1. Рыжая цапля. 2. Серая цапля у гнезда. 3. Большая белая цапля. 4. Колпица. 5. Священный ибис,

6. Кваква. 7. Египетская цапля. 8. Чёрный аист. 9. Молотоглав. 10. Марабу. 11. Китоглав.

квау». Эта небольшая коротконогая цапля оби­тает в Европе, Азии, Африке, Америке. Кваквы ловят рыбу, лягушек и насекомых по ночам и в сумерках, за это их ещё зовут «ночными цап­лями», а в Германии за каркающий крик про­звали «ночными воронами». Выращивая потом­ство, кваквы охотятся и днём, чтобы прокормить ненасытных птенцов. Птенцы не только про­жорливы, но и агрессивны: нападают на любого чужака, приблизившегося к гнезду. Кваква-мать, подходя к гнезду, наклоняет голову и приседает, предъявляя им «пропуск» — стоящие торчком белые пёрышки на голове. Натуралист Лоренц как-то раз наблюдал за гнездом кваквы, и, обеспокоенная присутствием человека, она забыла присесть. Птенцы тотчас напали на неё.

Учёные обратили внимание на незаурядную сообразительность кваквы в неволе. В зоопарке города Майами (Флорида, США) кваква научи­лась ловить рыбу на приманку. Она осторожно опускала в воду шарик рыбьего корма непо­далёку от резвящейся стаи рыб и замирала в напряжённой позе ожидания, уставившись на шарик. Привлечённые кормом, рыбы подплы­вали к нему и, естественно, становились жерт­вами кваквы.

Выпи живут порой вблизи от наших загород­ных домов, но многие ли их видели? Умение затаиваться у этих птиц превосходное: в упор, что называется, и в двух шагах увидеть выпь почти невозможно. Замрёт, вытянув стрелой вверх тело, шею, клюв. Оперение у выпи — под цвет тростников и прочих болотных трав. А если стебли, укрывшие её, колышатся на ветру, то выпь покачивается в одном с ними ритме!

Загнанная, как говорится, в угол, выпь уст­рашает врага: распушившись, припадает к зем­ле — полусогнутые крылья раскинуты, шея раз­дута колоколом, перья на ней встопорщены.

Неожиданное превращение стройной птицы в несуразное пугало невольно заставит отдёрнуть протянутую руку или отвести оскаленную пасть. Короткого замешательства нападающего для вы­пи достаточно, чтобы улететь.

В народе выпь называют бугаём, болотной коровой, и другие подобные прозвища ей дают. Она ревёт и мычит как бык! Гулко, басовито: «У-трум-бу-бу». И днём, и ночью, чаще вече­рами, с ранней весны по июль. Это самец пригла­шает самок на свидание. Они летают вокруг. Увидев или услышав их, самец мычит азартнее. Позднее от двух до четырёх самок устроят гнёзда неподалёку от места рёва самца.

Прежде думали, что, издавая свои странные звуки, выпь опускает клюв в воду и «дудит». Позднее заметили: это не так. Выпь раздувает пищевод — получается резонатор, усиливающий звук. Потом голову то вверх поднимает, то роня­ет на грудь и, выдыхая воздух, бубнит басом: « У-трумб-бу-бу ».

Выпь.

Белые аисты.

450

АИСТЫ. Где-нибудь в заболоченной лощи­не, в долине реки на дереве можно увидеть гнёзда белых аистов. Даже на столбе, на одиноко стоя­щем стоге сена, на развалинах древней башни или на крыше хаты вьют они гнёзда. Если гнездо уцелело в зимнее ненастье и никем не занято, аист деловито осмотрит своё вновь обретённое прежнее хозяйство, тут и там подправит вы­валившиеся ветки. Потом выбросит лишние ветки из гнезда, чтобы сверху образовалась нужная ямка. В общем не бездельничает, поджидая самку.

Из года в год с каждым летом растёт гнездо в объёме и весе. Старые гнёзда аистов — соору­жения немалые, весят не один центнер. В таком гнезде даже «квартирантам» хватает места: во­робьи, скворцы, трясогузки, а кое-где даже сойки поселяются целыми семействами в «куче хворос­та», сложенной аистами на деревьях или крыше.

Приглашая самку к гнезду, самец принимает характерную позу: стоит в гнезде и, запрокинув шею, так что затылок касается спины, издаёт громкий треск, постукивая верхней половинкой клюва о нижнюю, надклювьем о подклювье. Даже птенцы, недавно вылупившиеся, едва об­сохнув, запрокидывают голову назад и клацают клювами — настолько силён врождённый ин­стинкт этого своеобразного токования.

В свадебных церемониях, когда прилетит сам­ка, есть и ритуал дуэтного клацания: бок о бок стоят он и она, вытянув вверх шеи и головы, и громко трещат клювами.

Вскоре после этого 2—5 белых яиц появляют­ся в гнезде с промежутками в два дня. Чуть больше месяца аисты их насиживают, самка обычно по ночам, самец — в дневное время. Затем птенцы проклёвываются.

Родители кормят их первое время в основном дождевыми червями. В жаркий день, когда птен­цы аистов изнывают от зноя, родители поят их водой, принесённой в желудке, и даже устраива­ют освежающий душ, поливая детей водой из клюва.

