Дмитрий предоставил Роуз последний выбор 5

Служба вот-вот начнется в церкви Суда.

У меня была догадка кое о чем, и несмотря на все что случилось — включая и с Адрианом — я должна была узнать, была ли я права.

Поэтому я направилась к церкви, уходя в противоположном направлении от здания Лиссы.

Двери были заперты, когда я добрался до места назначения, но еще несколько опоздавших пытались тихо проскользнуться

Я проскочила вместе с ними, сделав паузу, чтобы вернуть самообладание.

Облака ладана парили в воздухе, и моим глазам потребовалась минута, чтобы после солнечного света привыкнуть к искусственному освещению.

Так как эта церковь была больше часовни в Святом Владимире,

то она вмещала намного большее количество людей, чем я привыкла видеть.

Большинство мест было занято.

Но не все.

Моя догадка была верна.

Дмитрий сидел на одной из задних скамеек.

Конечно, рядом с ним сидело несколько стражей, но он был здесь.

Даже в переполненной церкви, никто больше не присоединился к нему на скамье.

Рис вчера попросил Дмитрия чтобы он сделал шаг в церковь, а Дмитрий ушел на один шаг дальше, сказав, что даже пойдет на воскресную службу.

Священник уже начал говорить, и я подошла к скамье Димитрия так тихо, как только могла.

В моём тихом приземлении на скамью не было смысла, так как я всё равно привлекла немало внимания со стороны близседящих людей, которые с удивлением смотрели на меня, сидящую с возвращённым из Стригоев дампиром.

На меня устремились взгляды и вспыхнуло несколько приглушенных бесед.

Стражи оставили некоторое место рядом с Дмитрием, и когда я села около него, взгляд на его лице показал, что он был и удивлен и не удивлен этим.

— Не надо, — сказал он тихим голосом. –

Не начинай — только не здесь.

"Не мечтай об этом, товарищ," пробормотала я.

"Просто пришла для блага моей души, вот и все."

Ему не нужно было говорить ни слова, чтобы передать мне, что он сомневаемтся в моем присутствии здесь по любым духовным причинам.

Однако, я оставалась тихой всю службу.

Даже я соблюдала некоторые границы.

Через несколько минут, напряжение в теле Димитрия немного ослабло.

Он стал осторожным, когда я присоединился к нему, но, должно быть, в конечном счете решил, что я вела себя хорошо.

Его внимание переместилось от меня и было посвящено песне и молитвам, и я сделала все возможное, чтобы смотреть на него незаметно.

Дмитрий ходил к школьную часовню, потому что она принесла ему покой.

Он всегда говорил, что, хотя убийствами он уничтожал зло в мире, он все еще чувствовал необходимость прийти думать о своей жизни и просить прощения за свои грехи.

Наблюдая за ним теперь, я поняла это в большей степени, чем когда либо.

Выражение его лица было восхитительным

Я так привыкла видеть его скрытые эмоции, что это было немного поразительно для него вдруг стать их хозяином.

Он был погружен в слова священника, его великолепное лицо было полностью сосредоточено.

И я понял, что он принимает все лично, что священник говорил о грехе.

Дмитрий вспоминал все ужасные вещи, которые он совершил как Стригой.

От отчаяния на его лице можно было подумать, что сам Дмитрий был ответственен за все грехи мира, о которых говорил священник.

На мгновение, я подумала, что увидела надежду на лице Димитри, лишь ее искру, смешанную с виной и горем.

Но я тут же поняла, что ошиблась.

Не надежда.

Надежда означает, что вы думаете, что есть шанс на что-то.

То, что я видела в Димитрий было тоской.

Грусть.

Дмитрий хотел, что, будучи здесь, в этом святом месте и слушая молитвы, он мог бы найти спасение за то, что он сделал.

Тем не менее.

в то же время было ясно, что он не считает, что это было возможно.

Он хотел этого, но никогда не мог иметь это, настолько, насколько он был заинтересован.

Видеть это в нем было больно для меня.

Я не знаю, как реагировать на такие мрачные отношения.

Он думал, что для него нет надежды.

