Психоаналитические термины и понятия

Вскоре после появления первого издания этой работы Куби заметил, что глоссарии имеют тенденцию давать определения, в которых смешиваются 'количественные метафоры с количественными мерами, описание с объяснением, метафоры с гипотезами [и] адъективное значение слова с его номинативными значениями". Он подверг критике "ошибку рассмотрения части как целого, post hoc ошибку смешения причины и следствия и телеологическую ошибку смешения следствия с целью* (1972). Учитывая универсальность этих явлений и эффективное использование Фрейдом метафор в изложении своих идей, утверждение Куби ведет нас к рассмотрению того, в какой мере представление теории может оказаться искажено такими тенденциями, включающими в себя не только науку, но и основные принципы самого языка. Согласно Рапопорту, 'процесс передачи накопленных знаний, который Коржибский называл связью времен, совершается при помощи символов" (Rapoport, 1955, с. 63). До недавнего времени, пока шимпанзе не лишили нас лелеемой иллюзии, считалось, что использование символов является важнейшей и уникальной характеристикой человеческой расы. В отличие от сигнала, который есть не что иное, как стимул, ответ на который является обусловленным, символ вызывает ответ только по отношению к другим символам. В разных контекстах один и тот же символ может вызывать различные реакции; его нельзя определить вне контекста. Объединяясь в определенные последовательности, символы образуют язык, "символическую вселенную", которая помогает людям воспринимать, понимать, сообщать и формировать свой внешний мир, который, в свою очередь, формируется под влиянием этого внешнего мира.

Термины, понятия, гипотезы, теории и законы, которые являются основными инструментами теоретического здания в любой науке, суть просто символы, управляемые в соответствии с правилами грамматики и логики. Будет ли

18

определение наполнено смыслом - вопрос семантический, обусловленный отношениями между терминами и явлениями, к которым они относятся, и не имеющий отношения к грамматике или логике. Термины определяются операционально в соответствии с наблюдаемыми воздействиями, достаточно постоянными, чтобы каждый раз, когда возникает эффект, применение термина было оправданным. Определения - это компромиссные соглашения, которые никогда нельзя путать с фактами.

Куби (1975) выступал за использование прилагательных вместо существительных при описании психических явлений; существительные, по его мнению, ведут к антропоморфическому мышлению и к материализации абстракций. Он предпочитал говорить о "бессознательном процессе", а не о "бессознательном". Шефер (1976) считает, что все психические феномены, такие, как действия, должны описываться глаголами и наречиями. Подобные попытки при разъяснении не предотвращают путаницы с буквальным пониманием; они также могут вести к появлению других проблем. При обсуждении абстрактных понятий мы используем слова и выражения в значении, отличающемся от того, которое принадлежит им в других случаях. Метафора, сравнение, метонимия, синекдоха и ирония используются, чтобы придать жизнь, стиль или акцент идее. Когда сравнение или метафора охватывает суть идеи, оно проявляется в определениях. В своих работах Рубинштейн (1972) и Вурмсер (1977) отстаивают использование метафоры при объяснении теории.

Метафоры, которые зависят от абстрагирования сходных признаков от несходных в остальном объектов и событий, всегда являются неоднозначными в самом конкретном смысле, будь то синонимы или нет. Однако метафорически преобразованное слово обычно устанавливает свое собственное буквальное значение, а также придает двойное значение с минимумом выражения, абстрагирует и классифицирует благодаря конденсации. Таким образом, слова приобретают новые значения, которых до этого они вроде бы не имели. Тем самым метафоры могут компенсировать недостаточность языка и помогать его развитию. Заставляя человека искать сходства, они могут обнаруживать свойства с большей проницательностью. Простая метафора способна передать значение, которое скрывается за тем или иным сочетанием слов, увеличивая таким образом ресурсы нашего языка. Она может также указать на смысл, отчасти создавая и отчасти раскрывая внутреннее значение. Следовательно, она может передавать индивидуальность эмоции, чего нельзя сделать с помощью буквального языка.

