А.Д. Ковалев Эволюционная социология м.М. Ковалевского

Максим Максимович Ковалевский (1851-1916) был не только одним из основателей профессиональной русской социологии, первым академиком в этой области, но к видным историком-исследователем архивных материалов, правоведом, этнографом, лично проводившим полевые исследования, публицистом и лектором, обозревателем и рецензентом литературной жизни России и Европы, активным общественным деятелем» Все эта .многообразные интересы, особенно, же занятия сравнительной историей социально-экономических, правовых и политических институтов отразились в его социологи ческой системе, в отличающих ее широких эволюционных обобщениях.

Эта работа, ставит перед собой ограниченную задачу ‑ из огромного разнообразия тем Ковалевского отобрать и связно изложить (с критическими оценками в свете последующего развития социологической науки) его теоретические основоположения в области общей социологии, позволяющие уверенно отнести нашего ученого к эволюционному направлению.

1. Понимание предмета социологии

В глазах современников Ковалевский бил. историком среди социологов и социологом среди историков. Он принадлежал к тому типу ученых, которые стремятся сочетать конкретно-исторические исследования с обдам социологическим анализом и синтезом. По оценке другого известного русского историка к социолога Н.И. Кареева, Ковалевский строил систем социологии, идя не от философских умозрений, а от фактического материала, доставляемого этнографией, историей и исследованиями древнейших форм общественной жизни¹.

56

Поэтому для него было важно разграничить сферы социологии и конкретных общественных наук, определить специфические задачи, область и методы социологии.

Считая родоначальником социологии О. Конта, Ковалевский принимал и контовское определений социологии как науки о порядке и прогрессе человеческих обществ. Социология в отличие, например, от истории «необходимо отвлекается от массы конкретных фактов и указывает лишь общую их тенденцию, никогда не теряя из виду основной своей задачи ‑ раскрытия причин покоя и движения человеческих обществ, устойчивости и развития порядка в разные эпохи в их преемственной к причинной связи между собой»². Но поиск «общей тенденции» не означает тождества социологии с философией истории (известная точка зрения Пауля Барта в книге «Философия истории как социология». СПб., 1902). Последняя не покрывает даже первой части социологии ‑ контовской социальной статики, т.е. наука об условиях, при которых устанавливается порядок в обществе. Философия истории «не задается вопросом о том, что нужно, чтобы элементы, из которых слагается общество, находились в гармоническом между собою сочетании»³. Эту задачу Ковалевский оставляет за социологией, и в ней нетрудно узнать одну из основных проблем современного западного функционализма ‑ проблему порядка.

В поздних работах Ковалевский соглашался с более нейтральным, «американским» толкованием социологии как науки об организации и эволюции обществ по тем соображениям, что вряд ли можно отождествлять любую социальную организацию с порядком, а эволюцию с прогрессом, но суть контовского определения, по его мнению, при этом сохранялась⁴.

57

Вопрос об отношении социологии к этнографии, политэкономии, статистике и т.д. Ковалевский решал в том смысле, что «конкретнее науки об обществе, поставляя социологии материал для ее умозаключений, в то же время должны опирать свои эмпирические обобщения на те общие законы сосуществования и развития, какие призвана установлять социология как наука о порядке и прогрессе человеческих обществ»⁵. Только социология может ставить себе целью раскрытие элементов, необходимых для блага общества, т.е. для его порядка и прогресса, к раскрытие всех многообразнейших социальных причин, от которых они зависят, в их взаимодействии⁶. Но, опираясь в своих обобщениях на материал конкретных наук, социология «как общая наука, призванная объяснить прошлое и настоящее разнообразнейших форм человеческой солидарности и самую природу последней», тем не менее, «не должна заимствовать у конкретных дисциплин свои основные посылки, а вырабатывает их сама, принимая во внимание разнообразно человеческих чувствований к потребностей»⁷.

Понимание предмета социологии Ковалевским отражает тот факт, что он складывался как ученый в эпоху расцвета глобальных теорий эволюции к прогресса. Это была признанная сфера социологии (и не только позитивистской). Но в отличие от многих эволюционистов XIX в., интересовавшихся преимущественно мировой эволюцией человеческого общества в целом, что часто лишало их писания конкретности и отбрасывало к старым спекуляциям социальной философии, Ковалевский перенес центр тяжести на анализ относительно завершенных циклов развития отдельных институтов и сфер общества ‑ хозяйства, политико-правовых

58

учреждений к др. Его огромное научное наследие содержит и документированное исследования но общей к экономя ческой историк Европы и отдельных стран, и историю избранных учреждений и институтов у разных народов, и т.д. Для более наглядного пояснения общих соображений Ковалевского о взаимоотношениях социологии с конкретными науками посмотрим, как он мыслил такие взаимоотношения на примере его излюбленной области исторических исследований ‑ сравнительной историк учреждений и права. Попутно ото прольет дополнительный свет на принципы и цели социологии, на те методологические указания, которые она дает другим общественным наукам, к на сущность прогресса, по Ковалевскому.

Сравнительная история учреждений и права, чтобы быть полезной, должна отправляться от «основного закона социологии, закона прогресса» и усвоить руководящую мысль: во-первых, «основное пояснение социологии о внутреннем соответствии всех элементов, из которых слагается общественный порядок того ели другого народа», и, во-вторых, что «нет порядка без прогресса, и что прогресс слагается из последовательной смены известных общественных и политических состояний в связи с развитием знания, с ростом населения, с изменениями, происходящими в производстве, обмене и т.д.»⁸. Только при таких условиях сравнительная история учреждений и права сумеет понять те перемены в общественном и политическом укладе, в которые выливается прогресс, и те причины, которыми он обусловлен. Эта история способна найти свои эмпирические обобщения относительно связи между переменой общественных форм и быта и изменениями в политическом укладе государств, вывести, например, что родовой быт является общей начальной стадией общественного развития у разноплеменных народов; но, продолжает Ковалевский, «если мы захотели дать себе отчет в том, почему происходят все эти перемены, почему, например, гражданское равенство сменяет собой

59

феодальный порядок, то на эти вопросы мы не в состоянии будем ответить иначе, как обратившись к той науке, которая разъясняет условия поступательного развития общества, смену одних общественно-политических устоев другими по мере развития знаний, уплотнения населения, изменения в условиях техники и т.д., и т.д.»⁹, т.е. к социологии.