Reader / Эггертссон2011

Т. Эггертссон

исследований. Новый порядок приводит к чрезмерному дроблению прав собственности и, как следствие, к уменьшению общественных благ48. Кроме того, критики утверждают, что желание получить прибыль подрывает научную систему стимулов и приводит к разрушению четырех норм научного этоса, выделенных Р. Мертоном49: универсализм, коммунизм, бескорыстие и организованный скептицизм50. Хотя неблагоприятные эффекты могут проявиться далеко не сразу.

Оптимисты, напротив, уверены, что новая реальность — стремительный рост научной базы и сокращение периода между изобретением и внедрением — нуждается в новой структуре собственности и новых стимулах. Оптимисты не видят факторов, указывающих на замедление прогресса в биотехнологии. Некоторые эксперты пытаются выяснить, установила ли биотехнологическая отрасль собственный порядок, отличающийся от формальных правил и идеальных норм, или нет (в основу этого подхода легла работа Р. Элликсона51). Р. Мергес уверен, что биотехнологическая отрасль выработала собственный порядок, отличающийся способностью адаптироваться к новым условиям52. Кроме того, и до широкого распространения патентов на фундаментальные исследования научное сообщество часто отходило от принципа коммунизма Мертона. Косвенным свидетельством может служить то, что если бы ученые делились результатами и методами исследований, то они объединялись бы в закрытые сети среднего размера.

Но ученые нередко делятся запатентованными результатами, особенно с теми, кто занимается фундаментальными исследованиями. Некоторые факты свидетельствуют о том, что биотехнологические компании не патентуют часть полученных результатов и противостоят тем самым общему тренду, когда наука все реже является результатом социальной кооперации, а к ее плодам имеет доступ не все общество. Фирмы организуют патентные пулы и разрабатывают различные способы кооперации с целью снизить трансакционные издержки, связанные с патентами. По мнению Нельсона, недавние убытки и даже банкротства коммерческих фирм, специализирующихся исключительно на биотехнологических исследованиях, свидетельствуют об их меньшей эффективности, чем принято было считать. Нельсон отмечает, что когда-то традиционные промышленные предприятия имели успешно работавший внутренний департамент исследований и разработок, а фирмы, специализирующиеся

48Heller M. A., Eisenberg R. S. Can Patents Deter Innovation? The Anticommons in Biomedical Research // Science. 1998. Vol. 280, No 5364. P. 698—701.

49Merton R.K. The Sociology of Science. Chicago: University of Chicago Press, 1973.

50«Универсализм» означает, что для получения и оценки научного знания используются заранее установленные и внеличностные критерии (нормы эмпирического поиска и логического обоснования). «Коммунизм» характеризует статус продуктов научной деятельности, чье производство есть результат социальной кооперации и сотрудничества, а использование — общее дело. «Бескорыстие» (беспристрастность, объективность) является нормой институционального контроля над мотивами деятельности ученого, контроля уровня честности и сопротивления подлогу

иобману в науке. «Организованный скептицизм» проявляется в социальной норме скептического отношения к каждому заявлению о научном факте или его доказательстве. — Примеч. пер.

51Ellickson R. Order without Law: How Neighbors Settle Disputes. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1991.

52Merges R. P. A New Dynamism in the Public Domain // University of Chicago Law Review. 2004. Vol. 71, No 183. P. 183—203.

Знания и теория институциональных изменений

исключительно на разработках, не были популярны53. Нельсон также уверен, что «эффективность институтов, созданных в США в поддержку биотехнологической отрасли, весьма неоднозначна»54. Другие ученые и инвесторы не разделяют мнение Нельсона, по крайней мере, не разделяли до недавнего времени. Пока мы не можем с уверенностью сказать, смогут ли отраслевые механизмы изменить общий тренд и увеличится ли в результате доля непатентуемых исследований.

Патенты не всегда защищают изобретения. Чтобы расширить доступ к запатентованным исследованиям и повысить эффективность рынка, государство может вмешиваться в конкретных случаях и заставлять фирмы отзывать патенты либо предоставлять третьим лицам права на них. Эксперты расходятся во мнении, знает правительство эффективное решение для каждого конкретного случая или нет. Р. Эпстайн55 считает, что регулирующий орган не имеет необходимых знаний, и придерживается подхода «все-или-ничего»: права собственности должны быть надежно защищены от вмешательства государст­ ва, но они должны быть открыты для других. Но знаем ли мы, где провести границу между двумя типами вмешательства?