В конце августа подросшие молодые аисты улетают зимовать в Африку. Обычно одни, без взрослых. Но инстинкт не оставит их, поведёт и укажет верный путь. Взрослые аисты полетят за ними позднее — в сентябре. Профессор Н.А. Глад­ков пишет: «Белые аисты иногда производят осенью своеобразную «чистку своих рядов». Они забивают насмерть слабых птиц. По-видимому, это обстоятельство послужило основанием для рассказов о наличии «судов» у белых аистов, которые заканчиваются смертной казнью «про­винившейся» птицы».

В большинстве стран, где обитает белый аист, он считался в народе птицей, приносящей сча­стье. Это в немалой степени помогло его сохра­нению и широкому расселению. По старинному поверью, разорить гнездо аиста — значит при­нести несчастье дому, на котором он свил гнездо. Второй российский аист, чёрный (живот у него,

однако, белый), — редкая птица. В отличие от белого аиста людей он сторонится и гнездится обычно на деревьях в старых высокоствольных лесах, в местах глухих, далёких от человеческого жилья.

Ещё 16 видов аистов обитает на Земле. В Америке, от Флориды до Аргентины, — отваж­ный истребитель крокодилов ябиру. В Африке и Индии — знаменитый марабу.

Итак, бразильский ябиру. Это аист статный и мощный. Он лыс, как и марабу, неоперённая шея — чёрного цвета. О том, как ябиру умело истребляет крокодилов, нельзя не рассказать. Выбрав у реки место, тактически наиболее на­дёжное, подкарауливает он детёнышей аллига­торов и кайманов. Выследив, бьёт массивным и крепким, как дубина, клювом. Убьёт и глотает крокодильчиков целиком, а тех, что побольше, расклёвывает.

Случается, застанет его за этим детоубийст­вом самка аллигатора. Остервенело бросается она на истребляющую крокодилий род голенастую птицу. Но ябиру и тут не совершает оплошности. Как матадор от быка, отскочит в сторону и бьёт сбоку нападающую на него самку аллигатора клювом, как копьём, метко в глаз! Или между глаз, что так же убийственно, потому что клюв ябиру, по убеждению знающих специалистов, «способен расколоть череп ягуару».

У марабу клюв — тоже массивный и с доста­точно острым концом. Назначение его — сокру­шать рёбра и пробивать животы мёртвых живот­ных. Ведь марабу — падальщик вроде гиены или грифа. Голова и шея марабу не оперены, как и у грифов. Кстати, грифы почтительно уступают место марабу во время трапез, не без оснований опасаясь его крепкого клюва. Кости даже круп­ных копытных марабу глотает целиком. В Азии и Африке марабу-санитары приносят много пользы людям и окружающей среде. Тем более достойно сожаления, что в Африке губят многих марабу ради пучка хвостовых перьев. Помимо падали питаются эти аисты крысами, мышами, крупными насекомыми, даже рыбами и детёны­шами крокодилов, как и ябиру.

Один натуралист сравнил марабу со «старым чиновником в черновато-синем фраке, узеньких белых брюках и с красной плешью; он постоянно озирается, словно видит своё высшее начальст­во». Но марабу только кажется робким и опас­ливым. Хороший пример его отваги и силы приводит известный немецкий учёный Франц Фабиан: «Марабу совершенно не признавал гос­подства ручной львицы Бахиды. Однажды, ког­да она начала дразнить и тормошить марабу, громадная птица принялась колотить зверя мощным клювом. Львица пыталась было ока­зать сопротивление, но, не выдержав града уда­ров, поспешила удрать».

И ещё одно любопытное «достижение» мара­бу. Самый широкий размах крыльев среди птиц,

451

Алый (красный) ибис.

Белый ибис.

как известно, у странствующего альбатроса (см. ст. «Альбатросы и буревестники»). Но хотя средний размах крыльев марабу меньше, чем у альбатроса, однажды людьми был пойман мара­бу, размах крыльев которого был более четырёх метров! Это превышает все рекорды альбатроса.

ИБИСЫ. В зоологической коллекции древ­неегипетских божеств священному ибису отведе­но было одно из самых почётных мест — он олицетворял в долине Нила самого Тота, бога познания, магии и письменности. Возможно, обожествили ибисов благодаря разливам Нила, от которых зависело плодородие земель Египта: именно в эту пору множество их прилетало в долину Нила. Египтяне понимали это так: Тот-ибис возвращается в Египет, и земля расцветает.

Но вот уже больше века не гнездятся священные ибисы в Египте, хотя южнее в Африке этих белых с чёрными головами и хвостами птиц ещё немало.

На юге России и Украины обитает другой ибис — каравайка. В компании с цаплями, бак­ланами, колпицами и другими птицами гнездят­ся каравайки невысоко на деревьях или в трост­никах. Каравайка — единственный ибис, рассе­лившийся по всем тёплым странам мира, на востоке даже до Австралии добрался. Перелетев океан, объявились каравайки в США и на Кубе. Но почти всюду они довольно редки.