Куби (1975) утверждает, что метафоры никогда не бывают более чем приближением; в лучшем случае они представляют собой лишь аналогии, которые являются частично истинными и частично ложными. Метафоры зависят от проекций внутреннего субъективного опыта. Кроме того, он считает, что все они слишком часто неверно употребляются и ведут к ошибкам при распознавании различий между метафорой и теорией. Хотя метафора может служить целям приблизительного описания, даже такое описание часто вводит в заблуждение, поскольку может приниматься как объяснение. Другие теоретики указывают, что мы не можем абстрактно мыслить, не имея метафорических моделей. Вурмсер (1977) приводит доводы в пользу употребления метафоры при изложении теории, а Валлерштейн (1988) заключает, что любая теория есть метафора.

Язык может препятствовать правильному пониманию, но мы должны пользо-

19

ваться тем, что доступно. Аналитический язык был бы поистине скучным, если бы ограничивался адъективными обозначениями, за что ратует Куби, или глаголами, как предлагает Шефер, или сравнениями. Хотя метафора может быть преобразована в сравнение, если ввести слова "как" или 'подобно', ее когнитивное и эмоциональное воздействие тем самым уменьшится. И если современные компьютерные модели могут более точно представить функционирование мозга, старые мышечные или гидравлические аналогии и мифологические параболы звучат правдивее в терминах переживаний и эмоций. Они связываются в символических образах с феноменами первичного процесса, и их использование способно помочь в интеграции психических процессов. Они являются существенными аспектами в человеческой коммуникации, важными факторами в привлечении внимания и облегчении понимания. И хотя мы должны стараться избегать лингвистических ловушек в психоаналитических рассуждениях, 'весьма сомнительно, что пересмотр терминологии уменьшит наши проблемы, а настойчивые требования отказаться от словарей, чтобы решить научные или социальные вопросы, могут выполнять ту же функцию, какую выполняет фонарный столб для алкоголика: скорее опоры, чем средства освещения' (Begelman, 1971, с. 47). Вместо того чтобы отстаивать редукционизм, мы должны культивировать семантическое сознание, помогающее увидеть различие между символом и тем, к чему он относится, между выводом и наблюдением, между правомерным заключением и утверждением факта; короче говоря, мы должны осознавать искажения, которые неизбежно привносит вербализация в наше восприятие. Такое осознание особенно необходимо в области научного исследования, передачи его результатов, превращения этих результатов в теорию и сообщения теории другим людям.

[13,58,64,146,177,186,217,347,405,435,533,534,537,540,541,625,631,647-650,711,740,742,758,760,811,834, 852,864,901,903]

Барнесс Э. Мур

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕРМИНЫ И ПОНЯТИЯ

 

АБСТИНЕНЦИЯ (ABSTINENCE)

Технический принцип, в соответствии с которым избегание поощрения при переносе усиливает фрустрацию, способствует регрессии, облегчает выявление, распознавание и понимание невроза переноса, обеспечивая возможность проработки и структурного изменения. Многие считают принцип абстиненции одним из аспектов принципа нейтральности, но это отдельный технический принцип, особым образом соотнесенный с фрустрацией желаний при переносе.

Правило абстиненции введено Фрейдом при обсуждении сопротивления, возникающего при переносе, и аналитической нейтральности: 'Лечение, - пишет Фрейд, - должно осуществляться в условиях абстиненции. При этом я не имею в виду только физическое воздержание, равно как и депривацию всех желаний пациента; вероятно, ни один больной такого не выдержит. Напротив, в качестве фундаментального принципа я выдвигаю положение о том, что желаниям и страстям пациентки позволительно жить в ней, дабы они служили силами, побуждающими ее к работе и изменениям'(1915, с. 165).

Разногласия по поводу меры аналитической абстиненции обусловлены различными факторами: 1) неоднозначностью технических рекомендаций, приводимых Фрейдом в описаниях собственной клинической практики; 2} разногласиями по поводу того, должен ли аналитик избегать поощрения только перенесенных желаний или всех желаний вообще; 3) спорностью представлений о том, что, собственно, дает терапевтический эффект при анализе. Многие считают, что терапевтическими агентами при психоаналитическом лечении выступают только интерпретация и инсайт, тогда как другие полагают, что успех терапевтического процесса зависит от объектных или сомообъектных отношений с аналитиком.

См. нейтральность. [286,298,689,893]

АВТОМАТИЗМЫ Я (EGO AUTOMATISMS)

Функции Я, представленные прежде всего моторной активностью, не сопровождающейся сознательным и направленным на них вниманием. Они становятся предсознательными, то есть не осознаются, но легко могут стать осознанными. Примерами здесь могут служить управление автомобилем, печатание но пишущей машинке, владение теннисной ракеткой и др.

