II раковину заполняет дребезг колоколов.

то бредут к водопою глотнуть речную

Долго светает. Голый, холодный мрамор рябь стада куполов.

бедер новой Сусанны сопровождаем при Из распахнутых ставней в ноздри вам бьет цикорий,

погружении под воду стрекотом кинокамер крепкий кофе, скомканное тряпье.

новых старцев. Два-три И макает в горло дракона златой Егорий,

грузных голубя, снявшихся с капители, как в чернила, копье.

на лету превращаются в чаек: таков налог

на полет над водой, либо поклеп постели,

сонный, на потолок.

V VII

День. Невесомая масса взятой в квадрат лазури, Так выходят из вод, ошеломляя гладью

оставляя весь мир - всю синеву! - в тылу, кожи бугристой берег, с цветком в руке,

припадает к стеклу всей грудью, как к амбразуре, забывая про платье, предоставляя платью

и сдается стеклу. всплескивать вдалеке.

Кучерявая свора тщится настигнуть вора Так обдают вас брызгами. Те, кто бессмертен, пахнут

в разгоревшейся шапке, норд-ост суля. водорослями, отличаясь от вообще людей,

Город выглядит как толчея фарфора голубей отрывая от сумасшедших шахмат

и битого хрусталя. на торцах площадей.

VI VIII

Шлюпки, моторные лодки, баркасы, барки, Я пишу эти строки, сидя на белом стуле

как непарная обувь с ноги Творца, под открытым небом, зимой, в одном

ревностно топчут шпили, пелястры, арки, пиджаке, поддав, раздвигая скулы

выраженье лица. фразами на родном.

Все помножено на два, кроме судьбы и кроме Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней

самоей Н2О. Но, как всякое в мире "за", мелких бликов тусклый зрачок казня

в меньшенстве оставляет ее и кровли за стремленье запомнить пейзаж, способный

праздная бирюза. обойтись без меня.

1982

РЕЗИДЕНЦИЯ

Небольшой особняк на проспекте Сарданапала.

Пара чугунных львов с комплексом задних лап.

Фортепьяно в гостиной, точно лакей-арап,

скалит зубы, в которых, короткопала

и близорука, ковыряет средь бела дня

внучка хозяина.Пахнет лавандой.Всюду,

даже в кухне, лоснится, дразня посуду,

образ, в масле, мыслителя, чья родня

доживает в Европе. И отсюда - тома Золя,

Бальзака, канделябры, балясины, капители

и вообще колоннада, в чьем стройном теле

размещены установки класса "земля-земля".

Но уютней всего в восточном - его - крыле.

В окнах спальни синеет ольшаник не то орешник,

и сверчок верещит, не говоря уже о скворешнях

с их сверхчувствительными реле.

Здесь можно вечером щелкнуть дверным замком,

остаться в одной сиреневой телогрейке.

Вдалеке воронье гнездо как шахна еврейки

с которой был в молодости знаком,

но спасибо расстались. И ничто так не клонит в сон,

как восьмизначные цифры, составленные в колонку,

да предсмертные вопли сознавшегося во всем

сына, записанные на пленку.

-71-

АРИЯ III