История ЭУ1 / Селигмен Б. Сильные мира сего / 3.15. Две династии

Глава 15 Две династии: Дюпоны и Меллоны

Состояние Дюпонов, измеряемое сотнями миллионов, имеет подлинно аристократическое происхождение. Его история восходит к 1802 г., когда Элефер Ирене Дюпон де Немур, отпрыск французской фамилии, бежавшей после революции от Директории, построил на р. Брэндиуайн в штате Делавэр небольшой пороховой завод. До эмиграции в Соединенные Штаты его семья играла заметную роль в политической жизни Франции. Виктор, брат Ирене, был эмиссаром Талейрана, хитрого министра иностранных дел при Директории. Основатель семьи, Пьер Сэмюэл Дюпон, отличавшийся обаянием и умом, еще до революции сумел пройти путь от мелкого буржуа до члена высших слоев французского общества. Пьер Сэмюэл был близким другом Кенэ и входивших в его кружок экономистов, он даже придумал им название — физиократы, кличка, сохранившаяся за ними навсегда. Он писал очерки о сельской жизни и воспел земледелие как главную сферу приложения человеческого труда.

Когда произошла революция, Пьер Сэмюэл был избран делегатом в Учредительное собрание. Он приветствовал падение Бастилии, но совершил непростительный политический поступок, вступив в клуб 1789-го года и причислив себя таким образом к умеренным; для якобинцев это было равнозначно оказанию поддержки и помощи врагу. В 1791 г. он был отстранен от участия в политической деятельности и открыл типографию. Год спустя революционеры внесли его имя в черный список, а когда он вступил в ряды швейцарской гвардии, защищавшей короля, то уже оказался в числе обреченных на ликвидацию. В июне 1794 г. его арестовали, и, если бы наступивший термидор не освободил его из тюрьмы, он, несомненно, лишился бы головы на гильотине. Но политическая смута продолжалась, и семья Дюпонов, насчитывавшая тринадцать человек, решила переселиться в Америку. В 1799 г. они прибыли в Ньюпорт, штат Род-Айленд. Там Дюпон-отец, всегда обуреваемый грандиозными замыслами, вознамерился осуществить план создания земельной и поселенческой компании. Однако его попытка продать акции проектируемой компании полностью провалилась. К тому же в ряде штатов иностранцам не разрешалось владеть землей. Несмотря на его великолепные связи с такими светилами, как Джефферсон, будущее Дюпона выглядело весьма мрачным. Но счастье улыбнулось этой семье. Однажды на охоте Ирене Дюпону пришла в голову мысль, что здесь вполне пришелся бы кстати пороховой завод. Во Франции он работал в качестве химика на производстве пороха не у кого-нибудь, а у самого Лавуазье; здесь же в Америке его привело в ужас низкое качество пороха. Посещение местного порохового предприятия убедило его в том, что американские изготовители пороха явно некомпетентны и что он вполне способен их превзойти. Он рассчитал, что, затратив на создание завода $30 тысяч, он сможет выработать 160 тысяч фунтов пороха в год и получить на этом, по меньшей мере, $10 тысяч прибыли. Сначала Дюпон-отец отнюдь не был вдохновлен этой идеей, но, когда стало выясняться, что проект гарантирует успех, он дал ему свое благословение, и Ирене с Виктором отправились во Францию раздобыть оборудование и технических специалистов.

К этому времени пришел к власти Наполеон, который ничего не имел против того, чтобы позволить Дюпонам осуществить свои планы хотя бы потому, что это составило конкуренцию англичанам — основным поставщикам качественного пороха для Соединенных Штатов. Быстро была учреждена семейная компания с капиталом $36 тысяч для покрытия 18 учредительских акций по $2 тысячи каждая. Дюпоны сохранили за собой 12 акций, допустив к участию в фирме лишь нескольких американских и иностранных инвесторов. За Дюпонами оставалось также право назначить директора предприятия, и на этот пост с годовым жалованьем $1800 незамедлительно вступил Ирене. Площадкой для сооружения завода была выбрана ферма в Делавэре. Изготовление пороха намечено было развернуть в ряде кирпичных зданий, стены которых должны были оградить от последствий случайных взрывов. Вскоре Джефферсон выдал компании первый правительственный заказ.

