бн

он писал:

По приказанию хана предприняли поход в окрестности Туркестана и Ташкента. Войска хана, как голодные шакалы, заняв степи Дешт-Кипчака, сделали степной простор для казахов маленьким как глаз муравья и темнее чем могила...

Войска, похожие на тигров, вихрем пронеслись по казахской степи, чтобы замучить и разорить до тла казахов»2.

Все свое царствование Алим-хан провел в бесчисленных войнах, не раз выступая в поход на Ходжент и Ура-Тюбе. Особенно кровопролитен был поход Алим-хана на Ходжент. Зять Алим-хаиа, Хаджи-Мухаммед-Хаким-хан-Тюре (автор «Мунтахаб-ут-Таварих»), описывая сражение за Ходжент, восклицает: «Вода Сейхуна (Сыр-Дарьи) благодаря крови стала подобна гранатовому соку», «ветер победы подул в лицо Алим-хана, и Юнус-Ходжа, бросив имущество, войско, казну, бежал в Ташкент»3.

Алим-хан совершил два похода на Ташкент.

В конце XVIII в. Ташкентом правил потомок известного ташкентского шейха Аптуара (шейх «Хавенд-И-Тахур» — чистый господин) Юнус-Ходжа. Междоусобица среди Ташкентских беков помогла Алим-хану захватить г. Ташкент. С момента завоевания Ташкент становится яблоком раздора между среднеазиатскими ханствами. Ташкент в это время стал крупным торговопромышленным центром, игравшим роль посредника в торговле России со Средней Азией.

Многочисленные военные походы Алим-хана тяжело отразились на положении народных масс. Это вызвало резкое недовольство среди народа. Как пишет Наливкин, «Алии любил войну, а в ней не видели никакой прелести остальные, в глазах которых завоевательные стремления хана были не более как личной забавой последнего, забавой, которая для народа не приносила не только никаких выгод, но даже вызывала и еще массу непроизводительных трат времени, средств, а нередко и человеческой жизни».

После одного неудачного похода Алим-хан был покинут своими приверженцами, и в 1809 году был убит. Автор «Тарих-Шахрохи» посвятил его гибели четверостишие, в котором нашли отражение гнев и ненависть народа к Алим-хану:

Если хан верит в острие своей сабли, То в один прекрасный день она пронзит его самого.

Каждый человек, рубящий саблей, сам будет зарублен. Лучше не руби без вины человека и не проливай крови2.

Преемником Алим-хана стал его брат Омар (1809 — 1821 гг.). Он считался одним из просвещенных людей своего времени. Омар-хан окружил себя

111

известными поэтами, даже в числе своих жен он имел незаурядную поэтессу Надиру. Он покровительствовал духовенству, за что был прозван им «Эмир-Эль-Муслемин» (повелитель правоверных). Придворные поэты льстиво отзываются от Омар-хане, как о человеке, заботящемся о народе. В действительности, при нем нелегка жилось не только покоренным соседним народам, но местному дехканству. Омар-хан значительно расширил пределы Кокандского ханства. В первую очередь его захватнические вожделения устремились на казахов Старшего жуза и на Алатауских киргизов. При нем был завоеван г. Туркестан с прилегающими окрестностями. В честь взятия города Омар-хан устроил большой той, посетил мечеть Хаджи Ахмета-Ясави и одарил всех шейхов. Новым хакимом Туркестанского района был назначен Шейх-и-Бадаль.

Для закрепления кокандского влияния среди казахских родов, кочевавших по рекам Сыр-Дарье, Чу и Сары-Су, был построен ряд укреплений: Джана-Курган, Жулек, Ак-Мечеть, Кумыш-Курган, ЧимКурган, Кош-Курган и другие. Таким образом, среднее течение р. СырДарьи, занятое кокандскими укреплениями, составило теперь пограничную область Коканда, которая управлялась из Ак-Мечети Якуб-Беком (будущим кашгарским владельцем). Находясь в вассальной зависимости от Ташкентского кушбеки, Якуб-Бек обязывался доставлять ему налоги, собираемые с казахов, кочевавших в Ак-Мечетском округе. Сбор налогов с населения превращался в обычный феодальный грабеж. По поводу этого Ладыженский писал: «Якуб-Бек образовал при себе шайку отъявленных грабителей, начал делать с ними нападения на кочевавших по правую сторону Сыра — киргизов, отбивал у них каждый раз огромное количество скота и имущества, и потом, распродажею всего этого на Кокандских рынках, удовлетворял ненасытную жадность и Нармухаммеда кушбеки и свою собственную»"1.

