ГП ч2. 15-16г(1) / статьи Обязательства / Долг и требование в обязательствах

Долг и требование в обязательствах

До недавнего времени в юридической литературе господствовала точка зрения, согласно которой обязательство является отношением между двумя сторонами, из которых на одной стороне находится право требовать, на другой - соответствующая обязанность. Каждую из сторон могут представлять одно или несколько лиц. Право требования одной стороны и соответствующая ей обязанность другой стороны направлены на то, чтобы должник (или должники) совершил определенное действие либо воздержался от какого-либо действия*(1). Однако высказывались мнения, что подобное определение обязательства не раскрывает его сущностные признаки, и решать эти проблемы предлагалось через анализ юридического содержания обязательств и выявление их социальной сущности*(2). Вместе с тем, как показал последующий опыт, анализ юридического содержания обязательства не позволяет выделить присущие ему конститутивные признаки. Дело в том, что обязательство - это гражданское правоотношение и, как всякое явление этого порядка, по содержанию оно представлено субъективными правами и субъективными правовыми обязанностями участников. По своей сути юридическое содержание обязательства и, например, вещного правоотношения одинаковы, поскольку оба они представляют собой суммарную совокупность правовых явлений одинакового характера. При этом в любом гражданском правоотношении субъективное право - есть обеспеченная законом возможность поведения. Его вид и меру определяет закон, либо соглашение сторон, принятое на основе закона. Правовая обязанность определяется, соответственно, как вид и мера поведения, необходимого сторонам правового отношения в той или иной ситуации. В этом смысле гражданское правоотношение есть не что иное, как правовая конструкция, создаваемая для того, чтобы в ее пределах один субъект (правомочная сторона отношения) имел возможность рассчитывать (претендовать, притязать) на известное поведение другого лица (обязанной стороны правоотношения), которому это поведение вменено как обязанность. Различие гражданских правоотношений состоит лишь в том, что характер и пределы поведения обязанного лица задаются в них по-разному. В вещных отношениях они устанавливаются правомочным лицом. Определяя границы чужого поведения, собственник реализует "составляющую" права собственности - правомочие на чужие действия. В этом случае он и сам обязан руководствоваться правилами, установленными законом, как мера осуществления субъективного гражданского права. Внутри этих границ правомочное лицо абсолютного вещного отношения действует лишь по своему усмотрению.

В обязательстве, когда оно возникает как договорное, вид, меру и условия поведения обязанного субъекта вырабатывают обе стороны. В деликатных обязательствах и обязательствах из неосновательного обогащения характер и вид поведения обязанного субъекта задает закон, равно как и в вещных правоотношениях. Но в отличие от вещных отношений во внедоговорных обязательствах обеим его сторонам предоставляется возможность определять условия реализации прав и исполнения обязанностей. И здесь стороны обязательства могут действовать только по соглашению, а в случае спора свободу их усмотрения заменяет судебное решение.

Кроме юридического содержания, гражданское правоотношение характеризуется наличием еще и материального наполнения. Материальное содержание правоотношения - это совокупность тех условий, которые лежат в основе установления и реализации возможностей, опосредованных субъективными правами. Принципиальных различий между вещными и обязательственными отношениями не наблюдается и в этом смысле. Так, можно заметить, что в договорных обязательствах условия формулируют сами стороны, в то время как объем реализации возможностей, предоставляемых субъективным вещным правом, формулируется законом. Вместе с тем, условия реализации субъективного права во внедоговорных обязательствах и обязательствах из неосновательного обогащения также определяет закон. Да и стороны договорного правоотношения не обладают абсолютной свободой и обязаны придерживаться рамок, обозначенных нормами объективного права.

