Общественный, социальный мир и арена: опасность и дебаты

__________________________________________________________________

Представление (сделанное Штраусом) этой второй истории по случаям резко отличается от предыдущего. Здесь не одно действующее лицо с поддерживающими его людьми, с развитием траектории этого одного действующего лица, а здесь имеется рад событий, происходивших в научном обществе, в которых принимают участие громадное число ученых и неученых, одновременно разбросанных по всей стране. С этими событиями связаны несколько организаций. В этой истории события представляются как индикаторы показателей подкатегорий в связи с основной категорией (опасность, связанная с общественным миром). Данные были собраны с учетом концепции общественного мира и арены - и та и другая возникли из предыдущего исследования автора (Штраус, 1978, 1982, 1984 годы) - и были развиты в процессе изучения вопроса связи опасности с общественным миром, а также исследование правил самого этого мира, связей внутри его.

Для начало нам необходимо дать несколько ориентирующих предложений о социальных мирах и аренах. Социальный мир - это общество, которое может быть не обязательно разбросанным в ближайшем пространстве, но которое характеризуется, по крайней мере, одним основным видом деятельности (вместе со связанным с ним скоплением других видов деятельности); местом, где эта деятельность происходит; технологией ее запуска; организацией, способствующей проявлению тому или иному аспекту деятельности этого мира. Если это будет не слишком маленький мир, то в него будут входить подмиры, как его составные части. Представители предполагаемых подмиров обсуждают, улаживают свои проблемы, борются, формируют, манипулируют разными вопросами в пределах данного социального общественного мира. В арену входит политическая деятельность, но не обязательно законотворческая или судебная. В каждом подмире также происходит борьба по между его членами по различным вопросам. Представители других подмиров, входящих в один социальных мир, также могут подключится к их спору.

Мы начинаем с аналитического обсуждения конкретных черт общественных подмиров: а именно, что они и их ключевые фокусы могут быть подвергнуты опасности как со стороны внешних, так и внутренних обстоятельств. Обнаруженная опасность приводит к усиленным дебатам внутри общественного мира, а иногда это приводит его членов на арену внешней политики, связанной с обнаруженной "опасностью". Следуя этим, относительно абстрактным ключевым концепциям обсуждения мы передадим рассказ о так называемой "полемике о ДНК" (Лир, 1978 год) Корни и истории по случаям, чрезвычайно выборочным способом, в соответствии с включенным анализом.

Этот анализ должен выявить развитие и связанных с ним арен и развитием сложных взаимоотношений между общественными мирами, подразумеваемых в этих аренах. Эти арены являются аренами политики на разных уровнях сфер: научная подспециальность, дисциплина, наука в общем, федеральное правительство и более аморфная, называемая обычно "публичной" арена.

__________________________________________________________________

Каждый общественный мир сталкивается с одной серьезной проблемой (если не всегда, то временно, или, по крайней мере, потенциально). Это проблема заключается в том, чтобы выжить как мир перед лицом меняющихся обстоятельств. Потенциальная опасность стоит не перед самим социальным миром и, даже, не перед отдельными ее членами, а перед конкретными организациями внутри этого мира. Всегда имеются неопределенности и невидимые последствия, которые связаны с выполнением их главной деятельности. Это может, но не обязательно должно повлиять на выживание самого мира, как функционирующей единицы. То есть, точка, с которой можно начать исследование этого важного теоретического вопроса находится намного дальше, в более простых условиях, позволяющим в первую очередь существовать этому социальному миру. Никакой социальный мир не может существовать в полной изоляции. Какими бы изолированными не чувствовали себя члены какого-либо социального мира (географического, социального, экономического и т.д.), их изоляция и безопасность являются только предварительной и зависят от изменяющихся обстоятельств. Опасность этому миру из вне для его основной деятельности может быть также только относительной - она лежит на континууме - но потенциальная угроза всегда остается. Только в платоническом окружении, где нет никаких других обществ, социальный мир может надеется на отсутствие внешних препятствий, которые могут погубить взращенное ими дело. Другие общества могут сопротивляться существованию или расширению данного дела: также в роли ограничителей может выступать их деятельность. Эти ограничения могут быть правовыми, временными, финансовыми, политическими, ограничениями места - все это в большей или в меньшей степени.

Другими словами, все вышеперечисленное является основополагающим общим условием опасности для социальной среды социального мира. К этому следует добавить те неизбежные процессы, производящие подмиры в мире родителей. Эти процессы формируют дальнейшие условия, которые не только угрожают, но могут начать разрушать больший социальный мир. Разделение может привести к вражде, к правовым спорам, к порче репутаций, иммиграции из этого мира или всей отделившейся части, или определенного количества ее членов, чтобы провести различие; это может быть достаточным, чтобы повлиять на шанс выживания данного мира. По этой причине каждый социальный мир должен что-то предпринимать для нейтрализации или предварения, а при необходимости усиленно защищаться и бороться против этой угрозы. Отсюда понятно, что все это приводит к ряду защитных маневров. И скорее всего эти действия по защите будут не формальными, утонченные, их трудно заметить и они воспринимаются как данные, как часть природы вещей. В результате социальные миры работают под эгидой подразумеваемых соглашений, которые как ограничивают их от ненужных вмешательств других социальных миров и их членов, так и позволяют в свою очередь им следовать своей деятельности при минимальных условиях беспокойства. Эти более менее молчаливые соглашения (включая и сделанные давным-давно и. о которых современники забыли) скорее всего останутся между соприкасающимися мирами. То есть между теми, которые по традиции или часто пересекаются по месту, времени, финансами и через другие ресурсы: ресурсы, необходимые для каждой социальной среды, социального мира для обеспечения реализации своих целей и ценностей. Другими словами, продолжать существование с помощью привычных, предпочитаемых способов.

При существенном изменении обстоятельств этим соглашениям бросается частичный или более полный вызов. В результате возникает необходимость защиты среду существования данного мира, заключая новые, более точные договоры. Они не всегда успешно могут сопровождаться различными маневрами, которые в крайних случаях могут привести проявлению насилия, скрытым стратегиям обмана и тому подобному. Даже подразумеваемые договоры, принимаемые как должное, с течением времени претерпевают изменения, не заметно для сторон, заключивших их.

Внешнее ограничение ресурсов и деятельности приводит к тому, что обычно называется "правилом". Легко понять - почему. Но не так легко понять, что каждому социальному миру требуется не только общественный контроль над его составными организациями и их членами, но также и значительная система саморегуляции этого контроля. Существуют внутренние правила регуляции (это могут быть формы четких кодов с ясными негативными санкциями или не формальные договоры, соглашения или даже подразумеваемые понятия). Во время из разрушения возрастает степень опасности для социального мира. (Это также может привести в дальнейшем к потенциально вредному разделению). По причине того, что это все же иногда происходит, дезинтеграция внутренних правил может иметь видимые последствия для соседних социальных миров и, если эти миры предполагают существование таких последствий, то они конечно же предпримут соответствующие шаги, используя при этом имя и институциональные механизма наиболее известного своего общества, связанные с ним правовые, контрольные и полицейские функции. Саморегуляцию обычно связывают с такими профессиями как медицина и право (... 1970 год) - так как общество оценивает их работу, то им необходим внутренний самоконтроль - но понятие саморегуляции может существовать как более подразумеваемое явление в менее профессиональных структурах. Это можно отнести и к обществам "чистой науки". Даже такие социальные миры, которые кажутся свободными, как мир хобби или коллекционеров, обладают подразумеваемыми внутренними правилами, встроенными в их структуры: если это не так, или эти внутренние правила не эффективны, то эти социальные миры становятся общественной бедой.

Действительно, когда "более общая публика" (здесь имеются в виду известные общества) приводится в возбуждение, связанное с угрозой для них самих или их ценностей, то в этом случае они предпринимают шаги, ограничивающие деятельность того социального мера, среда которого причиняет им беспокойство, иногда даже с помощью мобилизационных средств, ведущих к полному разрушению беспокоящего их мира. Угроза обращения к правовым органам для выработки строгих соглашений, возможно, может быть первым радикальным шагом, после которого может начаться, если это необходимо, слежка и угрозы. Ограничения накладываются не только на некоторые отдельные организации внутри мира (хотя это может являться более четкой целью), но на весь контекстуальный мир, за который отвечает данная организация; так как ценности и деятельность этого мира в большей степени подвергаются сомнению именно в нем. Предварение в жизнь законов или полученных санкций против некоторых организаций (демонстрация против деятельности отдельных заводов с атомными реакторами) является только непосредственной целью: все производство, общественное движение и различные другие виды социального мира в этом случае могут восприниматься как источники зла.

