упорядочивает деятельность субъектов оборота, обеспечивает возможность опосредованного осуществления активной экономической деятельности физическими лицами141.

Несмотря на общеизвестность термина «правовое средство», в теории права отсутствует и его четкое определение, и деление на определенные виды, что, несомненно, сдерживает исследования в данной сфере с отраслевых позиций. Практически под категорию «правовые средства» может быть подведен весь юридический инструментарий, как замечает С. С. Алексеев — «как юридические нормы, так все иные инструменты, а главное «структуры» (конструкции) юридической регуляции»142. Однако именно в его работах мы находим общетеоретическую, методологическую основу для дальнейшей разработки темы. Он считает, что «рассмотрение права под углом зрения «правовых средств» (притом — с перспективой его конструктивного, математического понимания) в полной мере соответствует общим закономерностям развития науки»143. Именно несколько утрированный, технократичный подход позволяет выделить основу построения юридического лица как некой конструкции, «оболочки», имеющей не столько правовое содержание, сколько варьируемый набор определенных элементов, выбор которых зависит от классификационного вида той или иной организации и организационно-

141Несмотря на справедливость утверждения, что назначением этой конструкции является уменьшение для участников риска имущественных потерь путем переложения возможной ответственности за результаты своей деятельности на созданный ими новый субъект права (см.: Авилов Г. Е., Суханов Е. А. Юридические лица в современном российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. ¹ 1), это преобладающее назначение, но не единственное из возможных целей применения юридической конструкции юридического лица.

142Алексеев С. С. Избранное. М., 2003. С. 189.

143Там же. «В юриспруденции слово “конструкция” понимается в общем в том же самом смысле, что и в технике, в материальном производстве,

ò.е. как типовая схема и принципы действия. Эта схема носит характер постоянной, утвердившейся “типовой схемы”, “модели”, которая призвана удовлетворить интересы лиц, дать оптимальный результат, нередко использоваться по выбору заинтересованного лица. … Это — интеллектуальное разрешение проблемы, выраженное в оптимальной модели построения прав, обязанностей, ответственности, соответствующих юридических фактов» (cм.: Алексеев С. С. Избранное. М. : Статут, 2003. С. 197).

правовой формы. При этом С. С. Алексеев подчеркивает, что сложившиеся в правоведении правовые понятия и лексика, утвердившиеся на материалах догмы права и в своем специфическом положении (узконормативном, формально-юридическом) уже охватывающие основной юридический инструментарий144 ограничивают кругозор исследователя, не дают обнаружить истинного значения отдельных «элементов правовой материи как «правовых средств», которые призваны, помимо иных моментов, обозначить их практическую «предназначенность» — быть эффективными, нередко уникальными инструментами (средствами! средствами!) в решении сложных проблем нашей жизни»145. Таким образом, банальность подхода в определении тех или иных явлений через категорию правового средства зачастую является порождением нашего узконормативного правопонимания, не позволяющего систематизированные знания о том или ином предмете исследования рассмотреть сквозь призму математического метода конструирования.

Признание юридического лица правовым средством свидетельствует о несомненной фиктивности природы данного понятия. Однако понимание и признание искусственности правовой природы категории юридического лица не должно приводить к утверждениям о том, что «в науке настало время признать юридическое лицо примитивной фикцией»146. Длительность и интенсивность научных споров по этому вопросу вряд ли могут подтвердить примитивный характер фикции как правового средства в юриспруденции вообще, а не только применительно к понятию юридического лица.

Само понимание фикции как правового приема не имеет однозначной оценки, несмотря на общепринятый характер использования в правовой сфере147. Отдельные научные работы, несомненно, оказывают огромное положительное воздействие на развитие цивилистической мысли, но не в состоянии пока повлиять на формирование единой доктрины. Немаловажную роль здесь играет и тот факт, что в общей теории права до настоящего времени значению и роли исследуемых явлений в механизме правового регулирования не уделялось должного внимания148.

144Алексеев С. С. Избранное. М., 2003. С. 192.

145Òàì æå. Ñ. 191.

146Сидорова В. Н. Отдельные проблемы корпоративных отношений // Юрист. 2007. ¹ 10.

147Никиташина Н. А. Юридические предположения в механизме правового регулирования: правовые презумпции и фикции : автореф. … канд. юрид. наук. Абакан, 2004. С. 4—5.

148Òàì æå. Ñ. 10.