В 1802 г фирму реорганизовали. Ее собственность в Александрии, штат Вирджиния, и в Нью-Джерси была сосредоточена в руках нью-йоркского филиала, возникла контора в Париже; главным же предприятием фирмы, пороховым заводом, ведала «Уилмингтон паудер компани». Нью-йоркское и парижское отделения через короткое время обанкротились, и Виктор вернулся в Делавэр, чтобы вместе с братом участвовать в производстве пороха. С целью увеличения капитала был привлечен партнер, однако семья не выносила чужаков, и вскоре его отстранили. Дела шли в гору: с 1804 по 1805 г. объем продаж возрос с $15 тысяч до $97 тысяч. При виде успехов сыновей Пьера Сэмюэла охватывал все больший энтузиазм. В 1811 г. он основал шерстяную фабрику, сырьем для которой служила шерсть специально для этого выведенной мериносовой овцы. Война 1812 г. потребовала не только пороха, но и ткани для обмундирования солдат. Правда, спустя несколько лет шерстяную фабрику закрыли, но порох продолжал оставаться основной продукцией Дюпонов. Изготовляемый ими сорт пороха обеспечивал наибольшую дальность полета пули или ядра, качественная продукция Дюпонов пользовалась большим спросом. Удачно пришедшееся по времени образование запаса селитры как раз накануне войны создало компании великолепные условия для выполнения в 1812 г. заказов правительства на поставку 200 тысяч фунтов пороха; год спустя объем правительственных заказов достиг 500 тысяч фунтов. Теперь можно было приступить к расширению дела, приобретая соседние земли.

Дюпоны вдвое увеличили производственную мощность своего предприятия: они заняли ведущее место среди производителей пороха в Америке, хотя фирма время от времени и переживала неблагоприятные периоды. Они уже хорошо приспособились к американской жизни; Виктор был избран в законодательное собрание штата Делавэр. Но, несмотря на высокий спрос на порох, часто ощущался недостаток капитала. Все же потребность в порохе продолжала оставаться большой, поскольку экспансия на Запад заменила собой войну в качестве источника такого спроса. Случившийся в 1815 г. взрыв, при котором было убито 9 рабочих, причинил ущерб в $20 тысяч. К счастью, семья оказалась в состоянии изыскать $30 тысяч, которые понадобились для того, чтобы обеспечить дальнейшее функционирование предприятия. Другой, еще более серьезный взрыв произошел в 1818 г., когда было убито 40 человек и материальный ущерб составил $120 тысяч, но на сей раз финансовое напряжение оказалось не столь сильным; стало очевидно, что компания способна преодолеть свои первоначальные невзгоды.

Виктор умер в 1827 г., Ирене — семь лет спустя. Контроль над фирмой перешел к Альфреду, сыну Ирене. Семья жила и работала совместно в виде своеобразной замкнутой общины, разместившейся на территории вокруг завода. Компания владела всей землей, домами и имуществом, обеспечивая членов семьи всем необходимым. Никто не получал жалованья: наличные выдавались любому из членов семьи по мере надобности. Война с Мексикой в 1848 г увеличила прибыли компании: правительство закупило в связи с этим походом один миллион фунтов пороха. Управление фирмой затем перешло от Альфреда к его брату Генри, окончившему Уэст-Пойнт и служившему в армии. Прозванный «генералом», Генри вершил дола компании так, как способен был это делать лишь человек военный, требуя послушания во всем до мелочей.

Узнав, что его конкуренты изготовляют дешевый порох для горновзрывных и промышленных целей, «генерал» исподтишка выведал его производственную рецептуру, а затем собрал соперников и поставил их в известность о том, что готов развязать войну цен, если только они не пойдут с ним на сделку В результате было подписано соглашение, включающее регулирование цен и иные картельного типа условия, а Дюпоны благополучно продолжали поставлять порох для Крымской и других войн. Хотя «генерал» был мастер использовать экономические рычаги, в области техники он оказался менее удачлив. Если бы не его племянник Ламот, настоявший па применении новейшей технологии производства взрывчатых веществ, компания оказалась бы в хвосте технического прогресса в этой отрасли. Ламот создал пироксилиновый порох большей взрывной силы, чем черный порох, изготовляемый по традиционной технологии, и убедил «генерала» в том, что предложенный им продукт может быть использован, по меньшей мере, для промышленных целей.

