Глава 2. Историография консервативной революции в Японии ( в работах в. Э. Молодякова)

После рассмотрения основных работ посвященных консервативной революции и их представителям в Германии, необходимо перейти к основной цели нашей работы, а именно рассмотрение Мейдзи исин как консервативную революцию.

Впервые с таким подходом к Мейдзи исин подошел японист В. Э. Молодяков в 1993 году.²³ Далее он разрабатывал в нескольких работах и опубликовал цельную работу посвященной этой проблеме в 1999 году.²⁴

Прежде всего, по мнению автора, необходимо уделить внимание самому Мейдзи исин, которое в отечественной историографии переводится как “реставрация Мейдзи”, что будет не совсем точно. Если посмотреть термин исин²⁵ в иероглифическом словаре Фельдмана-Конрада, то получится, что иероглиф и будет означать “связывать”, а иероглиф син определяется как “новый”. Поэтому стоит употреблять именно “обновление Мейдзи”, так как реставрация даёт совершенно иную окраску событиям, происходившим во второй половине XIX в. в Японии. Также Молодяков говорит о революционности Мейдзи исин, которая стремится к радикальным изменениям и не пытается сохранить status quo.

Далее автор говорит, что при изучении Мейдзи исин в основном рассматривали социально-экономические стороны, а духовную оставили в стороне. Или же рассматривали её через призму материи, как производную от неё. Именно данное упущение приводит к однобокости исследований, которые рассматривали Мейдзи исин лишь как “незавершенную буржуазную революцию”. По мнению исследователя, неверно подставлять европейские модели к традиционному обществу, безусловно, отличавшемуся от них и для которого сакральные ценности играли наиболее важную роль, как для элит, так и для основных участников тех событий.

Далее Молодяков делает упор на консервативности революции. Рассматривая Мейдзи исин как революцию, которая противоположна, как реставрации, так и эволюции, исследователь считает важным уточнить данную трактовку. В отличие от революций, стремившихся уничтожить всё до основания, Мейдзи исин стремилась разрушить токугавскую систему, которая находилась в кризисе. При этом взамен той установить жизнеспособную “мейдзинскую модель развития”²⁶, в основание которой органически соединялись национальные, традиционные и духовные моменты с иностранными технологиями и методами. Данный синтез выразился в формуле вакон – ёсай, “японский дух – европейская наука”.

Также исследователь обосновывает концепцию консервативной революции, которую можно рассматривать в масштабе мировом. Он выделяет пять основных признаков: 1) ориентация на национальные духовные, культурные и религиозные традиции, на коллективизм, патриотизм, деизм; 2) отрицание материалистического и космополитического “современного мира” (термин введен в обиход Р. Геноном) как антидуховного и антинационального; 3) признание революционного и отрицание эволюционного пути борьбы с “современным миром”; 4) принятие модернизации, современных институтов технологий и т.д. если они необходимы для достижения её целей и подчинены её духовным началам; 5) неприятие индивидуализма, материализма, атеизма, космополитизма, духа “протестантской этики”. При этом он отмечает, что характер каждой конкретной консервативной революции различается, обуславливая это историческими и национальными особенностями.

Исходя из данной концепции, автор предлагает комплексный подход к изучению японского национализма, что позволяет их разделить по политическим и идеологическим признакам на три группы: консерваторы и националисты-этнократы, игнорировавшие политические, социальные и экономические перемены в стране и за её пределами и стремившимся к внешней экспансии и к укреплению собственной власти путём сохранения status quo; либералы-западники, ориентировавшиеся на компромисс с “цивилизованным миром” и сочетание национальных с общечеловеческими; консервативные революционеры, признававшие принципиальную необходимость политических, социальных и идеологических преобразований в соответствии с изменяющимися реалиями, не игнорировавшие интернационализацию, но неизменно ставившие “японский дух” выше “западной техники”, исходя их приоритета национального над интернациональным и духовного над материальным.

Духовной предтечей для Мейдзи исин служит “школа национальных наук” (Кокугакуха). В неё входили Када Адзумамаро – он ввёл термин “Древний путь” (кодо), затем данную концепцию продолжили Моотори Наринага и Хирата Ацутане. Благодаря им, как считает исследователь, был возрождён истинный дух Синто, а также это стало идеологическим объединением для контр-элиты (автор является приверженцем теории элит В. Парето) , которая противостояла сёгунату Токугавы опиравшегося больше на конфуцианских и буддийских идеях.

Также о консервативно-революционном характере Мейдзи исин говорит принятый акт 5 апреля 1868г о “единстве ритуала и управления”, который говорил о сакральном объединение светской и духовной власти в руках императора, но в то же время были предприняты первые шаги к “открытости”.

В конце В. Э. Молодяков приходит к выводу, что необходимо переосмыслить социально-экономическую политику Японии с прихода к власти Мейдзи и заканчивая проигрышем страны во Второй мировой войне, так как многие действия трактовались не только европейской модернизацией, чтобы догнать развитые страны, но также необходимо рассматривать события этого времени через призму Традиции.

Стоит сказать, что не все аспекты в работах исследователя были подробно изучены, на что делает акцент и сам В.Э Молодяков. Сюда можно отнести имперскую систему и государственное Синто, а также практически не затронута экономическая сторона: взгляды представителей КР на финансы, торговлю и хозяйство, и их отношение на степень влияния государства на экономику страны в целом. Но при этом можно сказать, что в изучение Мейдзи исин как консервативную революцию В. Э. Молодяков смог доказать универсальность данного явления, а саму Мейдзи исин считает успешной консервативной революцией.