КОСМИЧЕСКИЕ ВЫСОТЫ КУКОЛЬНОГО ТЕАТРА

…вызывают интерес, побуждают к деятельности мозг, рождает сочувствующих и будущих работников великих намерений48.

К.Э. Циолковский

Так сложилось, что ежегодно 12 апреля наша Северная Столица отмечает две знаменательные даты. Первая – это международный День космонавтики, годовщина полета в космос первого космонавта планеты Земля Юрия Алексеевича Гагарина. Санкт-Петербург имеет полное право считать этот праздник своим: запуск «Востока» был подготовлен трудами ученых и конструкторов, многие из которых жили в нашем городе или начинали здесь свой путь в науку.

Вторая же дата связана с событием из другой области человеческой деятельности – в этот день в 1919 году состоялся первый спектакль Санкт-Петербургского театра марионеток имени Евгения Деммени. Спектакль, ознаменовавший рождение первого в России профессионального кукольного театра, сегодня знакомого большинству старых ленинградцев и новых петербуржцев. Знакомого с самого раннего детства…

Казалось бы, что общего может быть между этими двумя событиями? В нашем обыденном сознании плохо сочетаются космическая техника и театральное искусство. Но, как ни странно, сравнительно легко это общее можно обнаружить: в начале тридцатых годов театр, носивший в те времена сложное название «Кукольные театры Ленинградского ТЮЗа под руководством Евгения Деммени», представил на суд зрителей спектакль о полетах на другие планеты.

…Откроем десятое издание классического труда Я.И. Перельмана49 «Межпланетные путешествия», и в разделе «Книги по реактивному летанию и воздухоплаванию», рядом с работой «Полет реактивных аппаратов в стратосфере» будущего Главного Конструктора

48– Циолковский К.Э. Только ли фантазия? Цитируется по книге «Впереди своеговека». М: Машиностроение, 1970, с.295.

49– ПерельманЯ.И. Межпланетныепутешествия. Л.-М: ОНТИ, 1935.

48

С.П. Королева находим ссылку – «…Дилин С.А. и Шифман М.Б. «Ра-

кета СС-I». Пьеса длядетей на темузвездоплавания».

…Шел 1932 год. В нашей стране с размахом отмечали 75-летие Константина Эдуардовича Циолковского, и в рамках юбилейных торжеств в Ленинграде состоялась премьера кукольного представления «Ракета СС-I». В форме, доступной маленькому зрителю, авторы попытались рассказать о ракетах, космических перелетах, межпланетных сообщениях, и, надо сказать, им это вполне удалось. В долгой истории древнейшего театрального искусства это был первый научно-фантастический спектакль, по существу, вообще самое первое обращение кукольного театра к научно-технической тематике.

Первоначально премьера спектакля намечалась на торжественный вечер в ТЮЗе, посвященный 75-летию Циолковского50, но юбилейное мероприятие по неизвестным сегодня причинам было отменено, и первое представление состоялось, так сказать, обычным путем 31 декабря 1932 года (режиссер спектакля – М. Дрозжин, ху- дожник-скульптор – И. Павлович, композитор – А. Григорович51).

На обложке пьесы рукой одного из драматургов написано «Циолковскому посвящается…», и авторы постарались донести идеи пионера космонавтики до маленьких зрителей, не потеряв главного при неизбежном упрощении.

Надо сказать, что основной сюжетный ход спектакля был весьма популярен в советской литературе и искусстве того времени. Действие разворачивалось в некой капиталистической стране. Изобретатель – чудаковатый профессор Гаррат – создал «гарратолин», новое топливо, которое дает возможность запустить на Луну большую ракету. Снаряжается научная экспедиция, но проклятые империалисты спят и видят, как использовать эту ракету в качестве оружия. Изображая искренний интерес и готовность помочь изобретателю, они всего лишь выжидают момент, чтобы захватить готовую технику и использовать ее в своих гнусных целях. Но не тут-то было. Профессор вовремя разгадывает эти коварные планы, вместе со своими друзьями забирается в пилотскую кабину, стартует и по-

50– НовыепостановкиТЮЗа. // «Смена», 18 октября1932 года.

51– Книга учета спектаклей кукольных театров ТЮЗа за 1931 – 1932, 1932 – 1933, 1933 – 1934 годы. // ЛГАЛИ, ф.334, оп. 1-2, ед.хр. 44, лист32.

49

сле космического перелета приземляется. Конечно, в Советском Союзе52.

Сегодня можно долго иронизировать – мол, рассказывайте байки, как в советской стране ученые трудились исключительно во имя мира, а вот там, у этих… но вот делать этого, наверное не стоит. Тем более, что маленькие зрители спектакля, школьники тридцатых, такие социальные установки принимали и понимали (достаточно ознакомиться с результатами опросов, проведенных педагогами ТЮЗа в 1933 году53). Куда интереснее поговорить о том, как же средствами кукольного театра подавался научный материал (кстати, даже сегодня непростой для восприятия).

Материал этот был вплетен в ткань спектакля как в форме прямого рассказа – профессор читал лекцию, сопровождая ее демонстрацией диапозитивов, так и активным действием – перед зрителем проходили все этапы космического полета, пассажиры ракеты испытывали перегрузки при взлете, а затем парили в невесомости, наблюдая через иллюминаторы Луну и Землю.

В лекции (а зрители слушали ее вместе с вояками из тамошнего ВПК, переодетыми в ученые мантии) профессор говорил о реактивном движении, о необходимости использования мощного (как сего-

52– Дилин С., Шифман М. Ракета СС-I. Пьеса. // Архив Санкт-Петербургского театрамарионетоким. Е. Деммени, дело№43.

53– Равич В. Как воспринята школьниками «Ракета-СС-I». // В сб. «Кукольные театрыЛенТЮЗа». Л: ОГИЗ, 1934. С. 49 – 59.

50

дня принято выражаться, высокоэнергетичного) топлива, о ракетах для полета к иным мирам. Повернувшись к зрителям и обращаясь непосредственно к ним, профессор сообщал, что Циолковский –

«ученый Советской Страны / первый открыл это средство до-

браться до Луны»; в этот момент на экране появлялся гигантский портрет ученого.

Пьеса написана стихами – с одной стороны, это помогало восприятию, но, с другой, таило в себе некоторую опасность (всем хорошо известная попытка стихотворно доказать теорему Пифагора завершилась предложением «снять и показать»…). Но в данном случае авторы удачно обошли все подводные камни, и даже объяснение физики ракетного полета звучало в устах профессора как вполне удачно зарифмованное изложение одного из способов вывода формулы тяги54:

«…газ в тесной ракете сильно сжат, Он давит на стенки ее – вправо, влево, вперед, назад. Рассудим логично и здраво:

Давление налево – уравновешивается давлением направо. Давление же вперед больше чем давление назад, И вот результат – Газ толкает ракету вперед,

В стремительный, все нарастающий полет!..»

По отзывам зрителей того времени, сцены космического полета в спектакле выглядели особенно эффектно. Профессор и его спутники (а постановка была решена в куклах-марионетках), попав в невесомость, плавали, как и положено, по каюте вперемешку с различными предметами. При этом профессор, повиснув вниз головой, продолжал невозмутимо давать пояснения:

«…Нет здесь друзья, никаких чудес!

Все предметы в ракете потеряли свой вес! Хватайтесь-ка за эти рукоятки И спускайтесь по ним вниз… <ребятки!>»

Впрочем, особо удивляться познаниям авторов в ракетном деле не стоит – научным консультантом спектакля выступил Николай Алексеевич Рынин, профессор Института инженеров путей сообщений, автор всемирно знаменитой энциклопедии «Межпланетные сообщения», увидевшей свет в конце двадцатых годов. Ко времени

54 – ФеодосьевВ. Основытехникиракетногополета. М: Наука, 1981, с. 22 – 23.

51

выхода спектакля относятся появление в личной библиотеке главного режиссера театра Евгения Деммени нескольких томов энциклопедии с автографами автора.

В прессе тридцатых годов отмечалось и мастерство актеровкукловодов, и интересное раскрытие необычной темы55. Можно сказать, что успех спектакля дал своеобразный толчок дальнейшему развитию научно-технического жанра в кукольном театре. В марте 1934 года в ГЦТК у С. Образцова состоялась премьера спектакля

«Братья Монгольфье», «…о великом изобретении XVIII века – полете братьев Монгольфье на воздушном шаре, о том, с каким недружелюбием было оно принято церковью и властями, и о той бескорыстной честности ученых, которая, пережив века, продолжает делать свое доброе дело»56.

Спектакль «Ракета СС-I» имел стабильный успех у зрителей, неизменно включался в программу гастролей и сошел со сцены только перед самой Великой Отечественной войной.

Любопытная деталь – когда в 1949 году театр попытался восстановить спектакль, Главное управление по контролю за зрелищами и репертуаром (!) разрешения не дало, мотивируя это «отдельными недостатками идейно-политического порядка». Но, скорее всего, дело было не в этом, точнее, не только в этом. Именно в те годы ракетно-космическая отрасль СССР уже вовсю набирала силу, и лишний раз упоминать о таких совершенно секретных вещах цензура посчитала нежелательным. Поэтому пути театра и ракетной техники на некоторое время разошлись.

Разошлись до 1962 года – к тому времени Гагарин уже побывал в космосе, космонавтика, так сказать, «вошла в моду», и в финале спектакля «Сказка одной ночи» герои отправлялись в полет на космической ракете, стартуя… с обложки популярной детской книги П. Клушанцева «К другим планетам». И это заставляет нас предположить, что следующий ракетный полет на сцене СанктПетербургского театра марионеток имени Евгения Деммени состоится, скорее всего, когда театр разменяет свой новый век, а нога землянина уже коснется поверхности Марса.

55– См., например, Ромм С. Деревянный юбиляр.// «Смена», 21 декабря 1933 г.; Новый сезон в кукольных театрах.// «Смена», 6 сентября 1934 г.; Мар Е. Гулливер и куклы. // «ВечерняяМосква», 7 декабря1936 г.

56– СмирноваН.И. ТеатрСергеяОбразцова. М: Наука, 1971. С. 54.

52

ГАЗОДИНАМИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ – ПЕРВЫЙ « БОЛЬШОЙ ПРОЕКТ» РАКЕТОСТРОЕНИЯ

Понятие «управление большими проектами» родилось в начале пятидесятых годов прошедшего века, то есть почти на полвека позже создания в Москве «Лаборатории для разработки изобретений инженера Н.И. Тихомирова». Однако результаты деятельности ГДЛ – Газодинамической лаборатории, выросшей на ее базе, – вполне могут быть интерпретированы сегодня как результат грамотного управления большим проектом. Они, эти результаты, наглядно показывают, как изменение заявленных целей, финансирования, стратегии управления влияют на структуру организации, результаты ее деятельности и возможность продолжения ирасширенияработ.

Мы хотим проследить историю развития ГДЛ именно с точки зрения успешного управления первым в истории ракетостроения «большим проектом», и для этого введем некоторые основные понятия, которыми будем в дальнейшем пользоваться. Как отмечает Стэнли Портни57, один из ведущих специалистов в области теории управления, «…традиционно проектами считаются грандиозные, технически сложные предприятия. Первым проектом, в котором были опробованы новые методы управления, можно считать разработку подводной лодки «Полярис» в начале 1950-х…»

Проект, как специфическое явление современной экономики, должен обладать, как минимум, тремя основными признаками:

•целью – четко обозначенным результатом (конечным продуктом) который необходимо получить в ходе реализации проекта;

•установленными изначально сроками начала и завершения работ по проекту;

•определенными выделенными ресурсами на реализацию про-

екта – трудовыми, финансовыми, информационными, а также оборудованием.

Каждый проект проходит в своем развитии следующие пять основных стадий:

•замысел (концепция) – рождение идеи проекта;

57– Портни С. Управление проектами. М.: Диалектика, 2005. Основные понятия

иопределения, относящиеся к управлению большими проектами и используемые наминиже, взяты изэтойработы.

53

•разработка – создание плана реализации проекта;

•начало – формирование команды исполнителей;

•исполнение – выполнение работ по проекту;

•завершение – как результат этой стадии, считается, что проект закончен.