И снова война дала толчок бизнесу Дюпонов. За время гражданской войны они продали федеральному правительству примерно 4 млн. фунтов пороха. Однако, хотя военные поставки и были весьма прибыльны, они привели к сокращению сбыта продукции Дюпонов для гражданских целей, и их конкуренты этим воспользовались. Тем временем был изобретен нитроглицерин, а Альфред Нобель сумел стабилизировать это опасное соединение с помощью инфузорной земли и использовать гремучую ртуть в качестве детонатора. К 1866 г. был изобретен динамит — самая мощная из взрывчаток, созданных к тому времени человеческим гением. Но «генерал» мало обращал внимания на эти достижения: он предпочитал создавать устойчивый рынок для своей продукции, применяя подходящий для данной цели метод запугивания конкурентов. В апреле 1872 г. «генерал», пустив в ход свои неподражаемые приемы, уговорил все главные фирмы объединиться в Ассоциацию пороховых предприятий США, в которой три крупнейшие компании, в их числе Дюпоны, располагали каждая десятью голосами, а четырнадцать голосов были распределены между тремя фирмами поменьше. Пороховой трест, как вскоре окрестили ассоциацию, пережил все другие подобные объединения, за исключением империи Рокфеллеров. В тресте господствовала «большая тройка», а в этой тройке господствовали Дюпоны. Все участники треста продавали порох по одной и той же цене и поделили между собой страну на районы, закрепленные за каждым из них для монопольного использования. Затем Дюпоны приобрели компанию «Калифорния паудер уоркс» с целью превратить ее в свой опорный пункт на Западном побережье США. За этой покупкой последовало тайное приобретение акций компании «Хазард компани», одной из «большой тройки» треста. В пороховом концерне Дюпоны теперь уже не просто господствовали, они установили над ним свой абсолютный контроль. Калифорнийское приобретение открыло Дюпонам доступ также и на рынок динамита.

К 1880 г «генерал» поглотил еще одиннадцать компаний, единственным явным его конкурентом осталась фирма «Лэфлин энд рэнд», входившая в первоначальную «большую тройку». Три главных члена Порохового треста затем организовали компанию «Репауно кемиклз» по производству динамита, но так как акции фирмы «Хазард» были тайно скуплены Дюпонами, то этой фирме также пришлось выполнять директивы «генерала». Пока совершались все эти хитрые коммерческие махинации, Нобель не получал причитающихся ему отчислений, поскольку против него было возбуждено судебное дело, ставившее под сомнение его патентные права. В дальнейшем несколько заводов на востоке Калифорнии было включено в «Репауно кемиклз» и в результате была образована новая фирма — «Геркьюлиз паудер компани». Приобретение еще одной пороховой компании, которую Нобель подрядил на изготовление своего капсюля-детонатора, завершило сосредоточение в руках Дюпонов всех последних новинок в производстве взрывчатых веществ.

Примерно к этому времени относится острая схватка семьи Дюпонов с Рокфеллерами. Рокфеллеры установили контроль над почти ⅔ рынка азотной кислоты и других материалов, применяемых в крекинге бензина, а также в производстве динамита. Людям из «Стандард ойл» пришло на ум, что они с таким же успехом могут включить в сферу своих владений и производство взрывчатки; в результате в один прекрасный день делегация из дома №26 по Бродвею заявилась в штаб-квартиру Дюпонов в Делавэре и потребовала передачи Рокфеллерам значительной доли рынка динамита. Нечего и говорить, что Дюпоны этому воспротивились; когда «Стандард ойл» приступила к строительству нескольких динамитных заводов в Нью-Джерси, развернулась настоящая война промышленников. Независимые химические фирмы пришли Дюпонам на помощь, но сражение прекратилось лишь тогда, когда «Стандард ойл» оказалась связанной правительственным судебным преследованием на основе антитрестовских законов и вынуждена была отступиться от Дюпонов, которые вздохнули с облегчением.