Стратегия по защите и связанные с ней маневры - это еще не все, хотя для действующих лиц они кажутся и часто являются решающим фактором для победы или поражения. Для исследователя также является важным (может быть даже более важно) сосредоточиться на процессахпо защите. Под этим нами подразумевается последовательность события, с помощью которых общество начинает мобилизацию против беспокоящего его объекта и пытается управлять замеченными угрозами для его деятельности и самого его существования.Замеченныев данном случае является ключевым термином, так как возможен не только провал между настоящей и предполагаемой опасностью (в действительности ее может быть больше или меньше, чем кажется), но для того, чтобы общественные миры и их представителя начали действовать, им в первую очередь необходимо определить степень угрозы,

Определение степени угрозы является не таким уж и простым делом, как может показаться на первый взгляд: это может оказаться весьма трудным и продолжительным делом. Для того, чтобы определить степень опасности с необходимой точностью, кто-то сначала должен увидеть, заметить ее, потом определить как потенциальную опасность. Более того - не может быть просто кто-то, так как он или она должны иметь возможность убедить других членов социального мира в правильности этогоопределения. Так как социальные миры и подмиры весьма часто бывают достаточно сложны по структуре, то скорее всего мнения по вопросу наличия опасности, ее степени, ее источника и мер ее предотвращения будут достаточно различными. Таким образом внутренняя арена по дебатам, маневрам участниками, и т.п. является постоянной чертой защитных действий социальных миров. Весьма трудно бывает добиться, чтобы сложный социальный мир действовал хотя бы с некоторым видом согласованности. И если такое соглашение возникает между различными сегментами этого мира, включая и те, которые формируются вокруг самих дебатов, как правило бывает очень хрупкое. Достижение этого соглашения и его поддержка требуют постоянной работы. Даже в социальных мирах с большим стажем, с хорошо устроенными органами по защите своих интересов (например, Американское бюро фермерства или Лига против дискредитации или ААСР), внутренняя борьба по использованию альтернативных организаций может быть очень часто ужасной по агрессивности.

Чтобы развить и прояснить затронутые выше темы, а также добавить к ним некоторые другие, не менее важные, мы обратимся к изучения, так называемого спора по ДНК, но только в аспектах процесса защиты. Для начала приведем краткое изложение самой истории. В 1950-60 годы некоторое количество биологов заинтересовалось "фаговым" исследованием. Позднее этот интерес привел к современной молекулярной биологии. Ученые, которые занялись фаговой проблемой пришли из различных подобществ биологического общества и в конечном итоге сформировали международное общество исследователей, придерживающихся одинаковых точек зрения: в результате такой совместной деятельности они приняли решение создать "фаговый договор". Этот договор был необходим для приведения в определенный порядок некоторые исследования, которые в противном случае не поддаются сравнению. К началу 70-х годов молекулярные биологи достигли быстрого прогресса в своей работе, в их ведении находились институты, в которых они встречались и работали, через которые регулировали источники финансирования и так далее. В 1975 году более широкий мир был удивлен, узнав об объявлении научным миром "моратория" по некоторым видам, возможно не совсем безопасных, экспериментов до того времени, когда или создана более безопасная технология, или дальнейшее исследование показало, что опасность этих экспериментов не столь уж велика или ее вообще не существует. Общая интерпретация раскрывающейся истории ДНК, сделанная более широкими кругами различных общественных ученых, заключается в следующем: молекулярные биологи реагировали не столько, или, по крайней мере, не только на вопросы безопасности, как на боязнь внешних правил, которые могут быть наложены на них, если только они сами не предпримут шаги по управлению вопросами как безопасности, так и внешних правил, связанных с ней. Общественный интерес, интерес откликнувшихся политиков и самих ученых был направлен на решение этих двух вопросов (это отражено во многих статьях и новостях журнала "Наука", которые следовали разворачивающимся событиям в течение нескольких месяцев). В течение небольшого периода времени в разных местах вокруг главных университетов, где могли проводится предполагаемые исследования, произошел взрыв общественного интереса. В конце концов, как обычно случается, это давление рассеялось с помощью совместных усилий биологов и Национального института здоровья (NEJ) по разработки безопасного исследования по генной инженерии.

Более сложная и тонкая интерпретация дается по поводу идеи о защитных процессов, чем просто о стратегии защиты. Предлагаем вам рассмотреть суть проблемы именно с этих позиций, учитывая при этом следующие, всем известные события. Первым человеком, заметившим возможную опасность, был Полог, веролог, который во время ежегодных летних семинарах биологов услышал о планируемых экспериментах микробиолога Бэрга. Полог был специалистом по методам биологической безопасности и работал на Восточном побережье; Бэрг почти ничего не знал об аспектах верологических методов, который он использовал, так как жил на Западном побережье. Этот веролог позвонил по телефону генетику, в результате этого звонка последний решил еще раз "обдумать" этот вопрос, для чего попросил на некоторое время остановить конкретные эксперименты. Он решил провести саморегуляцию в рудиментарной форме. Обратите внимание, что представители двух биологических подмиров пересеклись на вопросе безопасности (и подразумеваемых правилах).

Спустя некоторое время другие два генетика - Боллер и Колен достигли победных результатов по новому методу работы с ДНК. Бэрг быстро понял (Конел работал в том же университете, что и он, и был его другом), что наличие этого метода хотя и не даст возможности быстро вмешаться лиц из других областей генетики и вообще из мира биологии, но передаст в их руки потенциально опасный метод. Также он понял, что ДНК можно с помощью данного метода вводить в различные виды организма "как из ружья" с абсолютно непредсказуемыми результатами для многих организмов, которые могут из лабораторий попасть в окружающий мир. Бэрг потихоньку начал осознавать, что, если микробиологи не смогут быстро выработать соглашение по этому вопросу (классически научный способ, как и с ... договором), то, особенно если что-то произойдет, внешний мир надвинется на них правовыми и административными ограничениями. Неизбежно это весьма пагубно скажется на предприятии по чистому исследованию. К этому времени Боллер неожиданно на конференции Гордона, ежегодной конференции, на которой собираются многие биологи, и, которая охватывает большой спектр те, неожиданно объявил о новом методе, не включив планируемые эксперимента Бэрга и совместную свою работу с Коленом. Это сообщение напугало и удивило многих участников конференции и возбудило в них чувство опасности; по этой причине они сейчас же провели встречи по этому вопросу, что с этим делать, и с большим трудом достигли согласия. Наконец участники конференции решили послать открытое письмо в журнал "Наука" о текущем положении дел. Начиная с этого момента более широкие общественные и научные круги стали участниками процесса определения степени опасности.

Но каково было само определение? Какая общественная среда или мир или подмир должны были развить это определение и дать рекомендации по проведению безопасности - после внутренних о нем дебатов -,рекомендации которого будут наиболее влиятельным или хотя бы вообще влиятельным? Будет ли в действительности сформулирован более общий вопрос по безопасности и по правилам безопасности или того и другого, и в каком соотношении между ними? Подмир микробиологии не имел общего мнения по этим вопросам, не говоря уже о всем биологическом мире. Верологи (например, эксперты по бактериям и по их переносу) считали, что микробиологи достаточно не осмотрительны в отношении методов безопасности. Таким образом, мы видим, что верологи вскоре начали проводить работу по убеждению в этом других, что встревожило генетика, который до этого не задумывался над этой проблемой.

Биологи начали применять традиционные институциональные формы для решения этой проблемы (особенно комитеты); необходимо заметить, что для решения вопросов безопасности использовались и другие институциональные форм, например, такие как Гордонская конференция и другие конференции в тандеме с повседневной деятельностью ученых.

Таким образом, нами отслежен медленный постепенный процесс движения к признанию потенциальной угрозы (внешняя регуляция) для этой биологической специальности и ее основной деятельности. Существовала и внутренняя угроза, так как некоторые отделы внутри этой специальности были существенно против некоторых аспектов правил LEZ, сформулированных этим агентством государства, в сотрудничестве с самими микробиологами. Эти правила представляли собой комбинацию саморегуляции и соглашений с внешней регуляцией по основным аспектам реальной угрозы. Одновременно происходил процесс мобилизации по вопросу - что делать с этими угрозами. Если посмотреть на выработанную стратегию, то можно увидеть лишь "верхушку айсберга", где сами ученые и официальные лица из государственного агентства работали сознательно вместе для предотвращения, предупреждения надвигающихся ограничений и отработать в основном формальный контроль над внутреннем миром. Но для нашего анализа рассмотрение только этой стратегии, а не самого процесса, означает упустить главную черту этой развивающейся истории ДНК.

В связи с этим необходимо задать следующие вопросы: как мобилизовался этот научный мир биологии? каковы били стадии этой мобилизации? что должны были преодолеть члены этого мира с психологической, интеллектуальной точек зрения, точки зрения взаимодействия, организационной точки зрения для проведения мобилизации? какие барьеры были ими преодолены, а какие нет? какие отделы этого мира вступили в союз с какими другими отделами, или сегментами внутреннего и внешнего социального мира, чтобы их взгляды на то, что нужно делать, оказали воздействие?