300 лет назад жил в Европе, преимуществен­но в Альпах, горный ибис. Ростом он с гуся; зелёные с медными переливами крылья, голое красное «лицо» и хохол на затылке выделяли его из всех сородичей. Гнездился в скалах, как и ныне в Марокко (только там он и сохранился). За его птенцами лазали по горам охотники: на пирах у феодалов ибисы были лучшим лакомст­вом, но людям всех других сословий запреща­лось есть «лесных воронов» — так называли горных ибисов в Швейцарии — и разорять их гнёзда.

На грани истребления находится красноногий ибис. Когда-то он был очень распространён в Китае, на российском Дальнем Востоке, в Корее. Ныне только в Японии уцелели считанные эк­земпляры этих птиц (в 1941 г. их было 30, в 1979 г. — только 9). Они — последние пред­ставители своего вида на Земле. К сожалению, нет никакой уверенности в том, что этих кра­сивых птиц удастся сохранить.

Другая очень редкая птица — красный ибис. Весь красный — от клюва до пальцев на ногах!

452

Лишь концы крыльев чёрные. Родина его — Южная Америка. Гнездятся красные ибисы в мангровых зарослях, большими сообществами вместе с белыми ибисами, на которых, кроме цвета, всем похожи. Попадаются даже, так ска­зать, бело-красные «супружеские» пары: одна из птиц — белый ибис, другая — красный. Возмож­но, они даже одного вида, но относятся к двум разным генетическим цветовым фазам, как называют такие различия в окраске специа­листы.

Подросшие птенцы красных ибисов собирают­ся в гуще мангров. Над ними пламенеющим балдахином трепещут крылья взрослых ибисов, соединённых в одну оберегающую птенцов фа­лангу.

Ещё один ибис — колпица. Обитает она в Европе, Азии, Африке. «Смотришь на колпицу, — удивляется американский ис­следователь Джильберт Клинджел, — и кажется, что это какая-то помесь утки с аистом. Кончик клюва плоский, напоми­нает по форме ложку или лопатку, голова и нос голые, без оперения, и если посмотреть на кол­пицу сверху, она похожа на лысого Сирано де Бержерака с чудовищным носом ».

Ибисы копаются своим изогнутым клювом в жидком иле или там, где земля помягче. Иначе работает клювом колпица — «косит», из сторо­ны в сторону поводя опущенным его концом. Как только какая-нибудь рыбка или жучок кос­нутся полураскрытого клюва, он моментально захлопывается, удерживая добычу. Колпицу так и зовут в народе — «косарь». Охотятся колпицы на мелких рыбёшек, лягушек, водяных насеко­мых и рачков.

АЛЬБАТРОСЫ И БУРЕВЕСТНИКИ

АЛЬБАТРОСЫ. Океан, корабль, альбатрос — это единство веками утверждалось в нашем представлении. Океан мрачнеет перед бурей — альбатрос, как и брат его буревестник, ликуя, радуясь шторму, рыщет над вспененным морем. Но не сам шторм его радует, не волнение моря, а дары его, выкинутые в сумятице волн, — моллюски, семена, орехи, смытые в море, кухонные отбросы с кораблей, вынесенные на гребни валов, — пропитание альбатроса.

В штиль альбатрос мало летает, без ветра ему трудно подняться с воды. Мёртвая зыбь его укачивает. Здесь, на воде, и спит. Но часть ночи альбатрос охотится за рыбами и кальмарами. С восходом, навстречу утреннему ветру, стартует в небо и летит, кругами набирая высоту. Может часами парить, ни разу не взмахнув крылом. Так и кочуют альбатросы над океанами: иные земной шар облетают по окружности. 10 тыс. километров пройденного над морем пути дока­заны кольцеванием.

Самцы и самки альбатросов хранят верность друг другу годами, некоторые и десятилетиями. Туда, где гнездились в прежние годы, первыми прилетают самцы и ждут подруг. Если самки не погибли в одиноких скитаниях над морями, обязательно прилетят к старому гнезду и найдут здесь своих супругов. От гнезда, конечно, одни воспоминания остались, приходится строить новое. Проста его архи­тектура: невысокая кучка растений или, реже, небольшая насыпь из земли и торфа.

Но брачные игры довольно разнообразны. Самец ходит вокруг самки, покачиваясь в такт шагам и вытянув шею, головой машет — это начало свадебной церемонии. Её продолжение: птицы встают нос к носу и будто фехтуют клювами. Потом поднимут их вверх и, широко разевая, клацают. Всё это и многое другое повторяется в разных вариациях.

Насиживают единственное яйцо оба: сначала самец, потом самка. Странствующий альбатрос высиживает единственное яйцо дольше всех птиц в мире: 75—85 дней. И вот на свет появляется птенец. Его ещё долго кормить надо. 8—9 месяцев дитя сиднем сидит в гнезде, пока не научится летать. Нет в мире другой птицы с таким затя­нувшимся детством. Подрастёт птенец и отправляется в дальние путешествия над океанами, чтобы следующей весной (или ещё через

Темноспинный альбатрос.

453

Брачные игры у странствующего альбатроса.

год) вернуться на остров, где родился. Насиживание и вскармливание отнимает столько времени, что гнездятся альбатросы лишь раз в два года.

Странствующий альбатрос превосходит всех иных птиц по величине крыльев: размах его белоснеж­ных, узких, как доски, крыльев в среднем — 3,2 м. В 1965 г. у берегов Австралии был пойман старый самец с размахом крыльев 3 м 63 см.