Грубоватый старый «генерал», железной рукой правивший всей империей, умер в 1889 г., и во главе дела стал его племянник Юджин, служивший в компании инженером-химиком. Как только он был возведен в сан главного вершителя дел Дюпонов, Юджин начал сооружать новое здание с электричеством и даже телефоном. Его двоюродный брат, Альфред И. Дюпон, потребовал больше прав в управлении компанией, хотя остальные члены семьи сомневались в способностях Альфреда, так как он когда-то не сумел выведать французские секреты производства бездымного пороха. Подобный провал нелегко забывался в семье; в 1897 г. им пришлось заплатить за патент Хадсона Максима на бездымный порох $81600. Во всяком случае, было принято решение отказаться от фамильного товарищества и образовать корпорацию «Ю.И. Дюпон де Немур энд компани», в которой пост президента получил Юджин, другие члены семьи заняли различные руководящие должности, а Альфред оказался простым директором.

Кризис наступил со смертью Юджина в 1902 г. Почувствовав, что семья дольше не в состоянии справляться с делом, Дюпоны решили продать его компании «Лэфлип энд рэнд» за $12 млн. Однако Альфред энергично возражал против этого и требовал сохранить фирму в руках своей семьи. Более того, он заявил, что за такую сумму он сам готов приобрести компанию и что ему нужен лишь недельный срок, чтобы добыть деньги. К делу были привлечены два других двоюродных брата, Коломэн и Пьер, до того не связанные с фирмой. Эта операция оказалась величайшей сделкой века. Сей триумвират предложил выплатить названную выше сумму $12 млн. плюс процент с доходов в течение длительного периода, причем наличными — лишь $2100. Была учреждена новая фирма Дюпонов, президентом которой стал Колемэн, вице-президентом — Альфред, а казначеем — Пьер. Когда же троица перевела дух и подсчитала активы пороховой компании, оказалось, что они составляют, по меньшей мере, $24 млн. Новые владельцы великодушно увеличили покупную цену до $15360 тыс. с выплатой $12 млн. облигациями, а остальной суммы акциями. Взнос наличными в 2100 долл. не был увеличен. Счастливое трио выделило себе 85 800 привилегированных акций в виде награды за свою коммерческую смекалку.

Среди трех двоюродных братьев Альфред был единственным, кто обладал некоторым непосредственным опытом в делах компании. Колемэн подвизался в горном деле и отличался такими волевыми качествами, которые внушали к нему доверие даже старых владельцев фирмы. Колемэн обнаружил, что на долю Дюпонов приходится лишь 40% всех активов компании. Концерн Дюпонов, так же как и несколько его дочерних фирм, фактически представлял собой холдинговую компанию, контролирующую ряд фирм, которые формально считались конкурентами. Из насчитывавшихся в Соединенных Штатах двадцати двух фирм, производивших взрывчатые вещества, пятнадцать являлись дочерними компаниями либо Дюпонов, либо «Лэфлип энд рэнд», а интересы этих двух гигантов были столь переплетены, что буквально невозможно было установить, кто есть кто. Если бы случилось так, что «Лэфлип знд рэнд», которая официально все еще являлась независимым концерном, решила купить фирму Дюпонов, положение последних оказалось бы безнадежным: у Дюпонов оставался один выход — купить компанию «Лэфлин энд рэнд». Колемэн так и поступил, сойдясь на цене $4 млн. Условия сделки здесь были такие же, как и в приобретении старой фирмы Дюпонов: наличный взнос составлял сущий пустяк — $2 тыс., а основная сумма — облигациями. Для реализации облигаций на биржах была учреждена фирма «Делавэр секьюритиз»; фактически за «Лэфлип энд рэнд» заплатили не Дюпоны, а покупатели облигаций. Когда все компании, занимавшиеся производством взрывчатых веществ, оказались столь тесно связанными друг с другом, уже не было необходимости в Пороховом тресте. Колемэн незамедлительно распустил его, сочтя неблагоразумным сохранять учреждение, могущее привлечь внимание бдительного правительства. Будучи таким же искусным финансовым манипулятором, как Джей Гулд или Дж.П. Морган, хотя он и ворочал не столь крупными делами, Колемэн сумел в течение шести месяцев установить контроль над 60% американского производства взрывчатки.

