7.4. Симптомы как следствие психического процесса деструктуризации;

опасности и шансы

Вопрос, сумеют ли родители создать благоприятные внешние условия по отношению к

реакциям переживаний или спонтанным срывам ребенка, которые сделали бы возможным его

полное душевное восстановление, менее всего является проблемой желания или воспитательных

способностей. Специфические "педагогические" трудности в ходе или после развода родителей

находятся в одном ряду с тем обстоятельством, что развод (и следующие за ним проявления) -

проблема не только для ребенка, но и для матери, и для отца. И это прежде всего собственная

психическая беда родителей, их (сознательные и подсознательные) чувства, страхи и фантазии,

которые создают трудности в том, чтобы делать для детей рационально правильное и важное.

Это, а не моральная или педагогическая несостоятельность, и есть основа того, что только в

редких случаях удается освободить ребенка от возникших опасностей так, что он снова способен

обрести свое, потрясенное, равновесие, и его реакции переживаний могут исчезнуть. Наоборот, в

большинстве случаев страхи детей в процессе так называемого послеразводного кризиса

возрастают и приводят к тому психическому событию, которое мы характеризуем как "срыв

обороны" (ср. гл. 2 и 3). При ближайшем рассмотрении оказалось, что мы имеем дело не с

внезапным сломом психической структуры, как это кажется внешне, а с постепенным процессом

деструктуризации, в начале которого стоят "нормальные" реакции переживаний и который

кончается (травматической) потерей достигнутых механизмов разрешения конфликтов и обороны

в том пункте, в котором прямым путем, без "обхода", минуя послеразводный кризис, оказываются

также спонтанно травмированные дети. Большинство детей во всяком случае проделывает этот

путь не до конца, а прерывает процесс деструктуризации невротическим ("посттравматическим")

сдвигом обороны.

Первые шаги процесса деструктуризации отмечены усилением регрессивных потребностей,

которые потом восходят к реакциям переживаний, но постепенно, если они недостаточно

удовлетворяются, теряют свой преходящий характер. Тогда регрессия продвигается вперед и

вновь проявляются потребности, уже преодоленные на ранних этапах развития отношений с

объектом, к досягаемому объекту любви. С этой "регрессией потребностей" часто совмещается

заметное возрастание агрессивного потенциала детей, что почти всегда в первую очередь

воздействует на отношение к воспитывающему родителю. Такое возрастание питается из

нескольких источников: иногда это "реактивно переживательный" гнев на мать, который не может

быть пережит и переработан и "ждет только подходящего момента", чтобы себя выразить. Такие

"первичные реакции развода" часто усиливаются перемещением агрессивности, относящейся к

отцу, и проекцией своего собственного чувства вины на мать. К этому присоединяются агрессии,

которые ребенок развивает, если мать на основе собственных социальных, душевных потрясений

или отсутствия времени не в состоянии в достаточной мере удовлетворить его возрастающие

после развода запросы и прежде всего регрессивные потребности в зависимости; желание, чтобы

его понежили и т.д. В силу этого возрастают не только разочарование и гнев ребенка, но и формы

его агрессивности приобретают все более регрессивный характер: толерантность фрустрации

становится все меньше, ребенок реагирует оскорбленно, тотчас проявляет сопротивление и в

конце концов - приступами гнева. Другой источник возрастающего потенциала агрессивности

питается, с одной стороны, за счет выпадения отца, - как освобождающей функции

триангулирования, - он в качестве "обходного объекта" в случаях напряжения с матерью (ср. с.