БУРЕВЕСТНИКИ. Буревестников вместе с аль­батросами учёные относят к отряду трубконосых, к которому причисляется всего около 120 видов мор­ских птиц (ещё глупыши, качурки). Ноздри у всех птиц этого отряда заключены в роговые трубочки.

В семействе буревестников — птицы большие и малые: крошки ростом с дрозда (самый маленький весит менее 30 г) и такие, что и с альбатросами сравнятся по размаху крыльев — он у гигантских буревестников до 2,8 м.

Разные у буревестников и повадки. Одни — скитальцы, подобные альбатросам, — гигантские буревестники, например. Следуя за восточным вет­ром, облетают они земной шар. Другие лишь на сотни метров решаются удалиться от льдов Арктики или Антарктики.

Гигантские буревестники на островах вокруг Ан­тарктиды терроризируют пингвинов: воруют яйца и птенцов. Более мелкие их собратья-буревестники и даже кролики, если они водятся в местах их обитания, живут в страхе перед ними.

В гнёздах у этих буревестников почти всегда только одно белое, очень большое яйцо — втрое крупнее куриного. Птенец, который из него появит­ся через два месяца насиживания, подвижный и злобный: убегать, кем-либо потревоженный, и не думает. Взрослая птица, если она рядом, отодвига­ется, и птенец встречает противника «лицом к лицу», широко расставив ноги для лучшего упора перед меткой «огневой» атакой, которая немедлен­но последует: вонючая струя, с силой выброшенная из клюва, ударит по врагу! Эта дурно пахнущая жидкость — остатки полупереваренной пищи — единственная его защита, но действует на врагов ошеломляюще и очень эффективно.

ПУТЕШЕСТВИЕ АЛЬБАТРОСА

В 1989 г. французские исследова­тели укрепили на теле пойман­ного ими странствующего альбатроса радиомаяк, сигналы ко­торого принимал спутник. За 33 дня птица налетала 15 200 км. Максимальная скорость её движения превышала 81 км/ч.

454

Днём взрослые буревестники охотятся над морем, ночью прилетают и кормят птенцов. Кормят долгими неделями, но всё равно, не дождавшись, когда их дети смогут полететь, откочёвывают осенью к северным морям. Нередко из Австра­лии, например, — за экватор, на другой конец Земли, к берегам Японии и Камчатки.

Подросшие дети позднее следуют туда же и несколько лет странствуют, как и альбатросы, над океанами, за тысячи вёрст от родины. И удивительно: годы проходят в этих скитаниях, но, когда всесильный инстинкт продления рода заговорит в них, молодые птицы летят не куда попало, не на ближайшие острова, а лишь на те, где появились на свет. Путь нередко очень длинный.

Умение находить верную дорогу над лишёнными ориенти­ров океанами у буревестников поразительное! Одного увезли за 5 тыс. км из Англии в Америку и там выпустили: через 12 дней он вернулся и нашёл своё гнездо на крохотном островке у берегов Уэльса.

Гигантский буревестник.

БЕСКРЫЛЫЕ ГАГАРКИ

На заре истории европейских наций эти птицы обитали почти всюду у морских побережий по обеим сторонам северной половины Атлантического океана. На западной его стороне — от Гренландии и Ньюфаундленда до Флориды. На восточной — от Исландии и Скандинавии до прибрежных районов Испании. А в ледниковую эпоху, примерно 60 тыс. лет назад, бескрылые гагарки жили даже на юге Италии. Но в то время климат там был холоднее, чем сейчас.

Зимой и в негнездовое время исполинские гагарки (ростом они были с гуся!) расплывались по разным морям, к побережь­ям различных стран. А весной и летом собирались они в безмерном числе на немногих скалистых островах туманного Севера — у берегов Исландии, например.

Когда суда мореплавателей приближались к берегам, густо населённым бескрылыми гагарками, те с любопытством и без боязни встречали моряков. С достоинством подняв головы, птицы большими группами спокойно поджидали людей, слов­но уважаемые члены почтенной делегации, приветствующей дорогих гостей.

Но люди не были столь почтительны: вооружившись пал­ками, набрасывались они на доверчивых птиц и избивали их без всякого стеснения. Обманутые в своём трогательном до­верии к человеку бескрылые гагарки метались по берегу, беспомощно размахивая нелепыми культяпками — недораз­витыми крыльями: летать-то они ведь не умели.

Это была, пожалуй, одна из самых успешных охот, которые знает история. Жак Картье, «весёлый корсар» и исследователь Лабрадора, рассказывал, как за один день и почти не сходя с места его матросы убили больше тысячи «северных пингви­нов»! И ещё, добавляет он, на том берегу в живых их осталось, однако, столько, что можно было доверху наполнить сорок шлюпок.

В Европе бескрылых гагарок было не меньше, чем на Лабрадоре. Здесь прославился «Остров пингвинов», или Гаерфугласкер, как его ещё называли, — основное место охоты исландских промышленников. Во время наполеоновских войн

ЧИСТИКИ

Часто птиц из отряда чистиковых (га­гарок, кайр, тупиков), куда относилась и вымершая бескрылая гагарка, зовут «се­верными пингвинами». Действительно, в Северном полушарии они занимают примерно ту же экологическую нишу, кото­рую в Южном занимают пингвины. Но в отличие от пингвинов и бескрылой гагарки все они умеют летать, хотя и не очень хорошо. Взлетают с обрыва или возвы­шения, часто машут в полёте крыльями. На суше чистики неповоротливы.