Для оценки полученных результатов принято назначать определенные показатели, которые обычно называют критериями оценки выполнения проекта.

Под управлением проектом обычно понимается комплекс мероприятий, направленных на обеспечение выполнения поставленных задач и достижение намеченных результатов. В любом большом проекте можно выделить субъекты и объекты управления.

Субъекты управления – активные участники проекта, взаимодействующие между собой при выработке и применении управленческих решений. Активных участников проекта удобно разделить на две основные группы: первою можно назвать ключевыми участниками проекта, а вторую – командой управления проекта.

Вгруппу ключевых участников проекта обычно входят инвестор, заказчик, генконтрактор, генподрядчик и исполнители. В отдельную группу ключевых участников проекта могут быть выделены распорядители – лица, от оценки которых зависит дальнейшая судьба проекта. В команду управления проектом входят генеральный менеджер (руководитель, или глава проекта) и функциональные менеджеры (члены команды проекта).

Объектами управления могут выступать программы, проекты, контракты, фазы жизненного цикла объекта управления (концепция, разработка, исполнение, завершение).

Теперь перейдем непосредственно к рассмотрению истории развития ГДЛ, первой отечественной государственной организации по разработке ракет и ракетных двигателей. Рассматриваемые нами события в основном изложены в трех доступных исследователям работах: книге академика В.П. Глушко (выдержавшей несколько

изданий), большом биографическом очерк А.М. Киселева и монографии В.К. Мошкина58.

58 – Глушко В.П. Развитие ракетостроения и космонавтики в СССР. 3-е. изд. М: Машиностроение, 1987; Киселев А.М. Дело огромной важности. М: ДОСААФ, 1983; Мошкин В.К. Развитие отечественного ракетного двигателестроения. М: Машиностроение, 1973.

54

Другие, достаточно многочисленные, публикации59 дают возможность уточнять, иногда существенно, факты и даты. Однако мы воспользуемся тремя упомянутыми нами источниками – для достижения целей, поставленных в данном очерке, этого вполне достаточно.

Начало «Проекта ГДЛ».

Можно сказать, что «Проект ГДЛ» появился на свет как результат действий, предпринятых будущим менеджером проекта,

известным ученым-химиком Н.И.

Тихомировым (1860 – 1930).

Специалист в области сахарного производства, еще в студенческие годы он проводил эксперименты с поровыми составами, закончившиеся для него, к несча-

стью, взрывом в лаборатории и тяжелой травмой.

Начало же его серьезных работ в области ракетной технике относится к 1894 году, когда им были начаты опыты с небольшими пороховыми моделями. Долгое время работая инженеромтехнологом на сахарных заводах, Н.И. Тихомиров получил множество патентов, которые позволили ему с 1909 года заняться изобретательством вплотную, оставив службу «по найму». В 1912 году он представил в Морское министерство проект пороховой ракеты, который предусматривал использование в дальнейшем и жидких горючих (спирты, нефтепродукты). В период с 1912 по 1917 гг. этот проект успешно прошел технические экспертизы, в 1915 году было получено «не подлежащее оглашению» охранное свидетельство № 309 на изобретение.

Предпосылкой же (в нашей терминологии – концепцией) для создания лаборатории явилось его письмо 1919 года на имя управля-

59 – например: Иванов Н.В. Газодинамическая лаборатория – первая советская организация по ракетной технике. // В сб. трудов II и III чтений К.Э. Циолковского. М.: 1970, с. 101 – 108; Кизер Л.Б. Ракета к старту готова: Записки ученого. Кн. 1 и 2. М.: Муза творчества, 2007; Качур П.И., Глушко А.В. Валентин Глушко. Конструктор ракетных двигателей и космических систем. СПб: Политехника, 2008; Качур П.И. Ракетчики Советского Союза. М.: РТ Софт, 2009 и др.

55

ющего делами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевича, в котором сообщалось об изобретенной им самодвижущейся мине на твердом топливе. К письму было приложено охранное свидетельство №309.

Рисунок к изобретению Н.М. Тихомирова из охранного свидетельства № 30960

Тихомиров в упомянутом письме напрямую обратился к Председателю Совнаркома В.И. Ленину с просьбой предоставить воз-

можность «…осуществить это изобретение на укрепление и про-

цветание республики». В итоге в начале 1921 года в документах о срочном развертывании работ по реализации изобретения указыва-

лось, что оно «…признано имеющим государственное значение».

С1 марта 1921 года начала работу «Лаборатория дли разработки изобретений Н.И. Тихомирова», организованная на государственные средства в Москве.

Таким образом, «Проект ГДЛ» обладает тремя необходимыми признаками проекта – есть цель, сроки (по крайней мере, дата начала деятельности) и государственные ресурсы, выделенные под реализацию проекта.

Сцелью реализации изобретения в области оборонных техноло-

гий была создана лаборатория со своей организационной структурой, штатным составом и назначенным руководителем.

Первый этап: 1921 – 1930 годы. События после принятия решения о создании лаборатории развивались в следующем порядке.

а). В предоставленном Тихомирову двухэтажном доме № 3 по Тихвинской улице были оборудованы пиротехническая и химиче-

60 – изкнигиКиселевА.М. Делоогромнойважности. М: ДОСААФ, 1983, с.20.

56

ская лаборатории, а также механическая мастерская с 17 станками. Штат лаборатории не превышал 10 человек.

б). Для достижения поставленной цели потребовалась разработка, технологическая отработка и испытания пороховых шашек нового состава. Эксперименты, проводимые в лаборатории, привели к выбору порох на нелетучем растворителе и необходимости привлечения специалистов в области пиротехники и химии. Поэтому разработка продолжилась – под руководством Н.И. Тихомирова – в Ленинградском государственном научно-техническом институте, в отделении порохов и взрывчатых веществ (участвовали сотрудники отделения О.Г. Филиппов и С.А. Сериков).

Таким образом, можно сформулировать основной результат начального этапа деятельности лаборатории – на основе интеллектуальной собственности Н.И. Тихомирова, оформленной как изобретение, в ходе кооперации со сторонней организацией разработан химический состав нового топлива и отработана технология его лабораторного производства. Именно этот результат позволил конкретизировать цели дальнейшей деятельности лаборатории.

в). В 1923 году военное ведомство – заказчик работ – выдало лаборатории задание проверить опытным путем применимость реактивного действия к существующим минам для увеличения их дальнобойности. Для этой цели к 1924 году были получены первые образцы шашек из бездымного пироксилинового пороха, который обеспечивал увеличение эффективности ракетных систем и снижал степень опасности при работе с ними.

Для испытаний в полевых условиях было согласовано проведение испытаний на Ржевском Главном артиллерийском полигоне под Ленинградом. И в 1924 году сотрудник лаборатории В.А. Артемьев, принятый ранее в штат конструктор пороховых ракет с большим опытом (с 1915 года) произвел на полигоне пуски 21 снаряженной бездымным порохом мины.

Было получено десятикратное увеличение дальности полета, что позволило распорядителям – представителям военного ведомства считать работу лаборатории удачной, а заявленные цели – достигнутым. Была продемонстрирована применимость реактивного принципа к существующим конструкциям минного оружия. Поэтому была поставлена новая цель – создание оригинальных конструкций реактивных снарядов, оснащенных разработанным пороховым

57

составом, что обусловило структурную перестройку лаборатории. Был признан целесообразным переезд всей лаборатории в Ленинград – туда, где имелась готовая производственная база для изготовления бездымного пороха и шашек, а также развитая испытательная база. В 1925 году лаборатория Н.И. Тихомирова полностью перебазировалась в Ленинград.

Как писал позднее В.А. Артемьев в своих воспоминаниях, «…это была первая ракета на бездымном порохе. Нет данных, которые удостоверяли бы изготовление в иностранных армиях ракетных снарядов (мин), на бездымном порохе раньше, чем в нашей стране, и приоритет принадлежит Советскому Союзу. Созданием этой пороховой ракеты на бездымном порохе был заложен фундамент для конструктивного оформления ракетных снарядов к «Катюше», оказавшей существенную помощь нашей Советской Армии во время Великой отечественной войны…»

г). К весне 1928 года первые образцы были изготовлены, и на Ржевском полигоне производят пуски первых ракетных снарядов, снаряженных шашечным бездымным порохом.

Пуски проходят успешно, что приводит к новой реорганизации: лаборатория расширяется, штат ее сотрудников увеличивается до 23 человек; кроме того, в мастерские Артиллерийской технической школы, где изготавливалась часть испытываемых систем, лаборатория содержала собственный штат рабочих.

Лаборатория получила новое название – Газодинамическая лаборатория, и была введена в подчинение Военно – научно – исследовательскому комитету при Реввоенсовете СССР.

В 1928 году в ГДЛ появился официальный заместитель начальника (В.А. Артемьев). Структурно выделились направления работ, во главе которых стояли официально назначенные сотрудники с конкретными должностными обязанностями. К этим направлениям относились: производство порохов (руководитель И.И. Кулагин), внешняя баллистика ракет (Д.А. Вентцель, Н.Л. Упориков), баллистика порохов (Г.Э. Лангемак), системы управления ракетами (Г.В. Боголюбов). В 1929 году появилось еще два направления – конструкция пороховых ракет (Б.С. Петропавловский) и жидкостные и электрические ракетные двигатели (В.П. Глушко).

Почти за десять лет своего развития лаборатория из маленького коллектива, занимавшегося лабораторными исследованиями и для

58

выполнения работ активно привлекавшего внешних соисполнителей, выросла в организацию, имеющую развитую исследовательскую, производственную и административную структуру и успешно ведущую работыв различных, напрямуюнесвязанныхобластях.

Второй этап: 1930 – 1931 годы. Итак, ГДЛ превратилась во вполне самостоятельную организацию, обладающую и соответствующим штатом, и необходимым бюджетом.

а). Первый этап развития ГДЛ окончился со смертью ее основателя и бессменного руководителя Н.И. Тихомирова и назначением нового начальника – сотрудника лаборатории артиллерийского инженера Б.С. Петропавловского.

б). Структура лаборатории, созданная на первом этапе и к 1930 году успешно функционировавшая, пока еще позволила вести работы по разным, иногда не связанным напрямую между собой, направлениям.

В1930 году был окончательно освоен технологический процесс

иналажено «полузаводское» (мелкосерийное) производство пороховых шашек. К этому времени уже были детально изучены их баллистические свойства, определены законы их горения в камерах с соплом и проведены летные испытания первого этапа. В том же году была начата непосредственная разработка ракетных снарядов калибров 82-мм и 132-мм.

Втом же 1930 году были завершены теоретические работы и была экспериментально доказана работоспособность электрических ракетных двигателей (ЭРД), использующих в качестве рабочего тела проводники, взрываемые в камере электрическим током.

Тогда же были начаты работы по проектированию первых образцов жидкостных ракетных двигателей (ЖРД), завершенные позже, на следующем этапе развития лаборатории.

в). Постепенно увеличивалось число штатных работников лаборатории, конторе достигло в 1931 году 77 человек. При этом изменение и существенное увеличение номенклатуры работ настоятельно требовало модернизации всей структуры лаборатории.

Третий этап: 1931 – 1932 годы. Начало этого этапа также связано со сменой руководства ГДЛ. Начальником лаборатории был назначен И.Я. Ильин, несколько лет до этого назначения работавший уполномоченным Реввоенсовета по Ленинграду и Ленинградской области по вопросам организации военного изобретательства.

59

а). Смена руководства ускорила очередное изменение структуры лаборатории, которая стала более разветвленной и соответствующей ситуации, когда работы были разнородны и направлены на создание конкретных технических образцов. Лаборатория структурно включала сектора (с 1932 года – отделы) научноисследовательского, производственного и обеспечивающего характера. В частности, в структуру входили сектора пороховых ракет (начальник Г.Э. Лангемак), ракет на жидком топливе (В.П. Глушко), авиационного применения ракетных снарядов (В.И. Дудаков), минометный (Н.А. Доровлев), порохового производства (И.И. Кулагин), производственный (Е.С. Петров), административнохозяйственный.

б). Работы, проводившиеся по заданию военного ведомства, велись по различным направлениям.

В 1931 году были разработаны и прошли стендовые испытания крупнокалиберные ракетные снаряды 245 мм массой 118 кг и 410

мм массой 500 кг.

