7. Общественное движение / 1. Народничество / Калинчук. Земля и воля

В то же время на момент раскола "Земли и воли" идея захвата власти,

стр. 52

отстаиваемая в основном выходцами с юга России, по всей видимости, не представляла еще собой оформившейся доктрины. Липецкий съезд, положивший начало фактическому существованию "Народной воли", по воспоминаниям Фроленко, "не задавался целью создать новую программу, так как он имел в виду действовать еще под знаменем программы землевольческой", в то время как "заговор, переворот, захват власти с передачей ее народу - все это высказывалось, обсуждалось, но все это... имело место лишь как доказательство, как мотив у отдельных лиц, что с помощью сильной боевой организации и такие вещи возможны". На это же обстоятельство обращал внимание и Аксельрод, отмечавший, что вплоть до 1 марта 1881 г. руководящие документы народовольцев "резко противоречили мысли о захвате власти", да и сама эта идея стала распространяться в народовольческих кругах "уже после разрушения старого "Исполнительного комитета"". По меткому выражению А. С. Бережанского, став "политиками", сторонники радикальной тактики еще не стали государственниками ³² . Решения Воронежского съезда носили в значительной степени компромиссный характер ³³ , и конфликт между "политиками" и "деревенщиками" выглядел как личное столкновение представителей "террористов" с непримиримым ортодоксом Плехановым, уход которого со съезда позволил восстановить согласие если не в идейном, то по крайней мере в организационном плане.

Какова же в таком случае причина разделения "Земли и Воли", происшедшего в августе 1879 года? Народнические мемуаристы дают различные ответы на этот вопрос. Некоторые из них обращают внимание на психологический климат в народнической среде накануне раскола и на личные чувства главных участников и выразителей размежевания "террористов" и "деревенщиков". "Раскол этот отнюдь не был вызван необходимостью, - вспоминал Аптекман. - Ни общая ситуация - особенно обострившаяся тогда борьба между единственно борющимися в тот момент общественными силами: революционными группами - с одной стороны, и правительственной организацией - с другой, - ни взаимные отношения членов общества "Земля и воля"... ни какие-либо существенные разногласия принципиального и тактического характера на самом деле не вызывали неизбежно этот раскол. Тогда, 42 года тому назад, раскол казался будто неизбежным: страсти разгорались, вмешивалось много субъективных моментов, начиная с уязвленного самолюбия и кончая личной антипатией (...исключительно среди редакторской группы "Земли и воли")" ³⁴ . Протестовавший против оценок Аптекмана Дейч, тем не менее, сам нарисовал похожую картину внутренних отношений в землевольческом ядре накануне его раскола. В частности, он обращает внимание на тот факт, что фракцию "деревенщиков" составляли люди, обладавшие наибольшим на тот момент авторитетом в революционной среде: оратор демонстрации 6 декабря 1876 г. Плеханов, легендарная Засулич, имевшая, по выражению мемуариста, "всемирную известность", участники Чигиринского заговора Стефанович и сам Дейч. К ним следует прибавить обладавшего устойчивым авторитетом в эмигрантских кругах Аксельрода, присоединившегося к "деревенщикам" уже после распада "Земли и воли", "Помню, как мне лично приходилось тогда слышать даже от самих народовольцев признания, что "в отношении знаменитостей" они, конечно, не могут с нами равняться", - подытоживает Дейч. Напротив, ядро "террористов" составляли лица, обладавшие лишь локальной известностью или не обладавшие вообще никакой. А. И. Желябов, Ошанина, Е. Д. Сергеева и Фигнер вообще не являлись членами организации до Воронежского съезда (впрочем, как и Засулич, Дейч и Стефанович, но эти последние сами отказались от предложенного им еще в 1878 г. вступления в ее ряды в преддверии эмиграции). "Очень немногие члены даже нашей революционной среды знали хотя бы по именам, например, Ошанину и В. Фигнер, несколько больше были известны Перовская и Желябов, как бывшие "чайковцы", привлекавшиеся по процессу 193-х, но не игравшие на нем ни первых, ни вторых ролей... Михайлов позже стал известен, а В. Фигнер только в 1883 г. приобрела широкую

стр. 53

известность" ³⁵ . Можно не согласиться с оценкой роли Михайлова в организации и деятельности землевольческого центра, данной Дейчем. Однако вполне вероятно, что эмигранту Дейчу, как и многим рядовым народникам, имя этого гения конспирации действительно известно не было.