Зато в море они чувствуют себя в своей стихии. Здесь они добывают свою пищу — рыб, а также и других морских обитателей. Часто чистики образуют большие колонии — птичьи базары (см. ст. «Птичьи базары»).

Ту'пик-топорик.

455

Бескрылая гагарка.

в Исландию и на «Остров пингвинов» приплы­вали даже большие корабли из Европы. В 1813 г. матросы со шхуны «Ферос» перебили почти всех бескрылых гагарок на Гаерфугласкере. Доверху наполнили шлюпки их яйцами (птицы как раз в это время выводили птенцов), множество яиц просто подавили. Горы мёртвых птиц остались гнить на берегу: в море начался шторм, и второй раз моряки не смогли пристать к острову, чтобы забрать убитую добычу.

Наскоро организованные торговые компании посылали к берегам арктических островов ко­рабли с охотниками за птичьим жиром. Без­защитных птиц били дубинками, ловили се­тями. Набивали полные трюмы. Это был, как считалось, обычный бизнес, и он приносил хоро­ший барыш.

Последние страницы трагедии бескрылых га­гарок были дописаны благодаря энергичному вмешательству коллекционеров. Исполинская гагарка стала редкостью. За её яйца и шкурки музеи и любители платили большие деньги. Каждая шкурка бескрылой гагарки стоила уже сто крон: куда больше, чем жир всех птиц, помещавшихся в шлюпке.

Но заработать эту сумму стало нелегко. Всю­ду, где когда-то гагарок без счёта колотили ду­бинками, от них остались теперь лишь воспоми­нания. Добыть их можно было только в Ис­ландии.

Туда-то, к маленькому островку Элди-Рок у южного побережья Исландии, один исландский капитан отправил тёмной ночью 1844 года свой корабль. Отплывали поспешно и втайне.

А чуть раньше две уставшие птицы подня­лись на скалистый берег Элди-Рока. Они долго плыли по морю, то бурному, то спокойному. Плыли по Атлантическому океану за тысячи миль, из тёплых широт на север, на свою родину, чтобы отложить на маленьком островке одно-единственное яйцо, — так было в обычае у бескрылых гагарок. Птицы не знали, да и никто тогда в мире не знал, что они остались един­ственной на Земле парой, способной ещё про­должить угасающий род бескрылых гагарок.

Они нашли на берегу подходящее место, и самка отложила это яйцо. Птицы согревали его, единственное, хранящее под скорлупой едва тле­ющую искорку обречённой жизни.

А на рассвете лодка с тремя гребцами приста­ла к берегу Элди-Рока. Гребцы вышли, озираясь по сторонам. Давя сапогами гнёзда, они шли по берегу. Они хмуро и равнодушно взирали на разбитые надежды пернатых семей: люди иска­ли бескрылых гагарок.

Они нашли их обеих и придушили. Нашли и яйцо — раздавленное. Так погибли две пос­ледние на планете бескрылые гагарки. С той поры нигде больше в северных морях и на остро­вах их не видели.

Истребление бескрылых гагарок увенчалось фантастическим триумфом: их бренные останки ценятся теперь дороже золота. За скорлупу яйца бескрылой гагарки коллекционеры и музеи пла­тят по 600 фунтов стерлингов, а за шкурку — по 20 тыс. фунтов стерлингов. Как за первокласс­ный автомобиль!

ВОРОБЬИНЫЕ

Из более чем 8 тыс. видов птиц, населяющих Землю, свыше 5100 видов относятся к отряду воробьиных. Американский орнитолог Эрнст Майр подсчитал, что 63% птиц, живущих на нашей планете, — представители этого отряда. При этом больше всего воробьиных в тропиках. Среди воробьиных — столь непохожие внешне птицы, как ворон (весом около 1,5 кг) и крошки нектарницы, весящие иногда менее 5 г.

Всего в этом отряде учёные выделяют более 60 семейств, к которым относятся такие всем знако­мые птицы, как вороны, сойки, соловьи, сквор­цы, а также многие менее известные — как пеночки, горихвостки, иволги, поползни, свири­стели, славки, сорокопуты.

Мы расскажем лишь о некоторых наиболее распространённых представителях этого отряда.

456

ВОРОБЬИ И ТКАЧИКИ

ТКАЧИКИ. Искусством плетения гнёзд никто из из птиц не овладел с таким мастерством, как ткачи (ткачики). Именно «плетения», можно сказать, даже «вязания» определённым узором. Это не простое нагромождение или переплетение в беспорядке строительного материала, а настоя­щее тканое изделие из растительных волокон. Петли и затяжки чередуются в строгом порядке. Само гнездо привязано к веткам деревьев или стеблям высоких трав настоящими узлами. Во­локна, надёрганные из растений, птица несколь­ко раз пропускает через пальцы так, что получа­ется петля, а потом берёт клювом конец волокна и крепко затягивает узел.