Тогда же были разработаны, изготовлены и испытаны первые в

СССР жидкостные ракетные двигатели ОРМ (за год – 46 огневых испытаний), ОРМ-1 и ОРМ-2 (за год – 47 огневых испытаний).

На этот период приходится пик работ по реактивным летательным аппаратам серии РЛА с ЖРД, начатых в 1930 году. РЛА-1, РЛА-2 и РЛА-3 предназначались для вертикального взлета на высоту 2-4 км. РЛА-1 (головка и хвостовое оперение – деревянные) и РЛА-2 (дуралюминовые головка и хвостовое оперение) – неуправляемые ракеты, а РЛА-3 – управляемая ракета, отличалась от РЛА-2 наличием в корпусе приборногоотсекасдвумягироскопическимиприборами.

В 1932 году ГДЛ было выдано задание на создание реактивных снарядов с конкретно обозначенной целью – для использования в качестве авиационного оружия. Так, активно велись работы по вооружению самолета Р-5 снарядами РС-82 и PC-132, а бомбардировщика ТБ-1 – снарядами PC-132 и РС-245. Позднее прошли летнополигонные, а затем – успешные официальные стрельбы ракетными снарядами РС-82 с самолета И-4, вооруженного шестью пусковыми установками.

Четвертый этап: 1932 – 1933 годы. В середине 1932 года И.Я.

Ильин вернулся на должность уполномоченного Реввоенсовета по вопросам организации военного изобретательства, а начальником

60

ГДЛ был назначен авиационный инженер И.Т. Клейменов. Под его руководством лаборатория продолжила свое развитие.

Реактивные летательные аппараты серии РЛА разработки ГДЛ:

а– РЛА-1 – аппарат с деревянными элементами конструкции;

б– РЛА-2 – цельнометаллическая конструкция

а). Штат сотрудников ГДЛ в этот период постоянно увеличивался, к 1933 году достигнув 200 человек.

Окончательно определилось размещение отделов лаборатории, ставших вполне самостоятельными подразделениями, по территории Ленинграда.

Административные службы лаборатории размещались первоначально в здании на ул. Халтурина, 19, затем – на Подъездной улице. Собственно инженерно-проектировочные работы проводи-

61

лись в здании Главного Адмиралтейства (выделено 12 комнат в центральной части здания).

Производственная база размещалась в разных частях города. Пороховая мастерская – на Васильевском острове, в Гребном порту, в помещениях бывшей пироксилиновой лаборатории Военноморского Флота. Механические мастерские базировались на Ржевском полигоне, в мастерских Военно-морского инженерного училища в Адмиралтействе и Артиллерийской технической школы, а также – в Петропавловской крепости.

Испытательная база ракетных снарядов разместилась на Ржевском научно-испытательном артиллерийском полигоне, авиационных ракетных систем – на Комендантском аэродроме, а испытания ЖРД проводились в здании Иоанновского равелина в Петропавловской крепости.

б). Результаты НИОКР в этот период представляются наиболее интересными и представительными за весь период работы ГДЛ, особенно в области создания ЖРД. Так, в 1933 году были разработаны и испытаны конструкция турбонасосного агрегата с центробежными насосами, химическое и пиротехническое зажигание топлива. Прошли успешные испытания центробежные форсунки, оребренное сопло, динамически охлаждаемое компонентом топлива, система внутреннего охлаждения стенок камеры ЖРД топливной завесой. Созданный в ГДЛ двигатель ОРМ-50 на азотно-кислотно-керосиновом топливе, изготовленный в одном экземпляре, успешно прошел три доводочных и сдаточное ресурсное испытание. После 10 пусков обшей продолжительностью в 314 секунд, двигатель полностью сохранил работоспособность. Продолжились успешные испытания реактивных снарядов различных калибров, предназначенных для вооружения истребителей и бомбардировщиков. Полученные результаты говорили уже о возможности серийного выпуска РС для массового оснащения самолетов новым видом оружия. В 1933 году прошли успешное испытание твердотопливных стартовых ускорителей для тяжелых самолетов ТБ-1, разработка которых велась, начиная с 1927 года (разбег самолета сократился на 77%). Продолжились испытания систем для ракет серии РЛА.

Завершение «Проекта ГДЛ». Своеобразной оценкой результатам, достигнутым ГДЛ к 1933 году, может служить мнение профессора В.П. Ветчинкина (ЦАГИ), посетившего лабораторию в конце

62

1932 года: «…В ГДЛ была проделана главная часть работы для осуществления ракеты – реактивный мотор на жидком топливе...

С этой стороны достижения ГДЛ (главным образом инженера В. П. Глушко) следует признать блестящими…»61

Не менее красноречиво звучит мнение Начальника маршала М.Н. Тухачевского, в течение ряда лет курировавшего работу ГДЛ (выступавшего в качестве распорядителя, по нашей терминологии): «…Ленинградская Газодинамическая лаборатория Техштаба, работающая над вопросами реактивного двигателя и его применения

вразличных областях военной техники, достигла в настоящее время существенных и ценных результатов. Эти результаты имеются в области научно-исследовательской и теоретической работы ГДЛ, и в деле проведения практических испытаний и опытов с различного рода реактивными снарядами и приборами, и в деле подбора ценных кадров работников реактивистов. Особо важные перспективы связываются с опытами ГДЛ над жидкостным реактивным мотором, который в последнее время удалось сконструировать

влаборатории. Применение этого мотора в артиллерии и химии открывает неограниченные возможности стрельбы снарядами любых мощностей и на любые расстояния. Использование реактивного мо-

тора в авиации приведет, в конечном итоге, к разрешению задачи полетовв стратосфере согромными скоростями…»62

Результаты, полученные на IV этапе развития ГДЛ, явились основанием для коренной реорганизации исследований в области создания ракетных систем. Перспективность развития ракетной техники, необходимость расширения ведущихся в этом направлении работ и улучшения их материально-технического, финансового, организационного и кадрового обеспечения, побудили руководство ГДЛ еще в 1931 году поставить вопрос о реорганизации ГДЛ в научно-исследовательский институт. Летом 1932 и в январе 1933 в ГДЛ состоялись первые встречи сотрудников лаборатории с приезжавшими из Москвы руководителями другой «ракетной» организации – Московской Группы изучения реактивногодвижения(МосГИРД).

21 сентября 1933 года приказом Реввоенсовета СССР на базе Газодинамической лаборатории и МосГИРД был организован Ре-

61– Глушко В.П. Развитие ракетостроения и космонавтики в СССР. 3-е изд.. М: Машиностроение, 1987, с. 31.

62– тамже, с. 32.

63

активный научно-исследовательский институт, сначала работавший в структуре Рабоче-крестьянской Красной Армии, 31 октября того же года переданный под начало управления боеприпасов Наркомата тяжелой промышленности СССР.

Таким образом, организационно и структурно оформилось научно-исследовательское и опытно-конструкторское учреждение – РНИИ, способное вести работы практически по всем направлениям ракетной техники, имеющее четко поставленные цели и централизованное государственное обеспечение.

Реактивный научно-исследовательский институт вполне успешно вел исследования в области ракетостроения практически по всем направлениям возможного развития ракетной техники. Но события 1937 – 1938 года, когда в результате необоснованных репрессий практически весь административный и творческий состав РНИИ был полностью отстранен от работы в области по обвинению в контрреволюционной деятельности63, достаточно сильно затормозили дальнейшее продвижение вперед. Однако, надо признать, что именно опыт, накопленный и в тридцатые годы прошлого века, и в период Великой Отечественной войны, стал одним из камней в фундаменте будущих отечественных достижений и в ракетостроении, и позднее – в космонавтике64.

63– часть работников, включая двух руководителей РНИИ – И.Т. Клейменова и Г.Э. Лангемака, была расстреляна по приговору Высшей коллегии Верховного Суда

СССР. Другие, в число которых попали оба будущих главных конструктора ракет- но-космической техники – С.П. Королев и В.П. Глушко, были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Лишь спустя некоторое время лет часть осужденных смогли вернуться к творческой инженерной деятельности, правда, в условиях ограниченной свободы, в тюремных «конструкторских бюро», в историю техникивошедшихподнеблагозвучнымназванием«шарашки».

64– история ГДЛ как становление «большого проекта» была подробно рассмотрена в статьях: Охочинский М.Н., Мазин Е.А. История развития Газодинамической лаборатории как пример управления большим проектом. // В сб. «Материалы IV Открытой НПК учащихся, студентов и аспирантов «Информационные технологии в области науки и техники». Часть II. СПб: ДТЮ, 2006, с. 29 – 35; Охочинский М.Н. Управление большими проектами в истории отечественного ракетостроения: Газодинамическая лаборатория (1921 – 1933). // В сб. трудов международной НТК «Синергия образования, науки, производства». СПб: БГТУ «Военмех», 2008, с. 86 – 91.

64

РАЗВИТИЕ РАКЕТНОЙ ТЕХНИКИ В ГЕРМАНИИ ( 1 9 3 1 – 1 9 4 5 )

Вероятно, читатель уже обратил внимание, что в этой книге речь в основном идет об истории космонавтики и ракетной техники применительно к нашей стране. Но этот рассказ будет не полным, если не затронуть то, что некоторые исследователи именуют «немецким следом»65. Богатый опыт германских инженеров оказал вполне определенное влияние на развитие ракетной техники в послевоенный период, и это касается как Советского Союза, так и Соединенных Штатов Америки. Поэтому имеет смысл рассказать о немецких ракетных разработках поподробнее.

Отметим, что данный очерк родился из стремления связно и доступно изложить историю развития ракетной техники в Германии, причем в качестве целевой аудитории рассматривались молодые люди, студенты – ракетостроители, еще только приступающие к профессиональному изучению дисциплин будущей специальности. Отсюда – неизбежная краткость изложения и отсутствие некоторых деталей, которые специалисту могут показаться важными, хотя источники, использованные при подготовке очерка, позволяли сделать этот текст более информативным66.

В последние годы опубликовано немало работ, посвященных развитию ракетной техники в Германии в годы фашизма, однако для рядового читателя, не являющегося специалистом в истории ракетостроения, по этим трудам составить целостную картину довольно трудно. Так, если ориентироваться на книгу руководителя немецкой ракетной программы В. Дорнбергера67, то может сложиться полное впечатление, что ракетная техника в Германии развивалась исключительно на личной инициативе автора и его прямого подчиненного, конструктора Вернера фон Брауна. При прочтении

65 – Рахманин В. О «немецком следе» в истории отечественного ракетострое-

ния. // «Двигатель», 2005, №1(37).

66 – Бургес Э. Баллистические ракеты дальнего действия. М.: ИИЛ, 1964; Орлов А.С. Секретное оружие третьего рейха. М.: Наука, 1972; Славин С.Н. Секретное оружие третьего рейха. М.: Вече, 1999; Первушин А. Астронавты Гитлера. М.: Яуза, Эксмо, 2004; Первушин А. Королев против фон Брауна. Демоны большой войны. М.: Яуза, Эксмо, 2007.

67 – Дорнбергер В. Фау-2. Сверхоружие третьего рейха. 1930 – 1945. М.: Центрполиграф, 2004.

65

книги английского автора Д. Ирвина68, это впечатление пропадает, и начинает казаться, что с первых лет существования немецкая ракетная программа была нацелена исключительно на создание оружия для уничтожения подданных Его величества.

Говоря о развитии ракетной техники в довоенные и военные годы в Европе и во всем мире, следует в первую очередь отметить деятельность германских ученых и конструкторов. Весом вклад немецких ученых первой трети двадцатого века – пионеров ракетной техники Г. Оберта, М. Валье, Г. Ноордунга, В. Гоммана и ряда других, менее известных сегодня специалистов. Однако основные события, связанные с ракетостроением, произошли в Германии уже в 30-е годы. Мы не станем оценивать ни политическую, ни нравственную подоплеку развития ракетостроения в фашистской Германии и деятельности конкретных исторических персонажей; речь пойдет в основном о сложных технических проблемах, впервые решенных в тотпериодгерманскимиученымииконструкторами.