Патологические автоматизмы обусловливаются бессознательными потребностями и не соответствуют реальной ситуации. Они проявляются при психических состояниях, таких, как шизофрения (например, эхо-лалия - автоматическое повторение произнесенной кем-то фразы) и при других измененных состояниях сознания, когда индивид, не осознавая своих действий, включается в сложные паттерны поведения.

АВТОНОМИЯ (AUTONOMY)

Состояние саморегулируемости и независимости. Термин введен Гартманном и с тех пор применяется в психоаналитической литературе для обозначения относительной свободы функций Я от влияний влечений и последующего конфликта. Некоторые функции относительно устойчивы по отношению к инстинктивным силам, среди них восприятие, движение (ходьба, использование рук и т.п.), намерение (планы, предвидение, выбор целей], интеллект, мышление, речь. Об этих функциях говорят, что они обладают первичной автономией. Их развитие относительно независимо от мощного влияния сексуальности и агрессивности, чего нельзя сказать о таких функциях, как объектные отношения, защиты и т.п. Но необходимо подчеркнуть относительность такой автономии. Современные исследования показали, например, что понимание процессов восприятия сильно обедняется без учета инстинктивных импульсов и защитных действий:

реальность, данная в восприятии, не является

23

простым отрожением фиксированной внешней реальности.

Вторичной автономией обладают формы поведения, возникающие как защита против инстинктивных влечений, но в ходе развития освобождающиеся от их влияния. В качестве примера можно привести индивида, восстающего против авторитарного отца (которому он бессознательно стремится подчиниться), но в процессе развития трансформирующего свой протест в конструктивную социальную критику. В конечном итоге его протест полностью освобождается от пассивности и реактивных образований, в которых он был выпестован.

См. функции Я, Я. [408,413]

АГРЕССИВНАЯ ЭНЕРГИЯ (AGGRESSIVE ENERGY) См. психическая энергия.

АГРЕССИЯ (AGGRESSION)

Агрессивное влечение (Aggressive Drive)

Выраженное физически или вербально стремление подчинить себе других либо доминировать над ними. Агрессия может выражаться непосредственно, как при открытой атаке во время военных действий или в контролируемой ситуации спортивных состязаний; она может быть косвенной и замаскированной, проявляясь в форме шутки или гиперопеки со стороны затаивших обиду родителей; она может проявляться пассивно, когда, например, намеренно затягивается решение какого-нибудь дела с целью кому-либо помешать; она может быть обращена но себя в виде саморазрушительных или суицидальных тенденций. Хотя этот термин обычно употребляется для обозначения враждебных или разрушительных намерений, иногда его используют в более широком плане, распространяя на действия, порожденные инициативностью, честолюбием или просто отстаиванием своих прав. Иногда подобные действия обозначаются кок самоутверждение, дабы подчеркнуть, что они побуждаются невраждебной мотивацией.

Все перечисленные формы описываются некоторыми аналитиками кок открытые и явные поведенческие проявления агрессивного влечения, модифицированного функциями Я. Остается дискуссионным вопрос о том, являются ли агрессивные влечения врожденными и изначально враждебно-деструктивными по отношению к объекту, на который они направлены (при этом внешне невраждебные инстанции - самоутверждение - представляют собой в действительности результат нейтрализующего влияния функций Я), или же агрессивные влечения есть производное от изначально невраждебных активных стремлений, служащих саморегуляции и адаптации и становящихся враждебными и деструктивными вследствие фрустрации и конфликта. В поздних теоретических работах Фрейд пытался обосновать агрессию как проявление врожденного саморазрушительного влечения к смерти, однако это представление не получило широкого признания психоаналитиков. Тем не менее в теории Кляйн агрессивному влечению приписываются доминирующие и изначально деструктивные свойства, в нем видится основной источник как конфликтов, так и личностного развития.