Не смотря на то, что сама эта история является очень сложной, мы не будем излагать ее очень подробно, а только укажем на два следующих процесса. Первым процессом было 1наблюдение, мониторинг 0, состоявший из, по крайней мере, двух подпроцессов: наблюдения за эффективностью мобилизированных, защитный усилий; наблюдение за потенциальными новыми опасностями. Оценка того, как работали эти защитные стратегии, являлась частично политической и частично технической по характеру. В политическом смысле она имела значение внешнего давления для установки контроля, исходящего от законодательных структур, в основном федеральных, но также и некоторых правительств штатов. Исследователи удалось успокоить правительство относительно потенциального риска их эксперимента с помощью интенсивных образовательных усилий и лоббирования. В самом начале истории ДНК влиятельный сенатор Кеннеди поддерживал контроль по решению этого вопроса, так как он открыто мог открыто высказывать взгляды правительства на науку в целом; в результате биологам оказались нужны дополнительные союзники из большого средненаучного мира. Особенно сочувствующим агентом, который мог к тому же эффективно вести переговоры, оказался директор NEZ, который представил свои обязательства одновременно как участника социальной среды и представителя правительства. Предположительно, он манипулировал по этому вопросу как Кисенджер, но более тихо, в различных подразумеваемых обществах. Он не только договаривался и давал оценку, но также занимался убеждением влиятельных лиц из всех этих миров. С представителями общественных групп, которые были на важном комитете NEZ (RAC), Медия спорил и голосовал по каждому правилу, касающегося исследований генов - эти общественные группы продолжают и по сей день выступать в роли "сторожевых псов" как в комитете, так и в некоторой степени через своих ученых членов в самом процессе исследования.

Как микробиологи оценили эффективность их мер по безопасности по сравнению с такими же мерами внешних групп? Мы не знаем ответа на этот вопрос, но скорее всего они дали положительную оценку, учитывая большой общественный интерес к этой проблеме, а также внимание Медии, способствовавшее уменьшению давления на федеральные, государственные, законодательные органы. Все это политическое участие ученых необходимые усилия в сочетании с оценкой - было для них совершенно новым предприятием, кроме тех ученых, обеспокоенных сейчас предлагаемыми генетическими экспериментами, которые до этого выступали в общественных группах. Для биологов это было не известной территорией, тип политической арены внешнего мира, на котором они до этого никогда не принимали участия.

В отличие от этого на более удобной и знакомой территории были предприняты технологические усилия по возможно большему снижению риска экспериментальной работы с генами. Выдающийся биолог-исследователь на время отложил свою исследовательскую работу, что развития формы бактерий E.сoli (кишечная палочка), которая не могла бы выжить при контакте с воздухом за пределами контроля условий эксперимента. Такая ослабленная бактерия стала предметом общего пользования среди генетиков.

Более того, по мере продолжения совместных исследований (ESC), отказавшись от потенциально более рискованных экспериментов, запрещенных правилами NEZ, уменьшалась их собственное беспокойство (у которых оно было), так как никакие не приятные случаи произойти не могли. Под руководством верологов генетики стали более внимательно и осторожно обращаться с материалами лабораторий; а также совместная деятельность по возникшей проблеме, предоставила им возможность расширения своих знаний о явлений в ДНК. Такой успех в работе для них оказался более важным, чем решение вопросов безопасности, так как, после разработки формальных правил во время второй конференции в Осиломаре (?), в свою очередь приведших к созданию правил NEZ, биологи, по выражению одного из них, "летали на своих собственных сидениях". На самом деле, они не подозревали о потенциальном риске. В период подведения итогов этого сложного оценочного процесса, связанного с технологической и политической работой, несколько различной по характеру, хотя и не совсем, в этот процесс включились многие талантливые ученые. Некоторые из них работали сразу по двум направлениям - технологическому и политическому.

Еще одной важной чертой оценки является повторная оценка. На примере истории ДНК с точки зрения многих биологов это прежде всего означало, что идеи, а следовательно и выработанные правила относительно проблемы риска не могут быть существенно пересмотрены назад. Такой вид повторной оценки незаметно также привел бы к переоценке "внешних" регулирующих ограничений. Для многих генетиков, желающих начать запрещенные эксперименты, правила NEZ представляли внешнюю регуляцию, все же начали компанию по пересмотру этих правил, результатом которой явилась выработка совместных регулирующих правил как внутренних, так и внешних. Против этого почина выступили некоторые скептики с публичными доводами такого характера, что, если правила слишком быстро ослабить, то с микробиологией может произойти нечто худшее. Таким образом, мы видим, что в более крупном биологическом обществе и, даже в более мелком, все время велись дискуссии по этому вопросу. Такая напряженная ситуация перешла в более организованное восстание 1979-80 годов, когда сторонники пересмотра правил среди генетиков начали атаковать слишком жесткие из этих правил посредством публикаций в журналах по микробиологии. В этих публикациях чаще всего говорилось не только о том, что нет никакой нужды во многих, если не во всех, ограничениях по экспериментам, но также их авторы пошли дальше - обвинили лидеров (последователей), вовлеченных в начальную компанию наложения ограничений, в паникерстве, в результате чего возникли препятствия для развития науки. Но эти ученые не просто хотели пересмотреть взгляд на микробиологическую опасность; не осознано они таким образом пересматривали историю, так как по из мнению обвинители строили свои заключения на очень сомнительных научных знаниях того раннего периода.

Совсем недавно эти внутренние дебаты были отражены и в самом комитете NEZ, ответственного за проведение правил в жизнь, а также за их пересмотр по каким-либо соображениям. На одном из своих периодических собраний, весной 1983 года, Комитет наконец решил еще более ослабить правила, но делать это медленно, так как хотя потенциальная опасность уже значительно уменьшилась, тем не менее остается возможность негативной реакции общественности на ослабления этих ограничений. Оценочный процесс все еще продолжался!

В заключении этой части нашего рассказа о драме ДНК мы хотели бы выделить два дополнительных замечания. Во-первых, можно заметить, что разные процессы, приводящие к опасности наложились друг на друга во времени, в хронологическом порядке их появления. даже процесс выявления и определения опасности продолжается до самого конца, но позднее его участники становятся все более опытными, и все больше людей к нему подключается и все больше с ним становится связанным подмиров. Также также, все больше организационных механизмов получает развитие для отслеживания новых опасностей, хотя все еще продолжаются споры относительно опознавательных признаков этих опасностей. Второе замечание будет такого характера: сейчас уже стало очевидным, что вопросы по безопасности и регулированию контроля налагались друг на друга и участники этой истории не отличали один от другого. Мы увидели - почему это было так. Что касается нашего собственно интереса к этой истории опасности от общественного мира, то вопрос о контроле является ключевым в этом конкретном случае. Опасность заключается в степени ограничений, налагаемых на чистые эксперименты генетиков, которые могут оказаться более или менее постоянными.

Как нам известно, опасность для основной деятельности любого мира может появиться из разных источников, приводя и другие миры к ограничению в их деятельности из-за физической, биологической или даже символической опасности, которая может исходить только из одного источника. Таким образом, случай с ДНК является особым; но с другой стороны, он будет не таким уж и особенным, так как вопросы по безопасности (вспомните романы и произведения порнографического свойства и о той тревоге, которую вызвали случаи смертного исхода, у занимающихся боксом) иногда бывают главной причиной такой негативной реакции общественности. Что касается конкретного случая с исследованиями по ДНК, то здесь для аналитических целей необходимо подумать о том, как были связаны друг с другом вопросы контроля и безопасности. Проще говоря это были совершенное разные вопросы, но один из них приводил к другому. Как мы увидели к примеру, чем безопаснее казалась технология, тем сильнее появлялось желание уменьшить внешние и внутренние регуляторы, В конце концов этот вопрос о безопасности, затронул обе формы вопроса о регуляции. С другой стороны, вопрос о регуляции заставил самих ученых направить больше усилий на проблемы большей осторожности в своих экспериментах и минимизировать опасность их проведения с помощью совершенствования технологии, уменьшающей потенциальный риск.

ОСНОВНАЯ ФОРМАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ: КОНТЕКСТ ОСВЕДОМЛЕННОСТИ

В 1979 году автор этой книги прочитал статью об ежегодных встречах общества по изучению символического взаимодействия в Сан-Франциско. Эта статья воспроизведена в этой главе для демонстрации двух идей. Ни одна из них не прозвучала в предыдущих главах. Во-первых, как развивается формальная теория, В то время, как многие социологи лично не заинтересованы в создании и развитии таких теорий высокого уровня, удовлетворяясь лишь развитием теории по содержанию различных областей, имеющих достаточно много тем, или просто этнографическим описанием поведения в этих областях, написание формальных теорий с точки зрения основной теории является в конечном счете очень важным. Во-вторых, в этой главе будет показано, как можно использовать написанные материалы (технологические или другие) для развития формальной теории.

Акцент будет поставлен на использовании теоретических наработок и на связанный с этим сравнительный анализ, проводящегося с самого начала исследовательского проекта, отсюда следовательно центром исследовательского внимание будет открытое кодирование, а не выборочное кодирование, Так же, здесь не будут обсуждаться отдельные вопросы, связанные с обобщением, объединением и созданием формальной теории, Начало открытого кодирования, наверное, является самым трудным шагом в развитии формальной теории, так же как и в создании теории содержания, по этой причине данная глава будет весьма полезна для желающих научиться этому необходимому навыку в применении к развитию формальных теорий. Выборочное кодирование для формальной теории не представляет специального вопроса, кроме того, что анализ будет более абстрактным, основанным на наборе более разнообразных данных, нежели для разработки теории содержания. Однако, в этой главе выборочное кодирование будет затронуто в той мере, в какой развитие формальной теории будет включать в себя связь подкатегорий с основной категорией (явление, выбранное для изучения).