Версальский мирный договор, подводивший итоги Первой мировой войны, сковал возможности Германии по созданию армии, оснащенной современным наступательным оружием, однако он не мешал теоретическим работам германского Генштаба в области стратегии и тактики будущих войн. Одним из результатов этих работ была военная доктрина, предусматривающая нанесение массированных ударов по крупным городам и густонаселенным районам в глубоком тылу противника для достижения победы в войне. Отсюда стремление высшего военного руководства страны создать оружие, позволяющее наносить такие удары. Поскольку в 20-е годы ракетная техника в Германии переживала период расцвета, в Генштабе достаточно быстро поняли, что в качестве такого оружия может выступать не только бомбардировочная авиация, но и баллистические ракеты дальнего действия.

В 1931 году разработка таких ракет была возложена на отдел баллистики и боеприпасов Управления вооружения германского Министерства обороны. В качестве руководителя группы, которая должна была заниматься изучением конструкций ЖРД, был назначен сотрудник этого отдела, артиллерист с богатым военным опы-

том, в то время еще капитан Вальтер Роберт Дорнбергер (1895 –

68 – Ирвин Д. Оружие возмездия. Баллистические ракеты третьего рейха – британская и немецкая точки зрения. М.: Центрполиграф, 2005.

66

1980). Уже через год под его руководством в Кюммерсдорфе была создана хорошо оборудованная лаборатория по изучению ЖРД и баллистических ракет.

В октябре 1932 г. на работу в эту лабораторию был принят Вернер фон Браун (1912 – 1977), в послевоенные годы – один из «отцов» ракетно-космической программы Соединенных Штатов Америки, разработчик знаменитой ракеты-носителя «Сатурн-V» и руководитель Центра космических исследований им. Маршалла в Хантсвилле. Фон Браун учился в технологических институтах Цюриха и Берлина, был одним из активистов германского Общества межпланетных сообщений, сотрудничал с Г. Обертом в тот период, когда тот консультировал кинофирму UFA при создании фильма «Женщина на Луне». Позднее фон Браун работал референтом упомянутого отдела баллистики. Буквально сразу же после прихода в лабораторию он стал ее ведущим сотрудником.

Вернер фон Браун и инженер Рудольф Небель (слева) с ракетами «Мирак» (Снимок сделан на «Ракетодроме» под Берлином в конце двадцатых годов)

В 1933 году группа инженеров лаборатории под руководством В. Дорнбергера и фон Брауна сконструировали свою первую баллистическую ракету А1 («Агрегат-1»). Ее стартовая масса составляла 150 кг при длине 1,4 м и калибре 0,3 м. Жидкостный ракетный двигатель создавал тягу 2900 Н, работая на топливной паре «жидкий кислород – спирт». Из-за перегрузки головного отсека конструкция

67

обладала излишним запасом статической устойчивости, была явно неудачна и не выдержала испытаний.

Лишь в декабре 1934 года были подготовлены две следующие ракеты – условные названия «Макс» и «Мориц», усовершенствованный вариант А1 (под индексом А2). Оба образца испытывались в Северном море на острове Боркум. Испытания прошли удачно, высота подъема ракет составила почти 2200 м.

Успех приводит к тому, что работы в лаборатории активизируются, при этом положительные результаты испытаний и организаторские навыки руководства лаборатории позволили успешно представить перспективы разработки руководству Сухопутных сил германской армии (генерал Фрик).

В марте 1936 году принято решение о разработке баллистической ракеты дальностью 275 км и полезной нагрузкой в 1000 кг для нужд Сухопутных сил и о создании специального исследовательского ракетного центра в устье реки Пене, в местечке Пенемюнде, на острове Узедом в Балтийском море (ниже приведена карта-схема ракетного центра). Выбор этого уединенного места в качестве будущего ракетного полигона был обусловлен еще и советом отца фон Брауна, которыйиздавнаохотилсявэтих местах науток.

На строительство ракетного центра единовременно выделялось 20 млн. немецких марок. Работами немедленно заинтересовались и Военно-воздушные силы Германии. В результате в апреле того же года статус создаваемого научного центра был повышен – его преобразовали в Армейскую экспериментальную станцию «Пенемюнде», совместную исследовательскую организацию ВВС и Сухопутных сил Германии (под общим руководством последних). В соответствии с подписанным в июне 1936 года договором о строительстве, в Пенемюнде должны были разместиться два подразделения: «Пенемюнде-Вест», представлявший собой испытательный полигон ВВС для создания крылатых ракет, и «Пенемюнде-Ост» – экспериментальная ракетная станция Сухопутных войск, специализирующаяся на разработке и испытаниях баллистических ракет.

На новом полигоне, руководителем которого был назначен В. Дорнбергер, было начато строительство электростанции, заводов по производству жидкого кислорода, одной из крупнейших в мире аэродинамических труб, полностью введенные в строй в 1939 году. В ре-

68

зультате нескольких лет строительных работ в Пенемюнде был создан крупнейший длятого времени исследовательский центр.

В июне 1936 года, одновременно с началом строительства ракетного центра, конструкторы фон Брауна по заданию Сухопутных сил приступили к разработке баллистической ракеты А3, предназначенной для отработки новых конструкторских идей. Стартовая масса новой ракеты должна была составлять 750 кг, длина 6,5 м при калибре 0,7 м. Ракета была выведена на испытания в декабре 1937 года и последовали неудачи – две запущенные ракеты А3 упали в море через несколько секунд после старта.

Позднее ракета А3 уже под индексом А5 была «доведена» до успешных испытаний (в 1938 году состоялось 25 успешных пусков с высотой подъема до12 км). А тогда, в декабре 1937 года, группа конструкторов в 120 человек под руководством фон Брауна и

69

К. Риделя, оценив неудачный опыт, приступила к разработке баллистической ракеты, проходившей под индексом А-4 («Агрегат-4») и впоследствии ставшей широко известной под названием Фау-2.

Стоит упомянуть, что в 1937 году фон Браун получил должность технического директора ракетного центра в Пенемюнде, а его военным шефом стал В. Дорнбергер.

Вмарте 1939 года Центр посетил Гитлер. Дорнбергер в своих воспоминаниях утверждает, что испытательные запуски совершенно не заинтересовали фюрера, и в результате официально разработки были закрыты. Но дело все же продолжалось, полулегально, так сказать, под «прикрытием» Альберта Шпеера, ставшего вскоре министром вооружения и военного производства.

Вконструкции создаваемой ракеты А-4 впервые были применены многие технические решения, используемые и поныне: турбонасосный агрегат с парогазогенератором, работающим на высококонцентрированной перекиси водорода, криогенное топливо (окислителем служил жидкий кислород, горючим − этиловый спирт), фор-

70

камеры, газовые рули для управления движением, гироскопическая система управления и т.д.

Стартовая масса А-4 составляла более 13 т при массе полезной нагрузки (боевой части) около 1000 кг. Ракета имела длину 14 м при калибре 1,3 м и диаметре по стабилизаторам 2,2 м.

За пять лет в разработку ракеты и создание инфраструктуры для ее производства германским военным командованием было вложено более 550 млн. марок, что показывает, какие больше надежды связывались с созданием этого оружия. Стоит добавить, что к концу войны ракетным оружием, включая баллистические, крылатые и зенитные ракеты, в Пенемюнде занималось более 15 000 технических специалистов.

3 октября 1942 года, после нескольких неудачных испытательных пусков ракета А-4 установлена на стартовой позиции и совершила свой первый успешный полет, пролетев более 190 км. Позднее дальностьполетабыла доведена до запланированных300 км.

7 июля 1943 года начальник ракетного центра В. Дорнбергер и технический директор фон Браун были приняты в ставке Гитлера «Вольфшанце» в Восточной Пруссии. Состоялся показ фильма об успешных полетах А-4, продемонстрированы макеты ракеты и пусковых установок. В результате было дано распоряжение считать ракетный центр Пенемюнде самым важным объектом. Одновременно последовало требование довести массу полезного груза, доставляемого баллистической ракетой, до 10 т.

После принятия этого «политического» решения планами германского командования была предусмотрена организация массового производства баллистических ракет А-4 для их боевого применения в военных действиях против Великобритании. Так, планировалось за период с августа 1943 по май 1944 года изготовить и передать в войска более 24 500 экземпляров ракеты, доведя к концу этого периода ежемесячный выпуск до 5000 штук69. Для этой цели было создано несколько подземных заводов, на которых широко использовался рабский труд сотен тысяч военнопленных и заключенных. Отметим, что даже с учетом этого стоимость одного образца А-4 достигала 300 000 марок70.

69– ОрловА.С. Секретноеоружиетретьегорейха. М.: Наука, 1972, с. 41.

70– Орлов А.С. Секретное оружие третьего рейха. М.: Наука, 1972, с. 43; Славин С.Н. Секретноеоружиетретьегорейха. М.: Вече, 1999, с. 130.

71

Помимо баллистической ракеты А-4, в Пенемюнде были разработаны и другие образцы ракетного оружия дальнего действия. Создана и доведена до боевого применения крылатая ракета (самолетснаряд) Фау-1, использовавшаяся для обстрела Лондона. Ракета обладала достаточно большим радиусом действия (до 240 км) и при массе в 2,7 т несла боевой заряд в 700 кг. Длина ракеты составляла 7,6 м, а размах крыльев достигал 5,3 м.

К лету 1943 года, после 50 испытательных пусков ракета Фау-1 вышла на тактико-технические характеристики, установленные заданием на проектирование, и была принята на вооружение германской армии.

Однако летом 1943 года о результатах деятельности немецких ракетчиков стало известно английской разведке. На аэрофотоснимках побережья Франции были обнаружены пусковые установки ракет Фау-1, а на снимках района Пенемюнде – ракеты А-4. В результате английские ВВС 17 августа 1943 года предприняли массированный налет на германский ракетный центр – более 300 тяжелых бомбардировщиков сбросили на Пенемюнде около 1500 т бомб. Разрушения и вывод из строя части ключевого оборудования отбросили реализацию ракетной программы назад и заставили немцев строить новые подземные заводы для производства ракетного оружия, а также организовать резервный полигон в Польше, в районе Дебице (более подробно об этом – в следующей главе).

Арест фон Брауна и части его ведущих конструкторов в марте 1944 года по обвинению в саботаже, приговор к смертной казни (с последующим освобождением под поручительство В. Дорнбергера) также существенно затормозили программу оснащения германской армии ракетным оружием.

Реально планы массированного использования немецкого ракетного оружия так и остались на бумаге, и на всех германских заводах к августу 1944 года было произведено около 1600 ракет (тоже достаточно крупная серия). Хотя было создано три полка, осуществлявших боевые пуски ракет А-4 с помощью 87 пусковых установок, по Лондону, например, было запущено всего 1400 ракет (первый боевой пуск состоялся 8 сентября 1944 года). До цели долетели около 500 ракет, при взрывах которых пострадали около 9000 человек (убитыми 2500). Несколько пусков ракетами А-4 было произведено по Парижу. Есть данные, что германские войска готовили

72

в районе Нарва – Таллинн стартовые позиции для обстрела крылатыми и баллистическими ракетами блокированного Ленинграда, но рейд диверсионных групп и наступление советских войск сорвали эти планы71.

Также всего в ходе войны по Лондону было выпущено более 8000 ракет Фау-1, при этом достигли цели (т.е. не были сбиты или не вышли из строя из-за технических неполадок) около 2400 ракет.

Здесь следует сказать, что советские инженеры получили возможность ознакомиться с немецкой ракетной техникой еще в 1944 году, когда в их распоряжение попали элементы конструкции ракеты А-4, поступившие в Москву с германского испытательного ракетного полигона в Польше, захваченного советскими войсками. Научная группа, в которую, в частности, входили А.М. Исаев, В.П. Мишин,

Н.А. Пилюгин, Б.Е. Черток и Л.А. Воскресенский, по найденным об-

ломкам восстановила общий вид ракеты, ее основные характеристики и принципы управления. Б.Е. Черток отмечает в своих воспоминани-

ях: «Через год, работая уже в Германии, я убедился, что мы в основномправильно реконструировалиракету»72…

Помимо баллистических и крылатых ракет в Германии разной степенью успеха велись работы над созданием зенитных управляемых и неуправляемых ракет («Вассерфаль», «Тайфун», «Шмиттерлинг», «Энциан»). Готовился проект оснащения ракеты А-4 крыльями для почти двукратного увеличения дальности ее полета, рассматривался проект многоступенчатой ракеты большой дальности А-9/А-10, предназначенной для обстрела Нью-Йорка. Было даже проведено два испытания этой системы (оба неудачные). Также оценивалась возможность пуска ракет А-4 из буксируемых подводными лодками контейнеров.