Агрессивные влечения и либидо понимаются как первичные инстинктивные влечения. Однако до сих пор остается неясным, представляют ли собой агрессивность и либидо при рождении отдельные формы энергии влечений, сливающиеся в процессе развития, или же они нераздельны и лишь позже эволюционируют в две отдельные целостности. Представляется вероятным, что агрессивные влечения постепенно изменяются, приобретая характерные формы на оральной, анальной и фаллической стадиях. Согласно некоторым теоретическим построениям, при таком прогрессирующем развитии происходит все большее слияние либидинозных и агрессивных импульсов, и тем самым разрушительные проявления агрессии ограничиваются, что приводит к обеспечению Я нейтрализованной энергией, необходимой для функционирования - нормального либо патологического. В то же время Я присваивает агрессию Оно и овладевает ей, ставя на службу возрастающей по сложности адаптации. Следует добавить,

24

что особенности агрессивных компонентов эдипова комплекса непосредственно влияют на процесс структурирования Сверх-Я.

Таким образом, агрессия, будучи одновременно источником как интрапсихического конфликта, ток и его разрешения, играет важную роль в развитии личности. Агрессивные влечения могут использоваться в качестве защиты от либидинозных конфликтов, равно как и сами могут быть защищены либидинозными желаниями и фантазиями. Поскольку агрессивные влечения и адаптивные или защитные функции Я нередко пребывают в конфликте, существуют как нормальные, так и патологические образования, в которых функции Я позволяют агрессивным влечениям проявляться гармонично и бесконфликтно. Проявления агрессивных влечений различаются по интенсивности от невраждебных влечений к самоутверждению и самосохранению, на последующих уровнях воплощаясь в раздражительность, злобность и нетерпимость - вплоть до крайней степени бешенства и неистовства, смертельной ярости. Такие проявления влечений различаются также по степени осознанности и могут стимулировать использование различных защитных и адаптивных механизмов.

См. инстинктивные влечения, конфликт, Оно, теория либидо.

[235,422,428,677,791, 828].

АДАПТАЦИЯ (ADAPTATION)

Способность успешно и приемлемым образом взаимодействовать со средой. Хотя адаптация предполагает разумный конформизм в отношении реалий внешнего миро, во многих случаях она включает также активность, направленную на изменение либо адекватный контроль среды. Термином 'адаптация' обозначаются как состояние соответствия между индивидом и средой (адоптированность), ток и психические процессы, ведущие к такому состоянию. Если индивид изменяет среду соответственно своим нуждам и желаниям, эти процессы называются аллопластическими, если же вследствие восприятия внешнего мира происходят модификации внутреннего или психического мира, говорят об аутопластических процессах.

Можно сказать, что психоаналитическая теория развития по существу есть рассмотрение, описание, изучение и объяснение процесса онтогенетической адаптации. Успешная и все более совершенная адаптация рассматривается в качестве одного из критериев здорового функционирования Я, поскольку указывает на гармоничность взаимоотношений между Я, Оно, Сверх-Я и внешним миром. Формирование характера включает интернализацию стабильных защитных аспектов среды и возрастание возможностей и способности модифицировать среду.

В психоанализе развернутое представление об адоптации было впервые изложено Гартмонном (1939). "Адаптация проявляется в виде изменений, которые индивид производит в среде... равно как адекватных изменений собственной психической системы. И здесь вполне уместно представление Фрейда относительно оллопластических и аутопластических изменений' (с. 26). Гарт-манн описал, кроме того, третью форму адаптации - выбор новой среды, где сочетаются аллопластическое и аутопластическое изменения. Он пишет: 'Человека мы считаем хорошо адаптированным, если его продуктивность, его способность радоваться жизни, его психическое равновесие не нарушены' (с. 23). С точки зрения психоанализа важнейшим аспектом среды является психосоциальный (интерперсональный), включающий значимых для донного индивида людей из его окружения.

Еще одним важным принципом адаптации, нашедшим освещение у Гартмонна, является изменение функции. Для оценки адаптивной значимости определенного поведения аналитику необходимо отличать существующую на данный момент функцию этого поведения от той, что была изначально при его возникновении, поскольку функции поведения часто изменяются в процессе адаптации, и в конечном счете поведение может служить целям, отличным от изначальных. Знание о том, что функции изменяются, поможет избежать так называемой генетической ошибки, то есть упрощенного допущения о том, что поведение индивида в настоящем непосредственно проистекает из прошлого.

Адаптация представляет собой главное понятие, связывающее психоанализ и пси-

25

хологию с биологией. Адаптацию с ее активным и пассивным компонентами следует четко отличать от приспособления, являющегося, по сути, пассивным аутоплостическим феноменом.

См. генетическая ошибка, изменение функции, характер.