У настоящих ткачиков гнёзда строят самцы. Самки лишь «отделывают интерьер» готового дома, выстилая сферический пол мягкими ма­териалами. Они же, если требуется, заботятся о текущем ремонте.

Живущие в саваннах ткачики селятся на де­ревьях большими колониями — до сотни гнёзд на одном баобабе или акации. Каждое висит на конце ветки, и все вместе издали похожи на большие плоды.

Всякое строительство начинается с заготовки материала. Ткачик, отщепив клювом узкую по­лоску от листа пальмы, держит её в клюве и, пускаясь в полёт, отрывает от листа длинную ленту. (Некоторые ткачики строят гнёзда из стеблей трав.) Из таких волокон в развилке тонких концевых веток плетётся вначале каркас гнезда — плотное кольцо, висящее вертикально. Затем с одной стороны это кольцо наращивают, сплетая «мешок» или «купол», — получается полусфера, задняя стенка гнезда. Когда она за­кончена, с другой стороны вплетаются в кольцо растительные волокна — строится передняя по­лусферическая стенка. Снизу в ней оставлено входное отверстие, которое может быть замаски­ровано торчащей наружу трубкой. На поверх­ности гнезда могут быть и другие трубки — ложные входы, никуда не ведущие.

Общественные ткачи (т. е. ткачи, гнездящиеся колониями) силами многих семей сооружают многоквартирный дом. На крепких ветках боль­шого дерева (теперь нередко и на телеграфных столбах) укладывают кучей сучки и траву: растёт вширь и ввысь некое подобие соломенной кры­ши. Старые, много лет надстраиваемые гнёзда общественных ткачей достигают трёх и даже пяти метров в диаметре. Птицы поколение за поколением десятки лет живут в них, пока под тяжестью этого «дома» не рухнет на землю сук со всей постройкой.

Снизу, под общей крышей, располагаются от­дельные для каждой семьи гнездовые камеры. Их бывает до сотни и больше. В пустующих квартирах поселяются мелкие соколы, попугаи

Общественный ткач.

Гнездо общественных ткачей.

САМАЯ МНОГОЧИСЛЕННАЯ ДИКАЯ ПТИЦА

По подсчётам учёных, самая многочисленная дикая птица в мире — красноклювый ткачик. Живёт он в Африке, к югу от пустыни Сахары. Всего этих ткачиков насчитывается полтора миллиарда.

Каждый год местные жители, используя даже огнемёты, уничтожают до миллиарда ткачиков, т. к. стаи их вредят посевам зерновых культур. Но пока что популяция ткачиков ежегодно восстанавливается. Только в одной из стай насчитали более 30 миллионов особей.

457

и другие птицы, с которыми строители дома мирно уживаются. Обитают об­щественные ткачи в Южной Африке. В подсемействе настоящих ткачиков — боль­ше полусотни видов. Почти все обитают в Афри­ке, к югу от Сахары, только 5 — в Южной Азии, 2 — на Мадагаскаре и 1 — на юге Аравийского полуострова. Многие из них похожи на воробьёв, которые, кстати сказать, тоже из семейства ткачиковых, но окрашены не так ярко и пёстро, как многие ткачики.

ВОРОБЬИ. Большинство жителей России не подозревают, что в нашей стране распространён не один, а два вида воробьев: городской (в городах) и полевой, или деревенский (в сёлах). Деревенский воробей меньше, но наряднее, ярче городского. Как его отличить? На белых щеках у него — по одному чёрному пятну в форме скобочки. Ещё у него есть приметная «шапочка» коричневого цве­та, за что его иногда зовут красноголовым.

Когда-то эти птицы, столь привычные для нас сегодня, были обитателями южных стран. Для зимних морозов воробей «одет» легко и ночевать зимой под открытым небом не может. Устраива­ется там, где хоть немного веет теплом, поэтому и держится вблизи жилья человека. Сооружает себе особое «зимнее гнездо» для ночёвок — в щели дома, под крышей сарая, в пустом скво­речнике и т. п.

По миру воробьи расселялись вместе с челове­ком. В середине XIX в. несколько пар воробьёв выпустили в Нью-Йорке (привезя их из Европы). Этот город стал исходным пунктом их рассе­ления по Америке. Разлетаясь отсюда, воробьи быстро завоевали почти весь Новый Свет. Аме­риканские орнитологи считают, что ныне в США живёт не менее 150 млн. воробьёв. Почти на каждых двух американцев — по воробью! Всюду воробьи перемещались за человеком, а глав­ное — за лошадьми: непереваренные зёрна овса в навозе служили им пищей. Когда машины почти вытеснили с планеты лошадей, сразу пов­сюду стало меньше воробьёв.

Учёный-орнитолог Александр Николаевич Промптов, большой знаток птиц, рассказывал о воробь­ях: «В деревнях большие стаи полевых воробьёв летают по огородам и садам. На огородах они собирают насекомых, принося тем пользу, но в садах нападают на фруктовые деревья, особенно вишни. В южных районах вредят посевам зер­новых культур». И всё-таки польза, приносимая воробьями, более значительна, чем причиняе­мый ими вред. Это быстро почувствовали в Ки­тае, когда там в ходе массовой кампании по всей стране истребили полевых воробьёв. Сотни миллионов китайцев в один день принялись коло­тить в кастрюли, чтобы шумом вспугнуть птиц. В конце концов, не имея возможности сесть на землю, воробьи погибали. И что же? Вскоре катастрофически увеличилось количество вред­ных насекомых, которых до того поедали воро­бьи. Кстати говоря, полевой воробей потому и не селится в городах, что здесь ему не хватает насекомых.