Кроме ракетного центра в Пенемюнде разработки в ракетной области вели и другие германские фирмы. Так, «Рейнметалл – Борзиг» разработала семейство зенитных управляемых ракет «Рейнтохтер» с твердотопливным ускорителем и ЖРД на маршевой ступени.

Можно отметить некоторые важные результаты, достигнутые немецкими ракетчиками за 15 лет интенсивной работы:

71– ВетровА. Отнемецкого«оружиявозмездия» Питерспаслидиверсанты. // «Часпик», 1998 от8 мая, №47, с. 12.

72– ЧертокБ.Е. Ракетыилюди. Отсамолетовдоракет. М: РТСофт, 2006, с. 238.

73

•создан научно-исследовательский центр, который координировал работы нескольких десятков организаций по созданию ракетных систем различного назначения (КР, БР, ЗУР); в разные периоды времени в ракетной сфере работало до 15 000 специалистов и несколько сотен тысяч рабочих (более половины – военнопленные на заводах-концлагерях);

•разработана, испытана и доведена до крупносерийного производства баллистическая ракета А-4, в которой применены технические решения, применяемые в ракетостроении по настоящее время:

– парагазогенератор для вращения ТНА;

– наддув баков газифицированными компонентами топлива;

– применение форкамер для улучшения сгорания топлива в камере сгорания малого объема;

– графитовые газовые рули как органы управления;

– тоннельные трубы в баках топлива;

– гироскопическая система управления.

•до приемлемых технических результатов доведены перспективные проекты по двухступенчатым баллистическим ракетам большой дальности;

•разработана, испытана и доведена до крупносерийного производства крылатая ракета ФАУ-1;

•создано не менее шести проектов зенитных управляемых ракет, практически подготовленных для серийного производства;

•созданы ручные противотанковые ракетные снаряды, а также велись работы по созданию управляемых противотанковых снарядов;

•существовали, но не получили широкого распространения образцы ракетных систем залпового огня.

Однако, несмотря на огромные средства, вложенные в создание ракетной промышленности, наличие высококвалифицированных технических специалистов, использование практически бесплатного труда заключенных и военнопленных, германское ракетное оружие не сыграло решающей роли в исходе войны.

После окончания боевых действий в Европе основные германские разработки оказались в распоряжении СССР и США, стран, вскоре возглавлявших два противоборствующих политических блока. Именно эти страны обладали промышленным потенциалом для развития ракетостроения на государственном уровне. При этом американской стороне, вопреки обычным утверждениям прессы,

74

досталась наиболее существенная часть германского ракетного потенциала.

Хотя ракетный центр в Пенемюнде в начале 1945 года и был занят войсками II Белорусского фронта, основная часть инженернотехнического персонала сдалась в плен американским войскам, а большую часть оборудования успели вывезти в западные районы Германии, позднее, в соответствии с решениями Ялтинской конференции, занятые англо-американскими войсками. Фон Браун с большой группой своих сотрудников находился в распоряжении американского военного командования, затем был переправлен в США и, уже работая в американской ракетной отрасли, довольно быстро получил американское гражданство.

Уже в первой половине 1946 года в США работали около 120 ведущих немецких ракетных конструкторов и почти 500 технических специалистов среднего звена, вывезенных из Германии. Через Англию в США было доставлено более 300 железнодорожных вагонов с полностью укомплектованными баллистическими ракетами А-4, исправным пусковым и проверочным оборудованием, а также комплектующими узлами и деталями. По оценкам американских военных историков, эти «германские военные трофеи» позволили США сэкономить более 50 млн. долларов и не менее 5 лет исследовательской работы в области ракетостроения.

«Германские ракетные трофеи» также попали и в распоряжение советских специалистов, но, справедливости ради, в куда меньшем объеме, чем в США. В основном это были отдельные комплектующие элементы, из которых можно было собрать лишь несколько годных к испытаниям ракет А-4, остатки производственного оборудования, по большей части выведенного из строя, а также часть технической документации, которую не успели вывезти в американскую зону оккупации.

Как бы то ни было, опыт, накопленный в Германии при разработке различных образцов ракетного оружия, в послевоенные годы позволил по-новому взглянуть на пути развития ракетнокосмической техники, и послужил определенной основой для последовавших отечественных разработок.

75

СОВЕТСКАЯ « КАТЮША» , НЕМЕЦКАЯ « ФАУ» И ОБРАТНЫЙ ИНЖИНИРИНГ

Теперь мы остановимся на некоторых фактах, касающихся истории противоборства советских и немецких ракетчиков. Речь пойдет о не самых удачных попытках немецких инженеров повторить конструкцию советского «гвардейского миномета» – знаменитой «Катюши», и об истории первого знакомства отечественных специалистов с немецкими разработками в области создания баллистических ракет дальнего действия. Это события, относящиеся и к начальному периоду войны, и ко второй половине 1944 года. В качестве основных источников информации нами будут использованы опубликованные в последние годы воспоминания советских и германских ракетчиков, а также работы отечественных и зарубежных историков ракетной техники.

Повторить «Катюшу»!

За долгую историю развития человечество выработало особый метод изучения технических новинок, которые появлялись у сосе- дей-ремесленников, у фирм-конкурентов или в арсенале сопредельного государства. Одно из современных названий этого метода – обратный инжиниринг73, и он представляет собой совокупность разнообразных приемов исследования технических систем, направленных на получение информации об их физическом принципе действия, структуре и конструктивных особенностях. В основу обратного инжиниринга положены как непосредственное изучение образцов и их компонентов, так и анализ и обработка разнообразной технической информации. Как правило, процесс изучения некоей конструкции завершается ее копированием с попыткой получить аналогичные или близкие технические характеристики.

Традиционно в гражданских отраслях промышленности применение обратного инжиниринга в качестве источника информации ограничивается законодательно: например, в большинстве промышленно развитых стран не разрешается привлекать к подобным

73– более подробно о методах и инструментальных средствах обратного инжиниринга рассказано в книге: Охочинский М.Н. Информационно-аналитическая работа вракетостроении. СПб: БГТУ«Военмех», 2007.

76

исследованиям специалистов, ранее работавших в фирмахконкурентах, запрещается копировать образцы «чужой» продукции, защищенные торговыми марками и знаками, и т.п.

Однако практика показывает, что когда дело касается военной техники, в особенности – ракетной, в частности – боевых ракет реального или потенциального противника, обратный инжиниринг применялся и применяется весьма широко, чему есть немало красноречивых примеров в истории.

Скажем, расцвет ракетостроения в Западной Европе в начале XIX века, обычно связываемый с именем Уильяма Конгрева, начался именно с изучения и, так сказать, освоения английским ученым опыта индийских ракетчиков, основательно потрепавших британские войска в 1799 годах в сражении при Серингапате74.

Можно вспомнить и недавнее прошлое: в 1958 году в Москву было доставлено несколько упавших на территории КНР американских авиационных ракет воздушного боя «SideWinder», из числа применявшихся в боевых действиях в Корее. После разборки и изучения особенностей их конструкции были получены результаты, которые использовались при создании советской авиационной ракеты «Р3С»75. Или другой, еще более близкий пример. В 1973 году в ходе боевых действий на Ближнем Востоке подразделения израильской армии организовали захват и похищение нескольких экземпляров ракет отечественного комплекса «Куб», состоявшего в то время на вооружении Египта и Сирии76. В дальнейшем ракеты послужили прототипами при создании ряда образцов зарубежных зенитных и противокорабельных систем.

Обратившись к периоду Великой Отечественной войны, мы можем найти множество ярких примеров применения противоборствующими сторонами обратного инжиниринга, в ряде случаев – весьма удачного, приводившего к появлению нового, более мощного оружия. А иногда – заводившего инженеров, пытавшихся понять чужую техническую мысль, в тупик.

74– Валье М. Полет в мировое пространство как техническая возможность. М.-Л:

ОНТИ, 1936, с.188.

75– Ангельский Р., Коровин В. Отечественные управляемые ракеты «воздухвоздух» // Техника и вооружение. Вчера, сегодня, завтра. 2005. №9.

76– Петухов С., Шестов И., Ангельский Р. Зенитные ракетные комплексы противовоздушной обороны сухопутных войск // «Техника и вооружение. Вчера, сего-

дня, завтра». 1999. №5-6.

77

Так, история создания, первого успешного применения и широкого распространения в Красной Армии знаменитой «Катюши», грозных гвардейских минометов, одной из первых в истории военной техники реактивных систем залпового огня, известна достаточно хорошо. За пять дней до начала войны, под Москвой, на Софринском полигоне, в присутствии начальника Генштаба Г.К. Жукова, наркомов обороны, боеприпасов и вооружения, а также других представителей высшего командования Красной Армии проводился смотр первых образцов этого оружия.

Один из участников испытаний А.С. Попов вспоминал: «…Мы просили руководство отойти подальше от установки, чтобы их не засыпало песком и пылью. Начальники отходить не стали… Три машины выпустили по восемь снарядов. Затем выпустили еще по восемь снарядов, т.е. полный комплект. Через пять дней, 22 июня, началась война. А к 24 июня мы получили приказ подготовить для отправки на фронт…»77

Первое боевое испытание состоялось 14 июля 1941 года в районе железнодорожного узла Орша и переправы через реку Оршица.

Попов вспоминал: «…Мы вышли в район железнодорожного узла, где было сосредоточено много эшелонов противника: боеприпасы, топливо, живая сила и техника. Мы остановились в 5 – 6 километрах от узла: семь машин с РУ и три машины со снарядами для повторного залпа… Флеров дал приказ открыть огонь. Залп длился 7

– 8 секунд (были использованы семь машин по шестнадцать снарядов, всего сто двенадцать снарядов). Железнодорожный узел был уничтожен… Место, откуда мы стреляли, немцы потом бомбили. Мы вошли во вкус и еще через полтора часа уничтожили немецкую переправу. После второго залпа ушли по Минскому шоссе в сторону Смоленска…»78

ВКрасной Армии по достоинству оценили мощь нового оружия

иего высокие боевые качества. Особое внимание при подготовке экипажей боевых машин уделялось тактике, с тем, чтобы исключить

вероятность попадания новой техники в руки фашистов. М. Кудрявцев, в годы войны – командир взвода «Катюш», вспоминал, что с комсоставом постоянно проводился инструктаж о том, как следует действовать личному составу огневого взвода в бою,

77– Попов А.С. Воспоминания. // «Комсомольская правда», 2000 от 22 июня.

78– там же.

78

чтобы не допустить захвата противником пусковых установок и снарядов. Но высокую боевую эффективность нового оружия «оценило» и немецкое командование.

В приказе вермахта от 14 августа 1941 года отмечалось: «Рус-

ские имеют автоматическую многоствольную огнеметную пушку… Выстрел производится электричеством. Во время выстрела образуется дым… При захвате таких пушек немедленно сооб-

щать»79. Через две недели увидела свет новая германская директива, озаглавленная «Русское орудие, метающее ракетообразные сна-

ряды». Указывалось, что «…войска доносят о применении русскими нового вида оружия, стреляющего реактивными снарядами. Из одной установки в течение 3 – 5 с может быть произведено большое число выстрелов... О каждом появлении этих орудий надлежит донести генералу, командующему химическими войсками при верховном командовании в тот же день». Началась настоящая охота за

«новым оружием русских»80. И в начале 1942 года, несмотря на все предпринимавшиеся в Красной Армии меры, немцам удалось захватить образец реактивной установки БМ-13.

«Катюша» – серийная машина БМ-13 (1941)

Немецкие военные инженеры, применяя классический обратный инжиниринг, попытались скопировать и саму установку, и 150-мм осколочно-фугасный снаряд, полностью повторяя при этом конструкцию отечественного реактивного снаряда М-13. Однако все их усилия получить необходимый результат успехом не увенчались,

79– НестеренкоА.И. Огоньведут«Катюши». М.: Воениздат, 1975, с. 68.