Напомним, что в вещных отношениях, считающихся антиподом обязательственных, в основе взаимодействия сторон лежат вопросы владения, пользования и распоряжения вещами. При этом правомочный субъект этих отношений обладает вещью не только как предметом потребления, - она принадлежит ему и в качестве объекта его субъективного права. Именно принадлежность права позволяет субъекту совершать с вещью любые фактические действия. Согласовывать с кем-либо характер и перечень этих действий правомочная сторона не обязана. Более того, состояние правовой принадлежности этой стороны делает всех иных лиц обязанными ее правом. И обязанность эта представляет собой установленный законом общий запрет совершения действий, недопустимых с точки зрения правомочной стороны. При этом обладатель субъективного права свободен не только в его осуществлении, но и в установлении обязанному лицу пределов поведения относительно объекта своего права, которое в этом качестве ни для кого более существовать не может*(3). В качестве предмета приложения фактических усилий та же самая вещь существует и для других. Но, разрешив какие-либо действия с вещью сегодня, назавтра собственник вправе запретить их по причинам, известным ему одному. Объяснять свое поведение, если только отношения собственника и другого лица дополнительно не регулируются правом как обязательственные, собственник не обязан. Для того чтобы ограничить усмотрение обладателя субъективного вещного права, надо установить еще одно гражданское отношение. В нем этот субъект становится обязанным относительно конкретного лица, например, арендатора, ссудополучателя, залогодержателя и т.п. Таким образом, в пределах вещного отношения вещь является юридической категорией и в этом качестве выступает объектом субъективного гражданского права и противостоящей ему правовой обязанности.

Анализ содержания субъективного гражданского права также не позволяет сформулировать признаки, присущие только обязательству. Исходим из того, что субъективное гражданское право составляют входящие в его состав правовые возможности. Общепризнано, что эти возможности являются правомочиями на собственные действия и правомочиями требования чужих действий - действий лиц, обязанных состоянием правовой принадлежности противной стороны отношения. В состав субъективного гражданского права включается также и правомочие на его защиту. Оно по сути своей также может быть отнесено к разряду правомочий требования чужих действий и принуждения к ним посредством различных механизмов обеспечения и защиты права, в том числе и посредством обращения к суду. В связи с тем, что субъективное гражданское право и противостоящая ему правовая обязанность присутствуют в любом гражданском правоотношении, и в зависимости от вида правоотношения свою сущность не изменяют, сомнительно, что право требования чужих действий, принадлежащее правомочному субъекту любого правоотношения, может быть выделено в качестве дифференциального признака обязательства.

Представляется, что от вещных отношений обязательство отличается тем, что объектом правовых возможностей и долженствований его участников является действие (совокупность действий) другого участника. Для правомочной стороны обязательства это действие выступает объектом субъективного гражданского права (требованием), для обязанного субъекта то же самое действие выступает объектом обязанности (долгом). Требование в этом смысле - это не право потребовать, а то предоставление, на получение которого претендует (притязает) правомочное лицо. Это предоставление есть не что иное, как совокупность действий, о которых договорились участники обязательства, либо которые стали обязательными к совершению в связи с причинением одним из них вреда (либо получения неосновательного обогащения). "Для своего кредитора оно становится долговым имуществом. Долгом оно является с точки зрения должника, с точки зрения кредитора - оно требование"*(4).

Вместе с тем, если учесть, что в вещном отношении собственности объектом субъективного гражданского права является вещь, потребная нам как собственность в силу присущих ей социально значимых свойств, то и субъективное право в этой ситуации необходимо, чтобы урегулировать процесс потребления полезных свойств этой вещи без помех со стороны всех иных субъектов. Поэтому реализация субъективного вещного права представляет собой механизм собственных действий. Чужие действия не только не нужны правомочному субъекту, но он наделен правовыми возможностями их предупреждать и пресекать. Эти возможности дает ему закон. В обязательствах все иначе. Там именно чужие действия принесут социально значимый результат, о котором договариваются стороны, поэтому и реализация субъективного права в этом случае происходит посредством получения чужих действий. Чужие действия в данном случае есть то предоставление, на которое "в праве" рассчитывать правомочный. Именно это предоставление (оговоренная совокупность чужих действий) есть объект его субъективного права. Но закон не дает прямой возможности получения чужих действий. О них надо договориться, надо найти лицо, готовое их предоставить на тех или иных условиях.