Налицо, таким образом, своеобразный конфликт сформировавшейся за три года землевольческой и околоземлевольческой элиты, людей, завоевавших прочный авторитет в подпольной среде, утвердивших свое положение в неформальной иерархии, - с претендующими на такой же иерархический рост рядовыми членами и представителями периферийных групп, причем иногда, как в случае с Желябовым и Перовской, совсем недавно исповедовавших довольно умеренные взгляды.

Первым нарастание этой новой волны почувствовал Плеханов, со свойственной ему уже в столь молодом возрасте политической прозорливостью предвидевший бесперспективность новой тактики и неминуемый разгром народнического движения в случае сосредоточения всех его сил на терроре. В то же время Плеханову не было чуждо ничто человеческое, и своим уходом с Воронежского съезда он выразил готовность пожертвовать даже членством в организации, но удержать за собой завоеванную им роль идейного лидера. Постепенная утрата им этого положения к лету 1879 г. стала очевидной. Аптекман вспоминает, как при составлении пятого номера "Земли и воли" статья Плеханова о террористической борьбе, уже им написанная, была отвергнута в пользу статьи Л. А. Тихомирова, встреченной революционной молодежью с большим энтузиазмом. Плеханов, видимо, уже освоившийся с ролью ведущего народнического теоретика, воспринял публицистический триумф Тихомирова - новичка, вступившего в организацию в конце 1879 г., - как вызов себе, тем более что в литературном отношении последний не обладал такими талантами, как первый. Отсюда отмечаемое Аптекманом "соревнование, сначала скрытое, а потом и явное... неприязнь, антипатия и прочие трения, омрачавшие редакцию "Земли и воли"". Зато в новой организации, сложившейся к осени 1879 г., Плеханов мог не опасаться конкуренции со стороны других претендентов на звание духовного вождя подполья: несмотря на "звездный" состав редакции "Черного передела", единственным его членом, склонным и способным к литературной деятельности и разработке теоретических вопросов, был он сам (не считая Аптекмана, публицистический талант которого был "открыт" самим же Плехановым). "Он впервые являлся главным, если не сказать - единственным идейным руководителем вновь возникшей народнической организации" и вследствие этого "чувствовал себя прекрасно", - вспоминал Дейч ³⁶ .

Есть основания полагать, что первые шаги к выделению из "зараженной" терроризмом "Земли и воли" начали предпринимать не "политики", а "деревенщики", причем не летом, а еще в феврале 1879 года. В частности, на это указывает приобретение в этом месяце того самого печатного станка, на котором зимой 1879/80 г. набирался первый номер "Черного передела". Станок был добыт через арестованного в марте 1880 г. В. А. Переплетчикова, причем целью ставилось оборудовать подпольную типографию, чтобы издавать газету с более умеренным направлением, чем "Земля и воля" ³⁷ . Именно в феврале 1879 г. вышел в свет четвертый номер "Земли и воли", содержавший материалы определенно террористической направленности. Станок хранился у Переплетчикова до декабря, когда и был отправлен заказчику. Печатание же первого номера "Черного передела" началось в середине января 1880 г., и маловероятно, что за это время станок успел перейти в чьи-либо чужие руки, тем более что факт приобретения станка непосредственно у Переплетчикова подтверждает в своих воспоминаниях Е. Н. Ковальская. Согласно материалам дознания, заказчик станка, передавший Переплетчикову 800 руб. на его приобретение, и получатель заказа были одним и тем же лицом ³⁸ , то есть одним из арестованных по делу чернопередельческой типографии в январе 1880 г. либо их поверенным. Таким образом, речь должна идти о круге старых землевольцев Аптекмана, Н. А. Короткевича, Г. М. Тищенко, в который входила и хозяйка подполь-