Наконец, я хочу затронуть последнюю тему и рассмотреть роль убеждения и конкуренции между отдельными социальными моделями в институциональных изменениях. Социальные модели каждого субъекта включают набор представлений об устойчивых связях между различными явлениями (теории). Продвигать собственные представления о правильной социальной модели можно путем честного обмена идеями или же — поскольку субъекты порой склонны вводить других в заблуждение — путем намеренной фальсификации информации с целью извлечь выгоду.

Рассмотрим случай сознательной фальсификации на примере столкновения интересов сотрудников медицинских учреждений Исландии и фирмы «Decode Genetics». Обе стороны нуждались в поддержке общественности, которая была необходима, чтобы склонить парламентариев проголосовать за закон, позволивший «Decode Genetics» управлять централизованной базой данных, содержащей медицинские карты населения. Поддержка населения требовалась также при сборе образцов крови и других проектах «Decode Genetics». В этой войне медицинское сообщество, выступавшее против «Decode Genetics», акцентировало внимание на последствиях реализации проекта для частной жизни граждан, на технической невозможности обеспечить конфиденциальность при передаче медицинских данных «Decode Genetics», а также на том, что этот проект помешает проведению других медицинских исследований в Исландии. Кроме того, противники проекта «Decode Genetics» были уверены, что создание базы данных — это попытка украсть генетическое наследие нации и национальную идентичность. Но и «Decode Genetics» приводила сильные аргументы: компании удастся найти лекарство от 50 основных болезней, а данные о генетической структуре нации станут решающим фактором в их поиске; проект связан с уникальной историей Исландии, а участие в проекте всего населения Исландии (около 300 тыс. человек) помогло бы внести вклад в благосостояние всего человечества. Некоторые аргументы могут показаться банальными, но они существенно повлияли на эволюцию прав собственности в области биогенетики в Исландии.

53Nelson R. R. Op. cit. P. 9—10.

54Ibid.

55Epstein R. Steady the Course: Property Rights in Genetic Material // Perspectives on Properties of the Human Genome Project / F. Scott Kief (ed.). Amsterdam: Academic Press; Elsevier, 2003. P. 153—194.

Т. Эггертссон

Выше были показаны разногласия по поводу социальной модели биотехнологической отрасли. До сих пор неясно, к каким последст­ виям приведет рост числа запатентованных результатов исследований. Нет единого мнения о том, обладает ли государство необходимыми ресурсами для регулирования отрасли; смогут ли биотехнологические фирмы, действуя в рыночной системе, самостоятельно найти успешные правила. Под вопросом остается жизнеспособность существующих институтов, регулирующих биотехнологическую отрасль. Война моделей не менее напряженная и в других новых секторах.

** *

Поскольку ортодоксальная теория экономического роста сосредоточена на накоплении капитала, значительная часть вопросов — экономика естественных наук, изобретений, инноваций и технологического лидерства­ — отдана на откуп другим направлениям. Новая институциональная экономика помогает анализировать эти вопросы, уделяя особое внимание социальным структурам, защите прав собственности и исполнению контрактов­ . Исследования в областях общественного выбора и политической экономии показывают, что многие страны не могут накопить капитал и используют первую попавшуюся технику производства, поскольку высокие трансакционные издержки осложняют кооперацию, подрывают доверие и приводят к развитию институтов получения ренты. Цель данной статьи — обратить внимание на вопрос: как неполные знания о социальных системах влияют на экономический рост? Согласно классическим теориям роста, новая институциональная экономика, политэкономия и смежные области обычно предполагают, что политики опираются на верные социальные модели и способны воссоздать их в реальности. Однако есть все основания полагать, что внимательное изучение роли знаний в институциональных изменениях поможет сформировать новые подходы к этой проблеме.

Термин институциональная политика ассоциируется с попытками властей (законодателей) изменить социальные системы, корректируя различные правила и методы принуждения к исполнению обязательств. Эти попытки нередко заканчиваются провалом, поскольку у политиков недостаточно знаний о социальных технологиях для проведения реформ. Потенциальные правообладатели и носители обязанностей реагируют на изменение социальных институтов, нередко стремятся изменить вновь введенные правила, что осложняет формирование новых институтов. Поскольку субъективные модели определяют поведение всех агентов, сила убеждения играет важную роль при смене институтов. Кроме того, социальные системы плохо работают, если между субъективными моделями индивидов нет хотя бы минимального сходства.

Перевод с английского Т. Глазовой, Н. Тогановой