Когда вещь выбывает из фактического обладания правомочного лица в вещном отношении собственности, включается механизм истребования вещи. Ее возврат в этом случае необходим для того, чтобы собственник смог реализовать свое право на владение этой вещью. Однако обязать истребовать вещь напрямую нельзя. Можно лишь понудить к совершению действий того или иного характера - "предоставлению" в аренду, "передачу" в купле-продаже, "выполнению работы и сдаче результата" в подряде и т.п. В вещном отношении лицо, не будучи собственником, понуждается к возврату вещи во владение собственника. Закон (в изучаемом нами контексте) не придает юридического значения фактическим обстоятельствам выбытия вещи и ее возврата. В обязательстве лицо понуждается к передаче вещи, как к действию, присущему состоянию обязанного лица того или иного юридического качества. Об этом свидетельствует, в частности, норма статьи 398 Гражданского кодекса РФ. В ней говорится, что при отобрании вещи и ее передаче, она передается кредитору на условиях обязательства, в пределах которого взаимодействуют стороны. Так, если арендодатель не передал имущество в аренду, арендатор предъявляет требование не о вещи, а о выполнении действий, составляющих предмет договора аренды (соглашения сторон). Если требования арендатора обоснованны и будут удовлетворены, с правовой точки зрения у него появится не вещь как таковая, а лишь обеспеченная правом возможность владеть и пользоваться вещью на условиях, определенных договором. Договор аренды опосредует получение именно этого социального блага. Передавая вещь по купле-продаже, мы отдаем ее в собственность, делаем чужой. При этом прекращается наше право собственности, и другое лицо приобретает составляющие его правомочия. Устанавливается иное отношение собственности, в пределах которого никакие наши действия по поводу вещи уже невозможны, поскольку мы попадаем в число лиц, обязанных правом нового собственника. Передача вещи покупателю символизирует "переход" права на нее к иному лицу, меняет состояние правовой принадлежности.

Отдавая имущество в аренду, мы создаем арендатору соответствующее предоставление. И, действительно, тот факт, что имущество находится в руках не собственника, а иного лица, еще не означает, что это лицо является его арендатором. Для этого переход имущества в другие руки должен обладать качествами соответствующего юридического факта. Ведь имущество может быть передано на хранение, в залог, по ссуде и т.д. При этом собственник не лишается возможности совершать с вещью любые действия, разрешенные ему законом. Вместе с тем, кредитор обязательственного отношения рассчитывает на получение только тех действий, которые создадут ему правомочия, присущие той или иной договорной конструкции. Иные действия собственника ему не нужны, и договор ограничивает усмотрение его участников настолько, насколько это возможно по закону и соглашению сторон. Подобные соглашения Г.Ф. Шершеневич определяет как договоры, имеющие своим содержанием возмездное приобретение права на чужие действия, услуги*(5). Следовательно, в обязательствах правовое регулирование вращается вокруг чужих действий, совершение которых представляет для участников социально-экономический интерес и влечет желаемые ими правовые последствия. В каждом отдельном обязательстве эти действия определены и обособлены от других подобных им действий посредством формулирования условий соглашения, либо фактическими обстоятельствами события. Именно на этих условиях возникают права и устанавливаются обязанности участников обязательства. Этот процесс и есть индивидуализация действий как объекта "моего" субъективного права и "чужой" правовой обязанности (долга и требования). Судебная практика также исходит из того, что не любые действия, которые должник выполняет в целях сложения долга, входят в состав требования кредитора. А только те, которые определены сторонами обязательства в качестве долга и требования. Так, по одному из дел суд указал, что если стороны не согласовали некоторые из действий, выполненных должником, эти действия не приобретают качества долга и требования. Поэтому их выполнение не засчитывается в счет исполнения, подлежащего оплате*(6). Таким образом, однотипные действия приобретают качества объекта прав и обязанностей посредством индивидуализации. Подобно тому, как индивидуализируются одинаковые в бытовом отношении вещи, становясь объектами прав различных субъектов. Вместе с тем, если в вещном отношении вещь индивидуализируется при приобретении субъективного вещного права по усмотрению одного лица (правомочной стороны отношения), то в обязательстве степень участия его сторон в процессе индивидуализации действий (в качестве объекта их прав и обязанностей) одинакова.