Я? Я же не представляла жизнь без нее.

Я также никогда не предполагала бы, что я укажу на церковный урок, но когда остальная часть толпы встала, чтобы принять причастие, я сказала Дмитрию: "разве ты не думаешь, что, если Бог может возможно простить тебя, то это отчасти эгоцентрично, чтобы не простить себя?"

"Как долго ты ждала, чтобы использовать это на мне?" он спросил.

"На самом деле, это просто пришло ко мне.

Неплохо, да? Уверен, вы думали, что я не обращала внимания."

"Нет.

Ты никогда.

Ты смотрела на меня.

Интересно.

Чтобы знать, что я наблюдаю за ним, должен ли был Дмитрий, смотреть на меня, смотрящую на него? Это взорвало мой мозг.

Ты не ответил на мой вопрос.

Он не спускал своих глаз с линии общины, составляя его ответ.

"Это не имеет значения.

Я не прощу себя, даже если Бог простит.

И я не уверен, что он сделает это.

"Этот священник только что сказал, что Бог должен.

Он говорил, что Бог прощает все.

Ты называешь священника лжецом? А вот это уже кощунство.

Дмитрий застонал.

Я никогда не думала, что буду рада мучить его, но разочарование на его лице не было из-за своего личного горя.

Это было из-за моей дерзости.

Я видел это выражение 100 раз на нем, и дружественные отношения его нагревали меня, столь же сумасшедше, как это звучит.

Роза, ты одна кощунствуешь.

Ты используешь веру этих людей в своих собственных целях.

Ты никогда в это не верила.

И сейчас не веришь.

"Я верю, что мертвые могут вернуться к жизни.," сказала я серьезно.

Доказательство сидит рядом со мной.

Если это правда, то я думаю, ты должен простить себя.

Его взгляд ожесточился, и если он молился, то он ускорил процес, что бы убраться отсюда и от меня.

Мы оба знали, он должен был ждать конца этого богослужения.

Если он убежит, это сделает его похожим на Стригоя.

"Ты не знаешь о чем говоришь", сказал он.

"Я не знаю?" прошипела я наклонившись.

Я сделала это чтоб доказать свою точку зрения, но все это было (для меня, по крайней мере) чтобы лучше видеть его, как свечи сияли в его волосах и каким длинным и худым было его тело.

Кто-то видимо решил, что ему можно доверить побриться, лицо его стало гладким, демонстрируя свои прекрасные, совершенные линии.

"Я точно знаю, что я говорю", продолжала я, стараясь не замечать, как его присутствие повлияло на меня.

"Я знаю, что ты прошел через многое.

Я знаю, ты совершал ужасные вещи — я их видела.

Но это в прошлом.

Это было выше твоего контроля.

Не похоже, что ты собираешься сделать это снова.

Странный, часто посещаемый взгляд пересек его лицо.

Откуда ты знаешь? Может монстр не покинул меня.

Может быть, что-то от Стригоя всё еще таится во мне."

Тогда ты должен победить это, идя дальше своей жизнью! И не только с рыцарским обещанием защитить Лиссу.

Ты должен жить снова.

Ты должен открыть себя, для людей, которые любят тебя.

Стригой этого не сделает.

Так ты сохранишь себя."

"Я не могу быть с людьми, которые любят меня," прорычал он.

"Я не способен любить кого-то в ответ."

"Может тебе стоит попробовать, а не чувствовать жалость к себе!"

"Это не так просто."

"Да…"-Я едва удержалась от ругани в церкви.

"Ничего, что мы когда либо делали, не казалось простым! Наша жизни и раньше, раньше до нападения была не проста, и мы прошли через это! Мы сможем пройти через это так же.

Мы сможем пройти через что угодно вместе.

Это не имеет значения, если ты оставил свою веру в этом месте.

Мне всё равно.

Важно то, что ты веришь в нас."

"Не существует нас.

Я уже говорил тебе об этом."

"Ты знаешь, что я не очень хороший слушатель."

Мы говорили тихо, но я думаю, что наш язык тела ясно указал аргумент.

Другие прихожане были слишком отвлечены, чтобы заметить это, но Стражи Дмитрия следили за нами внимательно.