стр. 54

ной печатни М. К. Крылова. Последняя, профессиональный типограф, весной 1879 г. отказалась набирать материалы террористической направленности, чем положила конец выпуску газеты "Земля и воля" ³⁹ , и издание народнической прессы целиком оказалось в руках "террориста" Морозова.

Не последнюю роль в развитии отношений землевольцев в период распада организации играл и такой "нетрадиционный" фактор, как личные обиды. Еще во время разработки плана покушения Соловьева на Александра II (2 апреля 1879 г.) "деревенщики", в том числе Плеханов, В. Н. Игнатов и М. Р. Попов, считавшие этот террористический акт бесперспективным, настаивали на личной встрече с Соловьевым, надеясь отговорить его от задуманного. "Террористы" Морозов, Михайлов, А. И. Зунделевич, А. А. Квятковский и Тихомиров всячески препятствовали этой встрече, уверяя, что решение Соловьева убить царя является окончательным, что было, как выяснилось впоследствии, неправдой: Соловьев колебался, и такой сильный оратор, каким заслуженно считался Плеханов, очевидно, мог добиться желаемого в случае личного контакта. Когда же до "деревенщиков" дошли слухи об организации внутри "Земли и воли" еще одного тайного общества - "Свобода или смерть", чаша их терпения переполнилась. Оба эти поступка оценивались даже не с идейной точки зрения, а как пример нетоварищеского поведения, не укладывавшегося в рамки народнической этики. Подобно Стефановичу, другие народники тоже признавали хитрость только в "политике", но никак не в отношениях между "своими" ⁴⁰ . Организация Чигиринского заговора, основанного на обмане, была вполне простительна, но создание "общества в обществе", законспирированного от товарищей, являлось совершенно неприемлемым. Этот поступок бывших соратников настолько возмутил Плеханова, что у него сформировалась настоящая идиосинкразия по отношению к "террористам", а впоследствии и к народовольцам. Даже в 1882-1883 гг., когда заграничные чернопередельцы согласились пойти на контакт с "Народной волей", а многие их единомышленники в России, примкнувшие к "Черному переделу" в конце 1879- начале 1880-х годов, не участвовавшие в Воронежском съезде и лишенные вследствие этого "комплекса обиды" на "террористов", вступили в их организацию, Плеханов продолжал упорствовать, провоцируя конфликты и стремясь поддерживать напряженность в межфракционных отношениях ⁴¹ . Обсуждая с народовольцами перспективы помещения в "Вестнике Народной воли" статьи "Социализм и политическая борьба", Плеханов категорически отказывался изъять из ее текста высказывания, оскорбительные для "террористов", в чем был поддержан Дейчем. Однако, когда статья вышла в качестве издания группы "Освобождение труда", именно эти фрагменты, вызывавшие негодование народовольцев, оказались исключенными самим Плехановым, что свидетельствует о непринципиальном характере конфликта.

Как тогда, так и позже Плеханов зачастую проявлял неспособность к компромиссу с инакомыслящими - просто в силу склада характера; это отмечали и его друзья, и противники. О болезненном самолюбии лидера "Черного передела", его нетерпимости к мнению оппонента свидетельствуют воспоминания Тихомирова. Ульянов-Ленин, познакомившийся с Плехановым через два десятка лет после описываемых событий, также был неприятно поражен такими его чертами, как "абсолютная нетерпимость, неспособность и нежелание вникать в чужие аргументы". Плеханов откровенно заявлял, что не допускает даже мысли о возможности дискуссии на страницах революционного издания, снова провоцировал конфликты - теперь уже в редакции будущей "Искры", и вообще явно проявлял диктаторские наклонности (показательно, что эту нелестную характеристику Плеханову дал человек, наделенный диктаторскими наклонностями едва ли не в большей степени, чем сам Плеханов). Напротив, когда его молодые товарищи, настойчиво и упорно проводившие линию на консолидацию социал-демократических сил, добились на этом поприще определенных успехов и Плеханов оказался в меньшинстве, он фактически самоустранился от дальнейшей организационной работы в редакции, что очень напоминало