«Младотурки» из компании Дюпонов уразумели, что порох может открыть им доступ в мир химии. Они создали несколько исследовательских лабораторий и приобрели свой первый лакокрасочный завод. Организационная структура управления фирмой была усовершенствована, вновь учрежденный исполнительный комитет возглавил Колемэн. Единоличные скупердяйские административные методы «генерала» уже не годились. Требовалось точно знать, как именно производится каждый продукт и какова его фактическая себестоимость. Снабжение и сбыт следовало организовать на максимально возможной научной основе. Конфедерацию слабо связанных между собой мелких единиц необходимо было преобразовать в централизованное предприятие. Фактически то, что уже было сделано у Карнеги и в «Дженерал электрик», предстояло осуществить и у Дюпонов. В 1905 г. была проведена новая реорганизация, а капитализация увеличена до $59500 тысяч. Продажа продукции шла достаточно хорошо, позволяя периодически выкупать выпущенные облигации и выплачивать акционерам щедрые дивиденды; основная часть доходов доставалась, конечно, членам семьи.

В самой компании было произведено объединение производственных предприятий, созданы административные отделы, организована сбытовая группа. Фирма Дюпонов была преобразована — главным образом Пьером, тихим человеком с бухгалтерским складом ума,— по образу корпоративной иерархии. Отделы создавались по функциональному признаку: производство, сбыт, снабжение, техника и технология, исследования и внедрение. По своей организационной структуре компания становилась неотличимой от любой другой крупной корпорации.

И все же не все шло гладко: трения внутри триумвирата угрожали новым кризисом. Несуразные поступки Альфреда весьма неодобрительно расценивались в семье — его развод и немедленно за этим новый брак вызвали осуждение. Считалось, что Альфред слишком сумасброден, а о его похождениях слишком часто появлялись сообщения в печати. Значительная часть семьи попросту подвергла остракизму его и его новую жену. К тому же компания была втянута еще в одно антитрестовское судебное дело, начатое правительством в 1907 г., а отношение к этому Альфреда рассматривалось в семье как недостаточно серьезное. В общем, он представлял собой угрозу, п постепенно его отстранили от тех обязанностей, какие на него были возложены в фирме. Уязвленный махинациями своих двоюродных братьев и сочтя себя уволенным, он в 1911 г переехал в Париж и стал жить там на ежегодный доход в $400 тыс.

Антитрестовское дело принимало для Дюпонов скверный оборот, все доказательства и свидетельские показания оказались в пользу правительства. В общем, с 1902 г., когда на сцену выступил Колемэн, компания Дюпонов поглотила шестьдесят четыре фирмы и установила контроль еще над шестидесятые девятью. К счастью для Дюпонов в процесс вмешались представители армии и военно-морского флота, которые настаивали на том, чтобы сохранить монополию в интересах национальной безопасности. В результате за компанией Дюпонов осталось двенадцать заводов, одиннадцать заводов поменьше перешли к вновь созданной фирме, которой было присвоено уже фигурировавшее прежде наименование «Геркьюлиз паудер», а еще десять образовали собою фирму «Атлас паудер компани». Разумеется, позицию гиганта сохранила компания Дюпонов.