В представленном ниже отчете, используемое в нем Правило большого пальцабудет выглядеть следующим образом:

1.Необходимо выбрать явление, назвать его, так как оно будет вашей основной категорией, с которой будут связаны все коды.

2.Необходимо выбрать и изучить данные, в которых есть выбранное вами явление, представленное как основная категория. Эти данные можно привлечь из интервью, полевых записей, статей из газет, из различного рода журналов, из романов - из любого документа - или из вашего собственного опыта или из опыта других.

3.Кодирование этих данных надо начинать обычным способом: меры, подкатегории и так далее, в соответствии с парадигмой кодирования.

4.Начинайте вести теоретические записи, включая в них начальные первые идеи и результаты кодирования.

5.Необходимо использовать теоретические наработки для подбора других необходимых данных в различных областях. Это приведет к созданию новых подкатегорий и прибавит разнообразия предыдущему анализу.

6.Продолжайте вести теоретические наработки внутри той же самой содержательной области, а также в различных других. Обычно, это намного расширяет взгляд на сходства и разнообразия, включенные в анализ, и одновременно уплотняет его.

7.На каждом этапе анализа рассуждайте сравнительно - не просто предлагая новые теоретические наработки (источники, события, действующие лица, организации, процессы), но и обогащая отдельные коды и теоретические заметки.

8.По мере того как продвигается эта работа, вы заметите естественное развитие концептуальной плотности и с самого начала увидите, что вы не просто проводите открытое кодирование, но одновременно начинаете и выборочное кодирование. Это происходит по той причине, что вами будет проводится связь подкатегорий с исследуемой основной категорией. Последнее указание из общего Правила большого пальца, показанного в этой главе будет следующее: следите за тем, как все развиваемые вами коды связаны с главным явлением и формируйте эти связи по возможности более точно.

Перед тем, как представить статью, которая и будет содержанием этой главы, необходимо провести краткое сравнение природы формальной (иногда ее называют общей) теории и теории по содержанию (или содержательной теории). Сравнительный анализ дается для того, чтобы развивать и ту и другую. Вторая из них развивается для содержательной эмпирической области изучения, например, такой как уход за пациентом, профессиональное образование, производственные отношения. Формальная теория развивается для концептуальной области исследования, например, такой как ... формальной организации или социализации. Оба вида теории существуют на различимых уровнях обобщенности, которые различаются только по степени. Таким образом, в любом исследовании каждый вид теории может повлиять на вопросы, относящиеся к другому виду исследования. Однако, аналитик должен определить для себя уровень своего исследования или на специальной особого рода их комбинации, так как стратегии в достижении каждого из них отличаются друг от друга. Поэтому, если фокус исследования находится на достаточно высоком уровне обобщенности, то сравнительный анализ должен быть проведен среди различных видов содержательных случаев и их теорий, находящихся в пределах формальной области исследования. Это проводится без связи теории с какой-либо отдельной содержательной областью. В представленной ниже статье аналитик будет использовать эту исследовательскую стратегию.

Предметом нашего совместного с Барни и Глейзером не большого издания является причина развития формальных теорий, а также то, как их необходимо и нельзя писать (1967, 1970 годы; см. также Глейзер, 1978 год). Но мы никогда не предлагали набор конкретных примеров о том, как можно развивать отдельную формальную теорию. Я постараюсь сделать это в данной работе, представляя некоторые этапы этого процесса, которым я сам следую при развитии теории контекста осведомленности, по возможности открытым персональным личным способом. мой рассказ покажет, как работает теоретик, чтобы предложить читателю набор общих приемов для процесса формулирования теории. Я надеюсь, что вы не будете использовать мой метод, как единственно возможный способ выполнения этой необходимой работы в общественных науках, но и не будете его отбрасывать, по тем соображениям, что он является идиосинкратическим и что его можно применять только тем, кто уже имеет некоторый опыт в этом деле.

В представленном здесь моем плане процедур вы найдете, что некоторые из них точно такие же, которые рекомендуются для развития содержательной теории. Аналитическая работа начинается сразу вместе со сбором данных - она не ждет их накопления. Все время идет процесс составления аналитических заметок. Первая фаза аналитической работы, которая может занять несколько месяцев, однозначно сосредоточена на открытом кодировании. Она также сосредоточена на уплотнении и построении связей между категориями, включая нахождение подходящих условий, стратегий и тактик взаимодействия агентов и их последствий. Теоретическое объединение начинается с помощью такого уплотнения, но пока не находится на переднем плане решения основной задачи. Процесс составления теоретических наработок начинается начинается почти сразу же и главным образом направляет сбор данных. Во время этих ранних фаз разница между развитием содержательной и формальной теорий заключается в том, что для последней теоретические наработки составляются по различным содержательным областям, а открытое кодирование и уплотнение проводятся на отчетливо более абстрактных уровнях, чем в развитии содержательной теории.

Превалирующий стиль формулирования формальной теории заключается в том, что переход от содержательной теории к ней не сопровождался поиском дополнительных данных для последней. Например, теоретик предполагает, что его содержательные открытия, находки и возможно сама теория, такая к примеру, как теория о взаимоотношении врача и пациента, обладают предпосылками для общей теории взаимоотношения профессионала и клиента, но ему не надо при этом проводить работу по сравнительному изучению взаимоотношений последних. Как мы уже отметили этот этап повторного написания начинает производить:

Только адекватное начало на пути выработки формальной теории, но не саму ее. Исследователь механически концептуально поднял уровень своей работы; он не поднял его посредством сравнительного анализа. Он ничего не сделал для увеличения сферы своей теории на формальном уровне с помощью сравнительных исследований различных содержательных областей. Он не избежал время и места своего содержательного исследования, более того теория или формальная теория не может работать, если она пишется по одной содержательной области (и часто только по одному случаю из этой области), так как в реальности ее невозможно достаточно развить, чтобы учесть все обстоятельства и условия, которые могут иметь место в различных содержательных областях ее предполагаемого применения (Глейзер и Штраус, 1967 год, стр. 179).

Общая стратегия, за которую мы выступаем, наоборот включает в себя сравнительный анализ данных, привлеченных из многих содержательных областей, а также анализ, направленный по возможности по всему пути исследования с помощью теоретических наработок. Хорошая содержательная теория может служить прекрасным плацдармом для достижения мощной формальной теории; но, конечно, даже хорошая содержательная теория обеспечивает только начальный стимул, продвигающий теоретиков к необходимой сравнительной работе.

Три месяца тому назад я начал проводить сравнительную работу, которая должна была привести к основной формальной теории контекста осведомленности. Почему контекст осведомленности более, чем что либо другое, представляет для меня особый интерес? Поведение в контексте осведомленности является универсальным; оно происходит во многих областях жизни. Что в этом случае обычно сразу же приходит на ум, так это различного рода тайны: их хранение, проникновение в них и открытие, а также различное противоправное и нелегальное поведение (коррупция, игры на доверии, мошенничество). Как переговоры, контексты осведомленности представляют возможно то, что мой друг Фриц Шульц из Картсонского университета называет "не за структурами общественного порядка". Это не макроструктуры и не микроструктуры, которые нам известны, но что-то между ними, связывающее и те и другие, и очень важное для нашего понимания общественного порядка.

Таким образом, три месяца назад я начал мое исследования со сравнения различных видов "данных, находящихся в моем уме" - данные, которые мне были известны из исследования по осведомленности о смерти и данные, привлеченные из прочитанные мною источников о шпионах, о гомосексуальном мире, о том, как борются с такими заболеваниями-стигмами, как, например, проказа. Целью такого сравнения было извлечь из этих данных некоторые основные категории, которые возможно могли бы иметь отношение ко всем явлениям осведомленности. Потом они могли бы направить на теоретические наработки, которые вскоре будут рассмотрены. Мой начальный мерный анализ был отражен в напечатанной заметке, в которой кратко обсуждалось следующее:

1.Кто был информационный объект, поставленный "на карту" (например, личность, вид деятельности);

2.Связанные с этим виды информации;

3.Видимость информации;

4.Доступность информации;

5.Интерпретация информации.

Позднее к этой схеме-парадигме были добавлены две дополнительные категории: оценка информации и убеждение тех, кто с ней связан, в необходимости интерпретации информации. Также я увидел из этих начальных данных, что различные структурные свойства могут внести свой вклад в разнообразие явления осведомленности: число участников в контексте, степень их знаний; социальные меры, среды, из которых они вышли; заинтересованность в получении знаний и так далее.