стр. 55

его поведение в 1879 году. "Невероятная резкость Г. В. просто как-то инстинктивно толкает на протест, на защиту его противников", - констатировал Ленин, а Засулич, по-прежнему входившая в ближайшее окружение Плеханова, сокрушенно признавала, что "Жорж всегда был такой" ⁴² . Нет ничего удивительного в том, что Плеханов придерживался подобного стиля поведения и с народовольцами в 1879 и 1883 году. Это было тем более просто, что последние сами давали немало поводов упрекать их в непорядочности и нравственном макиавеллизме, например, перехватом писем Стефановича Дейчу в 1883 году.

В межфракционные отношения неотъемлемым элементом вторгались эмоциональные факторы: невыдержанность, агрессивность поведения, раздражительность еще очень молодых людей, у которых особенности неустойчивой психики усугублялись испытываемыми в течение долгого времени материальной нуждой и чувством постоянной опасности. Подобный психологический фон нередко провоцировал их на необдуманные высказывания и опрометчивые поступки. И в 1879, и в 1883 году в отношениях "деревенщиков" и "политиков" этические моменты играли не меньшую роль, чем политические. И если, формулируя свое отношение к Желябову после Воронежского съезда, Плеханов обращал внимание на то, что его оппонент - "споспешник либералов", "конституционалист, буржуазный революционер", то бывшим товарищам по "Земле и воле" достался полный набор эпитетов, считавшихся в народнической среде не столько политическими характеристиками, сколько синонимами непорядочности и неразборчивости в методах борьбы: "Некоторых он называл "якобинцами", "бланкистами" или "ткачевцами", людьми, на все способными, для которых "цель оправдывает средства"": "С такими лицами - говорил он, - у нас нет и не может быть ничего общего" ⁴³ . Уже вследствие такой позиции Плеханова, выражавшего мнение "деревенщиков", ни существование "Земли и воли" в 1879 г., ни ее воссоединение в 1883 г., когда изменившиеся взгляды Плеханова допускали компромисс с "террористами", становились невозможными.

Субъективное отношение какого-либо народника к целесообразности ревизии землевольческой программы и перспективности того или иного варианта народнической теории не определяли еще его членства в той или иной организации. А. А. Хотинский, как и многие чернопередельцы, обнаружив, что "народничество... спело свою песенку", что в революционной среде господствуют "новые настроения, новые идеи" ⁴⁴ , и находя раскол "Земли и воли" неизбежным и даже необходимым, не примкнул к набиравшей популярности "Народной воле", предпочитая оставаться в привычном персональном и идейном окружении. Противоречивая в теоретическом отношении, позиция таких "деревенщиков" оказывалась устойчивой в практическом применении: "Черный передел" выступил в качестве центра консолидации самых разнородных элементов, по различным причинам не поддержавших "террористов" ⁴⁵ , в качестве центра, вокруг которого группировались "звезды" народнического подполья, чей статус был поколеблен энергичными и деятельными "политиками".