80– тамже, с. 68 – 69.

79

немецкие «копии» по сравнению с отечественными образцами обладали существенно меньшей эффективностью.

Выступая в январе 1983 года на заседании исторической секции VII Научных чтений памяти пионеров ракетной техники (на котором автору посчастливилось присутствовать), бывший первый заместитель министра общего машиностроения Г.А. Тюлин рассказывал, как в конце 1944 году наши наступающие войска обнаружили в Восточной Пруссии большой склад боеприпасов. И едва ли не основными боеприпасами на этом складе были реактивные снаряды для немецкого аналога «Катюши». Копии были выполнены настолько точно, что идеально подходили под направляющие отечественных установок. Испытания показали, что дальность стрельбы немецких снарядов оказалась почти на треть меньше, чем у советских снарядов. Спустя сорок лет Г.А. Тюлин, в 1944 году – член комиссии по немецкой трофейной технике, а до этого – командир батареи «Катюш» и начальник штаба опергруппы Гвардейских минометных частей, так объяснил этот факт. Он считал, что немцы именно копировали и снаряды, и установку, не пытаясь глубоко вникнуть в их устройство и принципы боевого применения. При этом энергетика немецкого твердого топлива была хуже, чем у отечественного. Это определялось вполне объективными условиями, в частности, несоответствием исходных материалов, добываемых на территориях, подконтрольной Германии. Для компенсации этого недостатка требовалось применение зарядов другой конструкции. Однако немцы в этом направлении никаких усилий не предприняли, и в результате их аналог «Катюши» широкого распространения не получил и существенного влияния на ход боевых действий не оказал. Кстати, большая часть захваченных боеприпасов, по словам Г.А. Тюлина, была отправлена в действующую армию и вполне успешно применена против немецких войск в завершающий период войны.

Эта история – пример не самого удачного применения обратного инжиниринга в ракетной технике. Противоположный, очень даже удачный результат был получен советскими специалистами, изучавшими немецкие ракетные разработки и, в частности, ракету

«Фау-2».

80

Близна: немецкий ракетный полигон на польской территории

Как мы уже упоминали, летом 1943 года о результатах деятельности немецких ракетчиков впервые стало известно английской разведке. Тогда, напомним, на аэрофотоснимках побережья Франции были обнаружены объекты, которые идентифицировали как устройства для применения нового вида оружия (это действительно были пусковыеустановкиракетФау-1), а на снимках из района Пенемюнде

– крупногабаритные ракеты (Фау-2). Было принято решение о нанесении по обнаруженным объектам превентивного удара, и в результате 17 августа 1943 года английские ВВС предприняли массированный налет на германский ракетный центр – более 300 тяжелых бомбардировщиков сбросили на Пенемюнде около 1500 тонн бомб. Разрушения, вывод из строя части оборудования заставили немцев предпринять меры для налаживания производства ракетного оружия, в частности, строительство подземных заводов и организацию резервного испытательного полигона. На заседании 22 августа 1943 года фашистское руководство во главе с Гитлером решило перенести производство ракет вглубь рейха, а испытания – на территорию оккупированной Польши81.

В начале сентября 1943 года, сразу после сокрушительной бомбардировки, группа сотрудников Пенемюнде из числа разработчиков Фау-2 была объединена в группу «Юг» под командованием майора Вольфганга Вебера, и эвакуирована на исследовательский полигон в городе Близна. В общей сложности на новое место дислокации было переведено 6306 человек, а также 1592 единицы техники. Была поставлена цель – окончательная доработка и отладка ракеты, которые должны были проводиться в двух вновь созданных подразделениях: «Батарея 836» и «Батарея 444». Одно из подразделений должно было заниматься системами мобильного старта, а другое рассматривалось как учебная батарея, на которой планировалось отрабатывать практические навыки ракетчиков82.

81– Крук Я. История испытательных полигонов для ракет A-4 (Фау-2) на территории оккупированной Польши в 1943-1945 годы. // «РЕУТ. Общественнополитическая еженедельная газета г. Реутов», 14 мая 2008 года, №10. С. 26.

82– Интернет: http://www.necton.lv/articles/earth/77-battery-444-blizna.html.

Объект «Хейдлагер» (Польша. Близна).

81

В своих воспоминаниях уже упоминавшийся нами В. Дорнбергер описал, каким образом выполнялось это решение: «…После воз-

душного налета на Пенемюнде 17 августа встал вопрос, продолжать ли нам стрельбы отсюда. В начале сентября пришел приказ из штаб-квартиры – прокладывать траектории ракет над сушей и производить стрельбы из Близны в Польше с помощью только что сформированной в Хейделагере экспериментальной батареи 444… Через несколько дней я получил приказ: «Район целей будет утверждать рейхсфюрер СС (Гиммлер). Должно быть оповещено военное командование в данном районе. Армейская команда, проводящая стрельбы, несет ответственность только за безопасность местности в непосредственном окружении огневого рубежа. Вне ее пределов полную ответственность несет рейхсфюрер СС». Таким образом, в лесных массивах вокруг Близны, которые лежали в

треугольнике, образованном Вислой и Саном, появился полигон для стрельб…»83.

Известный историк ракетной техники Вилли Лей указывает еще одну причину создания нового полигона: «…После того как раке-

ты стали производиться в массовом числе, возникла проблема обучения солдат обращению с ними. Выбор места для учебного ракетного полигона был поручен Гиммлеру. Выбор пал на польский артиллерийский полигон около Близны, в 30 км к югу от Милека (Краковское воеводство). В качестве района мишеней было решено использовать Пинские болота, расположенные в 320 км к северовостоку от Близны. Наблюдение за падением ракет осуществлялось с пункта, в который ракеты наводились; при этом предполагалось, что согласно закону рассеивания ракеты будут падать достаточно близко от этого пункта, но никогда не попадут в него.

Обычно они падали на расстоянии 1,6 – 5,0 км от наблюдательного пункта…»84.

Впрочем, это не снимает вопрос: почему испытательные запуски было решено производить в столь отдаленных местах, подвергая при этом технику не только значительным транспортным нагрузкам при перевозке по железной дороге, но и опасности диверсии на оккупированной польской территории?

83 – Дорнбергер В. Фау-2. Сверхоружие третьего рейха. 1930 – 1945. М.: Центрполиграф, 2004, с. 276.

84 – Лей В. Ракеты и полеты в космос. М: Воениздат, 1961, с. 198.

82

Ответ можно найти в работах польского историка Яцека Крука: «…надо было создать полигон в местах, недосягаемых для британской авиации. Перенос запусков с побережья на сушу, кроме безопасности, дал возможность наблюдать эффекты не только запуска, но и падения ракеты. Падающие ракеты даже без боевого заряда наносили немалый ущерб на земле, чего следовало избежать на территории рейха. Ближайшим подходящим местом оказалась Генеральная губерния, причем ракеты надо было запускать в одном ее конце, чтобы они, пролетев 300 км, упали все же на территории губернии. Для запусков в северном направлении, полигон следовало создать в южной части губернии. Таким образом, была выбрана Близна – небольшая деревня, окруженная крупным лесным массивом и расположенная недалеко от железнодорожных путей, веду-

щих с запада на восток (Краков – Львов) и с севера на юг (Мелец – Дембица)…»85.

Далее польский исследователь отмечает, что «…население дере-

вень и городков, которые оказались в пределах полигона, систематически подвергалось выселению, однако этот процесс никогда не был доведен до конца по нескольким причинам. Одной из них было распоряжение властей полигона, позволяющее оставаться в своих домах тем семьям, члены которых добровольно согласились работать для полигона. Благодаря этому обстоятельству, партизаны польской подпольной армии имели возможность следить за рабо-

тами немцев на полигоне…»86. И, как показало дальнейшее развитие событий, это сыграло свою роль в послевоенной истории ракетной техники.

Действительно, несмотря на сильную охрану полигона, немцы не смогли скрыть испытания от польского движения сопротивления, в частности, от разведки подпольной Армии Крайовы (АК). Польские партизаны наблюдали за пусками ракет и патрулировали места падений ракет, стараясь опередить немцев в поисках обломков: специальная секция разведки АК занималась сбором данных и отправкой их западным союзникам. Известно, что особым достижением

85– Крук Я. История испытательных полигонов для ракет A-4 (Фау-2) на территории оккупированной Польши в 1943-1945 годы. // «РЕУТ. Общественнополитическая еженедельная газета г. Реутов», 14 мая 2008 года, №10. С. 26.

86– там же.

83

польской разведки стал перехват упавшей ракеты Фау-2 близ городка Сарнаки.

Обломки этой ракеты позднее удалось отправить воздушным мостом в Лондон, что позволило англичанам получить более или менее достоверную информацию о немецком ракетном оружии87.

Как советские ракетчики обследовали немецкий полигон в Близне

Стратегическая обстановка на всех фронтах в 1944 года начала резко меняться, советские войска в результате проведенных наступательных операций вступали на территорию оккупированных Германией европейских стран.

13 июля 1944 года британский премьер У. Черчилль в своем письме к И.В. Сталину проинформировал Советского главнокомандующего о существовании в Близне немецкого испытательного ракетного центра. Суть просьбы британского премьера к Сталину заключалась в том, чтобы ударными силами Первого Украинского фронта завладеть полигоном раньше, чем немцы успеют вывезти или уничтожить оборудование и ракеты, после чего позволить английским специалистам непосредственно на месте изучить захваченные образцы.

Как пишет патриарх отечественной космонавтики, академик Б.Е. Черток: «…нашим войскам представилась возможность захватить секретнейшее оружие немцев, о котором английская разведка знала больше, чем наша. Этого нельзя было терпеть, и наши специалисты получили команду обследовать все, что можно вместе с наступающими войсками еще до того как туда будут допу-

щены англичане…»88. Команда исходила с «самого верха», непосредственно от Верховного Главнокомандующего, причем, как отмечает Б.Е. Черток, Сталин поручил эту деятельность А.И. Шахурину, наркому авиационной промышленности. Шахурин привлек

87– Крук Я. Испытания немецких ракет А-4 (Фау-2) на польской земле в 19431945 годах. // В сб. «Научное творчество К.Э. Циолковского и современное развитие его идей: Материалы XL научных чтений памяти К.Э. Циолковского». Калуга:

ИД «Эйдос», 2005. С. 37 – 38.

88– Черток Б.Е. Государство и космонавтика. Доклад на XXVI королевских чте-

ниях. Москва, 30 января 2002 года. Интернет: http: www.cosmosworld.ru/saceencyclopedia/documents/index/shtml?dokl_cher.html.

84

для работы подчиненный ему институт – НИИ-1, бывший РНИИ, первый в мировой истории государственный научноисследовательский институт, занимавшийся с 1933 года вопросами создания реактивного вооружения.

С целью сбора технических и боевых данных о новых видах ракетного вооружения, разрабатываемого немцами, была сформирована комиссия, направленная в Польшу, «…в район северо-

восточнее города Дембица и станции Коханувка…». В состав ко-

миссия входили начальника НИИ-1 генерал-майора П.И. Федорова (председатель), Ю.А. Победоносцев, М.К. Тихонравов, Р.Е. Соркин, Н.Г. Чернышев, А.И. Клюев и Г.Н. Салазко.

Комиссия проработала в указанном районе с 5 августа по 4 сентября 1944 года, обследовав сам полигон Близна, места падения и разрывов выпущенных немцами самолетов-снарядов Фау-1 и ракет Фау-2 (Нивиск, Кольбушово и Лясковицы), а также места предполагаемого производства вооружения (Жешув – севернее Соколув, Стшижув, Стенпина и Дембице)89.

Комиссия, приступив к работе (скорее всего – 6 или 7 августа, сразу после захвата полигона советским десантом), обнаружила, что полигон Близна был оставлен около 10 дней назад, а последний пуск – предположительно – был произведен в начале июля 1944 года. Интернет-источник отмечает, что английские специалисты под командой полковника Теренса Сондерса, прибыли в Близну только через неделю после захвата полигона советскими войсками, но к этому времени все обнаруженные технические объекты, в частно-

сти, отдельные агрегаты и узлы ракеты Фау-2, уже были вывезены в Москву90.