Таким образом, мой первый этап изучения новых данных был связан с изучением книги под названием "Оправданные", содержание которой представляло собой сборник правдивых историй о том, как различные люди по ошибке были обвинены в преступлениях, затем подвергнуты наказанию и в конце концов оправдывали. Обычно это оправдание являлось результатом собственных усилий, по причине того, что выявленные источники о том, почему их не за тех приняли, были очень не полными. Но с помощью усилий умелых адвокатов и дедективов, которые владели достаточными возможностями для нахождения и интерпретации новой, а иногда относительно не доступной, информации (доказательства), положение исправлялось. Оправдывающие лица должны были убедить не в виновности подзащитный не только самих себя, но и представителей властей - из этого я понял, что само "убеждение" является тоже очень важной категорией. Я назвал весь этот процесс исправлением и составил заметки с такими названиями, как "идентификация", "действия по исправлению", "условия, препятствующие исправлению" и "убеждения публики, связанные с процессом". У меня были и другие замечания относительно категорий, обнаруженный до этого, особенно главных категорий.

Следующие заметки, составленные мною по ознакомлении с книгой Ричарда Райта "Черный мальчик", частично затронули похожие темы. Эта книга, также поставила на свои места, хотя и не стоило бы об этом напоминать, вопросы управления информацией, которые также являются установлением положений о контроле, а также возможность понимания управления осведомленностью только с помощью относительно более крупных макроструктурных условий: взаимоотношения существующие между черными и белыми в Соединенных Штатах.

Затем я вспомнил, что в книге Уорена Клафа "символические лидеры" имеются данные относительно известных людей, чья общественная Личность и Личность как таковая находились в противоречии. Если это так, то тогда интерпретация одной из форм общественной мисс уже имелась. Данные Клафа о знаменитостях в основном связаны с производством фальшивой общественной личности, самой знаменитости или его (ее) агентами, с утаиванием противоречивой личной жизни; также с оглаской личных тайн, когда общественность узнает о личной жизни; также последствия этой огласки для знаменитостей и для других. Но также бывает, что Личность общественная и Личность как таковая знаменитостей соответствуют друг другу: в этом случае можно спросить - при каких обстоятельствах и с какими последствиями. Другая новая концепция определяется в той же самой заметке: дискредитация - по причине намеренного или не намеренного вскрытия информации по личности. Последнее я назвал общественное исправление.

Немного позднее я присмотрел для моей библиотеке другую книгу Разочарованные гости - эссе студентов из Британского содружества об их разочарующем опыте пребывания в Лондоне. Я выбрал эту книгу по той причине, что рассчитывал найти в ней другое явление исправлений. Так и случилось: я назвал это исправление посредством накапливающихся событий, так как в этом эссе прослеживалось постепенное понимание студентами сути британских интерпретаций их Личности, не принадлежащей их миру, низкопробной с их точки зрения. В той же самой заметке отмечены, связанные с этим явлением условия, последствия и некоторые из взаимодействий и тактик. Накапливающиеся исправления далее сравниваются с исправлениями, связанными с внезапными открытиями, как, например, в шокирующе суровых, открывающих правду событиях в автобиографии Райта - когда ребенку грубо показали, что означает быть черным на американском Юге. В моих заметках накапливающиеся исправления связаны особенно с главной категорией - интерпретация информации.

Таким образом, я здесь представил только основные категории и заголовки заметок: это основные вещи в открытом кодировании. Вы также должны себе уяснить, что некоторые из моих заметок помогли мне уплотнить анализ, то есть приложить аналитическое содержание к аналитическому каркасу в форме соответствующих условий, последствий, стратегий, взаимодействий, агентов и так далее, как уже было отмечено в разделе кодирования данных.

Моя следующая теоретическая наработка, о которой я уже думал, но откладывал, была сосредоточена вокруг следующего сравнения: контекст осведомленности был закрыт опытной командой, обладающей большими ресурсами и даже целой организацией (для хорошей прибыли) в отличие относительного неопытного и не имеющего такие возможности оппонента. Действующими лицами этой драмы являлись - человек, занимающейся игрой на доверчивость и объект его деятельности. Источником данных явилась книга Эдвина Садерленга Профессиональный вор. Меня особенно интересовало разделение труда в группе, занимающейся игрой на доверии (конами). Категория 1 предательства 0 сразу же появляется на первом плане, так как предательство потенциально присутствует там, где более одно человека знают тайну. Затем я начал исследовать предательство в связи с осведомленностью, перейдя к подробному изучению материалов о шпионских организациях. Однако, на этом этапе я обнаружил, что в моих замечания к требованиям определенных социальных сред о сокрытия их жизненно важных секретов, в составленных мною заметках я задавал себе вопрос - кто скорее всего может выдать эти секреты. "Это находится на пересечении между средами, где можно ожидать предательства, появление самих предателей и информирующих лиц и так далее". Я сказал себе, что необходимо тщательно рассмотреть такие среды и миры, так как у них должен быть особый механизм для сохранения своих секретов и по возможности обнаружения секретов тех, кто представляет опасность для их собственных секретов. Описание Бором криминального "бульона" и того, как он с ним работал, напомнило мне о том, что я на самом деле очень хорошо знал, исследования по смертям в госпиталях, а, именно, управление осведомленностью. Эта та часть работы, которую должен проводить персонал госпиталя - часть работы, как они сами ее себе представляют. Конечно же мои заметки продолжали обрастать такими второстепенными замечаниями по таким вопросам, как фальшивая и настоящая окружающие обстановки, помещения для суда, места, где происходит открытие секретов и так далее.

Взяв нить секретов общественного мира я провел анализ данные, представленные в книге Керрол Борен "Мир гомосексуалистов", особенно те, которые касались доступности и видимости признаков гомосексуальности для людей, находящихся внутри и за пределами этого мира. Я связал признание и непризнание этих признаков с пространством: местами проявления этих признаков или, наоборот, их подавления. Данные по пространству и движению в нем относительно их связи к охране секретов общественной среды оказались также весьма значительными для таких групп, как цыгане. Я просмотрел книгу о цыганах и в результате обнаружил некоторое количество конкретных, специфических, умелых тактик, направленных на то, чтобы деятельность цыган оставалась на замеченной для тех, кто не входит в их мир. Также имелись хорошие данные об условиях, при которых эти тактики время от времени не срабатывали, и о дальнейших последствиях этого.

Может быть вам покажется удивительной последовательность моих теоретических наработок. Без учета обстоятельств везения, таких как, случайно оказавшиеся у меня некоторые книги, надо заметить, что мои наработки с самого начала были направлены на продолжение анализа. По большому счету, все этапы составления наработок были направлены одним или более из четырех соображений.

1.Дальнейшее исследование основной меры, такой как доступность (относительной простой или сложной), которая более или менее характеризует секретность гомосексуального мира;

2.Структурные обстоятельства, которые могут значительно повлиять на контекст осведомленности: например, организованный характер игр по доверию, или организованный контроль за информацией цыганами, находящимися в опасности при прохождении ими вражеских зон;

3.Умеренная стратегия построения максимума структурных вариаций под теорию, что иногда бывает связано с четвертым;

4.Теоретическая наработка относительно других формальных теорий, таких как теория статуса или переговоров, как это будет показано в следующем примере. (При этом очень важно, конечно, связать свою формальную теорию с другими, если только они являются основными, а не спекулятивными).

Мне пришло в голову, что личные секреты и интимные отношения, воспринимающиеся как противоположные секретам общественной жизни и взаимоотношениям с ней, могут представлять собой теоретическую "золотую жилу". Книга Мура и Дэвиса "Интимные отношения" обеспечила мне основу для эксперимента по этому направлению, представляя достаточно данных по переходу (от "знакомого" к "конфиданту"), проведенному одним или двумя людьми, участниками этого перехода. Моя заметка затрагивает сам этот переход; о управлению как общественных, так и личных персонажей; по характеристикам основных светских секретов; по опасностям открытий секретов; по тактикам анализа; по уровням опасной информации; по психологическому заложничеству; по обоюдному заложничеству; по безуспешным усилиям по открытию секрета или усилиям, направленным на убеждение; по интерпретации реплик, времени; по не намеренному и намеренному предательству, по взаимному предательству, по последовательному предательству. В краткой форме я продолжал вести открытое кодирование и одновременно дальнейшее уплотнение. Я составил несколько методологических директив, показывающих, на что мне необходимо обратить внимание, и, что необходимо рассмотреть в ближайшее время.

