6.5. "Разводный тест"

Применяемый нами "разводный тест" основывается на изложенном Кальтером и Плункеттом

(1984) методе "непрямого" обследования переживаний развода ребенком.

Общее; руководство тестом

Заключительный тест рассчитан на тех детей, которые сознательно пережили развод или

окончательную разлуку родителей или информированы о предстоящем разводе/разъезде.

Ребенку показывают два рисунка с изображением девочки и мальчика. У обоих родители

развелись ("...как и твой родители..."). "Об одном из детей мы придумаем сейчас маленькую

историю..." Ребенок должен выбрать между девочкой и мальчиком. В ходе истории, например,

диалога с другим ребенком, которого играет обследователь, анализируемый ребенок должен

отвечать на вопросы, которые помогают заглянуть в его сознательные и подсознательные

фантазии. Наблюдение за поведением во время теста может помочь сделать дополнительное

заключение о роде и силе обороны. Если же ребенок оказывает сопротивление, то обследователь

должен с ним поговорить и попытаться привлечь его к беседе, например, замечанием, что речь

идет о невзаправдашней истории. В конце теста ребенку должна быть дана возможность

поговорить о своей собственной ситуации. В случае, если сопротивление против теста слишком

велико, можно начать с беседы. Вероятно, после этого можно будет провести тест или же вообще

отказаться от такового. Также нельзя принуждать к беседе о собственной ситуации. Скрытая

конфронтация с отрицанием темы ребенком также может быть очень полезна исследователю.

Независимо от специальной оценки интересно, возникают ли и каким образом

соответствующие фантазии и в других тестах, а также - в каких именно. Вероятно, можно будет

оценить актуальную важность этих фантазий из того факта, возникает ли соответствующий

материал также в оформительном (группа А) или в толковательном (группа Б) тестах. Опыт

Этот тест имеет то преимущество, что он прямо соответствует проблематике, которую мы

желаем исследовать, но все же сильно проигрывает по сравнению с другими проективными

тестами, оставляя совершенно открытым, в каких именно сведениях заинтересован обследователь.

Соответственно этому поведение детей во время тестов было экстремально различным, начиная

от очищающего рассказа о собственных проблемах до полной "закрытости", выражаясь лишь в

неохотных и односложных, ничего не раскрывающих ответах. При этом оставалось совершенно

неясным, связано ли это различное поведение с субъективными переживаниями развода или с

неспецифическим характерным (оборонным) поведением, указывает ли оно на конфликты

лояльности или же просто рефлектирует актуальное отношение ребенка к исследователю.

В основном все же благодаря тому, что мы рассматривали картины и вопросы не столько как

тест, сколько как простое структурирование "заключительной беседы", были получены ценные

сведения о переживаниях развода. Предусмотренные "протокольные вопросы" служили нам

только как связующие нити, они ориентировались на реакции ребенка, его сопротивление при

ответах непосредственно обсуждалось, обсуждалась также возможность помощи ребенку со

стороны исследователя.

Итак, эту часть обследования мы понимаем не как новый тест, а как предложение

возможности (но не долженствования: у нас были дети, с которыми мы вообще отказались от

"разводного теста", потому что он их скорее обременял, чем освобождал) завершить тестовое

обследование, которое может быть одинаково полезно как ребенку, так и исследователю,

аналитически ориентированной заключительной беседой.