Воробей — птица очень умная. Он живёт рядом с человеческим жильём, но поймать его труднее, чем многих совершенно диких птиц. Не случайно есть пословица о том, что «старого воробья на мякине не проведёшь».

Натуралист В. Гусев подметил другое поло­жительное качество у воробьёв: «Воробья порой честят вздорным, неуживчивым задирой, жади­ной. А видел ли кто из людей, чтобы воробей клевал корм в одиночку? Ведь как бы голодно ни было бедолаге, стоит ему увидеть горсть кро­шек или россыпь зерна, он прежде всего издаёт призывное «чив... чив...», которое служит при­глашением к обеду для всех окрестных собрать­ев. А за едой в воробьиной стае гораздо меньше драк и раздоров, чем, скажем, у голубей».

По подсчётам учёных, в мире живёт не мень­ше миллиарда воробьёв. Причём цифра эта ско­рее преуменьшена, чем преувеличена. И если действительно, как полагают некоторые орнито­логи, на нашей планете обитает сто миллиардов всевозможных птиц, то, значит, каждая сотая птица на Земле — воробей!

ВРАНОВЫЕ

К семейству врановых относятся наиболее круп­ные из птиц отряда воробьиных. (Хотя самые мелкие из врановых весят всего около 50 г.) По всем континентам, кроме Антарктиды, распро­странены врановые. Всего их известно около 100 видов. Большинство из них всеядны, а пред­ставители крупных видов ведут себя как насто­ящие хищники, нападая на грызунов, мелких птиц и т. п.

Остановимся более подробно на некоторых из врановых.

ГРАЧ. В средней полосе России грач — вестник весны. Он первым среди перелётных птиц (обычно в середине марта) прилетает сюда с мест зимовок — с Кавказа и из Закавказья. Всем памятна картина Алексея Саврасова «Грачи при­летели». И улетают в тёплые края грачи едва ли не последними, уже после листопада (вспомните строки Некрасова: «Поздняя осень. Грачи уле­тели. Лес обнажился, поля опустели...»). Часть грачей остаётся зимовать, и тогда их можно уви­деть зимой в городах в стаях ворон и галок.

458

В грачёвниках (колониях грачей) почти все деревья покрыты их гнёздами, построенными из довольно толстых веток и выстланными травой, тряпками и шерстью. Натуралистами описан случай, когда на одном дереве (ясене) грачи свили 96 гнёзд. Из года в год грачи гнездятся в одних и тех же местах. В грачёвниках стоит неумолчный гомон птиц, особенно после того как вылупятся птенцы.

Кормятся грачи на земле — на пашнях, ого­родах, лугах. Общеизвестна привычка грачей ходить «за плугом», выбирая из вспаханных пластов земли личинок насекомых и червей. Уничтожая насекомых-вредителей, полёвок, мы­шей, а на юге — саранчу, грачи приносят ощу­тимую пользу человеку. (Хотя могут и вредить, выдёргивая всходы посеянных злаков, расклё­вывая арбузы и дыни.) Иногда в грачином зобе находили по 6—7 пойманных им полевых мы­шей. В полезности грачей убедились на собствен­ном опыте английские земледельцы. В тех райо­нах Англии, где грачи были истреблены, по нескольку лет подряд случались неурожаи.

У взрослых грачей голова у основания клюва белая без перьев, а у молодых птиц она сплошь покрыта черными перьями.

Грачи, как и все врановые, — птицы умные. Порой они выбирают из земли на полях только что посеянные семена кукурузы, подсолнечника. Чтобы сделать семена непривлекательными для птиц, их обрабатывают неприятными на вкус веществами. Но это не смущает грачей — они набивают семенами клюв, несут их к водоёму, полощут в воде и уж потом съедают.

ВОРОНА. В Европейской России серую во­рону знает каждый. Она живёт в городах и посёлках и повсюду тесно связана с человеком. Примерно до конца 50-х гг. XX в. весной воро­ны, разбившись на пары, покидали города и улетали гнездиться в окрестные леса. И лишь осенью, собравшись в стаи, возвращались обрат­но. Но с начала 60-х гг. поведение их измени­лось — очень большое количество пар перестало улетать из городов, а начало гнездиться в го­родских парках, садах или на отдельных деревь­ях. Даже в Москве гнёзда ворон часто встреча­ются на деревьях, растущих на шумных ма­гистралях — Ленинском, Ломоносовском и дру­гих проспектах, по всему Бульварному кольцу. Весной здесь можно наблюдать драки ворон из-за старых гнёзд, которые ежегодно лишь немного ремонтируются.

А строится гнездо из толстых веток, внутри выстилается шерстью, тряпьём. «Идя в ногу с веком», в последние годы вороны стали вплетать в свои гнёзда обрывки проводов, а кое-где даже строить гнёзда почти целиком из проволоки. Такие гнёзда лучше поглощают солнечные лучи и, нагреваясь, помогают насиживать яйца.