Колемэн, несмотря на плохое состояние здоровья, продолжал участвовать в управлении компанией, хотя главным ее руководителем теперь стал Пьер. Дела фирмы шли хорошо: с 1804 по 1910 г. дивиденды повысились почти на 12%. Кроме того, Колемэн занимался еще другими предприятиями, отнимавшими большую часть его времени; его любимыми детищами были «Хоутел Макальпин» и «Эквитебл билдинг» в Нью-Йорке. Война опять маячила на горизонте, и компания Дюпонов уже приготовилась вновь поставлять в громадных количествах порох, пироксилин и тринитротолуол. Но здоровье Колемэна продолжало ухудшаться, а с Пьером у него возникли расхождения по некоторым вопросам направления деятельности компании. К тому же Пьер стал набирать персонал из числа лиц, не являющихся членами семьи. Нуждаясь в наличных средствах для своих собственных спекулятивных операций, Колемэн поставил вопрос о продаже его доли в компании. Дабы избежать новых внутрисемейных ссор, он предложил, чтобы лица, выступающие как «некие служащие» компании, приобрели 20 тыс. акций по $160 за акцию. Альфред, который еще оставался членом совета фирмы, возражал против такой сделки, заявляя, что служащие не должны платить за акцию больше $125. Союзные державы в Европе также встревожились, они опасались, что германский капитал может приобрести долю в компании Дюпонов. Однако было ясно, что покупатель этих акций уже определился и им должен был стать не кто иной, как Пьер.

И действительно, для приобретения акций уже был образован синдикат в составе членов семьи и их близких. Финансирование операции взял па себя вездесущий Дж.П. Морган, получивший $500 тыс. комиссионных за размещение займа в $8500 тыс. Альфред утверждал, что успех займа был обеспечен не личным авторитетом Пьера, а престижем компании. Поэтому, заявлял он, акции должны поступить в собственность компании. Пьер и его присные не только захлопнули перед Альфредом дверь, но и заперли ее на ключ. Для контроля над предприятиями Дюпонов была учреждена холдинговая компания с капитализацией $240 млн., а для финансирования приобретения пакета акций Колемэна была образована «Кристиана секьюритиз корпорейшн». Возмущению Альфреда не было границ. В отместку он учредил банк, который должен был соперничать с финансовым делом Дюпонов в Уилмингтоне, и построил для него здание, более высокое, нежели оффис дюпоновской компании.

Но все это были лишь обходные пути, а направлением главного удара было судебное дело, которое родственники, сочувствовавшие Альфреду, возбудили против Пьера и его компаньонов, чтобы принудить их вернуть компании пакет акций Колемэна. Члена семьи, заявившего, что он даст показания в пользу истцов, незамедлительно уволили из фирмы. Альфред приобрел газету, в которой он пригвождал к позорному столбу своих ненавистных родичей. Интересно, что, когда в 1918 г. дело дошло до федерального суда, стоимость спорного пакета акций повысилась до $60 млн. В ходе судебного следствия обнаружилось, что все члены моргановского банковского консорциума являлись держателями вкладов компании Дюпонов. На другой день после заключения сделки о займе в одиннадцати из этих банков сумма дюпоновских вкладов внезапно возросла втрое.

Пьер объявил все это случайным стечением обстоятельств, он клятвенно утверждал, что ему неизвестно, какие банки вступили в моргановский синдикат. Банкиры в свою очередь усиленно клялись в суде, что заем был предоставлен под личные обязательства Пьера, а Пьер доказывал, что занятая Альфредом позиция могла нанести ущерб компании. Все обвинения и контробвинения полностью убедили судью в том, что жертвой здесь оказался Альфред, но, вместо того чтобы вынести четкое решение, он постановил провести для выборов руководства компании собрание акционеров без участия держателей акций Колемэна. В последовавшем сражении из-за количественного распределения права голоса Пьер запугал всех акционеров, в большинстве своем членов своей семьи, опасностью «серьезных хозяйственных последствий» и таким образом, сумел добиться победы со счетом 3:1. Взбешенный Альфред перенес дело в Верховный суд, где его иск был отвергнут в 1919 г.