Разумеется, эволюция радикального революционного движения в России не определялась только личными конфликтами и борьбой за лидерство в подпольной среде. Подобная точка зрения фактически воспроизводила бы главный принцип историографии предыдущих десятилетий, склонной связывать любое общественное явление с действием какой-либо одной причины. По всей видимости, речь должна идти о многообразных причинно-следственных связях, определявших существование и развитие народнического движения. Главной составляющей этого многообразия являлись идейные разногласия, детально исследованные в работах ряда историков. Но народничество 70-х годов XIX века было сложным переплетением людских судеб, стремлений и интересов, по разным причинам люди оказывались причастными к жизни подпольной субкультуры, разными обстоятельствами обусловливались их продвижение в неформальной иерархии народников, принадлежность к тем или иным организациям, взаимоотношения с товарищами и противниками. Как и каждый человек, революционер-

стр. 56

"семидесятник" не был свободен от предрассудков, привычек, психологических комплексов, связанных с происхождением, воспитанием и образованием. Усвоив этику, свойственную окружавшей его среде, "семидесятник" откликался на события внутри и вне этой среды реакциями, которые можно назвать типичными. Стремление же к социализации, к удовлетворению потребности в общении, к завоеванию и укреплению своего авторитета можно назвать еще одним фактором, влиявшим на развитие отношений в народнической среде. Тесно переплетаясь с чисто идейными проблемами, с эволюцией народнической доктрины под воздействием различных социалистических теорий и собственной политической практики, а также с возрастными особенностями психики молодых подпольщиков, все перечисленные факторы и формировали внешний вид того сложного социального явления, которое именуется движением революционного народничества.

Примечания

¹ ТРОИЦКИЙ Н. А. "Народная Воля" перед царским судом. Саратов. 1983; ХЕВРОЛИНА В. М. Революционно-демократическая печать о внешней политике России и международных отношениях. М. 1986; ПАНТИН И. К. ПЛИМАК Е. Г. ХОРОС В. Г. Революционная традиция в России. М. 1986; ПИРУМОВА Н. М. Социальная доктрина М. А. Бакунина. М. 1990; БЕРЕЖАНСКИЙ А. С. Г. В. Плеханов: от народничества к марксизму. Воронеж. 1990; ТЮТЮКИН С. В. Г. В. Плеханов. Судьба русского марксиста. М. 1997; КАН Г. С. Народная воля. М. 1997.

² АНТОНОВ В. Ф. Народничество в России: утопия или отвергнутые возможности? - Вопросы истории,1991,N 1,с.19.

³ BROWER D. R. Training the Nihilists. N. Y. 1975, p. 36, 115-116.

⁴ КАРПАЧЕВ М. Д. Истоки российской революции. М. 1991; ЩЕТИНИНА Г. И. Студенчество и революционное движение в России. М. 1987 с. 9 - 10.

⁵ Ленинский сборник 19, с. 237.

⁶ ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов. Материалы для биографии. Вып. 1. М. 1922, с. 23.

⁷ Там же, с. 19; АКСЕЛЬРОД П. Б. Пережитое и передуманное. Кн. 1. Берлин. 1923, с. 110.

⁸ ПАПЕРНО И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский - человек эпохи реализма. М. 1996, с. 18 - 19; ФИГНЕР В. Н. Полное собрание сочинений в 7 тт. Т. 1. М. 1932, с. 80; ДЕЙЧ Л. Г. "Черный Передел". В кн.: Историко-революционный сборник. Т. 2. Л. 1924, с. 291; Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича. СПб. 1906, с. 73.

⁹ Особенно ярко это настроение проявилось у Дебогория- Мокриевича. См.: Воспоминания Вл. Дебогория-Мокриевича, с. 71.

¹⁰ АКСЕЛЬРОД П. Б. Ук. соч., с. 109; см. также: ПЛЕХАНОВ Г. В. Сочинения. Т. 1. М. -Пг. 1923,с. 155.

¹¹ МОРОЗОВ Н. А. Повести моей жизни. Т. I. М. 1947, с. 87, 90; ДЕЙЧ Л. Г. Роль евреев в русском революционном движении. Т. 1. М. -Л. 1926, с. 201; его же. Г. В. Плеханов. Материалы для биографии, с. 6; АПТЕКМАН О. В. Общество "Земля и воля" 70-х годов. Пг. 1924, с. 204, 244; ДЕЙЧ Л. Г. "Черный передел", с. 294, 295; СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ С. М. Подпольная Россия. М. 1960, с. 65, 75.