Ворона, как и большинство врановых, всеядна. Уничтожая вредных насекомых и мышей, ворона приносит пользу че­ловеку. «Я помню годы, — писал натуралист Науман, — когда хлебным всходам и зреющим хлебам угрожала гибель от ужасаю­щего множества полевых мышей. Но хищные птицы и вороны освободили землю от них». А вред вороны заключается в том, что она разоряет гнёзда других птиц, истребляет их птенцов. Похищенные яйца вороны предпочитают не расклёвывать второпях на месте, а несут их в клюве в укромное местечко. Крупное куриное яйцо вороне трудно удержать в клюве, поэтому похитительница пробивает дырку у тупого кон­ца яйца и вставляет туда верхнюю створку клю­ва, нижней придерживая яйцо снизу.

Особенно велик ущерб, наносимый воронами заповедникам и охотничьим хозяйствам. Не­вольным пособником ворон здесь зачастую ста­новится человек: обходя территорию, он спуги­вает птиц с гнёзд, и тогда их яйца и птенцы становятся добычей ворон. Чтобы достать яйцо крупной птицы, вороны иногда «работают на пару»: одна дразнит сидящую на яйцах самку, а когда та, разозлённая, не выдержит и вскочит, вторая ворона утаскивает яйцо. С мелкими и средними птицами вороны ещё менее обходи­тельны: известен случай, когда две вороны отта­щили утку от её гнезда, держа её клювами за крылья.

В России наиболее распространены два вида ворон: чёрная (из-за сплошной чёрной окраски её часто путают с вороном и грачами) — в восточной части страны и серая — в западной части России.

Вороны — птицы весьма смышлёные: могут, например, считать до пяти. Установлено это бы­ло так: пять охотников с ружьями приближались к вороньей стае и заходили в укрытие, а потом выходили поодиночке. Стая снималась с места и не возвращалась обратно, пока вороны-наблюда­тели не замечали, что все пять человек ушли. А когда охотников было шесть и больше, вороны сбивались со счёта. Вороны умеют разбивать раковины моллюсков, бросая их с высоты на асфальт или камни. А в Ташкенте работники аэропорта как-то заметили, что взлётно-посадоч­ная полоса сплошь усыпана скорлупками грец­ких орехов: вороны специально приносили их и швыряли на бетон. Если орех не раскалывался, птица подбирала его и швыряла снова.

В неволе ворона может научиться «разго­варивать», как попугаи, а на свободе часто под­ражает крикам других птиц. Так что не следует удивляться, услышав от вороны, например, ха­рактерную для дятла барабанную дробь.

ВОРОН. Во'рон — самая крупная птица в семействе врановых и отряде воробьиных: до 1,5 кг весом, примерно втрое массивнее воро'ны.

В СНГ ворон распространён повсюду — от

459

северных побережий до пустынь, но везде немногочислен, встречается от­дельными парами.

У воронов прекрасное зрение. Ежедневно они облетают большую территорию, высматривая до­бычу. Питаются эти птицы главным образом падалью. Когда какой-нибудь тяжело раненный охотниками зверь уйдёт от преследователей и погибнет в лесу или вытаивает из-под снега труп занесённого лавиной горного козла, вороны уже тут как тут. На крик ворона, нашедшего добычу, спешат другие, и собирается компания иногда в десяток птиц. Но вдруг они поднимаются в воз­дух и кружат высоко в небе, а потом рассажива­ются на ближайших деревьях или скалах. Это значит, что кто-то более сильный пришёл к добыче — может быть, волк или медведь отогнал воронов, теперь терпеливо ожидающих своей очереди. Этим пользуются и охотники: отыски­вая ушедшего от преследования зверя, они при­слушиваются, не кричат ли где вороны.

Если падали нет, вороны подлетают ближе к поселениям человека. Ворон очень осторожен и не подпускает близко к себе человека, но готов вступить в схватку с лисой или собакой, отгоняя её от падали. Если нет ни падали, ни отбросов, ворон питается различной мелкой живностью —

грызунами, ящерицами, птенцами и насекомы­ми, иногда справляется даже с зайцем.

ГАЛКА. Обыкновенная галка — самая мел­кая из европейских врановых: до 33 см в длину. «Галка, — писал натуралист Альфред Брэм, — весёлая, живая, ловкая и умная птица, способ­ная оживить ту местность, в которой водится». Галки почти всюду связаны с человеком, с его жильём, двором и огородами. Гнёзда строят на чердаках и под карнизами домов, даже в печных трубах. Галки — птицы очень общительные и часто держатся в стае вместе с грачами и воро­нами. Они круглый год живут парами, которые можно наблюдать даже в зимних стаях.

СОРОКА. Сорока привлекает к себе внима­ние не только пёстрой окраской, но и своей живостью, неугомонным стрекотанием. Не слу­чайно говорят: «Болтлив, как сорока».

Лишь около гнезда держится сорока очень тихо, а само гнездо хорошо скрывает в ветвях дерева или куста. Сверху гнездо укрывает спе­циально сооружённая крыша из веток, защища­ющая сороку и птенцов от хищников. Вход в гнездо находится сбоку.

Сорока всеядна, летом питается в основном