Нет никаких сомнений, что, поскольку действия согласованы сторонами по добровольному волеизъявлению, в обязательстве они также добровольно должны быть и доставлены. Правомочная сторона вправе потребовать предоставления согласованных действий только тогда, когда поведение обязанного начинает отклоняться от согласованного (предусмотренного). Этим и объясняется, что в последнее время при изучении понятия обязательства, ставится вопрос, о том, является ли наличие права требования на одной стороне обязательства определяющим. Впрочем, и ранее среди ученых не было единства. Например, А.Г. Гойхбарг определяет обязательство как "правоотношение, в силу которого кредитор имеет право на получение от должника определенного ценного в обороте блага, которое является результатом действия должника (или выполняющего вместо него органа) или воздержания должника от действий"*(7). О.С. Иоффе определяет обязательство как закрепленное гражданским законом общественное отношение по перемещению имуществ и иных результатов труда, в силу которого одно лицо (кредитор) вправе требовать от другого лица (должника) совершения определенных действий и обусловленного этим воздержания от совершения каких-либо действий*(8).

М.М. Агарков, ссылаясь на германское гражданское уложение, указывает, что обязательство есть правоотношение, в силу которого кредитор имеет право требовать от должника определенное п р е д о с т а в л е н и е (разрядка моя. - Л.Ч.), которое может также заключаться и в воздержании от действий*(9).

В приведенных высказываниях главным и определяющим в обязательстве является не содержание составляющих его субъективных прав и обязанностей, а юридическая природа того социального блага, ради получения которого и состоялось обязательственное отношение. Это социальное благо, будучи вовлеченным в оборот, приобретает качества объекта субъективных прав и правовых обязанностей участников гражданского правоотношения, превращается в то предоставление, о котором идет речь в обязательстве, будь оно договорное либо внедоговорное.

Как известно, участники обязательств либо договариваются о действиях, либо к совершению действий их понуждает закон. Действия участников обязательства могут строиться в отношении любых социально-значимых благ имущественного характера, к числу которых относятся и вещи. Но это не означает, что к объектам субъективных обязательственных прав могут быть отнесены любые социальные блага, и вещи в том числе. В том случае, когда социальное благо представляет собой материализованную субстанцию (вещь), субъект выделяет ее из общей массы социальных благ того же рода и качества посредством приобретения субъективного вещного права. Вещь индивидуализируется в обороте по принадлежности права на нее определенному лицу. Вследствие этого устанавливается гражданское правоотношение, в котором все иные лица становятся обязанными.

Вместе с тем, не только вещи, но любое благо, вовлеченное в оборот, способно к обособлению в качестве объекта "чужого" субъективного права по той же схеме, т.е. процессом индивидуализации. Так, передача вещи подрядчиком заказчику символизирует окончание действия обязательственного отношения и является условием установления правоотношения собственности. Когда же результат чужих действий не объективизируется в виде предмета и потребляется как полезный эффект деятельности в пределах обязательственного отношения, его обособление его для потребления в пределах иного правоотношения не нужно, и новое субъективное право не устанавливается. Это происходит от того, что совокупность чужих действий не влечет создание предмета, который мог бы быть самостоятельно допущен в оборот в качестве отдельного предмета потребления и, как следствие, объекта вещного права. И субъективное право не появляется. Как не может быть беспредметной деятельности, так не существует и безобъектных субъективных прав.