Альфред отнюдь не впал в нищету. Десятилетие спустя он безошибочно предвосхитил наступление биржевого краха, вовремя продав ценные бумаги на $2 млн. Прибыли он получил высокие. Предпринятые им во Флориде спекуляции недвижимостью и банковские операции умножили его богатство. Когда в 1935 г. он умер, состояние его было столь же солидным, как и у любого из Дюпонов. Стоимость оставшейся после Альфреда собственности к 1962 г. достигла $300 млн., а годовой доход от нее превышал $8 млн., причем основная его часть досталась вдове. Наследство Альфреда включало крупные вклады примерно в тридцати банках, большую бумагоделательную фирму, обширные лесные угодья, несколько железных дорог, независимую телефонную компанию, свыше 700 тысяч акций компании «Ю.И. Дюпон де Немур», 400 тысяч акций «Дженерал моторс» и значительные владения недвижимостью во Флориде и Делавэре.

Компания Дюпонов также процветала, особенно на военных заказах. Во время первой мировой войны союзным державам заявили, что их потребности могут быть удовлетворены при условии, если 50% стоимости поставок они будут оплачивать наличными и если они согласятся на такой уровень цен, который позволит фирме Дюпонов быстро амортизировать увеличенные производственные мощности. Чтобы удовлетворить этим условиям, за фунт взрывчатки следовало платить $1. К концу 1916 г. компания Дюпонов производила для союзнических армий 100 тысяч т тринитротолуола в месяц. Можно считать, что 40% огневой мощи союзников имело своим источником поставки компании. Когда в войну вступили Соединенные Штаты, цена на бездымный порох была снижена до 47,5 цента за фунт, так как конгресс отказывался платить больше. Нельзя сказать, что в результате Дюпоны очень уж пострадали, хотя компания и не всегда добивалась того, чего хотела. Правительство было непреклонно, а некоторым государственным чиновникам фирма Дюпонов представлялась сборищем «нарушителей закона». Союзники, во всяком случае, испытывали благодарность к правительству США, так как и они теперь платили меньшую цену за взрывчатку.

Новые заводы, такие, например, как «Олд Хикори» в Теннесси, компания построила за счет правительства. Завод обошелся в $85 млн. Когда война закончилась, Вашингтон, естественно, аннулировал контракты. «Олд Хикори» был продан компании «Нашвилл иидастриэл корпорейшн», которая затем тут же уступила значительную часть предприятия компании Дюпонов за $800 тысяч. В конечном итоге правительство, вложившее в дело $85 млн., вернуло себе ничтожную сумму в $3,5 млн. С 1914 г. о 1919 г. ежегодная прибыль фирмы Дюпонов приближалась к $60 млн., тогда как в 1913 г. она составила только $5 млн. Главную выгоду из этого извлекли держатели акций, т.е. семья Дюпонов. Компания приобрела новые лакокрасочные предприятия. Она по дешевке скупила военные излишки. Но на счету ликвидных средств все еще оставалось $90 млн., и было бы грешно держать такие большие деньги втуне. Один писатель заметил, что наседку надо было заставить вывести цыплят.

Хитрый Джон Рэскоб, один из ближайших компаньонов Пьера Дюпона, выдвинул идею о том, чтобы приобрести дополнительное количество акций «Дженерал моторс». Еще в 1915 г. родственник Дюпонов входил в состав совета директоров «Шевроле», новой компании Дюранта, и фирма Дюпонов закинула удочку в «Дженерал моторс», купив три тысячи акций. Вскоре после этого Дюрант ввязался в титаническое сражение с банкирами из-за контроля над «Дженерал моторс», а в результате последовавшего компромисса четверо представителей фирмы Дюпонов оказались в совете директоров автомобильной фирмы. Более того, председателем совета стал сам Пьер, и вложения Дюпонов в «Дженерал моторс» возросли. Рэскоб быстро сообразил, что автомобильная компания может стать крупным покупателем красителей и лаков; в результате Дюпоны в 1918 г. вложили в «Дженерал моторс» $25 млн., а в следующем году еще $24 млн. Когда послевоенный кризис привел к прекращению связей Дюранта с автомобильным концерном, в руках Дюпонов уже была сосредоточена ⅓ его активов, и они с помощью Альфреда Слоуна реорганизовали шатающуюся фирму согласно своим собственным представлениям. Слоун ломал, перекраивал и перестраивал структуру автомобильной компании. Это была нудная работа, но в конце концов она превратила «Дженерал моторс» в лидера отрасли.