Опять же, я напомнила себе о том, что мне сказали Лисса и Михаил.

Если Дмитрий разозлится на публике, это не сделает ему чести.

Проблема была, но я еще не говорила ничего, такого что не рассердит его.

"Я хочу, чтобы ты не приходила сюда," сказал он наконец.

"Для нас действительно лучше держаться в стороне."

"Это смешно, потому что могу поклясться, ты говорил, что мы должны быть вместе."

"Я хочу, чтобы ты держалась от меня подальше," сказал он, игнорируя мои замечания.

"Я не хочу, что бы ты пыталась удержать те чувства, которые прошли.

Это в прошлом.

Всего этого не случится снова.

Никогда.

Лучше для нас, если мы будем вести себя как чужие.

Лучше для тебя."

Чувство любви и сострадания шевельнулось во мне нагревая — до белого каления.

"Если ты мне говоришь о том, что я могу и не могу," прохрипела я низким голосом, как я могла, "тогда по крайней мере имей мужество, чтобы сказать это мне в лицо!"

Он завертелся так быстро, что он мог бы действительно быть Стригоем.

Его лицо было наполненно…

что? Не то, чтобы ранней депрессией.

Не ярости, или хотя бы немного гнева.

Было что-то большее…

смешанное отчаянье, разочарование и, возможно, даже страх.

Упоминание всего этого отражалось болью на его лице, как будто он страдал от ужасной муки.

"Я не хочу, что бы ты была здесь," сказал он, сверкнув глазами.

Его слова ранили, но кое-что во всем этом взволновало меня, так же, как раньше я видела его одобрение, когда я легкомысленно высказывалась.

Это был не холодный и расчётливый Стригой.

Это был не побеждённый человек в клетке.

Это был мой старый инструктор, мой возлюбленный, это был тот, кто атаковал мою жизнь с интенсивностью и страстью.

"Сколько раз я должен говорить тебе это? Ты должна держаться подальше от меня."

"Но ты не сделаешь мне больно.

Я знаю это"

"Я уже делаю тебе больно.

Почему ты не можешь этого понять? Сколько раз я должен это говорить?"

"Ты сказал мне.

ты сказал мне, прежде чем уйти, что ты любил меня."

Мой голос дрожал.

"Как ты можешь это допускать?"

"Потому что слишком поздно! И это легче, чем напоминать, что я сделал для тебя" — Его контроль сломался, и голос его эхом разнёсся в задней части церкви.

Священник и те, кто всёещё был в церкви, не замечали нас, но мы определенно привлекли внимание тех, кто находился в задней части церкви.

Некоторые из опекунов застыли, и снова, я должна была повторять предупреждение самой себе.

Независимо от того, как зла я была на Дмитрия, как бы не обманывала себя, я чувствовала, он отвернулся от меня.

Я не могла допустить, чтобы другие подумали, что он опасен.

Дмитрий, конечно, не собирался хватать чью — то шею, но он был явно расстроен, и можно было бы перепутать его расстройство и боль кое для чего более зловещего.

Я отвернулась от него, стараясь успокоить свои смешанные чувства.

Когда я посмотрела назад, наши глаза встретились, сила и электричество, прошло между нами.

Дмитрий может игнорировать всё, что хочет, но эта связь, что была глубоко с нами, всё еще там.

Я хотела прикоснуться к нему, не только задевать мою ногу, но и целиком.

Я хотела обнять его своими руками, прижать к себе, заверяя его, что мы могли бы сделать что-нибудь вместе.

Даже не подозревая об этом, я приблизилась к нему, нуждаясь в том прикосновении.

Он вскочил, как будто я змея, и все его стражи выступили вперед, готовясь к тому, что он может сделать.

Но он ничего не делал.

Ничего, только смотрел на меня с таким видом, что у меня в жилах застыла кровь.

Как если бы я была странной и плохой

"Роза

Пожалуйста остановись.

Пожалуйста оставайся в стороне"

Он прилагал все усилия, чтобы оставаться спокойным.

Я вскочила такая же злая и разочарованная, как он.