Под властью Кокандского хана находилось большинство казахских родов Старшего жуза. По данным Ю. Южакова, специально занимавшегося этим вопросом, под властью Коканда были следующие казахские роды: Бестамгалы, Сейкым, Чымыр, Джаныс. Причем Бестамгалы включал в себя такие подроды, как Ысты, Ошакты, Чапрашты, Жалаир и Сыргалы. О численном составе и территориальном расположении этих родов можно судить по следующей таблице, составленной нами на основании данных Ю. Южакова:2

112

Келес, кочевали в верховьях р. Аксу, Сайрама и Бодама.

Захватническая политика кокандских ханов в Старшем жузе и Киргизии преследовала не только цели феодального грабежа, но и диктовалась торговыми интересами. Сам Коканд и подвластные ему города Ташкент, Андижан, благодаря своему географическому положению, рано выдвинулись как торгово-промышленные центры. В частности, город Ташкент, став центром среднеазиатской торговли с Россией и казахской степью, одновременно являлся важным транзитным пунктом по торговле с Кульджой и Чугучаком. Понятно, что территории Старшего жуза и Алатауских киргиз, через которые пролегали важные караванные пути, сделались объектом завоевательной деятельности кокандских ханов. Помимо того эти области и сами по себе были важны в торговом отношении. До царского завоевания казахи Старшего жуза в основном торговали с Кокандским ханством.

Отсюда понятно, почему в завоеванной части территории Старшего жуза и Алатауских киргиз кокандские беки открывали торговые фактории. В частности, у Пишпекской крепости жили до 1 000 дворов кокандцев, здесь существовал постоянный базар. Около селения Токмак жили до 200 кокандцев, также торговавших с местным населением. Кокандские беки регулярно взимали торговые пошлины с проходивших караванов. В Кашгарии кокандцы заняли в торговле монопольное положение. Для охраны своего монопольного положения кокандцы добились права содержать особых чиновников с вооруженной кокандской стражей.

При Омар-хане власть Коканда простиралась не только на сырдарьинских казахов, Сайрам и Чимкент, но и на Туркестан и Аулиэ-Ата. Подвластные Кокандскому ханству казахи испытывали тяжелый налоговый гнет. Налоги, собираемые с казахов, разделялись на два вида: со скота — закят и с пашни — харадж.

Самой доходной статьей для Кокандского ханства был сбор закята. Только лишь по одному Чимкентскому вилаету хан получал до 80 тыс. рублей серебром в год. По данным Ю. Южакова ', ежегодный сбор закята выражался в следующем виде:

С Бестамгалинцев — от 8 000 до 10 000 баранов

Сбор закята начинался ранней весною. Предварительно высылались в степь джигиты, которые к приезду сборщиков производили подсчеты и отбирали самых лучших баранов.

Харадж собирался с земледельческого населения. Единицей измерения засеваемой площади служил так называемый «такип». Один

113

такип равнялся 1/6 гектара. На такип засевали до 12 чириков пшеницы, т. е. 78 фунтов, а на кош засевали от 3 до 5 батманов (1260 фунтов). Каждый кош заключал в себе от 14 до 25 такипов. Как указывает Ю. Южаков, коканд-кие беки с каждого коша брали в среднем от 40 до 70 пудов пшеницы. Однако кокандские сборщики никогда не придерживались установленных традиционных норм этих налогов. Начальник сырдарьинских казахов, коллежский советник О. Я. Осмоловский писал: «В противоположность всем магометанским законам, определяющим взимать со скота сороковую часть, кокандцы брали, с помощью всевозможных насилий, ежегодно до 6 баранов с кибитки, и с богатых киргизов вдвое более, в это число не входили еще подарки, даваемые киргизами как главному закятчи, так и его помощникам. С хлеба кокандцы брали треть урожая, а от некоторых киргизов, кочующих при укреплениях, взамен хараджа зерном, принимали печеный хлеб и просовую кашу. К числу хараджа еще принадлежат сборы дровами, углем, сеном. С каждой кибитки взыскивалось в год 24 мешка угля, 4 вьюка саксаула и 1 000 снопов камыша с травою»2.

Кроме закята и хараджа, на казахов были возложены и другие повинности. Так, они вынуждены были возделывать пашни и огороды, ремонтировать крепостные стены и т. д. Во время военных действий каждый казах должен был явиться на своем коне к кокандскому беку, не получая за свою службу в войсках никакого содержания.

Кокандцы обирали казахов под разными предлогами. Насколько они были изобретательны в этом отношении, видно из рассказа казаха, записанного И. Крафтом. «Чтобы иметь понятие об изобретательнсти кокандских сборщиков, достаточно привести такой случай. Встречается

Или: Сопровождают киргизы кокандского чиновника и дорогой у одного киргиза спотыкается лошадь. Чиновник сейчас же обращается с

славном пути» В народной памяти надолго сохранились тяжелые годы кокандского

владычества. В одной песне, излагающей челобитную найманского бия Жанкисы кокандскому хану, поется:

114

Здравствуй, мой хан, виновник моего счастья! Предстал твой верноподданный пред тобою; Выслушай же его просьбу, Которая, если ложной окажется,— Вот на отсечение моя голова!