Книга Дэвиса поднимает очень важный вопрос: как формальный теоретик может использовать содержательную теорию, которую он находит в подобной публикации? В общем мой опыт можно подытожить следующим образом. Первое: иногда содержательная теория заключает в себе концепции, которые потенциально бывают полезны для формальной теории; например, "психологические заложники" и "решающие секреты" в книге Дэвиса. Второе: если концепции кажутся полезными, то это может означать, что содержательный теоретик может предложить некоторый анализ условий, последствий и так далее, которые указаны этими концепциями; например, у Дэвиса можно найти хорошее аналитическое обсуждение взаимных заложников, условий и последствий, а также фаз продвижения в этот статус. Сюда можно также отнести исследования ... и Буттейкера о социализации студентки-медсестры (Молчаливый диалог), в котором представлена необходимая, полезная, аналитическая информация об общественных и частных персонах, их связях между собой в представлении себя самими студентами. Также в статье Фреза Дэвиса "Отрицание отклонения" имеется полезный, содержательный анализ фаз и тактик, блокирующих исправление у инвалидов с видимыми повреждениями. Используя подобные материалы формальный теоретик должен внимательным к процессу следования начального анализа его или ее формальных теоретических целей. Это достигается не только с помощью составления теоретиком заметок по категориям, особенно по основным категориям, но с помощью поставки дальнейших вопросов, приводящих к следующим этапам исследования. Например, (я привожу цитату из заметки): "Отрицание личности, однако, может быть фальшивым, не как в статье Дэвиса. И это не правильное представление может быть принято, может показаться подозрительным или отвергнуто другими. Каковы всего этого условия?" Теперь, если я представлю вам образец достаточно намеренного выбора этапа за этапом теоретических наработок, то эти образы не будут точными. Эту картину анализа необходимо будет заполнить, по крайней мере, еще двумя дополнительными примерами того, как работает теоретический мастер. Этот теоретик работает не только во время нахождения за рабочим столом или в библиотеке, но работа продолжается в его подсознании и во время занятия им другой деятельностью. Таким образом, я обнаружил, что думал о контексте осведомленности во время своих прогулок, вождения машины и даже во время не интересных концертных номеров, на которых я бывал. Затем, в результате везения теоретик натыкается на вспышки подтверждающих данных в различных формах: статьи в газетах, рассказы друзей, прочитанные для удовольствия книги, события собственной жизни. Все может стать зерном для помола на мельнице формального теоретика, особенно на ранних этапах исследования. Анекдот из биографии Майкла Экса представляет способ раскрытия общественной личности человека, но не такому, который может быть потенциально опасным,- привилегированный, влиятельный человек. Повторный просмотр замечательного старого фильма "Мост на реке Кваи" привел к составлению заметки о неспособности увидеть настоящие приоритеты в частной личности и о не правильном прочтении признаков другими действующими лицами драмы. Размышление над Укрощением строптивой привело к написанию заметки по не правильному представлению "добриты" другого человека. Случайно прочитав социологическую статью я обнаружил в ней интересный материал об условиях и тактики управления осведомленностью в обычных повседневных беседах.

По моему опыту такие случайности вносят постоянный вклад в дело теоретика, который бывают весьма полезен как в психологическом, так и логическом отношении. В логическом отношении это полезно потому, что помогает построить систематическую, теоретическую структуру, к которой стремится теоретик. Психологическом отношении это часто дает радости открытия : "эврика!" ("ну конечно же!"), или удивления ("ну конечно же, мне следовало бы об этом догадаться; так и должно быть"). В случае, когда теоретик является одновременно преподавателем аспирантов или консультантом, он обнаруживает, что исследования его учеников не намеренно добавляются к накоплению данных, ведущих к дальнейшему анализу и составлению заметок.

Одним из наиболее радостных моментов, по крайней мере для меня, является постепенное расширение содержательной сферы исследования. Человек начинает думать, и на самом деле проводить исследование содержательных областей, которые ему не снились на ранних этапах исследования. Я всегда знал, что буду занимать серьезным изучением шпионские организаций, и о подделках, и о книге Гофмана о стигме. Но я не думал, что работа по созданию правдоподобной драмы для публики станет целью моего исследования вместе с такими интересными темами и подкатегориями, как "правдоподобные выступления".

Наверное мне пора завершать свои собственные выступления - надеюсь, что оно оказалось также правдоподобным - и хочу завершить его просьбой к вам интересоваться любыми содержательными областями, которые могут быть полезны для вашего исследования, построения конкретной формальной теории: как уже отмечалось, особенно в открытии (а также в книге Барней Глейзера Теоретическая чувствительность); если кто-то пожелает развить основную формальную теорию, то тогда она должна стать теорией "мультиобласти", основанной на сравнительном анализе различных содержательных областей и на огромном числе событий, привлеченных из этих областей. Я не буду повторяться или продолжать далее мысль о том, почему так необходимы основные формальные теории, рассчитывая на то, что мое изложение побудит вас направить ваши исследования в этом направлении, чем просто остановиться на содержательном теоретизировании и даже на этнографическом аспекте, какими бы полезными они не казались. Хорошая формальная теория, по крайней мере, будет равной по значимости весомости этнографических исследований, а также, наверное, половине содержательных теорий?

Возможно последнее предложение прозвучало слишком сильно: сильный акцент на проведение разработки формальной теории был сделан для того, чтобы пересилить интерес к повсеместно развивающимся содержательным теориям по сравнению с недостаточным интересом к развитию формальных теорий, так как общественных исследователей прежде всего интересует именно первые. Как было замечено много лет назад (1967 год), преобладание общих теорий, по крайней мере в социологии, было относительно не обосновано и не обосновано до сих пор. По этой причине нами предлагается Правило большого пальца, представленное вначале этой главы для тех, кто пожелает заняться развитием основной теории на более высоком уровне обобщенности, чем это обычно бывает у содержательной теории.

ЧТЕНИЕ И НАПИСАНИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПУБЛИКАЦИЙ

Чтение для формирования аналитической логики

Важным предварительным навыком, которым необходимо овладеть, хотя бы даже только для того, чтобы научиться лучше писать, является чтение исследовательских публикаций с целью обнаружения аналитической логики, лежащей в основании этих публикаций (особенно см. Глейзер, 1978 год, стр. 29-30). Конечно же каждый читает публикации для выявления высказанных в них идей и, возможно, полезные данные, но все знают как изучать публикации для обнаружения заложенных в них аналитических структур. "Лежащая в основании аналитическая логика" представляет собой организацию публикации вокруг доказательства, причинности или интересах об обстоятельствах, или вокруг формулировки, стратегии или топологии или ... Некоторые исследователи довольно четко формулируют основную идею их публикаций, а другие - нет. Иногда, последние даже сами не совсем четко представляют себе аналитические цели своей публикации.

По этой причине для начинающего аналитика будет хорошей практикой научиться читать публикации, думая при этом относительно логики в их анализе. Овладение этим навыком помогает иметь более ясное представление о том, что они сами пишут, и легко организовывать свой процесс анализа, а также уделять достаточно внимания презентации своего анализа, лежащего в основании их изложения. Также умение читать публикации помогает начинающему исследователю в понимании того, как развивается основная теория, и, что представление этой теории, обычно, отличается от представления других теорий, написанных различными "качественными" стилями. Таким образом, в начале семинара студентам предлагаются примеры основополагающей аналитической логики; затем они должны научиться находить аналитическую логику сами.

Мы приведем здесь только несколько примеров такой аналитической логики с краткими обсуждениями, так как поняв идею, будет достаточно только немного практики, чтобы можно было начать такое изучение. Выбранные примеры взяты из широко известной литературы, одновременно доступной для дополнительного изучения при необходимости.

Прежде, чем начать обсуждение аналитической логики, может оказаться полезным обратить внимание на следующие четыре дополнительные замечания.

Первое:Читатели могут спросить: "Как можно научиться составлять такие диаграммы, и откуда мы можем узнать, отражает ли данная диаграмма аналитическую логику того, что мы прочитали?" Ответ будет таким - диаграмма только помогает тщательному изучению акцентов публикации и выявлении ее аналитической структуры. На самом деле вам эта диаграмма не нужна, но тем не менее она может быть весьма полезна в определенном случае; она помогает закрепить в памяти обнаруженную аналитическую логику. Наглядное пособие также помогает в представление вашего заключения кому-нибудь другому. Как узнать, что эта диаграмма действительно точная?До конца вы не можете этого узнать. Вы только знаете, что она является более менее точным визуальным представлением того, что означает словесную характеристику обнаруженной аналитической структуры публикации. Ответственность в этом определении лежит на вас, а не на диаграмме.

Второе:Не смотря на то, что все пять публикаций, взятые из изданий по взаимодействию, были тщательно изучены, тем не менее, читатели, которые до этого еще не проводили такого тщательного изучения, должны это сделать с любой исследовательской публикацией по любой общественной науке. Таким образом, отчеты по экспериментам не могут охватить взаимодействия и сосредоточены главным образом на причине, или причинах, и результатах. В изучении с помощью количественных оценок проделывается тоже самое, но необходимо помнить, что такого рода исследование по самой своей природе сосредоточено на определении того, какие могут быть позитивные или негативные последствия и почему. Изучение общественного мнения прежде всего измерением изменения чего-то (отношений к чему-то, мнений и так далее) за определенный период времени (фазы) и выявлением причины этого изменения (условия).

Третье:Целью разбора любой исследовательской публикации является прежде всего не оценка, представленного в ней анализа, а понимание его сути, Тогда и только тогда, поняв намерения аналитика, можно дать оценку, основанную на этом понимании анализа, уместности и достаточности данных, на объяснительной значимости концепции исследования и на правдоподобной вероятности находок и так далее. Затем можно отметить, чего не хватает в данном анализе (с вашей точки зрения), что вы хотели бы видеть в нем проделанным. Последнее будет правомерным только в том случае, если вы предварительно провели тщательное изучение аналитической логики этого анализа, чтобы не преуменьшить в своем замечании достижения автора. Нами было обнаружено, что, если внимание студентов не обратить на это, то они очень часто начинают сразу же очень сурово критиковать некоторые публикации. В результате, из чтения таких публикаций он не совсем понимают даже то, что не следует делать.