У меня было ощущение, что если я останусь, то мы оба схватились бы.

В пол голоса, я проговорила,"Это еще не конец.

Я не буду отказываться от тебя."

"Я отказался от тебя," сказал он отступая, мягким голосом.

Любовь проходит

Моя прошла

Я смотрела на него с недоверием.

За всё это время, он не разу не выражался так.

Его пртест всегда был для каког-то блага, он чувствовал раскаянье за жизнь монстра, и шрамы от любви.

Я отказался от тебя.

Любовь исчезает.

Моя исчезла.

Я пошатнулась, острая боль от этих слов поразила меня, как если бы он ударил меня.

Что-то изменилось в его взгляде, как будто он знал, на сколько мне больно.

Я не осталась смотреть.

Вместо этого, я продвигалась к выходу и выбежала из задней двери, опасаясь, что если останусь дольше, все в церкви увидят мои слёзы.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Я никого не хотела видеть после этого.

Я шла в мою комнату так быстро, как только могла, не замечая на своём пути ни препятствий, ни людей.

Снова и снова слова Дмитрия звучали у меня в голове: "Любовь исчезает.

Моя исчезла."

Каким-то образом это было худшим из всего, что он сказал.

Не поймите меня неправильно: остальное тоже было не из приятного.

Его слова о том, что он собирается уничтожить меня, игнорируя наши прошлые отношения, заставляли меня чувствовать себя просто ужасно.

Тем не менее, как бы всё это не было больно, оставался крошечный лучик надежды, что все еще остался маленький огонёк любви между нами.

Что он до сих пор любит меня.

Но…

любовь исчезает.

Это было нечто совершенно другое.

Это означало что мы умерли бы, тускнея, пока это не осыпется и не улетит прочь, как высохшие листья на ветру.

Размышления об этом вызывали у меня боль в груди и в животе, и я свернулась на кровати, обняв себя руками, как будто это могло уменьшить боль.

Я не могла принять то, что он говорил.

Я не могла принять то, что, каким-то образом, после всех тяжелых испытаний его любовь ко мне ушла.

Мне хотелось оставаться в своей комнате весь день, свернувшись калачиком в окутывающей меня темноте.

Я забыла о разговоре с Сидни и о моем интересе к отцу Лиссы.

Я даже забыла о самой Лиссе.

У нее было несколько дел сегодня, но, как всегда, через связь ко мне пришло сообщение: Присоединишься ко мне?

Когда я с ней не связалась, в ней начало расти беспокойство.

Внезапно я испугалась, что она или кто-нибудь другой может прийти искать меня в моей комнате,

так что я решила уйти.

У меня не было конкретной цели, я просто продолжала идти.

Я гуляла вокруг Суда, разведывая местность, которую никогда раньше не видела.

Там было статуй и фонтанов больше, чем я могла себе представить

Их красота терялась во мне и когда я вернулась в свою комнату спустя часы я была просто обессилена прогулкой.

Ну ладно.

По крайней мере я избежала разговоров с кем-либо.

Избежала ли? Уже было поздно, позже, чем я обычно ложусь спать, когда кто-то постучал в мою дверь.

Я не решалась ответить.

Кто мог прийти так поздно? Хочу ли я отвлечься или продолжать сидеть в одиночестве? Я понятия не имела, кто это, разве что знала, что это точно не Лисса.

Господи.

Насколько я знала, это мог быть Ганс, требующий ответа, почему я не предоставила отчет о проделанной работе.

После напряженных раздумий (и долгого настойчивого стука в дверь), я решила открыть.

Это был Адриан.

"Маленькая дампирка," — произнес он, с небольшой усталой улыбкой.

"Ты выглядишь так, как будто приведение увидела"

Не приведение, это точно.

Поверьте мне, я узнаю призрака, когда его увижу.

"Я просто…

Я просто не ожидала тебя увидеть после сегодняшнего утра…"

Он вошел и уселся на мою кровать, и я была рада видеть что он стал чище, чем был во время нашего более раннего разговора.

Он надел свежую одежду, его волосы вернулись к нормальному для них совершенству.

