9. Так как справедливость - понятие относительное и различается столь-

ко же в зависимости от свойств объекта, сколько и от свойств субъекта, как

об этом ранее упоминалось в "Этике", то относительно равенства, касающегося

объектов, соглашаются все, но по поводу равенства, касающегося субъектов,

колеблются, и главным образом вследствие только что указанной причины,

именно дурного суждения о своих собственных делах; а затем те и другие,

считая, что они все-таки согласны в относительном понимании справедливости,

укрепляются в той мысли, что они постигают ее в полном смысле. Одни рассуж-

дают так: если они в известном отношении, например, в отношении денег, не

равны, то значит, они и вообще не равны; другие же думают так: если они в

каком-либо отношении равны, хотя бы в отношении свободы, то следовательно,

они и вообще равны. Но самое существенное они тут и упускают из виду.

10. В самом деле, если бы они вступили в общение и объединились исклю-

чительно ради приобретения имущества, то могли бы притязать на участие в

жизни государства в той мере, в какой это определялось бы их имущественным

положением. В таком случае олигархический принцип, казалось бы, должен

иметь полную силу: ведь не признают справедливым, например, то положение,

когда кто-либо, внеся в общую сумму в сто мин всего одну мину, предъявлял

бы одинаковые претензии на первичную сумму и на наросшие проценты с тем,

кто внес все остальное.

Государство создается не ради того только, чтобы жить, но преимущест-

венно для того, чтобы жить счастливо; в противном случае следовало бы до-

пустить также и государство, состоящее из рабов или из животных, чего в

действительности не бывает, так как ни те ни другие не составляют общества,

стремящегося к благоденствию всех и строящего жизнь по своему предначерта-

нию. Равным образом государство не возникает ради заключения союза в целях

предотвращения возможности обид с чьей-либо стороны, также не ради взаимно-

го торгового обмена и услуг; иначе этруски и карфагеняне и вообще все наро-

ды, объединенные заключенными между ними торговыми договорами, должны были

бы считаться гражданами одного государства.

11. Правда, у них существуют соглашения касательно ввоза и вывоза то-

варов, имеются договоры с целью предотвращения взаимных недоразумений и

есть письменные постановления касательно военного союза. Но для осуществле-

ния всего этого у них нет каких-либо общих должностных лиц, наоборот, у тех

и других они разные; ни те ни другие не заботятся ни о том, какими должны

быть другие, ни о том, чтобы кто-нибудь из состоящих в договоре не был

несправедлив, чтобы он не совершил какой-либо низости; они пекутся исключи-

тельно о том, чтобы не вредить друг другу. За добродетелью же и пороком в

государствах заботливо наблюдают те, кто печется о соблюдении благозакония;

в этом и сказывается необходимость заботиться о добродетели граждан тому

государству, которое так называется по истине, а не только на словах. В

противном случае государственное общение превратится в простой союз, отли-

чающийся от остальных союзов, заключенных с союзниками, далеко живущими,

только в отношении пространства. Да и закон в таком случае оказывается

простым договором или, как говорил софист Ликофрон, просто гарантией личных

прав; сделать же граждан добрыми и справедливыми он не в силах.