К. И. Малышев курс гражданского судопроизводства (т. 1. .2-е изд. СПб., 1876)

Гласность (публичность).

Гласность производства есть такое устройство его, при котором разные акты процесса доступны для обозрения заинтересованным лицам и публике. Такое устройство возможно и при господстве пись­менности, и при устном процессе; но так как в первом случае все производство сосредотачивается в судебных канцеляриях и присут­ствие частных лиц для прочтения бумаг и ознакомления с делами могло бы мешать работам канцелярии и вести к разным злоупотреб­лениям, то письменный процесс естественно вызывает за собою канцелярскую тайну, тогда как древний чисто словесный суд у каждого народа отправляется публично под открытым небом, на сходе, на торгу (ауора, forum, ding и т.п.). Надобно заметить, что таинственность судопроизводства представляет большие выгоды для канцелярии и для судей. При отсутствии посторонних лиц они располагаются в суде, как у себя дома, и каждый чиновник, угождая своему непосредственному начальнику и живя вместе с товарищами, не обязан владеть другими талантами или обременять себя трудом, а предается служебным занятиям только по любви или интересу. Надзор высших установлений не проникает далее формы, а внезап­ные ревизии являются только редкою и временною тревогою. За доступ к тайнам производства можно брать деньги и под покровом тайны наживать себе состояние. Интересы многих тяжущихся и ходатаев также совпадают с этой обстановкой процесса, потому что не всякую роль в процессе можно показывать публике с удо­вольствием; тайные ходы часто выгоднее открытой борьбы; сторо­на неправая всегда предпочтет их (Уст. 1363).

Но, с другой стороны, гласность процесса есть существенная гарантия правосудия. Она предупреждает кляузы, поддерживает правую сторону и, открывая заинтересованным лицам и публике возможность постоянного наблюдения заходом производства, воз­буждает энергию должностных лиц, бросает свет как на даровитые и честные натуры, так и на бездарность и пороки, поднимает нрав­ственный уровень судебного мира, развивает в нем чувство закон­ности, достоинства и приличия и усиливает доверие общества к суду. Конечно, все эти последствия — только теоретические выво­ды из отвлеченного понятия: их осуществление зависит от обста­новки этого начала в процессе, от надлежащей организации право­судия в отношении к другим началам науки; нельзя считать гласность универсальным средством против всех зол.

В понятие гласности входит прежде всего чисто внешняя обста­новка процесса, именно доступность судебных заседаний для пуб­лики.

Эта возможность доступа публики в каждый момент заседания почти столь же важна для правосудия, как и действительное при­сутствие посторонних лиц, потому что психологическое влияние гласности существует в том и другом случае.

Как западные законодательства, так и наш Устав допускают некоторые исключения из общего правила о публичности всех дей­ствий по гражданскому судопроизводству. Эти исключения осно­вываются на внимании к интересам самих тяжущихся, частью же на соображениях общественной пользы. Сами тяжущиеся иногда имеют уважительный интерес в том, чтобы спор их между собою остался неизвестным постороннему миру. Так, например, в спорах между товарищами торгового дома могут раскрываться на суде коммерческие тайны, технические секреты промышленности и т.п. Вот почему судебные заседания могут происходить при закрытых дверях, когда обе стороны просят об этом и суд признает просьбу их, заслуживающую уважения (Уст. 68, 326). Стороны не имеют безусловного права устранять гласность суда по взаимному согла­шению; но закон дает суду право принимать в уважение их закон­ные интересы в сохранении тайны. Кроме того, гласность может быть ограничена по соображениям общественной пользы. Именно, если по особому свойству дела публичность заседания могла бы быть предосудительна для религии, общественного порядка или нравственности, то суд по собственному усмотрению или по требо­ванию прокурора может постановить, чтобы заседание было при закрытых дверях, хотя, конечно, и при этой мере близкие родствен­ники и друзья той и другой стороны могут быть допущены присут­ствовать в заседании.

К понятию о публичности суда относится также право печата­ния судебных решений и известий о всем, что происходит в откры­том судебном заседании. Это в высшей степени важное средство контроля и юридического развития появилось у нас еще до судеб­ной реформы, но вполне признано и с точностью определено одно­временно с изданием Судебных уставов 20-го ноября 1864 г. Тогда именно были изданы и правила для печатания решений. Впослед­ствии они распространены и на дела, которые производятся в судах прежнего устройства {Зак. 6-го ноября 1867 г.).

Кроме этой внешней публичности суда, т.е. доступности разных моментов процесса посторонним лицам (публике), нужно обратить еще внимание на гласность процесса в отношении к самим тяжу­щимся, т.е. на такое устройство его, при котором ни один шаг судопроизводства не остается тайной ни для одной стороны. В каждом процессе должны быть вызваны в суд обе тяжущиеся сто­роны и, если бы решение было постановлено без вызова и без ведома ответчика, то оно недействительно и не подлежит исполне­нию; ответчик имеет право отказать в исполнении его и искать защиты и у суда, постановившего решение, и в высшей для этого суда инстанции (69 г. Кас. 799, д. Демидова), или же просить об отмене решения, которое ему вовсе не было известно (Уст. 792, 797). Тяжущиеся должны иметь свободный доступ не только в зал заседаний (Кас. 70 г. 172) и камеры председателей и судей, но и в канцелярию суда.