¹² ГЕЦОВ И. Типография "Черного передела". В кн.: Группа "Освобождение труда". Сб. 1. М. 1924, с. 125; МОРОЗОВ Н. А. Ук. соч., с. 88; БАЗАНОВ В. Русские революционные демократы и народознание. Л. 1974, с. 395. Колоритные описания костюма "семидесятника" оставили также Плеханов и П. А. Кропоткин (ПЛЕХАНОВ Г. В. Русский рабочий в революционном движении. Л. 1989, с. 65; КРОПОТКИН П. А. Записки революционера. М. 1990, с.292).

¹³ Архив Дома Плеханова (АДП), ф. 1097 (Л. Г. Дейч), оп. 1, д. 739 (АД.5/366.26). Письма Я. В. Стефановича В. Стефановичу.

¹⁴ АКСЕЛЬРОД П. Б. Ук. соч., с. 111, 113; ДЕЙЧ Л. Г. "Черный передел", с. 285; ДЕБОГОРИЙ-МОКРИЕВИЧ В. К. Ук. соч., с. 74.

¹⁵ ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов. Материалы для биографии, с. 24; АКСЕЛЬРОД П. Б. Ук. соч., с. 113.

¹⁶ АДП, ф. 1097, on. 1, д. 40, л. 4 (ДЕЙЧ Л. Г. Якобинцы и федералисты). См. также: ДЕБОГОРИЙ-МОКРИЕВИЧ В. К. Ук. соч., с. 76.

¹⁷ ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов, с. 18-19; АПТЕКМАН О. В. Общество "Земля и воля" 70-х годов, с. 129; РУСАНОВ Н. С. На Родине. М. 1931, с. 116.

стр. 57

¹⁸ ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов, с. 6, 28; АДП, ф. 1097, oп. 1, д. 117, л. 3 (ДЕЙЧ Л. Г. Молодость Г. В. Плеханова).

¹⁹ ПЛЕХАНОВА Р. М. Моя жизнь. - Вопросы истории, 1970, N 12, с. 112.

²⁰ Там же, N 11, с. 107.

²¹ Аксельрод, например, указывает, что в Киеве бакунисты и лавристы некоторое время пользовались одной "общей квартирой", хозяйкой которой была Е. К. Брешковская. Однако сам мемуарист, по-видимому, рассматривает лавристов как пришлый элемент в этой "коммуне" (АКСЕЛЬРОД П. Б. Ук., соч., с. 108-109).

²² ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов, с. 23; АДП, ф. 1097, oп. 1, д. 111, л. 1 (ДЕЙЧ Л. Г. Отличительные свойства Г. В. Плеханова).

²³ ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов, с. 48, 20.

²⁴ ПЛЕХАНОВ Г. В. Соч. Т. 1, с. 106, 162-163.

²⁵ ТЮТЮКИН С. В. Ук. соч., с. 42-43.

²⁶ Эта версия фигурирует даже в монографиях последних лет. См.: МАЛИНИН В. А. История русского утопического социализма. М. 1991, с. 172- 176.

²⁷ См. ВОЛК С. С. Народная воля. М, 1966, с. 74-94; БЕРЕЖАНСКИЙ А. С. Ук. соч., с. 88-91, 96-97; ТЮТЮКИН С. В. Ук. соч., с. 48-50.

²⁸ ФРОЛЕНКО М. Ф. Липецкий и Воронежский съезды. - Былое, 1907, N 1, с. 70; АПТЕКМАН О. В. Общество "Земля и воля" 70-х годов, с. 383.

²⁹ ФРОЛЕНКО М. Ф. Ук. соч., с. 68; см. также: АПТЕКМАН О. В. "Черный передел". В кн.: Памятники агитационной литературы. Т. 1. М. -Л. 1923; "Черный передел". Орган социалистов-федералистов. 1880-1881, с. 40.