Посланный тобою в наше общество Закятчи, твой Жузбай, Тиранством своим всюду Вызвал в народе плач и вопль.

Всотовариществе с ним Каратамырец Дадан, И сопровождают его

Человек до сорока прочей свиты,

Вкоторой есть писец именем Шонмурун И плут отъявленный именем Толеген; Кормят лошадей своих даровым кормом Из торбы, сшитой из шести полос;

Взыскивают они подать даже со ступки, Берут кеусеном !.

Утра закятом 2 еще И с каждого снопа особо 3.

Испытавшие тяжелый гнет казахи не раз восставали против кокандского владычества. Особой ожесточенностью отличилось восстание, вспыхнувшее в последние годы правления Омар-хана. После посещения степи Дешти-Кипчак коканд-ским сборщиком налогов Сейд- Кул-беком, повсеместно среди казахов, населявших окрестности Туркестана, Чимкента, Сай-рама и Аулиэ-Ата, вспыхнуло восстание.

Восстание возглавил Тентяк-Тюре. Вокруг него собралось 12 тыс. повстанцев, они осадили кокандские военные укрепления и стали захватывать один город за другим. О начальном этапе восстания Наливкин сообщает следующие подробности: «Киргизы (казахи) задумали отложиться от Кокандского ханства, по какой причине пригласили некоего Тентяк-Тюре принять над ними начальство и открыть военные действия против Омара. Около Туркестана у Тентяк-Тюре собралось до 12000 киргиз»4.

Восставшие казахи приступом заняли Кокандскую крепость Сайрам и сделали ее своим центром. Восстание быстро охватило окрестные селения. К повстанцам примкнули казахи Чимкента, Аулиэ-Ата и других городов. Размах восстания ис пугал кокандцев. Омар-хан вынужден был принять экстренные меры. Против повстанцев было решено послать войско во главе с Абул-Калым-Аталыком.

Узнав о Приближении кокандских войск, руководитель повстанцев ТентякТюре разделил свое войско на две части. Одна часть повстанцев во главе с Тентяк-Тюре заперлась в крепости Сайрам, а другая половина — в крепости Чимкент.

Кокандские войска осадили эти крепости. Повстанцы оказывали кокандским

115

войскам ожесточенное сопротивление. Только после продолжительной осады повстанцы, истощив свой провиант, сложили оружие.

Аналогичное восстание вспыхнуло среди алатауских киргиз. В волости Кетмен-Тюбе восстали 3 киргизских рода — Багыш, Саяк и Сатика .

Омар-хан предпринимал еще ряд походов против Ходжен-та, Ура-Тюбе, Замин. После одного удачного похода Омар-хан решил с большой свитой отправиться на охоту в Маргелан и Андижан. Во время приготовлений к охоте Омар-хан заболел и вскоре скончался (1821 год).

После смерти Омар-хана на Кокандский престол вступил его малолетний сын Мадали-хан (Мухамед Али) — (1822— 1842 гг.). При Мадали-хане особенно усилилась роль кушбе-ки, самостоятельно правивших отдельными областями ханства. Независимость кушбеки от центральной власти подчеркнул и сам Мадали-хан, говоря об одном из них — Хан-Кули-бии: «Я давно уже вручил все ханство ему, Хан-Кули-бию, а потому последний может делать то, что хочет»2. Ташкентский кушбеки также лишь номинально признавал власть Кокандского хана. За Мадали-хана правили регенты. Все завоеванные провинции были отданы на откуп кушбеки. Завоеванная часть территории Старшего жуза и территория присыр-дарьинских казахов, вместе с г. Ташкентом, были отданы Ташкентскому кушбеки за ежегодную уплату 20 тыс. червонцев»3.

Ташкентский кушбеки старался выжать побольше податей у населения. В одном из писем, он писал своим подчиненным: «Высокостепенный же хан наш, представив в мое владение шесть сан каракалпаков, сорок сан прочих народов, обитающих в последней стороне Кокандского дивана и дикокаменных киргиз по реке Или, дал мне власть решать все дела, относящиеся до сих народов...

затем еще принято в наше подданство несколько волостей киргизов Большой орды»

С переходом казахов Старшего жуза и присыр-дарьинских казахов под власть ташкентского кушбеки, налоговый гнет еще больше усилился. Вся последующая политика ташкентского кушбеки была направлена на то, чтобы подчинить себе не только казахов Старшего жуза, но и Среднего жуза. При этом он выступал, не открыто, а под предлогом оказания братской помощи казахам в их борьбе против русских, под лозунгом «газавата» («священной войны») против неверных.

