7.1. Реакции переживаний и защитные мероприятия

В. Шпиль называет реакциями переживаний "психические реакции, которые вступают в

момент, когда личность в ее развитии конфронтирует с ирритирующими обстоятельствами. Это в

свою очередь происходит, когда к психическим структурам предъявляются чрезмерные

требования, т.е. когда личность не обладает достаточными силами, чтобы преодолеть влияние

обстоятельств или эти обстоятельства отмечены экстремально отступающими от нормы

условиями" (1967, 3). Реакции переживаний могут манифестироваться различными проявлениями

в поведении, искажением восприятия, состоянием страха, нарушением сна, соматическими

симптомами и другими явлениями. При всей внешней схожести с невротическими симптомами

они отличаются друг от друга тем, что, во-первых, послужившее причиной и внушившее страх

событие было пережито сознательно и остается в сознании и, во-вторых, пострадавший

индивидуум нуждается во времени и поддержке внешними обстоятельствами, чтобы вновь

вернуть себе душевное равновесие. Время и необходимые условия дают возможность сознательно

переработать событие без необходимости прибегать к "раскрывающей", т.е. делающей

сознательными отраженные психические конфликты, психотерапии (7.4).

Такое определение реакций переживаний в качестве предположительно преходящего

патологического явления совершенно точно совпадает с той ирритацией, которую мы видели в

качестве ("нормальных") душевных реакций на переживания развода (ср. гл. 1.2, 1.3, 2.1 и 2.2).

Событие, которое вызывает у детей чувства гнева, вины и страха, воспринимается сознательно.

Аффектации могут выражаться в многочисленных осложнениях поведения, соматических

реакциях, но могут оставаться и незамеченными. Тем не менее какими бы сильными ни были

душевные реакции, душевная "структура" в этот момент, если и перегружена, однако не изменена.

И ребенок принципиально в состоянии самостоятельно восстановить свое равновесие, не прибегая

к той или иной реакции на развод (ср. гл. 2.2), а лишь при помощи внешних обстоятельств, т.е.

благодаря тому, что мы назвали "первой помощью".

Конечно*, обозначение "Восприятие и переработка пугающего события" не исключает, что в реакции

переживаний и в их переработке принимают участие

Экскурс

О ВЗАИМОСВЯЗИ МЕЖДУ ИНФАНТИЛЬНЫМ НЕВРОЗОМ И

"ПСИХИЧЕСКИМ ЗДОРОВЬЕМ/БОЛЕЗНЬЮ" В ЗРЕЛОМ ВОЗРАСТЕ

Выше я говорил об огромном значении эдипова отрезка развития для будущей жизни детей.

На этот период приходится важнейший поворот в развитии половой идентичности, обращении с

"тройственными отношениями", и вытеснения этого периода оформляют то подсознательное

"помещение", из которого маленький ребенок со всеми своими конфликтами и страхами

"соруководит" будущей жизнью растущего и в конце концов взрослого субъекта (ср. с. 170 и

далее). Почему, однако, происходит это "выживание" раннего детства? Одно только вытеснение

не может дать фундаментального психоаналитического познания. Но можно себе представить, что

постепенное изменение детских объектоотношений, в которых дети приобретают все больше

автономии по отношению к родителям, уменьшает также давление обороны: если я стал

независимым от моих родителей, то ослабляется также инициируемая страхами оборона! Итак,

почему взрослый "невротик" боится своих инфантильных влечений и фантазий так, как если бы

он все еще был маленьким, зависящим от любви и благосклонности родителей ребенком?

Для того, чтобы это понять, следует осветить два душевных феномена, которые психоанализ

характеризует как "Сверх-Я" и перенесение. "Сверх-Я" является своего рода психической

инстанцией или же наследством эдипова комплекса: при помощи эдиповой идентификации (см. с.