[408,419,612,852,866]

АДАПТИВНЫЙ ПОДХОД (ADAPTIVE VIEWPOINT)

См. метапсихопогия.

АКТИВНОСТЬ/ПАССИВНОСТЬ (ACTIVE/PASSIVE)

В обычном употреблении - характеристики поведения, указывающие на интенсивность физических усилий, направленных на достижение цели. В этом же смысле термины употребляются и в психоанализе. Они используются также для указания но степень психической активности, хотя чаще применяются как характеристика цели инстинктивного влечения. Цель активна, если субъект ищет объект, способный удовлетворить его (субъекта) агрессивные желания и потребности. Цель пассивна, если субъект стремится к тому, чтобы кто-то другой удовлетворил желания за его счет, то есть стремится стать объектом любви или агрессивного отношения. Такая характеристика инстинктивной цели не зависит от степени физических или психических усилий, направленных на достижение активной или пассивной инстинктивной цели. Ток, индивид, чья цель пассивна, может прилагать значительные усилия, чтобы соблазнить или спровоцировать другого разрядить дериваты своих инстинктивных влечений на данного индивида. В этом смысле такой индивид активен. И активность, и пассивность могут рассматриваться в континууме "норма-патология'; то и другое выражает гамму желаний от стремления к реципрокному активному ответу до патологического желания стать объектом садистских воздействий. Реципрокность, в частности, очевидна при содомазохистских и эксгибиционистских/ вуайеристских интеракциях. При этом следует отличать активные цели и акты, способствующие саморегуляции, реалистичности, познанию (они адаптивны), от агрессивных целей и актов, являющихся деструктивными.

Термин 'пассивность' используется также для описания неактивных телесных состояний, допускающих, однако, активность в психическом смысле. В младенчестве при внешней пассивности происходят весьма активные психические процессы, связанные, в частности, с развитием восприятия и формированием памяти. Активность и пассивность, взаимодействуя, способствуют созреванию функций, регулируемых Я. В процессе нормального развития у ребенка все более активно проявляются те функции, которые ранее проявляли взрослые; постепенный переход от пассивности к активности очевиден в сфере локомоции, питания, в развитии речи, контроля над импульсами. Посредством активного повторения в сновидениях, воспоминаниях, мыслях, фантазиях, аффектах, действиях того, что ранее переживалось пассивно (независимо от того, приятно это было или нет), Я старается овладеть внешней и внутренней стимуляцией, то есть продуцировать и контролировать причины и следствия. Полярность рассматриваемых понятий относится, таким образом, не только к инстинктивной направленности, но и к проявлениям Я, играющим важную роль в образовании защитных механизмов и структуры характера. Опыт пассивных переживаний в младенчестве может иметь решающее значение для зарождающегося образа тело, а также для последующего развития 'высоты' порога активной борьбы в доэдиповой и эдиповой фазах и тем самым - для формирования характера.

Хотя активность нередко отождествлялась с мужественностью, а пассивность с женственностью, ныне такие ассоциации рассматриваются как далеко не точные и лишь вводящие в заблуждение. Просто формы проявления этих черт у обоих полов могут быть разными. Так, физическая активность, которую часто считают желательной у мальчиков, может побуждаться бессознательным желанием получить пассивное либидинозное или агрессивное вознаграждение. Явная пассивность, ошибочно воспринимаемая как признак контроля импульсов, может на самом деле проистекать из защитного отказа от садистских или Мазохист

26

ских фантазий или побуждений. Поэтому для понимания клинического смысла активности и пассивности необходимо знать бессознательные цели субъекта в связи с существующими но данный момент требованиями и конфликтами Оно и Сверх-Я.

Донные термины используются также для описания структурных понятий - Оно, Я и Сверх-Я, - которые в разное время могут быть либо активными, либо пассивными по отношению друг к другу. Так, Я может выполнять активную роль по отношению к Оно, контролируя высвобождение инстинктивных влечений последнего. С другой стороны, подавленное инстинктивными влечениями, Я переживает разрядку пассивно. Такое использование терминов, однако, представляет собой известное упрощение и поэтому подвергается критике.

См. агрессия, мужественность/женственность, содомазохизм. [139,203,233,285].

