2.5.3. Эпоха становления этических воззрений (Гомер, Гесиод, «семь мудрецов»)

Огромное влияние на формирование нравственного древнегрече­ского мышления оказали поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», время соз-

48

дания которых обычно относят к 10—8 вв. до н.э. Эти произведения, по­пулярные на протяжении всей истории Древней Греции, служили в том числе и материалом для философских размышлений. В самих поэмах, яв­ляющихся героическим эпосом, нравственных оценок мало. Они уступа­ют по своей значимости таким характеристикам человека, как красота, сила, ум, благородное происхождение и т.д. Своеобразие ситуации, опи­санной Гомером, состоит в том, что есть высоконравственные люди, но еще нет нравственной идеологии. Герои (Ахилл, Гектор, Одиссей и др.) нравственны интуитивно, в силу реальных общественных связей, без опо­средствующей роли моральных норм и добродетелей, этической рефлек­сии. Объяснение этого феномена состоит в том, что герой не противостоит роду (коллективу, племени), а наоборот, выступает его представителем.

Следующий этап развития нравственных представлений отражен в творчестве Гесиода (1 в. до н.э.). В его назидательной поэме «Труды и дни» нравственность оформляется как совокупность общезначимых норм, на страже которых стоят боги (в этом важное отличие Гесиода от Гомера, у последнего боги морально совершенно индифферентны). Негативно воспринимая современное ему состояние нравов, Гесиод видит возможность исправления человека с помощью труда и справед­ливости. При этом он апеллирует к утилитарному аргументу, следова­ние нравственным идеалам сопряжено с пользой, выгодой. Гесиод явля­ется первым моралистом в истории европейской культуры. В его творче­стве есть аналог «золотого правила нравственности» (идеи равенства людей как субъектов нравственного требования): «зло на себя замышля­ет, кто зло на другого замыслил».

Формирование нравственных норм получает дальнейшее развитие в изречениях так называемых семи мудрецов (Фалеса, Солона, Перианд-ра, Клеобула, Хилона, Бианта, Питтака). Мудрецы имеют дело уже не с реальными людьми и их отношениями, но с нравственными нормами, существующими как бы сами по себе. Предписания мудрецов требуют от человека самоограничения («ничего слишком», «мера — лучше всего» и т.п.), служения интересам государства («государству советы давай наи­лучшие» и т.п.), уважения к авторитетам и обычаям («богам — почет, родителям — честь», «старость чти», «о богах говори, что они есть» и т.п.). Отметим, что на этом этапе нравственные размышления еще ли­шены философского обоснования, они являются обобщением норма­тивных поисков обыденного сознания.

Следующий этап развития нравственной рефлексии связан с пер­выми греческими философами — Анаксимандром, Гераклитом, Пифаго­ром, Эмпедоклом, Парменидом и др. (7—5 вв. до н.э.). Эти мыслители в своих учениях поднялись на новый уровень этической абстракции. Они

49

обосновывают первичность, в том числе и нравственную, некой единой первоосновы, противопоставляя ей многообразие мира: апейрон — от­дельным вещам (Анаксимандр), логос (огонь) — отдельным людям (Гераклит) и т.д. Таким образом, в центре внимания мыслителей нахо­дится отношение единичного к всеобщему (индивида к роду), а также проблемы, возникающие при этом.

Мыслители-натурфилософы говорят о нравственности как о кос­мическом начале, регулирующем человеческое поведение. Человек не может удовлетвориться той жизнью, которая складывается под влияни-•ем стихийных обстоятельств и направляется чувственными удовольст­виями. Эмпирически случайную жизнь следует поднять до высоты жиз­ни организованной, а следовательно, полисной, государственной.

Нравственные проблемы, поставленные первыми философами, были сформулированы в самом общем виде. Нравственность на дан­ном этапе понималась как непосредственно данная, так как древний грек воспринимал общественные нормы некритически, в качестве обычаев. Разум, по мнению первых философов, должен был под­твердить то, что уже освящено древней традицией. Однако сама ло­гика развития древнегреческого общества утверждала все большую самостоятельность личности, а значит, и разума.