Я чувствовала пряный запах гвоздики, но после того, через что я заставила его пройти он имел право на проявление своих пороков.

"Да, вобщем, я сам не ожидал что приду", — признался он.

"Но ты…

в общем…

ты заставила меня задуматься о некоторых вещах."

Я села рядом с ним, сохраняя некоторую дистанцию.

"О нас?"

"Нет.

О Лиссе."

"Оу."

Я обвиняла Дмитрия в эгоизме, а сама всё время думала, что все, управлявшее Адрианом — это любовь ко мне.

Его зеленые глаза казались испытывающими.

"Я продолжал думать о том, что ты сказала — про её отца.

И ты была права — права про все эти азартные штуки.

У него было достаточно денег, чтобы погасить любой долг.

Он не держал это в секрете.

Так что я пошел и спросил свою мать."

"Что?" — воскликнула я.

"Никто не должен был об этом знать.."

"Да, да, я в курсе, что твоя информация это мега-секрет.

Не волнуйся.

Я сказал ей, что когда мы были в Вегасе, мы слышали, как какие-то люди говорили об этом — что у отца Лиссы были тайные счета".

"Что она сказала?"

"То же, что и я.

На самом деле, сначала она меня отчитала.

Сказала, что Эрик Драгомир был хорошим человеком и что я не должен сплетничать о нём после его смерти.

Она предположила, что он мог иметь проблемы с азартными играми, но даже если и так, сюди не должны зацикливаться на этом, ведь он сделал так много замечательных вещей.

После Смертельных Часов я думаю, что она боится меня, вызывая больше общественных сцен.

"Она права.

Насчет Эрика," — сказала я.

Может кто-то украл эту запись чтобы использовать для того чтоб опорочить его репутацию.

Следует признать, что распространение слухов о смерти было бессмысленно, но, возможно, кто-то хочет очернить Драгомир и избавиться от шанса на голосование закон настоящее время изменен, Лиза? Я хотел было сказать то же самое с Адрианом, когда он прервал с чем-то еще более шокирующим.

"И тогда, до этого молча слушавший нас отец, выдал следующее, 'Верояно он содержал любовницу.

Ты права — он был хорошим человеком.

Но он любил флиртовать.

И он был любителем женщин'."

Адриан закатил глаза.

"Вот ключевая фраза: 'Он любит женщин'.

Мой отец просто задница.

Он звучит вдвое старше.

Я сжала руку Адриана, сама того не осознавая.

"Что он сказал после этого?"

Адриан вздрогнул, но оставил мою руку на месте.

"Ничего.

Моя мать рассердилась и сказала ему тоже, что сказала до этого и мне, что бессердечно распространять слухи, которые никто не может подтвердить."

"Ты думаешь это правда? Думаешь у отца Лиссы была любовница? Думаешь он тратил те деньги, на ее содержание?"

"Не знаю, маленькая дампирка.

Честно? Мой отец, не из того типа людей, которые верят всем слухам.

Или может из того.

Я имею в виду, мы все знаем, отец Лиссы любил веселиться.

От сюда легко сделать соответствующие выводы.

Наверняка, у него были свои "скелеты в шкафу".

Черт, да они у всех есть.

Возможно, тот, кто украл эти файлы, просто хотел их использовать."

Я рассказала ему о своей теориии, о том, что они могут быть использованы против Лиссы.

"Оу," — сказала я, пересматривая, "возможно, кто-то, кто поддерживает ее, взял их.

Так, чтобы это не всплыло."

Адриан кивнул.

"В любом случае я недумаю, что Лисса в смерельной опасности".

Он начал пониматься с кровати, и я потянула его обратно.

"Адриан, подожди…

Я…

Я сглотнула.

Я хочу извиниться.

"То как я к тебе относилась, то что я делала…

было не справедливо по отношению к тебе.

Прости."

Он отвел от меня глаза, и его взгляд уперя в пол.

"Ты не можешь изменить то, что чувствуешь."

"Дело в том, что…

Я не знаю, что чувствую.

Это звучит глупо, но это правда.

Я беспокоюсь о Дмитрии.