³⁰ ДЕЙЧ Л. Г. "Черный передел". В кн.: Историко-революционный сборник, т. 2, с. 280.

³¹ Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 1727, oп. 1. д. 5, л. 15об-16, 8об.; ф. 109, 3-я экспедиция, 1880 год, д. 144, ч. 1, л. 76об.

³² ФРОЛЕНКО М. Ф. Ук. соч., с. 74-75; Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1410, oп, 3, д. 36, л. 7об; БЕРЕЖАНСКИЙ А. С. Ук. соч., с. 89.

³³ АПТЕКМАН О. В. Общество "Земля и воля" 70-х годов, с. 372.

³⁴ АПТЕКМАН О. В. "Черный передел", с. 6.

³⁵ ДЕЙЧ Л. Г. "Черный передел". В кн.: Историко-революционный сборник, т. 2, с. 285, 282.

³⁶ ТЮТЮКИН С. В. Ук. соч., с. 489; АПТЕКМАН О. В. "Черный передел", с. 62-63; ДЕЙЧ Л. Г. "Черный передел", с. 284. Об отсутствии конкуренции Плеханову на литературном поприще говорит также Аптекман: по его свидетельству, рядом с Плехановым даже среди сторонников "Черного передела" можно было поставить лишь Аксельрода, но никак не Дейча или Стефановича. (АПТЕКМАН О. В. Общество "Земля и воля" 70-х годов, с. 387). Не удивительно, что когда речь зашла о разработке программных вопросов, главными антагонистами в рядах "Черного передела" оказались именно Плеханов и Аксельрод.

³⁷ ГАРФ, ф. 109, 3-я экспедиция, 1880 г., д. 144, ч. 1, л. 92-92об.

³⁸ КОВАЛЬСКАЯ Е. Н. Первая типография "Черного Передела". - Каторга и ссылка, 1929, N 1 (50), с. 61; ГАРФ, ф. 94, oп. 1, д. 8, л. 28об.

³⁹ ДЕЙЧ Л. Г. "Черный передел", с. 294.

⁴⁰ См.: СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ С. М. Ук. соч., с. 53.

⁴¹ Эти настроения Плеханова и некоторых других чернопередельцев нашли отражение в переписке тех лет (см.: Письма Л. Г. Дейча к П. Б. Аксельроду. В кн.: Группа "Освобождение труда". Сб. 1, с. 179). О сознательном стремлении Плеханова углубить конфликт с народовольцами говорит и представитель противоположного лагеря - Тихомиров (ТИХОМИРОВ Л. А. Плеханов и его друзья. Л. 1925, с. 33-34). Подробно об этом конфликте см.: СЕВАЛКИН Д. М. К вопросу о причинах возникновения группы "Освобождение труда". В кн.: III Плехановские чтения. СПб. 1993, с. 74, 79.

⁴² ТИХОМИРОВ Л. А. Ук. соч., с. 18, 36; Ленинский сборник 1, с. 38, 40, 51.

⁴³ ДЕЙЧ Л. Г. Г. В. Плеханов, с. 47, ПЛЕХАНОВА Р. М. Ук. соч. - Вопросы истории, 1970, N 12, с.113.

⁴⁴ АПТЕКМАН О. В. Общество "Земля и воля" 70-х годов, с. 255.

⁴⁵ Дейч оставил интересное наблюдение об отношении к идее цареубийства землевольцев еврейского происхождения. Он отмечает, что большинство евреев-революционеров, участвовавших в образовании "Народной воли" и "Черного передела", примкнули к последнему, так как не считали Александра II, допустившего некоторые уступки в национальной политике по отношению к еврейскому населению, достойным такой ужасной участи, как физическое уничтожение (ДЕЙЧ Л. Г. Роль евреев в русском революционном движении, с. 28).

стр. 58