Но на стадии установления гражданского правоотношения, в пределах которого потребляется эффект чужой деятельности, процесс обособления социального блага происходит. Он заключается в том, что стороны обязательства определяют вид и характер действий, их количественно-качественные, временные характеристики, способы выполнения и т.п. Этим одна из сторон формирует для себя долг, а вторая - требование. Долг подлежит сложению исполнением, а требование может быть предъявлено, а может быть удовлетворено и без предъявления, добровольно. Принимая исполнение, кредитор сопоставляет требование и долг, и при их тождестве исполнение считается надлежащим. Судебная практика также исходит из того, что не любое предоставление влечет прекращение обязательства, а только согласованное сторонами (надлежащее). Так, если долг в обязательстве определен как платеж, то только уплата денежной суммы делает невозможным предъявление требования кредитором. И даже поставка товара, принятого от должника, не лишает кредитора права предъявить требование о платеже. По одному из дел кредитор предъявил такое требование, хотя он получил товар от того же должника и на ту же сумму, которую тот не оплатил по иному обязательству. Это требование было удовлетворено арбитражным судом*(10). По другому делу суд сделал вывод, что квалификация предоставления определяется по тому, соответствуют ли действия должника лежащему на нем долгу. И кредитор может отказаться от принятия исполнения и тогда, когда оно лишь частично не соответствует его требованию*(11). Объем несоответствия в данном случае не играет роли. Это подтверждает позицию законодателя, изложенную в статье 311 Гражданского кодекса РФ. Закон гласит, что долг и требование должны соответствовать один другому и кредитор имеет право не принимать исполнение по частям.

М.М. Агарков, анализируя взаимоотношения обладателей субъективных вещных и обязательственных прав, делает вывод, что гражданское правоотношение развивается так, что обладатели любых субъективных прав всегда оказывают воздействие на вещь. Поэтому вещь, по мнению ученого, является объектом прав и в вещных, и в обязательственных отношениях. Однако здесь упускается из виду то обстоятельство, что вещь в одно и то же время может быть предметом фактического воздействия (потребления и предоставления) и объектом правовой принадлежности. Не подлежит сомнению, что вещь приобретается для того, чтобы сделаться предметом деятельности прикладного (фактического) характера. В вещных отношениях владелец вещи обладает и субъективным правом собственности. Тем самым вещь является и предметом фактических действий, и объектом правовых возможностей. В этом смысле собственность - это прямой контакт воли и интересов людей с вещами*(12). Фактические действия в отношении вещи могут осуществлять не только собственник, но и любое другое лицо, например, его родственники. Вместе с тем, только для собственника вещь является объектом правовых возможностей. Принадлежность права (состояние в праве) позволяет собственнику оправдывать любые свои действия по отношению к вещи как предмету практического применения (потребления), ссылаясь на совокупность составляющих его правомочий, которые он в силу закона осуществляет своим усмотрением. Иное лицо, обосновывая правомерность своих действий по отношению к чужому имуществу, в первую очередь будет ссылаться на принадлежность права собственнику. А затем - на усмотрение собственника, проявлением которого ему, как не собственнику, создано иное (производное) субъективное право. Например, право аренды. При этом собственник не делит свои правомочия между собой и иным лицом - он по соглашению с ним создает для него правомочия иного качества, представляющие собой "форму доступа к чужому имуществу"*(13). Фактические действия собственника и арендатора в процессе владения и пользования вещью могут быть одинаковыми, однако правовые возможности этих лиц по своей природе не тождественны.

