1.15. Теории модернизации как вершина эволюционистской парадигмы

На первый взгляд может показаться, что теории модернизации и вся связанная с ними проблематика слабо соотносится с проблемами истории культуры и наук о культуре. Однако думать так было бы ошибкой. Теория модернизации как в своей ранней, так и в более поздних и более изощренных формах, оказалась вершиной развития эволюционистской парадигмы в исследовании культуры.

Если считать, что критерием успеха теории, концепции, школы или парадигмы являются теоретический успех и практическое влияние, то можно сказать: эволюционистская парадигма в середине столетия победила безоговорочно. Забегая несколько вперед, отмечу, что даже жесткая, можно сказать, сокрушительная критика ранних теорий модернизации привела не к поражению, а к обновлению и усовершенствованию парадигмы.

Правда, с позиции чисто культурного исследования успех эволюционизма в облике теорий модернизации оказался сомнительным. Отмечу несколько моментов, по которым проиграло исследование культуры. Во-первых, успех теорий модернизации в их конкретных формах 50-х - 60-х годов автоматически исключал необходимость рассмотрения проблемы многообразия культур, специфической сложной динамики каждой из них, отнюдь не сводимой к напряжению взаимодействия традиции и модерна. Даже критика теорий модернизации, обусловленная отсутствием внимания к индивидуальной специфике модернизируемых обществ, не привела к переориентации внимания и изменению угла зрения эволюционистов. Неоэволюционисты 70-х годов стали решать проблему многообразия по-своему, по-эволюционистски отказавшись учитывать специфические черты культур и сосредоточившись на поиске и фиксировании наиболее общих черт - эволюционных универсалий. Впрочем, без универсалий эволюционизм вообще немыслим.

Во-вторых, конкретные формы, которые приобретали теории модернизации под воздействием практических политических и экономических интересов западных держав, заинтересованных в распространении своего влияния в третьем мире, все более явно свидетельствовали об отказе от анализа культурных факторов в пользу факторов социально-экономических. Ранний эволюционизм носил чисто культурантропологический характер, его представители занимались описанием характера народов, его быта, нравов и т.д. Затем эти описания были дополнены социальным и экономическим измерениями, а соответствующие культурные формы и институты рубрицировались как "социальная культура". Парсонсовская теория социального действия, на основе которой были выведены описанные выше (см. 1.13) типы мотивационных переменных, имела социокультурный характер, как и сложившаяся на ее основе "великая дихотомия" традиции и современности. А теории модернизации, особенно в практических приложениях, нередко сосредоточивались на проблемах экономического и частично политического развития, совершенно не рассматривая культурное измерение.

Таким образом, в форме теорий модернизации эволюционистская парадигма в изучении культуры достигла своей вершины, но это была, если можно так выразиться, вершина ее падения; эволюционистская парадигма как форма культурологического исследования практически утратила смысл.

44