V письма династии минь

Было ли сказано слово? И если да, - I

на каком языке? Был ли мальчик? И сколько льда

нужно бросить в стакан, чтоб остановить Титаник "Скоро тринадцать лет, как соловей из клетки

мысли? Помнит ли целое роль частиц? вырвался и улетел. И, на ночь глядя, таблетки

Что способен подумать при виде птиц богдыхан запивает кровью проштрафившегося портного,

в аквариуме ботаник? откидывается на подушки и, включив заводного,

погружается в сон, убаюканный ровной песней.

Теперь представим себе абсолютную пустоту. Вот какие теперь мы празнуем в Поднебесной

Место без времени. Собственно воздух. В ту невеселые, нечетные годовщины.

и в другую, и в третью сторону. Просто Мекка Специальное зеркало, разглаживающее морщины,

воздуха. Кислород, водород. И в нем каждый год дорожает. Наш маленький сад в упадке.

мелко подергивается день за днем Небо тоже исколото шпилями, как лопатки

одинокое веко. и затылок больного (которого только спину

мы и видим). И я иногда об'ясняю сыну

Это - записки натуралиста. За- богдыхана природу звезд, а он отпускает шутки.

писки натуралиста. Капающая слеза

падает в вакууме без всякого ускоренья. Это письмо от твой, возлюбленный, Дикой Утки

Вечнозеленое неврастение, слыша жжу писано тушью на рисовой тонкой бумаге, что дала мне

це-це будущего, я дрожу императрица.

вцепившись ногтями в свои коренья. Почему-то вокруг все больше бумаги, все меньше риса".

-56-

II элегия

"Дорога в тысячу ли начинается с одного До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу

шага, гласит пословица. Жалко, что от него в возбуждение. Что, впрочем, естественно. Ибо связки

не зависит дорога обратно, превосходящая многократно не чета голой мышце, волосу, багажу

тысячу ли. Особенно, отсчитывая от "О". под холодными буркалами, и не бздюме утряски

Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли - вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук

тысяча означает, что ты сейчас вдали не изнашивается в результате трения

от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова о разреженный воздух, но, близорук, из двух

перекидывается на цифры; особенно на ноли. зол выбирает обычно большее: повторенье

некогда сказанного. Трезвая голова

Ветер несет на Запад, как желтые семена сильно с этого кружится по вечерам подолгу,

из лопнувшего стручка, - туда, где стоит Стена. точно пластинка, стачивая слова,

На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф; и пальцы мешают друг другу извлечь иголку

как любые другие неразборчивые письмена. из заросшей извилины - как отдавая честь

наважденью в форме нехватки текста

Движение в одну сторону превращает меня при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть

в нечто вытянутое, как голова коня. вещи, предметы, между собой столь тесно

Силы, жившие в теле, ушли на трение тени связанные, что, норовя прослыть

о сухие колосья дикого ячменя". подлинно матерью и т.д. и т.п., природа

могла бы сделать еще один шаг и слить

их воедино: тум-тум фокстрота

с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас ПЬЯЦЦА МАТТЕИ

в крайнем случае. То есть, повысить в ранге

достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас I

чешуя цвета консервной банки,

цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей Я пил из этого фонтана

разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще, в ущелье Рима.

чем увеличивает; вспомни размер зверей Теперь, не замочив кафтана,

в плейстоценовой чаще. Мы - только части канаю мимо.

крупного целого, из коего вьется нить Моя подружка Микелина,

к нам, как шнур телефона, от динозавра в порядке штрафа

мне предпочла кормить павлина

оставляя простой позвоночник.Но позвонить в именье графа.

по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,

где откликнется лишь инвалид - зане II

потерявший конечность, подругу, душу,

есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне Граф, в сущности, совсем не мерзок:

как выползти из воды на сушу. он сед и строен.

Я был с ним по-российски дерзок,

он был расстроен.

Но что трагедия, измена

для славянина,

то ерунда для джентльмена

и дворянина.