И в обязательственных отношениях лицо, которое в результате действий обязанной стороны может фактически воздействовать на вещь, нуждается в субъективном праве, которое обеспечило бы эту возможность. Так, например, действиям арендодателя дают возможность арендатору непосредственно воздействовать на вещь. Но только тогда владение и пользование чужой вещью будут беспрепятственными, когда эти возможности установлены как правовые, как правомочия владения и пользования. Арендатор оплачивает арендодателю не саму вещь, а его действия по предоставлению вещи во владение и пользование. И если вещь находится во владении арендатора, но арендодатель не выполнил всех действий, необходимых для передачи ее в аренду, суды за этот период арендную плату не взимают*(14). Вещь не является объектом субъективного гражданского права арендатора. Объектом правовых возможностей арендатора выступают действия арендодателя, которыми он создает ему возможность обладания вещью как предметом прикладной деятельности. На одну и ту же вещь в этом случае устанавливается два вида субъективных гражданских прав: абсолютное право собственности и относительное право аренды. Если арендодатель "передумает" и не захочет предоставить арендатору эту возможность, арендатор лишается владения и пользования вещью. В этом случае он, обращаясь к арендодателю, не истребует вещь, а требует предоставить ее в аренду. То есть выполнить действия по предоставлению имущества для владения и пользования на праве аренды. Собственник (арендодатель) имеет субъективное право собственности, даже когда вещь предоставлена в аренду. В силу того, что это право неделимо, лицу принадлежат правомочия владения, пользования и распоряжения собственника. Арендатор в результате действий собственника получает возможность владеть и пользоваться вещью на праве аренды. Это право производно от права собственности и установлено для арендатора действиями арендодателя (действиями по заключению и исполнению договора). Собственник, предоставив имущество на праве аренды, создал арендатору возможность потреблять полезные свойства чужой собственности. Собственник в любой момент мог бы быть прекратить эту возможность, если бы на нем не лежала обязанность арендодателя. Обязанность арендодателя, согласно определению договора аренды, - предоставление имущества во владение и пользование. То есть действия, которые в пределах договора арендатор может потребовать, если они не исполняются арендодателем добровольно. Поэтому закон дает правомочной стороне обязательства механизм воздействия на лицо, обязанное с одной целью - получения от него оговоренных сторонами действий, поскольку "право на пользование вещью устанавливает только право на действие лица"*(15). Если обязанный субъект без нареканий и просрочек исполняет свой долг, правомочное лицо только принимает исполнение, и другое лицо реализует свои права без предъявления требования.

В то же время, если переданная в аренду вещь погибнет по обстоятельствам, не зависящим от арендатора, субъективное вещное право на эту вещь прекращается безусловно, поскольку исчезает объект данного права, а обязательство арендодателя остается в силе. Такой вывод по аналогии права следует из положений статьи 612, 620 Гражданского кодекса РФ. В ней говорится, что в случае, если состояние переданного в аренду имущества не позволяет использовать его по назначению, на арендодатель обязан заменить предмет предоставления*(16).

Об этом свидетельствует также и правовое регулирование залоговых отношений, в частности, пункт 1 статьи 344, статья 345, пункт 3 статьи 352 ГК РФ. Судебная практика также исходит из того, что, к примеру, при залоге товаров в обороте предоставление, к которому обязан залогодатель, можно определить, не указывая индивидуализирующих признаков самих товаров. Для этого достаточно установить сумму залога или, например, товарно-стоимостную вместимость одного из складов залогодателя*(17).

При этом предметом исполнения в обязательстве может быть не только передача (предоставление) вещи, а, например, услуг. То есть совокупность действий, полезный эффект которых потребляется в процессе их получения (оказания). Что касается вещей, то в пределах обязательственного правоотношения они не могут выступать объектом субъективного гражданского права, потому что вещь в этом случае является предметом предоставления, предметом действий сторон обязательства. Именно в отношении этих действий, а не вещи непосредственно, одна из сторон обязательства обязана, а вторая - управомочена. Предметом непосредственного потребления (потребления, независимого от действий по предоставлению такой возможности) и, соответственно, объектом субъективного права эта вещь становится только в пределах другого правоотношения - вещного. Такую же позицию занимает суд, утверждая, что право собственности на объект незавершенный строительством и последующие сделки с ним, в том числе и в порядке исполнительного производства, возможны лишь в случае, если он не является предметом действующего договором строительного подряда. До этого момента незавершенный строительством объект не вовлечен в оборот и не обладает качествами объекта субъективного гражданского права, составляющим элементом которого является правомочие распоряжения. Пока договор строительного подряда действует, между его участниками существует обязательство. Составным элементом его юридического содержания является право заказчика на предоставление. Оно, в свою очередь, состоит из совокупности действий подрядчика по строительству объекта и передаче его заказчику в собственность*(18).