И с моей стороны было глупо предполагать, что он вернется прежним.

Но сейчас я понимаю …."

Любовь проходит.

Моя прошла.

"Теперь я понимаю, что у нас с ним все кончено.

Я не говорю, что легко отпустить прошлое.

На это потребуется время, и я бы обманула нас обоих, если бы стала это отрицать."

"Это имеет смысл," сказал Адриан.

"Имеет?"

Он взглянул на меня, и задорная вспышка промелькнула в его глазах.

"Да, маленькая дампирка.

Иногда имеет смысл.

Продолжай."

"Я…

хорошо, как я и сказала…

Я должна исцелиться от него

Но ты мне не безразличен…

Я думаю, что даже немного люблю тебя."

Это вызвало маленькую улыбку.

"Я хочу попробовать снова.

На самом деле хочу.

Мне нравится что ты присутствуешь в моей жизни, но возможно я поторопилась с нашими отношениями, до конца не разобравшись с предыдущими.

У тебя нет ни малейшей причины хотеть меня после всего, во что я втянула тебя, но если ты хочешь, чтобы мы были вместе снова, то и я этого хочу."

Он долго разглядывал меня, и у меня перехватило дыхание.

Я подразумевала то, что сейчас сказала, но он имел право отказаться.

и все же, мысль, что он мог бы, испугала меня.

Наконец, он потянул меня на него и откинулся на кровати.

"Роза, есть много всяких причин, по которым я хочу быть с тобой

Я не смог остаться в стороне от тебя, после того, как я увидел тебя на лыжной базе."

Я ближе придвинулась к Адриану и прижала свою голову к его груди.

" Мы можем поработать на этим.

Я знаю, мы можем.

И если я все испорчу, ты можешь уйти."

"Если бы все было так просто," засмеялся он.

"Ты забываешь: я зависимая личность.

Я пристрастился к тебе.

Каким-то образом, я думаю, что ты можешь проделать со мной все виды грязных штучек, но я по-прежнему буду возвращаться к тебе.

Просто не обманывай меня, ладно? Говори мне, что ты чувствуешь

Если ты чувствуешь к Дмитрию что-то, что смущает тебя, скажи мне.

Мы поработаем над этим."

Я хотела сказать ему, что, даже не смотря на мои чувства, ему незачем беспокоиться о Дмитрии, так как сам Дмитрий сейчас отверг меня в который раз.

Я могла бы и дальше гоняться за Дмитрием, но из этого ничего хорошего не выйдет.

Любовь проходит.

Эти слова все еще жгли меня, и я не смогла бы найти слов, чтобы выразить эту боль.

Но пока Адриан обнимал меня, я подумала, о том, что он прав насчет, того что "любовь проходит", и раненая часть меня признала, что также верно и обратное, что: Любовь растет.

Я бы хотела попробовать с ним.

Я действительно хотела.

Я вздохнула.

"Ты не должен быть таким мудрым

Ты должен быть безрассудным и поверхностным и…

и…

Он поцеловал меня в лоб.

"И?"

"Ммм…

смешным."

"Я могу стать смешным.

И все остальное…

но только в особенных случаях.

Сейчас мы близко прижимались друг к другу, и я отклонила голову, чтобы рассмотреть его: высокие скулы и творческий беспорядок на голове делали его поистине великолепным.

Мне вспомнились слова его матери, что не зависимо от нашего желания, нам с ним в конечном счете придется расстаться.

Возможно, так оно и будет.

Я всегда теряю мужчин, которых люблю.

Я начала целовать его с такой силой, что даже застала врасплох.

И если я что и выучила о любви и жизни, так это то, что они были теми вещами, что могли закончится в любой момент.

Предостережение было существенным, но не стоило того, чтобы растрачивать впустую твою жизнь.

Я решила, что не собираюсь тратить сейчас.

Мои руки уже стаскивали рубашку с Адриана прежде, чем та мысль была полностью сформирована.

Он не стал задавать лишних вопросов или колебаться в том, чтобы стягивать мою одежду в ответ.

В какие-то моменты он мог быть глубоким и понимающим, но он все еще был…

нууу, Адрианом.