III V

Граф выиграл, до клубнички лаком, А так он - место грусти, выи,

в игре без правил. склоненной в баре,

Он ставит Микелину раком, и двери, запертой на виа

как прежде ставил. дельи Фунари.

Я тоже, впрочем, не в накладе: Сидишь, обдумывая строчку,

и в Риме тоже и, пригорюнясь,

теперь есть место крикнуть "Бляди!", глядишь в невидимую точку:

вздохнуть "О Боже". почти что юность.

IV VI

Не смешивает пахарь с пашней Как возвышает это дело!

плодов плачевных. Как в миг печали

Потери, точно скот домашний, все забываешь: юбку, тело,

блюдет кочевник. где, как кончали.

Чем был бы Рим иначе? гидом, Пусть ты последняя рванина,

толпой музея, пыль под забором,

автобусом, отелем, видом на джентльмена, дворянина

Терм, Колизея. кладешь с прибором.

VII IX

Нет, я вам доложу, утрата, В морозном воздухе, на редкость

завал, непруха прозрачном, око,

из вас творят аристократа невольно наводясь на резкость,

хотя бы духа. глядит далеко -

на Север, где в чаду и в дыме

Забудем о дешевом графе! кует червонцы

Заломим брови! Европа мрачная. Я - в Риме,

Поддать мы в миг печали вправе где светит солнце!

хоть с принцем крови!

X

VIII

Я, пасынок державы дикой

Зима. Звенит хрусталь фонтана. с разбитой мордой,

Цвет неба - синий. другой, не менее великой

Подсчитывает трамонтана приемыш гордый, -

иголки пиний. я счастлив в этой колыбели

Что год от февраля отрезал, Муз, Права, Граций,

он дрожью роздал, где Назо и Вергилий пели,

и кутается в тогу цезарь вещал Гораций.

(верней, апостол).

XI XIII

Попробуем же отстраниться, Спасибо, Парки, Провиденье,

взять век в кавычки. ты, друг-издатель,

Быть может, и в мои страницы за перечисленные деньги.

как в их таблички, Сего податель,

кириллицею не побрезгав векам грядущим в назиданье

и без ущерба пьет чоколатта

для зренья, главная из Резвых кон панна в центре мирозданья

взглянет - Эвтерпа. и циферблата!

XII XIV

Не в драчке, я считаю, счастье С холма, где говорил октавой

в чертоге царском, порой иною

но в том, чтоб, обручив запястье Тасс, созерцаю величавый

с котлом швейцарским, вид. Предо мною -

остаток плоти терракоте

подвергнуть, сини, не купола, не черепица

исколотой Буонаротти со Св. Отцами:

и Боромини. то - мир вскормившая волчица

спит вверх сосцами!

XV XVII

И в логове ее я - дома! Ей свойственно, к тому ж, упрямство.

Мой рот оскален Покуда Время

от радости: ему знакома не поглупеет как Пространство

судьба развалин. (что вряд ли), семя

Огрызок цезаря, атлета, свободы в злом чертополохе,

певца тем паче в любом пейзаже

есть вариант автопортрета. даст из удушливой эпохи

Скажу иначе: побег. И даже

XVI XVIII

Усталый раб - из той породы, сорвись все звезды с небосвода,

что зрим все чаще - исчезни местность,

под занавес глотнул свободы. все ж не оставлена свобода,

Она послаще чья дочь - словесность.

любви, привязанности, веры Она, пока есть в горле влага,

(креста, овала) не без приюта.

поскольку и до нашей эры Скрипи, перо. Черней, бумага.

существовала. Лети, минута.

СТИХИ О ЗИМНЕЙ КАМПАНИИ 1980-го ГОДА Механический слон, задирая хобот

в ужасе перед черной мышью

"В полдневный зной в долине Дагестана" мины в снегу, изрыгает к горлу

М.Ю.Лермонтв подступивший комок, одержимый мыслью,

как Магомет, сдвинуть с места гору.