Существуют следующие подходы к определению понятия фикции. В работе Н. А. Никиташиной правовые презумпции и фикции рассматриваются как нетипичные правовые регуляторы, занимающие в механизме правового регулирования место особых средств юридической техники (юридических средств в широком смысле), дополняющих и связывающих все компоненты права в единое целое, в чем и заключается их субсидиарная функция. Р. К. Лотфуллин определяет юридическую фикцию как особое средство юриди- ческой техники, условно признающей заведомо ложное положение истиной, возможность опровержения которой, как правило, не имеет никакого юридического значения149. В его работе доказывается, что использование юридических фикций в конструкции юридического лица позволяет рассматривать различные объекты (явления) действительности в качестве субстрата юридического лица, его воли или волеизъявления150. При этом Р. К. Лотфуллин приходит, на наш взгляд, к достаточно противоречивому выводу. Он признает юридическое лицо реальным объектом, тем не менее, утверждает, что нельзя отрицать наличие в его конструкции таких элементов, как юридические фикции151.

Не менее спорным, как уже отмечалось, выглядит и попытка формулирования содержания понятия фикции через такие категории, как ложь152. «Использование юридических фикций представляет собой один из немногих случаев, когда ложь поставлена на службу всего общества»153. Однако вряд ли уместно описывать че-

149Лотфуллин Р. К. Юридические фикции в гражданском праве : автореферат дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 8,13.

150Òàì æå. Ñ. 25.

151Лотфуллин Р. К. Юридические фикции в гражданском праве : автореферат дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 16.

152В связи с этим достаточно убедительными являются слова Е. А. Суханова: «И “бездокументарные ценные бумаги”, и “безналичные деньги” представляют собой определенные права требования, т. е. по сути — юриди- ческую фикцию, которая, однако, вовсе не является чьей-то злонамеренной выдумкой, отсутствующей в реальной жизни (вроде Бабы Яги или Лешего), — это вполне реальный (для юриста и финансиста) объект имущественного оборота, правда, не имеющий ничего общего с традиционными, физически осязаемыми вещами, на которые и рассчитан режим вещных прав» (См.: Суханов Е. А. О понятии и видах вещных прав в российском гражданском праве // Журнал российского права. 2006. ¹ 12.

153Лотфуллин Р. К. Юридические фикции в гражданском праве : автореферат дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 2.

рез понятие «ложь» конструирование сложнейшего механизма правового регулирования (которым является как весь институт юриди- ческого лица в целом, так и отдельные организационно-правовые формы), обусловленное объективными потребностями. Жизнь бесконечно разнообразна и несовершенна, поэтому в процессе правового регулирования общественных отношений порой возникает множество нетипичных ситуаций, урегулирование которых возможно только при помощи таких же нестандартных способов, к числу которых относятся правовые презумпции и фикции154.

Âнастоящее время нет необходимости противопоставлять основные направления теории сущности юридического лица — фикции и реальности. Сегодня термин «правовая фикция» олицетворяет собой конкретный юридический прием, позволяющий упорядо- чить и формализовать взаимоотношения юридического лица как самостоятельного участника гражданско-правовых отношений с его учредителями и впоследствии — участниками. Действующее гражданское законодательство достигло компромисса рассматриваемых ориентаций и базируется на имущественном критерии взаимосвязи «учредители (участники) – юридическое лицо». Имущественные потери юридического лица могут быть связаны с утратой контроля участников над ним, а могут привести и к его ликвидации, в том числе в связи с несостоятельностью (банкротством)155 .

На наш взгляд, природа юридического лица может определяться не только и не столько через использование понятия фикции, сколько путем применения таких категорий, как правовое средство

èюридическая конструкция. Несомненно, что и то, и другое понятия подчеркивают искусственный характер самого юридического лица как правового феномена, но они не связывают сущность этого явления с какими-то субъективными категориями (ложь, вымысел

èпрочие), не дающими возможности для позитивного конструирования той или иной теоретической модели.

Âтеории права постепенно приходят к пониманию многознач- ности и универсальности категории «правовые средства»: это и универсальный «строительный» материал всей системы права, и пер-

154Никиташина Н. А. Юридические предположения в механизме правового регулирования: правовые презумпции и фикции : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Абакан, 2004. С. 3.

155Семерьянова Н. А. Учредители (участники) хозяйственного общества и их правовой интерес в процессе несостоятельности (банкротства) (теоретико-методологические основания) : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 7.