Четвертое:Способность обнаруживать при чтении публикации аналитическую логику ее автора должна стать необходимой привычкой, чтобы этот навык помогал выявлять логику анализа при достаточно беглом прочтении исследовательской публикации без составления диаграммы. Дополнительная выгода от такого навыка заключается в том, что просмотр более обширных публикаций с целью обнаружения в них логики, может сохранить в этом случае дополнительное время на вспомогательное чтение, но при условии , если читатель не собирается изучать слишком внимательно отдельные отчеты или книгу,

Пятое:Это заключительное замечание является предостерегающим. Его обсуждение адресовано к чтению исследовательской публикации. Конечно же, общественные ученые публикуют различные виды статей по тематическим обзорам, описанию процедурных методов, критике других статей, комментариям статей великих людей, обращениям к президенту, риторическим вспышкам, взрывам, спекулятивным теориям, спекуляциям по теориям спекулятивных теоретиков и так далее, У каждого из данных видов статей есть свои функции, и, конечно же некоторые из них могут быть чрезвычайно полезными, или, по крайней мере, значительными для развития какой-либо дисциплины, и даже более, чем многие исследовательские отчеты. Однако, они не всегда олицетворяют собой аналитическую логику (в том смысле, в каком она обсуждалась выше), так как это делается в исследовательских публикациях, или по "основным теориям", основанных на данных. По этой причине их следует читать с другими целями и по другим причинам, включая в это даже рассмотрение их, как сырого материала, лежащего перед заинтересованным аналитиком, который теперь может начать работу по его анализу и выявлению данных, не представленных в нем. С этой точки зрения, такого рода публикации ничем не отличаются, например, от желтых страниц телефонной книги, поэтому их не следует путать с исследовательскими публикациями. Необходимо в этом случае видеть разницу - некоторые читатели и авторы кажется ее не видят.

Чтение

Альфред Линдесмит Пристрастие к наркотикам (1947 год): это признанный классик в литературе по социальной психологии и конкретно по изучению в области пристрастия к наркотикам, Эта книга, написанная несколько лет назад дает прекрасную теоретическую формулировку происхождения пристрастия к наркотикам Не смотря на то, что ее публикация вызвала противоречивое мнение еще в то время, тем не менее, она до сих пор является предметом спора об адикции. Коротко, можно сказать, что интерпретация данных, представленная Линдом Смитом, заключается в том, что человек не просто физиологически вовлекается в процесс приема необходимого количества морфия, но это происходит в результате комбинации физиологического и общественно психологического процессов. В результате, первоначального вовлечения в прием увеличивающихся доз наркотика, а затем решительного отказа от него, с человеком происходит известное явление - ужасные в своем проявление физиологические реакции организма по причине привыкания к последнего к действию не поступающего уже более наркотика. Если челок опять начинает прием этого наркотика, или ему его вводят, для снятия вышеназванной физиологической реакции: и, если он признает, что облегчение произошло по причине возобновления приема наркотика, тогда он или она можно сказать навсегда пристрастились к этому злу. Даже дальнейшие их усилия, направленные на избавление от адикции, рано или поздно приведут к рецидиву, так как жертва необратимо "попалась на крючок".

Оставив в стороне тщательные усилия Линдесмита по поискам, по крайне мере, единственного исключения из этого обобщения (он не смог его найти), изучившего всю литературу по адикции, предлагаю вам посмотреть на логику данного анализа. В этом нам может помочь диаграмма (рис.17). Изучив ее, следует подумать об этом положении по схеме если - тогда: если симптомы физиологической реакции ослаблены повторным принятием наркотика (что всегда и происходит) и наркоманом признана эта причина исчезновения этих симптомов, то тогда наступает адикция. Конечно же это будет причинным предположением: набор, связанных между собой условий и настойчивые острые их последствия, То, что Линдесмит считает это предположение универсальным, что только отрицательный случай может его разрушить, не является для нас главным вопросом. Нам также не интересно - правдиво ли или ошибочно данное предположение, Сам Линдесмит, конечно же, прежде всего интересуется именно этим вопросом, но также его интересует и направляющая логика данного исследования.

В стилистическом отношении можно заметить по организации рукописи, как исследователь провел свой причинный аргумент. Он начинает представление своего метода и цели свое й рукописи с того, что сразу же отмечает "главную теоретическую проблему" процесса пристрастия людей к наркотикам.

Он также отмечает, что альтернативные теории не смоли объяснить адикцию. В следующих главах рукописи дается детальное описание эффекта, производимого на человека наркотиком, явлений привычки к нему и адикции и природы адикции. В основной главе под названием "Процесс адикции" автор приводит доказательства своей теории адикции. Следующая за ней глава имеет название "Лечение и рецидивы". Затем следует детальная критика альтернативных теорий адикции в свете тех же самых данных, на которых основывается интерпретация автора. Учение Нида о самоотражении и самоиндикации привлекается при формулировки главной теории адикции. По причине того, что усилия направляются не на окончательную расстановку всех точек над i в концепции Нида или на их проверку, а скорее на их использование для причинных предположений об адикции, не вызывает сомнения и тот факт, что данная концепция Нида функционирует и в анализе¹

Рисунок 17

Диаграмма: Пристрастие к наркотикам по Альфреду Линдесмиту кол.1 кол.2 кол.3

Адикция Увеличивающаяся Резкое прекращение доза наркотика и принятия наркотиков

Нормальная жизнь возникновение физиологического пристрастия

кол.4 кол.5 кол.6

физиологическая Повторное принятие Признание причины реакция; боль от наркотика и симптом облегчения изъятия облегчения

В одной из своих ранних статей Эрвин Гофман (1975 год) обратился к явлению, которое назвал лицевой работой, и представил его описание и теоретическую интерпретацию. Суть этого явления заключается в том, что, если во время обычного взаимодействия один из его участников допускает не уместный какой то поступок (выраженный словом, жестом, ситуативным поведением), то в этом случае взаимодействие серьезно нарушается, Участники данного взаимодействия, включая и самого виновника (если он замечает свой проступок), бывают весьма обеспокоены этим событием. Затем следуют заметные усилия обоих действующих лиц по восстановлению обычного, не нарушенного течения взаимодействия. Они достигают этого рядом некоторых стратегических действий (лицевая работа), таких как нарочитое игнорирование проступка, или нарочито неправильное его истолкование для нейтрализации его влияния и значения. С помощью таких стратегических действий возвращаются в прежнее состояние настроение и стиль взаимодействия.

По анализу данного явления можно сделать диаграмму по примеру той, что представлена на рис. 18. Диаграмма и формат статьи сразу же показывают фокус анализа Гофмана. Лицевая работа - это универсальная интерпретация. Критические события (их причина или аналитика не интересуют) приводят к периоду нарушенного взаимодействия. Гофмана главным образом интересуют стратегические последствия. 0данного явления, способствующие быстрому завершению этой фазы и возвращению взаимодействия в первоначальный статус. То есть, в основном эта статья посвящена, как природе нарушенного взаимодействия, так и стратегии исправления этого нарушения, с помощью которой бывает не случайно спасено "лицо" виновного участника, так как частью условия восстановленного равновесия является данное спасение. Гофмана не интересует последующая фаза взаимодействия, то есть процессуальные последствия фазы нарушения, а также условия, претворяющие этот проступок.

Становится понятным, что здесь дается не формальный список и обсуждение различного рода стратегий, не совсем по формальному верно представлена типология, так как для аналитика это не является необходимым относительно его основной аналитической работы. Возможно, если бы его интересовали: причина использования данного вида стратегии, а не другого; или когда такой вид стратегии был успешно использован, а когда - нет; или какой тип действующего лица больше всего склонен к его использованию и наиболее успешно это делает - то есть, другими словами, если бы Гофмана интересовало разнообразие, то он лучше бы мог развить представление о четкой и распространенной типологии.

По книге Говарда Беккера и других авторов Мальчики в белом (1961 год): (рукопись представляет в основном работу Говарда Беккера и Бланш Джир). Это исследование, основано на интенсивной полевой работе о медицинских студентах, проходящих практику в медицинской школе Канзасского университета в конце 50-х годов. В начале исследование сосредоточилось на том, что случается с медицинскими студентами по мере их обучения в медицинской школе, а затем перешло к основному вопросу о том, что происходит в самих медицинских школах, как организациях, влияющих на студентов, на уровень и направление их научной работы. Названия глав данной книги отражают некоторые главные интересы исследователей и многое объясняют. Вот некоторые из них:

Точка зрения культуры и организации

Долгосрочная точка зрения: "самая лучшая из профессий"

Начальная точка зрения: усилия "все это выучить"

Предварительная точка зрения: "вы все это не можете сделать"

Окончательная точка зрения: "что они хотят, чтобы мы знали"

Годы работы в клинике

Точки зрения на ответственность и опытность

Ассимиляция медицинских ценностей студентами: точки зрения на ответственность и опытность

Академическая точка зрения: взаимодействие с преподавателями.

Сотрудничество студентов.

Студенты и пациенты.