Итоговый доклад комиссии, который, кстати, найден в архивах сравнительно недавно, в 2004 году, был составлен не только на основе осмотра и изучения сооружений и установок ракетного полигона, мест падения ракетных снарядов, найденных в ходе поисков деталей и элементов конструкции, но и по показаниям местных жителей. Так, в приложениях к отчету приведены протоколы допросов кондуктора на транспортных линиях Дембица – Краков, Дембица –

89– Ивкин В. Решение на прорыв. // «Красная Звезда», 27 мая 2006 года.

90– Интернет: http://www.necton.lv/articles/earth/77-battery-444-blizna.html. Объ-

ект «Хейдлагер» (Польша. Близна).

85

Розвадув и машиниста со станции Коханувка, а также письменные показания трех жителей деревни Нивиска.

Вдокладе также представлена докладная записка председателя комиссии П.И. Федорова от 4 декабря 1944 года, в которой сообщается о результатах второй поездки комиссии, направленной в район Дембицы для изучения стартовых установок самолетов-снарядов по указанию Г.М. Маленкова и А.И. Шахурина. В докладной сообща-

ется, что комиссия обнаружила и доставила в Москву отдельные агрегаты и детали «…нового немецкого снаряда Фау-2»91.

Вгруппу аналитиков, выполнявших исследовательскую работу

вМоскве, как отмечает историк ракетной техники В. Рахманин, вошли В.Ф. Болховитинов, А.М. Исаев, Н.А. Пилюгин, В.П. Мишин,

Б.Е. Черток, Л.А. Воскресенский, Ю.А. Победоносцев, М.К. Тихонравов92.

В. Рахманин в своей работе отмечает, что «…по разрозненным фрагментам реконструировали общий вид ракеты А-4, воссоздали принцип управления полетом и ее основные характеристики. Надо отметить, что результаты их расчетно-аналитической работы оказались близкими к реальным. И это притом, что ничего подобного ранее никто из них не только не видел, но даже и представить себе не мог. Укажем лишь на один пример: тяга А-4 составляла 25 тс, в то время как самый мощный ЖРД в СССР имел тягу не более

1,5 тс…».

Генерал П.И. Федоров, ознакомившись с работами по воспроизводству облика немецких ракет, посчитал необходимым лично, с усиленной группой новых специалистов, детально обследовать ракетный полигон в Польше. Заместителю начальника НИИ-1 по науке В.Ф. Болховитинову Федоров сообщил, что по возвращении он доложит и наркому Шахурину, и Сталину, что институт может приступить к разработке беспилотных ракетных систем. Б.Е. Черток пишет: «…Он загорелся ракетным энтузиазмом и мечтал о разви-

91– Кулешов Е.В. Отчет о работе комиссии по изучению немецкой экспериментальной станции ракетных снарядов, расположенной в районе г. Дембица. // В сб. «Актуальные проблемы развития отечественной космонавтики: Труды XXIX академических чтений по космонавтике. Москва, январь 2005 г.». М.: Война и мир, 2005.

92– Рахманин В. О «немецком следе» в истории отечественного ракетострое-

ния. // «Двигатель», 2005, №1(37).

86

тии НИИ-1 до масштабов Пенемюнде, о котором мы уже знали от англичан и некоторых немецких военнопленных…»93.

Однако вторая экспедиция на немецкий ракетный полигон, предпринятая в феврале 1945 года, закончилась трагически. Самолет, летевший из Москвы с членами специальной комиссии под председательством генерал-майора В.М. Дубова, 7 февраля разбился при заходе на посадку в районе аэродрома Жуляны (Киев). Погибли члены комиссии Т.Т. Комаров, Д.А. Тимофеев, Я.Т. Гирич, С.С. Дементьев, Л.Э. Шварц, Ю.В. Коновалов, Р.И. Попов, шофер

М.В. Федоренко, погибли пять членов экипажа самолета, погиб и генерал П.И. Федоров94.

И, как заметил Б.Е. Черток, «…энтузиастов в Наркомате авиационной промышленности заниматься беспилотными, да еще бескрылыми ракетами не нашлось. Активная деятельность советских специалистов в области большой ракетной техники практически

на два года (с мая 1945 по январь 1947 года) была перенесена в Германию…»95.

Что же, изложенные нами факты, характеризующие историю первого знакомства советских ракетчиков с немецкими ракетными системами, позволяют сделать несколько интересных и важных выводов.

Во-первых, выбор расположенной в Польше деревни Близна в качестве места дислокации резервного полигона для испытания «сверхоружия третьего рейха», похоже, действительно основывался на идее недоступности полигона для дальней бомбардировочной авиации Великобритании. При этом применение ракет Фау-2 рассматривалось гитлеровскими стратегами как главный фактор своей «грядущей победы» над англичанами – об этом говорит, в частности, германский государственный заказ по производству ракет. Мы уже отмечали, что за период с августа 1943 по май 1944 года планировалось изготовить и передать в войска более 24 500 изделий, доведя к концу этого периода ежемесячный выпуск до 5000 ракет. Судя по всему, возможные военные успехи Советского Союза, равно как и возможность захвата польского полигона советскими войсками, тогда, в августе 1943 года, вообще не рассматривались.

93– Черток Б.Е. Государство и космонавтика...

94– Ивкин В. Решение на прорыв. // «Красная Звезда», 27 мая 2006 года.

95– Черток Б.Е. Государство и космонавтика…

87

Ракета Фау-2, выставленная для обозрения на улице Антверпена. 1945

Во-вторых, анализ опубликованных к настоящему времени материалов позволяет сделать вывод, что первую информацию о немецких ракетных разработках, проводимых на государственном уровне, политическое руководство Советского Союза получило из письма Черчилля Сталину. Это обстоятельство нисколько не умаляет достижений советской разведки, поскольку и наши союзники по антигитлеровской коалиции узнали о немецких ракетах достаточно случайно, в основном благодаря наблюдательности и профессионализму расшифровщиков аэрофотоснимков. Однако факт остается фактом, и, как иронично выразился Б.Е. Черток, «…новый подъем активной деятельности над чисто ракетной техникой в СССР

начинается по инициативе Уинстона Черчилля…»96.

В-третьих, профессиональный уровень работников НИИ-1, привлеченных к работе организованной комиссии, оказался достаточно высоким, чтобы по найденным в Близне обломкам и элементам конструкции восстановить общий вид ракеты, ее основные характеристики и принципы управления. Пригодились довоенные навыки ракетных исследований, которыми обладали многие участники работы, чья научная и инженерная карьера начиналась в Реактивном научно-исследовательском институте.

96 – Черток Б.Е. Государство и космонавтика…

88

Неокончательно собранная ракета Фау-2 на одном из подземных заводов в Германии. 1945

И, наконец, в-четвертых: опыт, полученный участниками польской экспедиций и исследователям-аналитиками, был востребован сразу после окончания войны, когда в течение очень короткого времени им удалось организовать эффективную работу по изучению немецких ракетных разработок.

И, что особенно важно, разумно распорядится полученными результатами. Это отчетливо видно, если вспомнить несравнимые объемы «ракетных трофеев», доставшихся Соединенным Штатам и Советскому Союзу, и, в особенности, тот конечный результат, который был получен этими странами в итоге жесткой «космической гонки» с использованием полученного «немецкого технического наследства». Результат, чуть позднее вошедший в историю торжествующими сигналами первого советского Спутника.

89

ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ УСТИНОВ

ИСОЗДАНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ РАКЕТНОКОСМИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Из многочисленных воспоминаний современников известно, что Дмитрия Федоровича Устинова, чей столетний юбилей отмечался осенью 2008 года, на всех его многочисленных руководящих постах всегда отличал системный подход к решению проблем, и научнотехнических, инженерных, и управленческих. Об этом пишет в уже упоминавшейся на этих страницах книге «Ракеты и люди» академик Б.Е. Черток97, об этом говорит и генерал-полковник Л.Г. Ивашов98, многие годы проработавший в

непосредственном подчинении Д.Ф. Устинова.

На наш взгляд, это ценное качество Д.Ф. Устинова особенно ярко проявилось в период лета 1945 – июня 1946 годов, на начальном этапе создания отечественной ракетно-космической отрасли. Правда, для того, чтобы начать предметный разговор об этих событиях, необходимо первоначальноотступить назад примерно на один год.

Тогда, в 1944 году, как мы помним, отечественные инженеры впервые получили возможность ознакомиться с немецкой ракетной техникой: в их распоряжение попали элементы конструкции ракеты А-4 (Фау-2), поступившие в Москву с германского испытательного ракетного полигона в Польше, захваченного советскими войсками. Как пишет в своих воспоминаниях Б.Е. Черток, работы по «польской» Фау-2 были поручены наркому авиационной промышленности А.И. Шахурину. Тот, напомним, привлек к работе специалистов из НИИ-1 – институт, организованного на базе Реактивного научно-

97 – ЧертокБ.Е. Ракетыилюди. Отсамолетовдоракет. М: РТ Софт, 2006, с. 26 –

30.

98 – Наработками Устинова мы пользуемся до сих пор. Интервью с генералполковником, президентом Академии геополитических проблем Л.Г. Ивашовым. // «Геополитика и безопасность», 2008, № 4. С. 45 – 51.

90

исследовательского института (РНИИ), еще в тридцатые годы проводившего научно-исследовательские и конструкторские работы в области ракетостроения. Научная группа, в которую, в частности, входили А.М. Исаев, В.П. Мишин, Н.А. Пилюгин, Б.Е. Черток и Л.А. Воскресенский, по найденным обломкам восстановила общий вид ракеты, ееосновныехарактеристикиипринципыуправления.

А уже с мая 1945 года в Германии работала Техническая комиссия по изучению немецкой трофейной ракетной техники. По инициативе Б.Е. Чертока, который был тогда поставлен во главе приехавшей из Советского Союза группы специалистов, для изучения трофейной ракетной техники совместно с немецкими инженерами, не эвакуировавшимися в союзнические зоны оккупации, непосредственно в Пенемюнде была создана организация, названная ее работниками «Институт РАБЕ» (от немецкого Raketenbau – ракетостроение)99. Эта организация активно вела работы по анализу немецкой технической документации и исследованию попавших в их распоряжение элементов ракетных систем.

Чуть позже в Германию прибыл один из руководителей Технической комиссии, генерал-лейтенант Л.М. Гайдуков, имевший богатый опыт организатора воинских частей гвардейских минометов – знаменитых отечественных реактивных систем залпового огня, широко известных под названием «Катюша». Он ознакомился с наработками «Института РАБЕ», и опыт военного ракетчика позволил ему оценить и качество проделанной работы, и перспективность ее продолжения, и те возможности, которые могли бы получить Вооруженные Силы нашей страны в случае поступления на вооружение ракетного оружия собственного производства. Мнение Гайдукова было однозначным – работы в Германии необходимо продолжать, постаравшись получить максимальную информацию из того, что осталось после бегства к американцам большей части немецких ученых и конструкторов. И мнение это существенно отличалось от взглядов других руководителей Технической комиссии, которые стремились быстрее завершить работы и вернуть личный состав комиссии в СССР.

В сентябре 1945 года Л.М. Гайдукову удалось добиться приема непосредственно у И.В. Сталина, в обход Л.П. Берия, лично куриро-

99 – более подробно см.: Черток Б.Е. Ракеты и люди. От самолетов до ракет. М:

РТСофт, 2006, с. 263 – 272.

91

вавшего работы технических специалистов в Германии. Грамотный доклад Гайдукова о перспективах ракетных исследований произвел впечатление на главу Советского государства. Б.Е. Черток расска-

зывал: «…Лев Михайлович Гайдуков, генерал-лейтенант, заведующий отделом ЦК – фигура в отечественном промышленном ракетостроении исключительная. Ему удалось заинтересованно доложить Сталину о работах по ракетному оружию в Германии и необходимости начать аналогичные в Советском Союзе. В заключение доклада Гайдуков передал Сталину тщательно подготовленный список репрессированных специалистов, которых необходимо освободить для усиления работ. На списке появилась нужная резолюция вождя. Благодаря решительным действиям Льва Михайловича были вырваны из «шарашек» Берии Королев, Глушко и многие другие яркие личности. Как уж Гайдукову удалось проникнуть к Сталину в обход Лаврентия Павловича, остается одной из многочисленных загадок истории…»100.