В письмах, обращенных к казахским родам, он писал: «Первое его желание: вычернить кровью русских свою белую бороду»2.

Не легче жилось казахам под кокандским господством и при Худояр-хане (1845—1875 гг.). Он вступил на престол всего лишь 10 лет от роду. К моменту его прихода к власти в придворных кругах дарили распри, каждая группа выдвигала свою кандидатуру в ханы.

При нем тяжелый гнет испытывали не только казахи, но и местное трудовое дехканство. Историк Петровский приводит рассказ одного кокандца: «С нас тащут за все: за караул лавок, которые мы сами окарауливаем, за место на базаре, где мы временно останавливаемся со своими возами, за купленную пиявку, за проданный хворост и солому. На ханские работы выгоняются тысячи людей: рабочим не только не дают денег или пищи, но еще с них берут

116

деньги. Избави боже, если кто-нибудь уклонится от работы: бывали примеры, что таких людей на самом месте работы живыми зарывали в землю»3. -

Алчность Худояр-хана этим не ограничивалась. Он лично занимался ростовщичеством, держал у себя многочисленных агентов-торговцев, которые продавали продукцию монополизированных им промыслов. Так, «Худояр-хан завел себе верблюдов и вручил их особому чиновнику, даруга-баши. Часть этих верблюдов развозили ханскую соль по базарам Ферганы. Многие купцы были пайщиками того же хана»4.

Как при изучении отношений казахов с Россией, так и те перь, при выяснении отношений со среднеазиатскими ханствами, мы видим, что в положении трудящихся масс казахов и соседних с ними народностей Средней Азии было много обще го. Формы эксплуатации были однородны, хотя и не тожде ственны, и народности Средней Азии испытывали тяжелый гнет своей феодальной знати. Здесь на юге, как и на северных границах Казахстана складывались предпосылки для сближения между этими народностями. Но политика правящих классов вела не к сближению, а к вражде между народами. В особенно тяжелом положении оказались казахи. Угроза потери их независимости надвигалась с двух сторон: и с юга, со стороны Коканда и Хивы, и с северо-запада, со стороны империи.

Конечно, народнохозяйственные и социальные последствия подчинения среднеазиатским ханствам или России для Казах стана были далеко не одинаковы. Господство отсталых, раздираемых феодальными войнами и междоусобицами Коканда и Хивы не могло преобразовать ни хозяйственного, ни социального строя казахов. Включ ение в состав империи сближало казахов с более высоким общественным, хозяйственным и социальным строем, и это сближение, как мы видели, несомненно сопровождалось прогрессом и в движении хозяйств и в раз - витии общества, хотя и было бесконечно мучительным для народных масс. Однако та и другая агрессия грозила оконча тельной потерей политической независимости. Основной задачей казахов в 30—40-х годах была борьба за спасение своей государственности, причем борьба на два фронта, и против российского царизма и против среднеазиатских ханств.

Такая борьба вспыхнула, и возглавил ее султан Кенесары Касымов.

Часть 2 ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОД РУКОВОДСТВОМ КЕНЕСАРЫ КАСЫМОВА Глава 5 ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ ВОССТАНИЯ КЕНЕСАРЫ

Вотличие от всех прочих крупных восстаний каза хов XVIII—XIX

вв.в восстании Кенесары участвовали народ ные массы всех трех казахских жузов. И хотя вступали они в борьбу не сразу и неравномерно, хотя отдельные области втягивались в движение, когда оно затихало в других районах, восстание Кенесары уже в первые же годы приняло

117

небывалый размах, стало массовым народным движением.

Массовость движения, широкий размах, ярко выраженный политический характер являются специфическими особенно стями восстания Кенесары.

Ввосстании Кенесары участвовали все основн ые казахские роды. Это отчетливо видно из следующей таблицы, со ставленной нами на основании далеко не полных сведений, почерпнутых из официальных архивных источников.

Втаблице указаны названия отдельных родов и подродов, Участвовавших в восстании, годы, в которые они принимали участие в борьбе, начиная с 1838 года, когда под властью Кенесары объединился ряд родов Среднего и Младшего жуза.

Всилу крайней отрывочности данных об участии казахских родов в движении 1837 года, т.е. в начальный период борьбы, мы приводим соответствующие сведения в очерке, посвященном событиям этого года. В сносках к таблице нами приведены свидетельства отдельных лиц, а также наиболее характерные выдержки из донесений чиновников и показания приверженцев Кенесары, подтверждающие участие данного рода в восстании. Вот почему кипчаки, например, упоминаются в 1838, 39, 41, 44 и 45 гг. За 1842 — 43 годы данных об их участии у нас нет, и потому они в этот период в таблице не указаны. Возможно, что они и продолжали борьбу, но их борьба в эти годы не нашла отражения в сохранившихся источниках.

118

119

120