Альфред Степан. «Государство-нация» и «Нация-государство»

Демократические государства могут быть разделены на 3 категории:

• Гос-ва со значительным культурным разнообразием, выраженным территориально (наличие автономий и др.) и политически (существуют группы, апеллирующие к национализму, самоопределению и даже независимости). Примеры: Канада (Квебек), Испания (Страна Басков и Каталония), Бельгия (Фландрия), Индия (Кашмир, Пенджаб, северо-восток (дижение народа мизо) и юг страны (движения дравидийских племен)).

• Гос-ва, характеризующиеся определенным культурным разнообразием, не выраженным территориально и политически. Примеры: США, Швейцария.

• Гос-ва, гомогенные в культурном отношении. Примеры: Япония, скандинавские страны, Португалия.

Странам третьей группы легче параллельно осуществлять государственное строительство и установление демократии. При наличии же серьезного культурного разнообразия эти процессы противоречат друг другу – объединение (т.е. гос. строительство) грозит ущемлением прав меньшинств (а это противоречит принципам демократии). Вопрос: как обеспечить мир и единство, а также сохранение основ демократии странам первой группы?

Концепция «государства-нации» и «нации-государства» (Степан, Линц, Ядав), три типа гос. устройства:

• «Нация-государство» - наличие только одной политически активная, территориально концентрированная социокультурная общности, устройство – как унитарное гос-во (Франция, Япония), так и симметричная федерация (Австралия в нач. 20-го века). Слабые субъекты. Один гос. язык, навязывание одной идентичности, политика ассимиляции. Создание региональных партий не приветствуется, сецессионистские партии вне закона.

• «Государство-нация» - несколько значительных социокультурных общностей, создание демократического гос-ва затруднено, но возможно, оптимальный вид устройства – асимметричная федерация с предоставлением особых культурных привилегий субъектам (Канада, Индия, Бельгия, Испания). Сильные субъекты. Допустимы несколько гос. языков, признаются различные национальные и культурные идентичности в рамках единой политической системы. Активность

региональных партий, с мирными сецессионистскими партиями ведется полит. диалог.

• «Чисто многонациональный» тип – крайняя децентрализация, преобладание локальных идентичностей, низкая лояльность центру, конфликтность (Югославия, 1980-е). Построение демократического гос-ва практически невозможно. Гос-во либо распадается в результате сецессий, либо проводит силовую централизацию.

Для гос-в первой категории автор считает тип «государства-нации» наиболее подходящим. Его основные характеристики: (1) ассиметричная федерация, а не унитарное гос-во и даже не симметричная федерация; (2) индивидуальные права и коллективное признание; (3) парламентская, а не президентская и не полупрезидентская республика; (4) партии и организации как на общегосударственном, так и на региональном уровнях; «регионально-центристские партии» и «карьеры»; (5) политически интегрированная, но не культурно ассимилированная общность; (6) культурный национализм в противовес сецессионистким настроениям; (7) комплементарность (взаимодополняемость) при многообразии.

Федеративное устройство необходимо, т.к. допускает определенную автономию терр. единиц, созданных на этнокультурной основе. Ассиметричная федерация поможет сохранить местные обычаи, традиции, особенности управления.

Под индивидуальными особыми правами, нуждающимися в коллективном признании, подразумеваются такие права, как использование родного языка.

Парламентская форма правления обеспечит необходимую представительность и распределение власти.

Региональный партийный уровень также повышает представительность, кроме того, создавая блоки с рег. партиями, общегосуд. партии превращают их в «регионально-центристские», которые уже не будут стремиться к сецессии. Помимо этого, каждый политик, независимо от принадлежности, сможет построить карьеру на общегос. уровне – это необходимо для того, чтобы субъекты не «выпадали» из обш-полит. жизни государства. Этот же принцип поможет сохранить политическое единство при отказе от культурной ассимиляции.

Культурный национализм при условии адекватного диалога с центром способствует искоренению сецессионистских настроений.

Все эти принципы помогают обеспечить сосуществование и взаимодополняемость как общей, государственной, так и этнокультурных идентичностей.

Сторонники модели «нации-государства» (т.е., «национального государства»), считают, что альтернативная модель неизбежно приведет к фрагментации и распаду страны. Однако опросы проведенные в странах, придерживающихся модели «государства-нации» (Индия, Швейцария, Испания, Канада, Бельгия) и «нации-государства» (Япония, Германия, Австралия, Аргентина, США) показали более высокий уровень доверия к властным структурам у представителей первой группы и равную степень гражданского патриотизма.

Далее автор приводит пример Индии как государства, придерживающегося модели «государства-нации». Несмотря на экономические проблемы, серьезные сецессионистске выступления в Кашмире, Пенджабе, Мизораме, на юге Индии, наличие острых конфессиональных конфликтов, опросы общественного мнения показывают высокий уровень доверия индийцев к власти, преобладание общегосударственной идентичности, гражданского патриотизма. Автор сравнивает индийский опыт с моделью «нации-государства», которую пыталось взять на вооружение правительство Шри-Ланки, что, несмотря на изначально благоприятные условия, привело к 25-летней гражданской войне.

Таким образом, А. Степан утверждает, что именно модель «государства-нации» является оптимальной для стран, отличающихся значительной этнокультурной неоднородностью.

1 Если прежде нормой считалось, что исполнительную власть в демократической стране должен возглавлять национально ориентированный (хотя бы по формальным признакам) политик, то теперь это стало необязательным (вспомним «технических премьеров» Пападимаса и Монти, возглавивших правительства Греции и Италии в конце 2011, которые «отказались» от экономического суверенитета в пользу наднациональных финансовых структур).

2 Сегодня обе эти «крайности» в определенном смысле смыкаются. ТНК и финансовые конгломераты претендуют на глобальный ресурсный контроль над обществом и на преимущественное право формирования повестки его развития. Они эффективно разрушают локальные и традиционные формы бытования и самоидентификации, но, в отличие от прежних времен, не позволяют надежно отождествлять эту вторгающуюся чужеродную разрушительную силу с какой-либо иной социальной, этнической или конфессиональной группой. Вместе с тем они эффективно блокируют становление институтов и практик «глобального гражданского общества» (по сути своей и по интенции – инструментов универсального и надцивилизационного контроля глобальной общественности над деятельностью этих игроков глобального рынка). В свою очередь, это блокирование порождает характерный «асимметричный ответ» в виде повсеместно нарастающей антиглобалистской реакции многочисленных и разнородных локальных сообществ (часто проявляется как ксенофобия). Однако специфика антиглобализма состоит в том, что это яркое, но стратегически непоследовательное и по природе своей разрозненное социальное движение, порождаемое ксенофобией, усиливается лишь в той мере, в которой само приобретает масштаб «глобального интеграционного проекта».