По распоряжению И.В. Сталина Гайдуков получил возможность переговорить с «профильными» наркомами с тем, чтобы организационно оформить необходимые документы и постановления о проведении соответствующих работ. Как отмечает Б.Е. Черток, «…выбор был невелик: нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин, боеприпасов – Б.Л. Ванников и, наконец, вооружения – Д.Ф. Устинов. Так уж распорядилась судьба, что лишь один Устинов согласился детально разобраться в ракетной проблеме…».

Действительно, первые два наркома после общения с Гайдуковым отказались принять ракетчиков в свою систему. Ведомство А.И. Шахурина разворачивало активные работы по созданию реактивной авиации, а перед «хозяйством» Б.Л. Ванникова уже в полный рост стояла «проблема номер один» – создание отечественного атомного оружия. Лишь нарком вооружения Д.Ф. Устинов не ответил отказом на предложения Гайдукова; впрочем, это было и не согласие, поскольку окончательный ответ нарком вооружения пообещал дать только после детального ознакомления «на месте» с состоянием делпоизучению немецкой ракетнойтехники.

100 – здесь и далее, если это не оговорено специально, воспоминания Б.Е. Чертока цитируются по статье: Брусиловский А. История космонавтики. // «Калининградская правда» от 9 февраля 2002, № 29 – 30.

92

Для такого «детального ознакомления» в Германию был командирован первый заместитель Д.Ф. Устинова В.М. Рябиков, генерал- полковник-инженер, лауреат двух Государственных премий, на различных постах проявивший себя талантливым организатором и управленцем. Б.Е. Черток вспоминает: «…и вот к нам из Москвы приезжает «правая рука» Устинова, его первый заместитель В.М. Рябиков, с персональным заданием посмотреть, что там у нас на самом деле происходит и есть ли перспективы у пока еще экзотического ракетного оружия. Мы были удивлены, с каким неподдельным интересом и как глубоко Василий Михайлович – будущий председатель всяких комитетов и комиссий, в том числе и госкомиссии по испытаниям первых межконтинентальных баллистических ракет Р-7 – пытается проникнуть в самую суть этой абсолютно незнакомой ему техники. Перед отъездом на прощальном ужине, который мы устроили, Рябиков откровенно сказал, что всё увиденное и услышанное меняет в значительной мере его техническое мировоззрение и отныне он будет нас поддерживать на всех уровнях. Думаю, что в принятии окончательного решения Устиновым немалую роль сыграло и то, как ему доложил о выполнении поручения Рябиков…».

Таким образом, именно доклад В.М. Рябикова об итогах его поездки в Германию окончательно убедил Д.Ф. Устинова в необходимости широкого развертывания работ по ракетной технике. В течение нескольких месяцев Д.Ф. Устинов совместно с начальником Главного артиллерийского управления Советской Армии маршалом Н.Д. Яковлевым готовил докладную записку И.В. Сталину об организации работ по ракетной технике на территории Германии и в Советском Союзе.

За это время пришлось выдержать попытку свернуть все работы в Германии. Б.Е. Черток вспоминает: «…в конце 1945 года я и дру-

гие специалисты авиационной промышленности, находившиеся со мной в Германии, получили приказ министра авиационной промышленности немедленно сдать дела по ракетной тематике местной военной администрации и возвращаться в Москву. Гайдуков не только запретил нам выезд из Германии, но добился решения о вывозе из Советского Союза в Германию наших жен и детей, что в те годы представлялось чудом…».

93

В феврале 1946 года все ранее созданные советскими специалистами предприятия в Германии были объединены в институт «Нордхаузен». Директором института был назначен Л.М. Гайдуков, его заместителем и главным инженером – С.П. Королев. В «Нордхаузен» вошли три завода по сборке ракет ФАУ-2, «Институт РАБЕ», завод «Монтания», занимавшийся изготовлением двигателей для ФАУ-2, и стендовая база в Леестене, где осуществлялись огневые испытания, а также завод в Зондерхаузене, занимавшийся сборкой аппаратуры системы управления.

17 апреля 1946 года докладная записка была согласована и подписана Л.П. Берия, Г.М. Маленковым, Н.П. Булганиным, Вознесенским, Д.Ф. Устиновым и Н.Д. Яковлевым. Результатом рассмотрения этой записки явилось постановление Совета Министров СССР

№ 1017-419сс от 13 мая 1946 г., подписанного Сталиным под грифом «Совершенно секретно (Особая папка)». Полный текст этого документа опубликован лишь недавно101. Как отмечает Черток, основными авторами текста этого постановления были Д.Ф. Устинов и В.М. Рябиков.

Было предусмотрено создание Комитета по реактивной технике под председательством Г.М. Маленкова; заместителем председателя был назначен Д.Ф. Устинов. Постановление предписывало вести работы на территории Германии для скорейшего изучения результатов, полученных немецкими ракетчиками в институте «Нордхаузен». Руководителем всех работ в Германии был назначен Н.Э. Носовский, до этого – начальник 1-го Главного правления Наркомата вооружений

СССР, прямой подчиненный Устинова. Одновременно в Калининграде под Москвой создавался головной институт новой отрасли – НИИ-88 (Государственный союзный НИИ ракетного вооружения); соответствующий приказ был подписан 16 мая 1946 г. В Госплане Совета Министров был организован специальный отдел по ракетной технике, которыйвозглавил Г.Н. Пашков.

Не были забыты в Постановлении и вопросы подготовки кадров для новой отрасли – министру высшего образования С.В. Кафтанову поручалось организовать подготовку инженеров и научных работников по реактивной технике: «…обеспечив первый выпуск спе-

101 – Вопросы реактивного вооружения. Постановление СМ СССР от 13 мая 1946 года. // В кн. «Советская космическая инициатива в государственных докумен-

тах. 1946 – 1964 гг.». Подред. Ю.М. Батурина. М.: РТСофт, 2008, с. 30 – 36.

94

циалистов по реактивному вооружению по высшим техническим учебным заведениям не менее 200 человек и по университетам не менее 100 человек к концу 1946 года»102. И уже 8 июля 1946 г. соот-

ветствующим приказом был создан факультет реактивной техники в Ленинградском военно-механическом институте, а также ряд кафедр в ведущих технических вузах страны.

В постановлении также было прописано командирование Д.Ф. Устинова, как и других руководителей Комитета, на 15 дней в Германию – для более полного изучения и обобщения уже проведенной работы. Один из результатов поездки Устинова в Германию оказался весьма важным для дальнейшего развития отрасли. Ознакомившись с результатами работ в институте «Нордхаузен», Д.Ф. Устинов принял решение рекомендовать главного инженера этого института С.П. Королева на должность начальника одного из важнейших отделов НИИ-88. Должность называлась «Главный конструктор баллистических ракет дальнего действия», и Королев занял ее 9 августа

1946 года… Нам кажется, что принятие постановления № 1017-419сс и

обеспечивающих его других нормативных актов как бы подводит итог деятельности Д.Ф. Устинова на начальном этапе становления отечественной ракетно-космической промышленности. И здесь можно сделать несколько важных выводов, характеризующих Д.Ф. Устинова как создателя и руководителя крупнейшей научнотехнической отрасли. Как обычно, по пунктам.

Во-первых, это действительно комплексный, системный подход к решению любой задачи, будь то принятие в свою систему новых исследовательских подразделений или же организация работ по созданию инфраструктуры новой отрасли. Решения принимались взвешенно, после детального рассмотрения всей имеющейся информации и изучения мнений специалистов.

Несомненно, что свою роль в этом умении Д.Ф. Устинова видеть всякую проблему комплексно, в динамике и перспективе, сыграла та качественная подготовка, которую будущий министр обороны СССР получил в ходе обучения в Ленинградском военномеханическом институте (ныне – БГТУ «Военмех»). В своих воспо-

минаниях Д.Ф. Устинов писал: «…само название института – во-

102 – Советскаякосмическаяинициативавгосударственныхдокументах…, с. 35.

95

енно-механический – говорит о том, что в нем особое внимание уделялось военной стороне получаемых нами знаний, нашей военной подготовке. Под углом зрения потребностей обороны страны, технического оснащения армии и флота велась, по существу, вся наша подготовка как инженеров. Мы детально изучали структуру Советских Вооруженных Сил, систему их обеспечения материаль- но-техническими средствами и людьми, организацию обучения и воспитания личного состава. Немало времени отводилось освоению тактики, военной топографии, основам фортификации, организации и ведения политико-партийной работы. Мы настойчиво осваивали все, связанное с мобилизационной готовностью промышленности, организацией и ведением военного производства, военной экономикой в целом…»103.

Во-вторых, Д.Ф. Устинова характеризует не просто продуманность всех намечаемых действий, а их реальность, возможность исполнения в намеченные сроки и с планируемыми затратами. Яркий пример – подготовка и реализация постановления № 1017-419сс, каждый пункт которого являлся не просто декларацией. Пункты постановления содержали контролируемые показатели, которые позволяли оценивать ход выполнения плана, определять узкие места и оказывать необходимые управленческие воздействия. Те результаты, которые были достигнуты при реализации постановления, показывают, помимо прочего, качество планирования и организационной работы.

И, наконец, в-третьих, это – умение создавать для решения поставленной задачи команду единомышленников, в которую всегда входили люди, обладающих, подчеркнем, сходным техническим мировоззрением. Часто это были соученики Д.Ф. Устинова, прошедшие одинаковую с ним инженерную школу, – ближайшие сотрудники, помогавшие ему и на начальном этапе создания отрасли, и в последующие годы, по большей части являлись выпускниками его родного вуза. В.М. Рябиков и Н.Э. Носовский – выпускники Ленинградского военно-механического института 1934 года, Г.Н. Пашков – 1939 года. Л.Р. Гонор, первый директор НИИ-88, окончивший «Военмех» в 1932 году, как-то сказал Б.Е. Чертоку, что на руководящие должности в новой отрасли их всех поставили по настоянию Устинова.

103 – УстиновД.Ф. ВоимяПобеды. М: Воениздат, 1988, с. 47 – 48.

96

При этом стоит еще раз подчеркнуть, что главным в подборе кадров для Д.Ф. Устинова были деловые качества будущего работника. Назначение бывшего заключенного С.П. Королева на ключевую должность, во многом предопределившее будущие успехи отрасли, явилось результатом внимательного изучения Д.Ф. Устиновым результатов, полученных за короткий срок под руководством главного инженера института «Нордхаузен».

Стоит привести мнение Б.Е. Чертока, подчеркивающее лидирующее место Д.Ф. Устинова в ряду создателей отечественной ракетнокосмической промышленности: «…От государственных деятелей держав-победителей требовалось особое внимание к фундаментальным научным исследованиям. На них в большей степени, чем на ученых, возлагалась ответственность за разработку стратегических доктрин, обеспечивающих достижение национальной и военной безопасности за счет наиболее эффективного использования достижений фундаментальной и прикладной науки. Устинов был одним из советских государственных деятелей, который отвечал этим требованиям… Деятельность Дмитрия Федоровича Устинова по ее исторической значимости в… послевоенной организации работ на широком фронте ракетно-космической техники я бы прировнялк подвигумаршала Жукова…»104.

В день, когда Дмитрию Федоровичу Устинову исполнилось бы сто лет, 30 октября 2008 года в его родном Военмехе состоялось торжественное открытие горельефа «Д.Ф. Устинов – студент – директор – нарком – министр обороны» (скульптор Александр Пальмин). На открытии выступил вице-премьер правительства России С.Б. Иванов, отметивший, что «…с полным основанием можно говорить, что, несмотря на все трудности девяностых годов, во многом благодаря «устиновскому» заделу российский обороннопромышленный комплекс не только сумел сохранить свой потенциал, но и постепенно превратился в главную движущую силу всей отечественной экономики. Сейчас именно в нем собрано практически все самое лучшее, что имеется в нашей промышленности и науке, в том числе и самые высокопрофессиональные кадры…»

104 – ЧертокБ.Е. Ракетыилюди. От самолетов доракет. М: РТ Софт, 2006, с. 27,

30.

97