АКТУАЛЬНЫЙ НЕВРОЗ (ACTUAL NEUROSIS)

Этот термин использовался Фрейдом для обозначения определенных невротических симптомов, отличающихся от таковых при психоневрозах (истерии, фобиях и неврозе навязчивости) по трем основаниям:

1) причиной актуального невроза является сексуальная жизнь индивида в настоящее время (немецкое слово 'aktual' означает 'нынешний'), в то время как психоневроз связан с событиями раннего детства; 2) этиология актуального невроза соматическая, психоневроза - психическая (симптомы актуального невроза представляют собой физиологические реакции в ответ на имеющиеся в настоящее время нарушения в сексуальной жизни и не предполагают участия психодинамических механизмов, участвующих в формировании симптомов при психоневрозах); 3) актуальные неврозы не поддаются психоаналитическому лечению.

Из круга явлений, отнесенных Бирдом к неврастении, Фрейд в 1894 году выделил два, названных им актуальными неврозами: собственно неврастению и невроз страха. С собственно неврастенией, рассматриваемой Фрейдом как следствие неумеренной мастурбации, соотносятся такие симптомы, как усталость, головные боли, желудочно-кишечные нарушения, включая запоры, парестезии и проявления сексуальной слабости. Клиническая картина невроза страха включало раздражительность, беспокойство, состояния тревожного ожидания, приступы тревоги, фобии, головокружение, тремор, потливость, нарушения дыхания, тошноту, учащенное или неритмичное сердцебиение, диарею, нарушения сна. С точки зрения Фрейда, у пациентов с неврозом страха препятствия необходимым для индивида частоте, регулярности и качеству разрядки нарушают интеграцию психических и соматических функций во время полового акта. Отторжение соматического сексуального возбуждения от психической сферы предположительно блокирует либидо и трансформирует его в страх с автономными висцеральными и моторными проявлениями. Таким образом, концепция актуального невроза связывалась Фрейдом с его токсикологической теорией страха, предполагающей физиологическую (в противоположность первично психологической) основу возникающих симптомов.

Несмотря на то что Фрейд никогда окончательно не расставался с понятием актуального невроза, сегодня это понятие уходит из аналитической нозологии, поскольку, хотя факторы настоящего и могут выступать в качестве причин ускорения событий, аналитик почти всегда способен обнаружить в симптоме символическое выражение предшествовавших конфликтов. Когда либидинозные потребности не находят выхода в связи с защитным конфликтом, могут появиться неспецифические симптомы; то есть психоневроз может сопровождаться своего рода вторичным актуальным неврозом. Современные клинические наблюдения показывают, что недостаток сексуального удовлетворения может приводить к раздражительности, напряженности, необъяснимой усталости и т.п. Наконец, следует отметить, что симптомы, сходные с проявлениями актуального невроза, причиной которого Фрейд считал неудовлетворение сексуальных потребностей, могут возникать и в результате защитного подавления агрессивности.

См. невроз, психоневроз. [210,541,596,642]

27

АЛЕКСИТИМИЯ (ALEXITHIMIA)

Когнитивный стиль, о также аффективное нарушение, наблюдающееся обычно у пациентов с психосоматическими, аддиктивными и посттравмотическими расстройствами. Типичной для алекситимии является плохая дифференциация и вербализация аффектов, утрачивающих свои сигнальные функции (неэффективность коммуникации). Например, психосоматические пациенты зачастую игнорируют сигналы о соматическом либо психическом неблагополучии, что внешне проявляется в стоицизме, иногда сопровождающемся застывшими позами и 'деревянным' выражением лицо. Аддиктивные больные особенно боятся соматических симптомов и стараются блокировать их с помощью химических веществ. Пациенты с посттравматическими нарушениями нередко не способны испытывать чувство радости (состояние, известное под названием ангедония).

Лицам с проявлениями алекситимии свойственно в высшей степени конкретное мышление, и они могут казаться приспособленными к требованиям реальности. Однако во время психотерапии когнитивные нарушения становятся очевидными: пациенты монотонно и подробно излагают тривиальные, хронологически упорядоченные поступки, реакции, события обыденной жизни. В целом им недостает воображения, интуиции, эмпатии и направленной на удовлетворение влечений фантазии, в особенности соотносимой с объектом. Они ориентируются прежде всего на вещественный мир, а к себе относятся как к роботам. Указанные особенности являются серьезным препятствием для проведения психоаналитической психотерапии. Вместе с тем частые обострения психосоматического недуга или злоупотребления лекарственными веществами заставляет таких пациентов прибегать к психотерапии.