вичный ее элемент (например, юридический факт), и наиболее крупные блоки — правовые институты, отрасли156.

Определение юридического лица через понятие «юридическая конструкция» дает возможность не только выявить истинное значе- ние самого феномена юридического лица как на нормативном уровне, но и раскрыть его внутреннее содержание, в том числе на основе изучения классификационной системы юридических лиц, позволяющей систематизировать все многообразие возможных моделей. При этом необходимо еще раз отметить приверженность пониманию самой юридической конструкции как «наиболее совершенного и важного по назначению элемента собственного содержания права, его внутренней формы. Причем — элемент, рождаемый во многом спонтанно, и вместе с тем являющийся результатом интеллектуальной деятельности — процесса типизации, и в этом качестве готовый к тому, чтобы на основе нового опыта, данных науки, силы разума получить дальнейшее развитие, новый уровень совершенства»157.

При этом нами не абсолютизируются истинные возможности исследования и формирования научного представления о природе юридического лица и его классификационной системе через категорию юридической конструкции. Их применение действительно не безгранично («обладая известной абстрактностью, они могут использоваться в любой ситуации. Наоборот, организационный и экономический эффект может достигаться применением лишь строго определенных правовых средств»158). Однако согласиться с тем, что «правовые категории и юридические конструкции выполняют служебную роль»159 òàê-

156Все обозначенные категории также можно назвать правовыми средствами (см. об этом: Проблемы теории государства и права : учеб. пособие / под ред. М. Н. Марченко. М., 2005. С. 356.

157Алексеев С. С. Избранное. М., 2003. С. 200. Теория С. С. Алексеева позволяет отмежеваться от достаточно распространенного восприятия юридических конструкций и правовых средств как второстепенных, сугубо «технических» характеристик. Данный подход все чаще получает свое логическое подтверждение, так как все большее количество авторов также рассматривают юридические конструкции не только в качестве устоявшихся систем взаимосвязанных правовых предписаний, направленных на создание определенных комплексных правоотношений, но и как системы понятий и следующих из них прав и обязанностей, а также прав и обязанностей, определяющих эти понятия» (см., например: Чухвичев Д. В. Кодификационные акты, их специфика и значение в системе права // Государство и право. 2009. ¹ 8. С. 7).

158Якушев В. С. Öèò. ñî÷. Ñ. 399.

159Òàì æå.

же не представляется возможным, в связи с бесплодностью поиска некоего фактического субстрата, признаваемого в дальнейшем юридическим лицом. Природой последнего является интеллектуальная деятельность человека по моделированию оптимальной конструкции, приемлемой для регулирования тех или иных общественных отношений. «Категория “средство” включает как инструментарий, так и его использование при получении желаемого результата. Ведь в содержании цели сущее трансформируется в должное. Средства же призваны обеспечить обратный переход должного (цели) в сущее (результат)»160.

Юридическое лицо как правовое средство — правовое явление, выраженное в определенной правовой форме, установленной законом, с помощью которой удовлетворяются интересы субъектов права, участвующих в его создании.

Одним из необходимых условий проведения настоящего исследования выступает необходимость определения отраслевой принадлежности категории «юридического лица». Несмотря на утверждение отдельных авторов о четкости определения места юридического лица в системе правоотношений, его правового статуса и объема правосубъектности161, в науке отсутствует единая позиция по вопросу о принадлежности категории юридического лица к отраслевым либо межотраслевым понятиям.

Ряд авторов относят юридическое лицо к общеправовым понятиям162. В. В. Бараненков считает, что, несмотря на принадлежность правового института юридического лица к центральным институтам гражданского права, данный правовой феномен не может не признаваться универсальным институтом, подлежащим обязательному применению в других отраслях права в отношении организаций, выступающих субъектами соответствующих правоотношений, если это так или иначе связано с использованием имущества163.

В некоторых случаях понятие «субъект права» относят к общеправовым164, но при этом как самостоятельную категорию (причем

160Проблемы теории государства и права : учеб. пособие / под ред.

Ì.Н. Марченко. М., 2005. С. 365.

161Сидорова В. Н. Отдельные проблемы корпоративных отношений // Юрист. 2007. ¹ 10.

162Например, Грешников И. П. Óêàç. ñî÷. Ñ. 86.

163Бараненков В. В. Значение института юридического лица в современном российском праве и перспективы его совершенствования // Юридический мир. 2006. ¹ 8.