Взгляды студентов на интернатуру.

Взгляды студентов на специальности.

Рис. 18

Диаграмма "лицевой работы" Эрвина Гофмана

Нормальное взаимодействие Нарушенные Возвращение к неуместный поступок взаимодействия нормальному лицевая работа взаимодействию

Книга поделена на три части. Первая из них посвящена культуре студентов в первый год обучения: вторая посвящена следующим двум годам учебы в клинике: третья посвящена взглядам студентов на будущее. Не смотря на эту примерную хронологию аналитическая основа книги является в основном не хронологической, кроме того, что предлагается в первых главах о постепенном развитии взглядов студентов. Даже взгляды на будущий выбор (интернатуры, специализации по профессиям) не отнесены к отдельным конкретным месяцам периода клинической работы в клинике. В главах приводятся довольные пространные цитаты дающие картину живого восприятия общения студентов (учителей и обслуживающего персонала) и их работы (включая уровни и направления работы студентов) и их взглядов на эту деятельность (особенно взглядов самих студентов).

На рисунке 19 представлена достаточно точная диаграмма основополагающей логике, хотя и допускается некоторая упрощенность сферы анализа.

(стр.254) Рис. 19

Диаграмма к книге Коварда Бэккера и других авторов Мальчики в белом

1-й год Взгляд, культура, Развитие взглядов организация по и культуры секциям

Анализ каждой главы последних двух частей книги, охватывающих определенные темы, показывает отношение трех главных условий: 1) взглядов студентов; 2) культуру студентов; 3) организации (медицинская школа и госпиталь). В дополнение к этому для анализа студентов условие развития коллективного процесса культуры студентов и их взглядов показано в первой части книги. Однако это развитие тщательно анализировано без относительно к стадиям или фазам, а так как это отражено в названиях вышеперечисленных глав ("начальная", "предварительная" и так далее) и таких фраз как "но начинают" и "в это время".

Диаграмма способствует выявлению трех важных моментов. Во-первых, она хорошо охватила существенный аналитический подход книге; во-вторых, она ясно отражает основную структуру книги; в-третьих, она способствует дополнительно проверке чего-либо еще, что может быть быстро проверено при просмотре индекса. Главные категории, обнаруженные во время процесса исследования и затем рассмотренные в книге, помещены в указателе, но некоторые из них выделены отдельно, например, многие из стратегий студентов. В этом отношении диаграмма коротко показывает, что второстепенные дополнительные категории могут быть возможно использованы в основе каждой главы, но могут быть и не использованы. На самом деле в рассматриваемой книге они не используются. Культура и взгляды студентов являются главными категориями, что видно из названий глав и указателя. Это исследование тщательно организовано вокруг главных категорий (хорошо объединено, обобщено), но не очень уплотнено относительно своей концептуализации и даже в отношении нахождения мер и подмер данных основных категорий. Эта часть концептуализации, как показывает диаграмма, больше подразумевается, чем четко определяется. В этом отношении она не очень отличается от многих других прекрасных качественных анализов. Подразумеваемый характер анализа и одновременно его недостаточное развитие было отмечено не зависимо от меня еще двумя людьми сразу после публикации этой книги. Мой друг врач отметил, что чтение этой книги было не совсем для него удобно, так как "эти посторонние люди так много узнали!" Социолог, напротив, с большой симпатией отозвался по поводу данного вида исследования, но тем не менее говорил в целом о книге с чувством разочарования: "в ней так мало идей, на самом деле".

"Отрицание отклонения" Фреда Дэвиса (1961 год): в этой известной статье дается заключение по интервью с людьми, страдающими от различных видов видимых нарушений (см. также приложение). В ней исследователь полностью сосредоточивает свой интерес на процессе движения взаимодействия, как это отражено в одном из подзаголовков "инвалидность, как угроза общественного взаимодействия" и "Процесс самоотрицания отклонения и нормализации". Описание движения взаимодействия начинается с очень натянутого, далее идет к менее натянутым и даже "достигнутому" нормальному взаимодействию. Название статьи полностью отражает процесс взаимодействия по фазам: "Отрицание отклонения: управление натянутым взаимодействием".

Инвалидность как угрозу взаимодействию можно разбить на три условия: 1) фокусная точка взаимодействия; 2) переполняющий потенциал и 3) противоречие атрибутов. Фаза отрицания отклонения и нормализации разбивается следующим образом: 1) фиктивная принятие; 2) облегчение взаимного распределения ролей вокруг нормализации восприятия самого себя; 3) институционализация в отношении определения самого себя, своей личности, "которая остается нормальной в отношении моральных мер, не зависимо от ее несоответствия к различным ситуативным контекстам".

Различные реакции, характерные для каждой фазы, рассматриваются как последствия и условия взаимодействия. Также отмечаются некоторые тактики, используемые инвалидами, для создания условий взаимодействия. Также отмечена пара долгосрочных последствий. Близкие друзья часто "не замечают того, какие ограничения налагаются инвалидностью; нормальный человек, став инвалидом с его маргинальной, на половину отчужденной и на половину терпимой ориентации, вынужден отказываться от своей обычной "нормальности", не входя уже в обычных мещанский мир "нормальных"".

Фокус этой статьи находится на взаимодействиях по фазам и на процессе самих фаз взаимодействия, условиях возникновения натянутого взаимодействия и на необходимости для инвалидов управлять всем этим для перехода к менее натянутому нормальному взаимодействию. Главная стратегия инвалида заключается в том, чтобы делать главное взаимодействие нормальным. В статье упоминаются конкретные специфические тактики, но они не являются главными в анализе. Диаграмма, улавливающая основную аналитическую структуру, может выглядеть как, например, на рисунке 20.

Барни Глейзер и Ансельм Штраус О времени смерти (1968 год): это является второй основной рукописью по стилю анализа основной теории, где приводятся примеры многих замечаний, которые были даны здесь ранее. Содержание рукописи организовано вокруг основной категории траектории и каждая ее глава следует фазам этой траектории. В основном фазы показывают движение госпитализированных больных людей к смерти, а также сложные взаимоотношения вокруг них, в которые входят и их действия.

(стр.256) Рис. 20.

Диаграмма "натянутого взаимодействия" Фреда Дэвиса: три фазы

1 колонка 2 колонка 3 колонка Видимый инвалид Движение к нормализи- Прекращение относительно трех рующему взаимодействию взаимодействия условий угрозы нормального взаимодействия 4 колонка Последствия управления взаимодействием самим инвалидом

Рис. 21.

Диаграмма "траектории" Барни Глейзер и Ансельма Штрауса

Фаза 1 Фаза 2 Условия взаимодействия Условия ... и далее в каждой стратегия и тактика из 5 колонок одно и тоже последствия

Для каждой фазы определены решающие условия; взаимодействия плотно анализированы относительно некоторых категорий; стратегии и, связанные с ними тактики четко отмечены относительно условий, при которых взаимодействуют действующие лица; определяются последствия для пациента, персонала, отделения и госпиталя. В дополнение к этому эти последствия конвертируются в условия следующей фазы (выделенные слова делают акцент на прогрессивном развитии фаз траектории и на том, что исследователи решили представить это движение аналитически, а не просто описательно, или в виде постройки сложенной из кирпичей, не имеющих связи между собой, кроме определенной последовательности в их кладке). Все это представлено на диаграмме рис. 21.

Мы предупреждаем читателей о том, чтобы они не считали, представленную в этой работе аналитическую логику, единственной, которая должна направлять анализ или лежать в основании публикации основной теории! Логика должна зависеть от вида исследования, или его аспекта, который представляется. Хорошей антитезой любого такого ошибочного убеждения об "одной только возможной логике" будет приведенный ниже анализ осведомленности о смерти, представленный в рукописи, так как ее логика намного отличается от логики этой работы, хотя "правила" кодирования, объединения и так далее идентичны. Как сказал как-то один проницательный читатель: "Чтение этой рукописи, труда похоже на медленную прогулку вокруг статуи, в то время как чтение работы О времени смерти похоже на прогулку по временной линии, на каждом этапе которой очень много происходит". Диаграмма последнего труда Штрауса и других авторов Общественные организации медицинской работы (1985 год), говорящая сама за себя, будет выглядеть примерно также, как на рисунке 22.

Написание анализа² на базе основной теории

С точки зрения усилий по основной теории написание является образным зеркальным отражением чтения. По этой причине данный раздел помещен после раздела по чтению. Это также объясняется тем, что наши студенты во время исследовательских семинаров (правда, может быть нам учителям только кажется) испытывают наибольшую трудность в написании или по причине того, что они не до конца проводят анализ данных, или из-за недостаточной уверенности в этом анализе, даже в том случае, когда он имеет более чем достаточно основания для эффективного его описания. На самом деле, последняя причина является, как правило, следствием первой и отсюда - основным барьером для написания. Третьей причиной является сомнение, нервозность и даже остановка исследования особенно в отношении статей по сравнению с диссертациями или книгами. Она возникает из-за неопределенности в понимании того, как писать для конкретной публике, к которой автор обращается. Необходимо рассмотреть отдельно каждую из этих причин, мешающих написанию какой-либо работы.