Адриан жил настоящим, совершая поступки он шел на поводу у своих желаний, не утруждая себя лишними раздумиями.

Он уже слишком давно хотел меня.

Он также был очень хорош в этом деле, и именно поэтому моя одежда была снята быстрее, чем его.

Его горячие и нетерпеливые губы были на моем горле, но он был осторожен, чтобы ни на мгновение не позволить своим клыкам прикоснуться к моей коже.

Я была немного менее нежной, удивив саму себя, когда я впилась своими ногтями в обнаженную кожу его спины.

Его губы спустились ниже, прослеживая линию моей ключицы, в то время, как он ловко стаскивал мой лифчик одной рукой.

Я была немного удивлена реакцией моего тела, когда мы оба боролись, чтобы получить джинсы другого первым.

Я убедила себя, что я никогда не захочу секса еще раз после Дмитрия, но именно сейчас? О, я хотела этого.

Может быть, это некоторые психологические реакции на отказ Димитрия.

Может быть, это импульс жить на данный момент.

Может быть, это была любовь к Адриану.

Или, может быть, это просто похоть.

Как бы то ни было, я была бессильна, казалось, он намерен изучить каждую часть моего тела.

Единственный раз, когда он остановился, когда снимал с себя всю одежду, пока я лежала рядом с ним голой.

Он тоже был почти голым, но я пока еще не была готова избавиться от его боксеров.

(Они были шелковые, потому что, честно говоря, что еще Адриан мог носить?).

Он обхватил мое лицо своими руками, его глаза были переполнены напряжением и желанием… и немного удивлением.

"Что же ты такое, Роза Хезевей? Ты реальна? Ты наваждение среди наваждений.

Я боюсь коснуться тебя, так как это может заставить меня проснуться.

И ты исчезнешь."

Я признавала небольшой поэтический транс, в который он иногда впадал, созерцание этого заставило меня задаваться вопросом, не был ли он немного во власти безумия, порожденного духом.

"Прикоснись ко мне, и выясни", сказала я, притягивая его к себе

Он больше не колебался.

Последняя деталь его одежды была отброшена, и все мое тело воспламенилось от ощущения его кожи и рук, исследующих меня.

Мои физические потребности растоптали всю логику и причины.

Не было никакой мысли, только мы, и жестокая безотлагательность, примиряющая нас.

Я была всей его острой необходимостью и желанием и сенсацией и-

"О, дерьмо"

Это вышло как вид бормотания, так как мы целовались, наши губы, нетерпеливо искали других.

С рефлексами, присущими Стражам, мне едва удалось отстраниться именно тогда, когда наши бедра начали сливаться друг с другом.

Потеря чувствовать его было шокирующим для меня, тем более для него.

Он был поражен, он просто смотрел на меня с удивлением, как я вывернулся от него и, села на кровать.

"Что?.

Что не так? Ты передумала?

Для начала нам нужно предохраниться," сказала я.

"У тебя есть презервативы?"

Он задумался на нескольких секунд, а затем вздохнул.

"Только ты можешь выбрать такой момент, чтобы вспомнить об этом"

"Это было честное замечание.

Мой выбор времени был неудачным.

Тем не менее, лучше вспомнить сейчас, чем об этом вспомнить потом

Несмотря на необузданное желание моего тела — и это было все еще там, верить мне — у меня внезапно было потрясение, яркое изображение сестры Димитрия Каролины.

Я с ней познакомилась в Сибири, у неё был ребёнок, которому было около 6 месяцев

Ребенок был восхитителен, поскольку младенцы часто прекрасны, но ей-Богу, это было такой большой работой.

Каролина работала официанткой, и как только она приходила домой, все её внимание она уделяла ребенку

Когда она была на работе, мать Дмитрия приглядывала за ребенком.

И ребенок всегда нуждался в чём-нибудь: еде, смене подгузников, и в других потребностях

Его сестра Соня также была на последних сроках беременности, а с учётом тех вещей, которые я узнала о его самой младшей сестре Виктории, я не удивлюсь, если узнаю, что она не так давно забеременела.