164Баженова О. И. К вопросу о соотношении понятий «субъект права» и «субъект правоотношений» // Проблема правосубъектности: современная интерпретация. Вып. 6. Самара, 2008. С. 53.

отраслевую) рассматривают термин «субъект правоотношения», счи- тая, что они «призваны отразить различные правовые состояния общественных образований в процессе правовой коммуникации»165.

Есть и иная позиция, подчеркивающая отраслевую принадлежность категории юридического лица166.

На наш взгляд, признание межотраслевого характера института юридического лица (с точки зрения презюмирования гражданс- ко-правовой принадлежности конструкции юридического лица и ее неизменности вне зависимости от сферы регулирования) выступает методологической основой построения всей системы юридических лиц и ее доктринального обоснования.

Однако признание межотраслевого характера категории «юридическое лицо» не должно вводить в заблуждение относительно распространения этой конструкции на образования, не подпадающие под основные признаки организации с позиции ст. 48 ГК РФ и тем самым трансформации самого понятия юридического лица из категории частного права в иное явление, публично-правового порядка. В силу этого, нельзя признать обоснованным утверждение о внедрении более широкого понимания термина «юридическое лица» в России, изменяющего его первоначальную концепцию на основе использования таких примеров, как факты признания законодателем юридическими лицами политических партий, национально-культурных автономий, территориальных коллективов граждан по месту жительства, органов государства и местного самоуправления167. Развитие законодательства о некоммерческих организациях в последнее десятилетие шло бессистемно и не основывалось на каком-либо обоснованном доктринальном подходе к распространению категории «юридического лица» на органы государственной (муниципальной) власти и расширения перечня организационно-правовых форм некоммерческих юридических лиц. Вместе с тем, сам вывод В. Е. Чиркина о природе субъекта права как особой юридической конструкции, созданной на базе обобщения многих норм в различных отраслях права и являющегося общим понятием, созданным путем отвлечения от индивидуальных и даже видовых особенностей различных субъектов права, генерализацию, обобщение наиболее характерных черт разных явлений (субъектов права), не может не приниматься во внимание168.

165Баженова О. И. К вопросу о соотношении понятий «субъект права»

è«субъект правоотношений». С. 52.

166Ñì.: Суханов Е. А., Авилов Г. Е. Юридические лица в современном российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. ¹ 1.

167Чиркин В. Е. Юридическое лицо публичного права. М. : Норма, 2007.

168Òàì æå.

Косвенным подтверждением возможности использования дефиниции юридического лица как общеотраслевой категории является и вывод о консолидирующей роли цивилистического понимания правосубъектности169, несмотря на то, что его автор, Т. Д. Че- пига, с одной стороны, разграничивает данные явления, с другой, признает эффективность отраслевой правосубъектности только в случае ее принципиального соответствия общей правосубъектности

èособенным требованиям, объективно присущим отношениям, складывающимся в определенной области взаимодействия субъектов общества с государством и между собой170.

Таким образом, обобщая изложенное в данном параграфе, можно сформулировать следующие выводы, имеющие значение для дальнейшего построения концепции классификационной системы юридических лиц.

Исторической основой возникновения правовой конструкции «юридическое лицо» стали различные формы обособления коллективных образований людей от племенных общностей, государственных объединений публичного характера. То есть первоначальные формы юридических лиц создавались исключительно как коллективные образования с целью обособления возникающей общности в организационном и имущественном планах.

Âпроцессе эволюционного развития системы юридических лиц

èотбора наиболее жизнеспособных конструкций, одновременно удовлетворяющих потребности оборота и его участников, либо наиболее соразмерно удерживающих оптимальный баланс их разноплановых интересов, формировались и иные формы, основанные на потребности (необходимости) персонификации имущества учредителя организации.

Дальнейшее развитие правовой корпоратологии как общетеоретического направления исследования субъектов права должно логически привести к закреплению конституционно-правового статуса юридических лиц в связи с нецелесообразностью использования приема расширительного толкования понятия «объединение» применительно ко всем классификационным видам категории юриди- ческого лица.

169Чепига Т. Д. Теория гражданской правосубъектности в российской цивилистической науке // Проблема правосубъектности: современные интерпретации. Вып. 6. Самара, 2008. С. 271—272.

170Чепига Т. Д. Гражданско-правовая определенность правосубъектности // Проблема правосубъектности: современные интерпретации. Вып. 7. Самара, 2009. С. 197—198.